Читать книгу Хрон 48 минут. Начало - Анна Ивановна Архипова - Страница 6

Утро наступило к обеду, когда в WhatsApp пришло сообщение от Казанцева с просьбой зайти. Ася вошла в телецентр. В ASAP за кофе толпились новостники, ранние выездные журналисты и операторы. Ася пробежала мимо, даже не бросая в их сторону взгляд, чтобы, не дай бог, не остановиться и не заговорить, иначе минут двадцать из жизни будет убито трёпом. Семенящим шагом прошла по узкому коридору, свернула к лифтам и поднялась на 12-й, а потом пешком на 13-й в редакцию. И только попав в кабинет, достала телефон, который лежал в кармане с самого захода в «Стакан»12. Такое она позволяла себе редко. Завет любого редактора – «Держи телефон всегда в руках!». Целых семь минут Ася не смотрела на экран, а достав, обнаружила, что… ничего не изменилось. Ковальчук все так же молчал.

До нее донеслось ворчание Марго:

– Достал! Неужели эти пиарщики думают, что они вообще нужный народ. Какие-то бесполезные уши и руки, через которые нужно пройти как через препятствие, чтобы добраться до этих звезд, которые вообще-то и не звезды вовсе.

– Звездное ток-шоу с нашими ведущими? – улыбнулась Ася. – Они же кони двинут.

– Тогда будем менять ведущих! – психанула Маргарита.

– Ваше право, ваше право…

Ася села за стол и снова посмотрела на экран телефона.

– У тебя кто-то согласился? – уже мягче спросила Марго.

– В процессе, – прошептала Ася, не желая делиться Ковальчуком, даже мыслью о нем. – Знаешь, я с героями по телефону так говорю… вот я бы себе ни за что не отказала… – она оторвалась от экрана телефона. – А ты с кем ругаешься?

– Да этот, как его… Коля Петров, пиарщик Туманова.

– О-о-о… по ночам не общаетесь? – засмеялась Ася. – Мы с ним как-то постоянно на связи были, оторваться от меня не мог, пока программу не сдали.

– Что снимали? – хитро посмотрела Марго.

– «Бизнес звезд». Но это было еще до «Откровенно…», я была молодая, горячая, нужны были деньги, работала на ток-шоу.

В кабинет вошли Варя и Вера с телефонами в руках. Они ржали и не могли остановиться.

– Рейтинги растут? – удивилась Марго смеху во время «чумы».

– Да что нам рейтинги! Смотрели, что «Медуза» написала про выставку в Манеже. Почитайте. Там про Зарядье.

Марго фыркнула, но на сайт зашла.

– Мне Петров звонил, – снимая куртку, бормотала Вера, – говорит, ему от нас звонили. Чья идея с этим психом пообщаться?

– Моя, – посмотрела на нее Марго в надежде на хорошие новости.

– В общем, он сказал, что наша программа – вершина непрофессионализма, что редакторы, которые пытаются за счет имени его артиста поднять рейтинги, – ничтожества. Что мы все охренели на своем телевидении. Марго, это не я, это все он, – рассмеялась Вера.

– Придурок! – крикнула Маргарита и, подняв было со стола стопку бумаг, кинула от злости обратно. – Ничего, я на Буйнове выеду. Господи, мне кажется, меня там наверху кто-то проклял! Мне 25 лет, а я не сделала ничего особенного!

– Ты не Кларк Кент, чтобы спасать мир, – прервала ее терзания Вера.

– А может, мы не будем впадать в крайности и звонить таким пиарщикам, у которых артисты даже не артисты? – поддержала коллегу Варя. – Если замахиваться, то на что-то существенное. Позвони Пригожину, придумай что-нибудь с Валерией. Это поприятнее. Ну или Буйнов. Не знаю, удастся с ним или нет, там Алена постоянно тянет до последнего, но попробовать стоит всегда.

– А вас в лифтах останкинских не укачивает? – попыталась разрядить обстановку Вера.

– Меня обычно в останкинских лифтах тошнит, когда народу много, – подхватила Ася, понимая, что сейчас Марго прорвет.

