Читать книгу Николай Рерих. Мистерия жизни и тайна творчества - Анна Марианис - Страница 6

Другой многозначительной вехой, ярко запечатлевшейся в сознании юного Николая, стало общение с одним из величайших духовных светочей России, отцом Иоанном Кронштадтским. Отец Иоанн благоволил семье Рерихов и был фактически духовником родителей Николая и его самого. Его приходы в дом на всю жизнь запомнились юному гимназисту. В очерке Н. К. Рериха, посвященном любимому пастырю, читаем: ««Батюшка завтра придет». При таком сообщении весь дом наполнялся незабываемым торжественным настроением. Значит, что придет о[тец] Иоанн Кронштадтский, будет служить, затем останется к трапезе, и опять произойдет многое необычное, неповторимо замечательное. В зале установлялся престол. От раннего утра и домашние все и прислуга в особо радостном, повышенном настроении готовились встречать почитаемого пастыря. Какие это были истинно особые дни, когда Христово слово во всем вдохновенном речении Великого Прозорливца приносило мир дому. Это не были условные обязанности. Вместе с о[тцом] Иоанном входило великое ощущение молитвы, исповедание веры.

Мы жили тогда на Васильевском острове, как раз против Николаевского моста. Окна выходили на Неву, а с другого угла была видна набережная до самого Горного института. По этой набережной издалека замечалась заветная, жданная карета, и торопливо-заботливо проносилось по дому: «идет», «приехал». И опять входил благостно улыбающийся, как бы пронизывающий взором о[тец] Иоанн и благословлял всех, сопровождая благословения каждому каким-то особым, нужным словом. Кому-то Он говорил: «Радуйся», кому-то «Не печалуйся», кому-то – «В болезни не отчаивайся». Все эти быстрые слова имели глубочайшее значение, открывавшееся иногда даже через продолжительное время.

Отец Иоанн Кронштадтский (1829–1909)

Затем говорилось: «Помолимся». После чего следовало то поразительно возвышающее служение, которое на всю жизнь не забудет тот, кто хоть однажды слышал и приобщался ему. Поистине, потрясающе незабываема была молитва Господня в устах о[тца] Иоанна. Невозможно было без трепета и слез слушать, как обращался этот Высокий Служитель к самому Господу с такою верою, с таким утверждением, в таком пламенном молении, что Священное Присутствие проникало все сердца.

Продолжением того же священного служения бывала и вся трапеза с о[тцом] Иоанном. Мы, гимназисты, от самых первых классов, а затем и студенты, навсегда вдохновлялись этим особо знаменательным настроением, которое продолжает жить нестираемо десятки лет – на всю жизнь. Тут же за трапезой происходили самые замечательные указания и прозрения. Часто говорилось: «Пусть ко мне придет такой-то – нужно будет». А затем, через многие недели, слушавшие понимали, зачем это было нужно. Или: «Давно не видал такого-то», и через некоторое время все понимали, почему проявлялась такая забота».[28]

В этом же очерке Николай Константинович описал интересный случай из его жизни, связанный с провидческой способностью святого. Во время одного из своих визитов в дом Рерихов отец Иоанн подозвал к себе Николая, в то время – гимназиста младших классов, и, налив старый портвейн в блюдечко, дал мальчику выпить вино из своих рук. Видимо, удивленная этим, матушка Николая заметила: «Он у нас вина не пьет», но о[тец] Иоанн на это ответил: «Ничего, ничего, скоро нужно будет».[29]

Через две недели после этого случая Николай заболел брюшным тифом, и при выздоровлении врач велел давать мальчику для подкрепления именно тот самый портвейн.

Любимый пастырь и в дальнейшем проявлял заботу о здоровье будущего художника, в школьные годы особенно подверженного простудным заболеваниям. «Не болей – придется много для Родины потрудиться», – сказал однажды Рериху отец Иоанн. На всю жизнь запомнил Николай Рерих и благословение, данное отцом Иоанном на изучение истории и художества. Как вспоминал Николай Константинович, одна из последних встреч его с отцом Иоанном была уже в Академии художеств. Окруженный толпою студентов и преподавателей священник после литургии проходил через залы академического музея. Увидев в толпе Рериха, он на расстоянии благословил его и тут же, через головы людей, передал ему один из своих последних заветов.[30]

Прозорливость, высокая духовность и широта мысли великого подвижника навсегда запечатлелись в душе начинающего художника.