Читать книгу Наследство Катарины - Анна Михайловна Бобылева - Страница 4

Катарина воодушевилась тем, что кто-то мечтает познакомиться с ней. Накопилась масса вопросов о семье, происхождении, тайнах. К тому же, присутствие в жизни чего-то нового давало надежду на то, что отвлекаясь от траура, она сможет преодолеть желание самоуничтожиться. Пришло время сделать шаг в правильном направлении, попытка суицида открыла глаза на жалкое существование. Она многие годы, до встречи с ним, была одинока, как в социуме, так и в душе, но никогда жалкой. Осознание задевало самолюбие, разыгравшееся не на шутку, и она была рада тому, что эго проснулось. Как следует проспавшись, она ответила на письмо. Был вторник, время в запасе есть. Заказала билет на самолет, позвонила на работу, и с удивлением обнаружила, что не уволена. Но, в этот день были дела поважнее, поэтому, пообещав директору, что обязательно приедет завтра, она стала прибираться в квартире. Вооружившись тряпками и щётками, вычистила абсолютно всё, не пропустив ни пылинки. Распахнув настежь окна, выветрила впитавшуюся затхлость из стен, и из головы тоже. Пот градом струился по лицу, организм покидал алкоголь, отравлявший каждую клетку и разум так долго. Закончив, приняла душ и посмотрелась в зеркало. Отражение на неё совсем не походило: исхудавшее, осунувшееся лицо, круги под глазами, насыщенность синевы. «Дядюшка Стефан, как минимум, удивиться такой родственнице». Она напевала под нос, готовя обед, а позже, впервые за долгое время, нормально поела в компании рыжего пройдохи. «Да, кстати. Куда мне его девать?». Она хотела отдать его Светке, но вспомнила, что у той аллергия на кошек. Поэтому, Ромка так радовался наглому комку шерсти. В детстве из-за сестры он не мог себе позволить иметь домашнее животное. «Видимо, придётся взять его с собой в путешествие». Она незаметно погрузилась в воспоминания.

Маленькая, уютная гостиница, балкончик, выходивший на оживлённую улицу, вино, приятная музыка, коты, кричавшие всю ночь напролёт и не дававшие спать. Хотя спать им и так совсем не хотелось. Она стояла с бокалом любимого брюта в руке и вдыхала приятный ночной воздух. Он подошёл сзади, прижался, крепко обвил руками стройные бёдра и тяжело задышал на ухо.

–Я так сильно люблю тебя моя Катарина! Я хотел бы никогда не возвращаться обратно. Сбежать! Путешествовать по миру! Только ты и я! – Она сгорала от желания и сладострастного шёпота. Долгие месяцы он не был внимателен, находясь в себе и занимая оборонительную позицию.

Он развернул её лицом, взял его в ладони, и поцеловал. Страстно, жарко, неистово, он впивался в губы, и она горела изнутри от наслаждения. А затем неожиданно подхватил на руки и понёс в спальню. До самого утра они утопали в объятиях друг друга, сливаясь в одно целое, снова и снова. Он был нежен, ласков, покрывал поцелуями каждый уголок родного, изящного тела. А она утопала в его глазах, стараясь запомнить ночь навсегда, и его таким, как и прежде, страстным и любящим. Она чувствовала беду, предвещала, внутри поселился маленький кусочек пустоты, не дававший покоя. Муж спал сном младенца, а она не могла сомкнуть глаз, поглаживая его по прекрасному, волевому лицу и массивному торсу. Катарина, словно хотела запечатлеть в памяти каждую деталь, пусть и незначительную, малейшую. Больше всего на свете боялась его потерять, но ей и в голову не приходило, как быстро это может произойти.

Ложка упала из рук, возвестив о том, что мир вокруг всё ещё существует. Она тяжело вздохнула и взяла себя в руки. «Я должна побороть это. Как бы тяжело не было». Пелена, упавшая с глаз, так отчаянно рвалась вернуться на место, но она твёрдо решила всё изменить и теперь ни за что не отступится. Вино вылила в раковину, все бутылки, остановившись лишь на мгновение на последней. Та была самой дорогой, коллекционной, и стоила уйму денег. Они сохранили её на случай, когда придёт время обмывать ножки детям. Слёзы вновь покатились по лицу, и она разозлилась на несправедливость жестокого мира, который лишил шанса подарить кому-то любовь. В порыве злости разбила бутыль об раковину. «Вину в моей жизни больше нет места!».