– Сейчас Малахова видела в лифте.

Вера закрыла кабинет и пошла курить к окну.

– Он же на Шаболовке теперь, чего его занесло… – отвлеклась Марго, и все выдохнули.

– Вот и я подумала…

Вера впустила воздух города в редакцию.

– А я в субботу в «Крокусе» Асмус и Харламова видела… – тихо начала Варя.

– И что они? – обернулась Марго.

– Да что-что они?! Самое страшное в этой ситуации, что я знаю, кто эти люди!

– Странно, обычно Шеф не утверждает их, – включилась в разговор Ася. – Мне тут Марька звонит на прошлой неделе, говорит: «Хочу программу с Депардье, только надо ему объяснить, что пиар в России – бесплатный».

– А-а, девочки! – завизжала Вера, уткнувшись в телефон. – «Комсомолка» жжет! Заголовок: «Кемеровчанка убила сожителя, приревновавшего ее к Стасу Михайлову».

В дверь постучали… Вера тут же затушила сигарету на случай, если это пожарники, которые так и норовили поймать нарушителей. Ася дождалась, когда пепельница уйдет с подоконника, и открыла дверь. В кабинет вошла высокая строгая женщина со вздернутым носом, зачесанными волосами и округлившимся животиком.

– Вам всем пора бросать курить!

Это была Марьяна. Любимый шеф-редактор, которого боялись, уважали, обожали.

– Обязательно! – улыбнулась Вера и прикрыла окно.

– Мне уже сообщили, что вы делите мое пригретое и честно заработанное, – улыбнулась она по-доброму и присела на стол между Асей и Верой. – Короче, девы! Все пошло не туда… Казанцев страдает, стал пить и по ночам пишет мне сообщения о том, что скоро будет трагедия. Так как я счастливая и беременная, то я не буду рисковать. Мне нельзя, муж не разрешает. Не хочу рвать жопу за рейтинги, нарвалась. Настал ваш черед. – засмеялась она своей же шуточке. Это были отголоски совещаний с Казанцевым. – Он сказал, что раскидал вам идеи…

– Он много пьет. Не было идей. Идеи есть у нас, – поправила Вера.

– Я так и подумала. У шефа едет крыша, он на 10-м этаже зависает, постоянно выслушивает, какой он нехороший, – объясняла Марьяна. – Идеи?

– Я хочу сделать ток-шоу со звездами. Мы можем в нашем же формате добавить людей и обсуждений, чтобы это был не простой разговор на ночь, а спор, – Марго привстала, чтобы лучше видеть шеф-реда.

– А кого ты добавишь к герою?

– У нас может быть музыкант, спортсмен и депутат, дать тему – развитие рок-музыки в стране. Будет жарко.

– Если у тебя спортсмен и депутат подерутся, то это будет жарко. Не отрицаю… давай предложим. Пока не вижу, – задумалась Марьяна. – Вер?

– Реалити. Не к нам приходят, а мы приходим и существуем в реальном времени. Например, эксперименты: неделю жить в детском доме вместе с этой молодой актрисой Катей Ждановой.

– Куда мы только звезд ни отправляли, – выдохнула Маря, – скоро откроется проект «Шахта», где выиграет тот, кто принесет больше угля стране. Нет! – отрезала она. – Хрень полная. Подумаем еще, но какое на фиг реалити с нашими ведущими?

Девушка погладила животик и посмотрела на Асю.

– Я хочу… – начала редактор.

– Постой, – оборвала она, – Варь, у тебя что?

– Я не хочу менять формат. Это получится полная херь, ну правда! Если уж мы заявлены как один на один, то давайте просто добавлять провокационное видео, задавать острые вопросы, – убеждала она.

– Дудь, Юрий будет Дудь, Дудь… – Марьяна спрыгнула со стола и подошла ближе к окну, все четыре редактора повернулись в ее сторону. – Это выход. Один из вариантов. По крайней мере, он сейчас выполним. Ась, – посмотрела она на Одинцову, – Казанцеву звонил Шеф Шефов… в общем, они хотят, чтобы ты снимала Ковальчука. Я не знаю, как ты это сделала, но позвони ему. Я не хочу выпускать студийку Ковальчука без документалки. Ты снимешь кино, и мы бахнем фильм и программу следом, потому что его надо резать, то, что он наплел, это херня из-под коня. Но ты должна снять так, чтобы это была бомба, чтобы мы смогли перекрыть все то, что он наплел неинтересного ведущим. Тогда я предлагаю убрать ведущих и оставить только Ковальчука.

– А не кардинально ли убирать ведущих? – округлила глаза Ася.

– А давайте разыграем начальника и нальем ему водки? – сменила тему Марьяна, понимая, что все, что делается на голубом экране, – всегда риск.

– А давайте так меня разыграем! – остановила ее Ася.

Все редакторы посмотрели на Асю и злобно улыбнулись. А Ася вжалась в стул и замерла. Она пока еще не могла поверить в то, что он согласился.

– Он мне не звонил еще, – Ася неуверенно посмотрела на Марьяну.

– Так набери сама, чего ждать. Он будет кота за яйца тянуть еще год, а нам за три недели надо сделать программу, – Марьяна отвернулась к окну. – Я передам все идеи Казанцеву, и попробуем реализовать и ток-шоу, и реанимацию, будем предлагать, а там что Шеф Шефов скажет.

– Но мы боремся за место шеф-редактора, – прервала ее мысль Марго.

– Херактора, Маргарита, если мы не поднимем цифры, то мне некуда будет возвращаться после декрета, а тебе скоро нечем будет оплачивать бензин для своей тачки, – она строго посмотрела на подчиненную. – Я к Казанцеву пойду одна… Ась, можешь начинать.

– Три недели? – переспросила Ася.

– Я понимаю, что для создания докфильма слишком мало, но у нас нет «консерв»13. Мы перекроем две недели, дальше нечем. Мы должны выпустить Ковальчука кровь из носа. И сделаем это в новом формате. А пока ты будешь делать свой фильм, мы будем пробовать все варианты, которые сможем впихнуть в концепт. И у кого бомбанет рейтинг, ту и сделаю шефом. Марго! – посмотрела она на нетерпеливого редактора.

– Отлично! – выдохнула Маргарита.

Марьяна, не прощаясь, вышла из кабинета и, не закрыв дверь, пошла по коридору, стуча каблуками.

– Как ты это сделала? – повернулась с круглыми глазами Марго к Асе.

– Так хотела не я, так хотела Вселенная… – улыбнулась Ася и выбежала из кабинета, на ходу набирая телефон Ковальчука.

Гудок один. Гудок два. Гудок…

– Ася, здравствуйте, – ответил хриплый, но бодрый голос Андрея.

– Мне тут с канала позвонили… – начала девушка.

– Уже позвонили, – улыбнулся Андрей и нажал на тормоз синего BMW. Он остановился на обочине на Новорижском шоссе, направляясь в сторону Главкино. Включил аварийки, выключил музыку, чтобы лучше слышать.

– Мне сказали, что вы очень хотите сняться в моем фильме! – говорила она и не верила своим словам. Пока.

– Да, вам все верно сказали. Я подумал, что мне это необходимо, – тихо подтвердил он.

– Вам так сказал ваш директор или так решили вы?

Ася вышла на лестничную площадку между 13-м и 12-м этажом, чтобы никто не смог услышать их разговор.

– Это имеет значение?

– Да. Мне важно понимать, согласны ли вы работать по моим правилам или будете создавать мне проблемы?

– Постараюсь не создавать проблем. Это ваша работа, и сделайте ее хорошо, – теперь уже убеждал ее Андрей.

– Я рада. Но пока не понимаю, почему вы так… – не договорила она.

– Потому что мне это интересно.