Остаток вечера провела в спа-салоне, который занимал весь первый этаж дома. Она не ходила туда давно, и девочки с трудом узнали её, широко распахивая глаза оттого, во что превратилась. Неуютное чувство стыда оказалось неприятным, захотелось забраться в тёмную раковину и не выползать, как можно дольше. Она знала, что столкнётся с подобным отношением и готова была пройти через это. Моральные терзания были чем-то наподобие платы за вход. После произведённых процедур, стала выглядеть намного лучше: синяки под глазами практически исчезли, личико порозовело. «Нужно написать книгу о том, как исправить последствия годового запоя за три дня», – шутила над собой, что несомненно являлось хорошим знаком, потому что ещё вчера смотрела на мир, не ощущая ничего, и в итоге оказалась в петле. Человек эмоционален от природы, таким он родился. И, если перестаёт испытывать что бы то ни было в принципе, значит, пора задуматься над тревожным звоночком, за которым последует что-то неправильное и жуткое.

Утром она отправилась на работу и беспрестанно ловила любопытные взгляды коллег, перешептывающихся за спиной, и обсуждавших её нелегкую долю. Чувствовать себя не в своей тарелке было привычным делом. Она неплохо научилась отгораживаться, и поведение людей совсем не давило. Она была счастлива, что, благодаря мужу, перестала быть для общества изгоем и отщепенцем, справляться с излишним вниманием стало легче. «Всё когда-то возвращается на круги своя, как говорит моя свекровь». Та справилась с потерей сына на удивление быстро, в отличие от неё самой. И вычеркнула её из жизни, как напоминание об умершем ребёнке. Она её не винила, и считала, что каждый справляется с горем, как может. Осадок всё же остался в душе и напоминал о себе всякий раз, стоило всколыхнуть недра памяти. Срочных дел не было, отчиталась перед руководителем присутствием, немного поклацала по клавиатуре. Для первого дня в социуме вполне достаточно. Ничего неделание прервал один из сотрудников.

–Кхм. Привет. Помнишь меня? Я Артур. Менеджер из соседнего отдела. Мы вместе начинали, – она скучающе кивнула. Ну, конечно, она помнила: высокий, симпатичный, надоедливый. – Пообедаешь с нами? Мы собираемся сходить в кафе за углом, там очень вкусно кормят…и недорого, – осторожно спрашивал он.

В любое другое время сказала бы нет, и отправилась на обед одна, выпив за ним бутылку вина, или две. Но со старым образом жизни было покончено, и решила, почему бы и нет. В окружении коллег из отдела менеджмента, не закрывающих рты, она отправилась на обед. Кафе оказалось в одном с фирмой здании. Столик заняли в углу, где она почувствовала себя уютно. Интерьер места был мрачным и ничем не примечательным, но официант, сияющий белоснежной улыбкой, растянутой до ушей, исправлял недостаток. Принесли еду, ароматную, привлекательную на вид. Ребята без конца говорили, не стесняясь набитых ртов. И она заинтересовалась, как они понимают друг друга, не теряя нить беседы. Через какое-то время голоса отошли на второй план, и она уставилась на картину, занимавшую всю стену напротив. На ней была изображена какая-то битва: рыцари, облачённые латами, разрубали врагов острыми мечами. Кровавая сцена напомнила о том дне, когда время остановилось.

Они прилетели в аэропорт поздно ночью. Муж не хотел возвращаться назад, по крайней мере, ещё неделю, но одним из чудесных, романтичных вечеров раздался звонок телефона, после которого он изменился в лице. Говорить о том, кто это был, и что происходит, категорически отказался.

–Мы летим назад. Это всё, что тебе нужно знать, – строго отрезал он, завершая попытки что-либо прояснить.

Конечно, обижало отношение супруга, и скрыть это не всегда удавалось, но и возразить она не могла. Как-то раз, мать сказала одну умную вещь: «Дорогая, нельзя так сильно любить мужиков, как ты любишь его. Однажды это тебя уничтожит». Тогда она восприняла слова неправильно, считая образ жизни матери не лучшим примером для подражания. Теперь, совет считала лучшим из всех, когда-либо ей поступавших.