– Ну, ок… – протянула Ася. – У нас есть три недели для создания фильма. Две для съемок и неделя на монтаж. Предлагаю начать… послезавтра. Сегодня сяду за сценарий, завтра предлагаю созвониться обсудить. В четверг нам надо будет ехать в Брянск, там мне надо 3‒4 дня, потом Москва и театр. У вас планируются какие-то гастроли? – вспомнила она, что разговаривает не сама с собой.

– Я не готов все бросить и сниматься в четверг.

– Вы обещали не создавать проблем. У нас мало времени.

Андрей глубоко вздохнул, выключил аварийки и, посмотрев в боковое зеркало, выехал на проезжую часть.

– Договорились! Завтра жду сценарий.

– Пришлите паспортные данные, закажу билеты.

– Можно просьбу?

– Какую?

– Отдельное купе, можно?

– Без проблем. Я завтра позвоню.

Закончив разговор, Ася подняла голову к потолку и заверещала от счастья.

Конечно, мысли-стикеры с записями «кто тебе сказал?», «ну кто тебе сказал?», «кто придумал…» играли злую шутку с глазами и застилали реальность. «Надо перестраховаться, – твердил „диктор“, – если снимать, то снимать тех, кто помнит, в каком классе у Андрея Вячеславовича стал пробиваться пушок на щечках». Ася понятия не имела, что кроется в черном ящике знатоков, но понимала главное – рыльце-то в пушку. Рыльце было в ее руках, а вот пушок надо было найти у того, кто помнит «начало» народного артиста.

В редакции кипела работа. Как будто облачком из мультфильмов висело над головами редакторов фраза последней пятилетки – «Я шеф-редактор!». Для пущей убедительности оставалось только поверить в визуализацию и поставить на заставку компьютера Шеф Шефов.

Работа в Останкино всегда начинала кипеть после четырех вечера, когда кофемашина переставала издавать звуки, все разговоры «о личном» иссякали, и наступало время звонков. Бесконечных звонков. Безумных звонков. Не всегда нужных, но всегда срочно-важно-прямо сейчас! Когда «обычные» люди идут с работы, «останкинские» кипят. Иногда Асе казалось, что эту работу придумали специально для нее с ее пристрастием спать до обеда и до полуночи сидеть над сценарием. Иногда вообще можно было не уходить с работы, что еще более увлекательно. И завтра тоже можно было не уходить и спать, свернувшись калачиком на диване в кабинете шефа или свободной гримерке. Это в лучшем случае. В худшем – уместиться на подоконнике рабочей монтажки, завернувшись в плед, чтобы из-под рамы не задувало.

Каждый нормальный редактор, задержавшийся на телевидении больше трех лет (с теликом – как с любовью), обязательно должен был пройти боевое крещение героем. У кого-то это был гермафродит из Забайкалья, у кого-то мальчик с четырьмя глазами, у кого-то скандальная, непобедимая, несокрушимая пьяная, никому не известная певица, а у кого-то – та-да-дам! – Иван Ургант – это был тот еще… иногда казалось, что проще затащить на программу труп, чем ведущего. У Аси как раз был телеведущий. Но после съемок Ивана Андреевича она поняла, что может все.

– Алло, да… у вас есть труп? Не криминальный… ну зачем тогда он нам, если он без истории… – Вера бросила трубку.

– Нежданчик! – расхохоталась Ася.

– Друзья попросили помочь, ищут мегаисторию для программы.

Редакторы прирастали к телефонным трубкам и начинали жить жизнью своих героев.

– Я не могу дозвониться до кладбища! Говорю же, они там все умерли! – продолжала кричать в трубку Вера.

Марго встала со стула и закрыла жалюзи.

– Варь, включи свет, – попросила она.

Варя подкатилась на стуле к выключателям, и комната наполнилась желтым светом.

– А у вас анорексичек нет случайно? – обернулась Вера.

– Есть одна, но у нее 47 килограммов, – вспомнила одну из бывших героинь программы Ася.

– Жирная, – задумалась Вера.

Варя прокатилась до кулера:

– Я сейчас общалась с одной типа звездой. Господи, кто им закладывает в голову, что они вообще талантливые?

– Кто-кто! Мамы в детстве, – бросила своих криминальных героев Вера. – Там же половина поет под полный плюс, а вторая половина играет в кино с миллиардом дублей. Режиссеры плачут, монтажеры негодуют, а он – звезда.

– Нет, ну люди же решают, – вмешалась Ася.

– Если бы они что-то решали! – Варя докатилась до своего места. – Это решаем мы, что покажем, то и будет популярно. Я года три назад на лекцию Познера ходила, она начиналась с жопы обезьяны на экране. Он сказал, если ее постоянно показывать, то людям рано или поздно это понравится.

– Да неужели мы не можем делать что-то стоящее, что-то значимое? Что-то полезное, в конце концов! Раньше у Невзорова, у Листьева такие проекты были… – возмутилась Ася.

– А сейчас Картозия, Кривицкий, Такменёв… Чем тебе не продюсеры? – вмешалась Марго. – У нас люди не будут смотреть то, что смотрели в начале 90-х!

– В начале 90-х был балет! – засмеялась Варя. – Видимо, я задела за живое! Вот у вас есть шанс проявить себя, сделать что-то стоящее. А то я разговариваю с этой недозвездой, и у меня желание – помыть ей голову и взять на стажировку на исходную перед студией героев водить! Но только чтобы не пела!

– Как хорошо, что наши герои не знают, о чем мы говорим.

Ася открыла Word и ввела «Начало».

– Если я назову свой фильм «Начало», он зацепит зрителя?

– Начало чего? – переспросила Вера.

– Начало зарождения артиста. Андрей Ковальчук. Начало. Мне нравится.

– А теперь попробуй сделать это «Начало». Мне кажется, Ковальчук геморройный, – скривилась Марго.

– Ты просто мне завидуешь.

Ася постучала пальцами по клавиатуре и вставила в файл таблицу. Однажды у нее была шеф-редактор, которая все просила делать в таблицах и чтобы запятые были там, где должны стоять. На ответ Аси: «У меня авторская пунктуация», – шеф-ред злилась и кричала, что проще научить работать обезьяну. За это на день рождения редакторы подарили ей Молли, крошечную макаку.

– Было бы чему. Вот посмотришь, с самого первого слова твой сценарий подвергнется правкам. Это не то, это не это. Он что, тебе будет про свою жену покойную рассказывать? Вряд ли! – злилась из-за упущенной возможности Маргарита.

– А что с ней случилось, кстати? Я когда к интервью в студии готовилась, не придала значения, он все равно бы не рассказал, а тут стоит…

– Она, кажется, погибла в автокатастрофе шесть лет назад, – вспоминала Маргарита.

– Не кажется, а точно, – вмешалась Варя, – я была там. Они познакомились еще в Брянске. Она актриса была, потом ушла из профессии. Андрей долго мотался между городами, в конце концов забрал ее в Москву. Она пиарщицей работала в агентстве Сапронова – сейчас он директор Ковальчука. Это было еще лет 15 назад. Мы с ней познакомились на какой-то премии, Андрей тогда только-только становился популярным. Она ему всегда на съемки пирожки привозила, такие милости-приятности. А он тогда решил, что очень классный, ну как эти все, кому мама сказала, что «ты у меня самый лучший», и он во все тяжкие – корпоративы, дни рождения, тусовки какие-то. Бухал как черт. А потом в прессе написали, что у них с Маринкой не клеится…

– Ты пустила? – перебила Ася, пытаясь пошутить, но шутка попала в яблочко и расколола его на две части.

Варя опустила глаза, прикусила губу, но ответила честно.

– Я пустила, и мне за это стыдно… В общем, была зима, у Андрея съемки «Марионеток», заканчивали снимать. Работу скрывали от журналистов, готовились к фестивалям. Снимали где-то под Москвой, в сторону Дмитрова, в лесу. Марина поехала к нему, за ней поехал Наумов. Обогнал, занесло, его машина в кювет, Маринкина вылетела навстречу. Насмерть. Оба. Андрей не знал об этом. Он после съемок поехал бухать, отключил телефон, или он сел у него, не знаю, в общем, он утром из новостей узнал. Я снимала, – на одном дыхании сказала последние слова Варя.

– Охренеть!.. – Ася растеклась по креслу. – Это же огонь, а не история.

– Это очень грустная история. Именно поэтому я никогда бы и не хотела снимать Ковальчука.

– Я помню эту историю, но не думала, что ты к ней причастна. А Наумов? – прошептала Вера.

– А Наумов это кто? – перебила Ася.

– Наумов – мой первый муж, – ответила Варя и опустила глаза.

– Охренеть, – повторила Ася. – Прости. Интересно, он расскажет про это?

– Как сработаешь, – подвела черту Варя. – Сходи к Юре Самсонову, он из Брянска, много баек про Ковальчука знает.

– Монтажер Юрка?

– Да, он то ли сам учился с ним, то ли кто-то из его друзей. Не помню. Мы как-то ночью на монтаже сидели, и он стал рассказывать про Ковальчука, я рассказала ему свою историю, и так, пока не прибежал Троцкий и не стал кричать, что мастер надо срочно сводить по звуку. Дальше все как в тумане, дальше ничего не помню, – криво улыбнулась Варя.

Ася тут же схватила телефон, блокнот и вышла из редакции.

– Спасибо, Варь, – успела она сказать в захлопывающуюся дверь.

Андрей зашел в театр через служебный вход и, махнув головой охраннику, пошел вдоль длинного плохо освещенного коридора к гримерке с табличкой «Ковальчук». Все это время в кармане вибрировал телефон, но он, как обычно, не придал этому особого значения. Бесконечно бурчащая трубка не часто поднималась, и только когда он увидел уставшее лицо Олега в гримерной, опомнился.

– Ты звонил, наверное? – он достал телефон и посмотрел на экран.

– Звонил, Андрюш! – строго сказал директор и встал из кресла. – Ты проходи.

– Ну спасибо, – Андрей прошел осторожно, ожидая подвоха. – У меня спектакль через час, пора бы.

– Не хохми, – в голосе Олега послышалось раздражение. – Андрюш, ты мне скажи, что ты делаешь? Почему я не знаю, что происходит в жизни моего артиста? Почему я от левых людей узнаю, что ты решил сняться в каком-то документальном кино, а до этого в какой-то программе? Ты поговорить хочешь? Тебе пресс-конференцию устроить? Что происходит? – Олег сел на комод напротив Андрея.

– Все хорошо, Олеж. Я знаю, что делаю. Меня утвердил Костя. Пусть это будет напоминание обо мне зрителям, – улыбнулся он коронной улыбкой.

– А, так о тебе весь мир забыл?! Ковальчук, на твои спектакли за полгода билеты раскупают!

– Кстати… Отмени, пожалуйста, спектакль в пятницу. Я уеду.

– Ты издеваешься?! Что я Олегу Евгеньевичу скажу? – глаза Сапронова округлились.

– Скажи, что у меня важные съемки или я заболел.

Андрей повернулся к зеркалу и достал грим из шкафчика.

– Какие на хрен съемки?! Важные съемки у тебя в кино, а то, что ты снимаешься для телика, это так… Олег Евгеньевич примет только одну причину отмены спектакля – твою смерть! – жарко жестикулируя, негодовал директор.

– Это очень важно, Олеж. Мне надо.

– Ты меня поражаешь, Ковальчук!

– Расслабься, Сапронов, все идет как надо, – Андрей провел по лицу кистью. – Лучше гримера позови, а то я сейчас такого Воланда нарисую, дети из зала выбегут.

– Смотри, не сделай из себя артиста на распятье.

– Это как? – улыбнулся в зеркало Андрей.

– Это когда ты с Бузовой петь Высоцкого начнешь на дне рождения нефтяного магната в бане под Уренгоем. Это дешево и не важно.

Олег хлопнул дверью и зашагал в сторону служебного выхода.

Андрей пока не понимал, на что идет и верно ли поступает. Но где-то внутри, под ребрами кто-то маленький колотил молоточком и твердил: «Попробуй».