Самолёт рассекал воздушное пространство, приближая к дому. Ромка не проронил ни слова, хмурясь и ёрзая на месте весь полёт. Родная сторона встретила очередями, затянувшимся паспортным контролем, нервными людьми и порванным чемоданом. Она психовала, чертыхалась, а он лишь пожимал плечами, давал односложные ответы, обдумывая что-то, во что не желал посвятить. Дальнейшие события она помнит сумбурно, урывками, как будто мозг отказывался запечатлеть, или воспроизвести. Они как раз выходили из главного входа, когда подъехала машина. Вокруг было полно народу, как тараканы, люди сновали туда-сюда. Ромка шёл впереди с чемоданом, а она немного отстала из-за того, что не вместилась в ту крутящуюся штуку на выходе. Она видела его спину, шагавшую впереди, голова была опущена, он сутулился. Она не помнит цвет машины, марку. Только звуки выстрелов, крики толпы, людей, падавших на пол, и других, сбивающих друг друга с ног в попытке спасти себя и детей. Он стоял неподвижно с минуту, пространство перед ним было зачищено. Стрелявший замешкался, словно хотел сказать ему: «Ты знаешь за что!». Она стояла на коленях, крик застрял в горле, дыхание сбилось. Муж обернулся и мельком посмотрел нп нее, проверяя, видит ли происходящее. А затем, отвернулся, гордо поднял подбородок, и раздался ещё один выстрел. Пуля попала прямо в голову, пробив насквозь, и вылетев через затылок. Он упал. Машина тут же скрылась из вида. Прибыла полиция, место оцепили, её, убитую горем, прижимавшую к груди голову мёртвого мужа, отогнали в сторонку и передали врачам, суетившимся повсюду. Когда доктор стал накладывать жгут, она поняла, что ранена в плечо. Больно не было, шок и горечь потери лишили возможности страдать физически. Позже, она будет думать о том, что лучше бы чувствовала физическую боль, чем эту, а ещё лучше погибла вместе с ним, чтобы не задаваться вопросами: «За что его убили? Кем он был? Что натворил?». Ромка держал в неведении до самого конца, и даже после смерти ничего не изменилось. Полицейские доставали на протяжении полугода, вызывали в участок, допрашивали. Кто-то сочувствовал, кто-то обвинял в убийстве и грозил посадить. Но и это было безразлично, как и дальнейшая судьба, до недавнего времени.

Кто-то потрогал за плечо, и она вернулась к реальности. Коллеги заинтриговано смотрели, изредка моргая.

–Тебе нравится обед? – спрашивал Артур.

–Да. Да. Конечно. Извините, – тёрла виски, чтобы не расплакаться при всех. Руки задрожали, и она спрятала их под стол.

–Нужно возвращаться назад.

Они стали собираться, надевая тёплую одежду, по очереди благодаря официанта и выскакивая в холодный зимний день. Они справлялись на ходу с завывающим ветром, и Артур галантно пропустил вперёд, а затем поравнялся.

–Вижу, что тебе не очень хорошо. Все, конечно, в курсе, что с тобой произошло, и я соболезную утрате. Может, проводить тебя домой? – она подняла на него глаза полные слёз.

–Я на машине.

–Ничего. У меня есть права. Я поведу, – он озорно подмигнул, и она часто закивала, соглашаясь.

Они добрели до машины – это был фиат, подаренный мужем на день рождения. Она панически боялась больших машин, не понимая габаритов, и в миниатюрном коне всегда чувствовала себя уверенно. В тот день, когда покупали её в салоне, она выбирала так долго, что Ромка уснул на диване в гостевой зоне для посетителей. Артур сел за руль.

–Тесновато. Не привык к таким малышкам, – улыбался он, а она немного покраснела.

Он вёл машину уверенно, аккуратно, правил не нарушал. «Ответственный парень». Она невольно оценивала его. С тех пор, как потеряла мужа, впервые смотрела на кого-то таким образом. Он был высок, худощав, блондин, лицо миловидное, имел ярко-выраженные мужественные скулы, зелёные глаза, скорее болотного цвета, и тонкие губы, которые превращались в широкую, ослепительную улыбку время от времени; и ресницы чёрные, пышные и густые, каким позавидует любая девушка. Голос был очень приятный, не грубый, не раздражающий. Она показала дорогу, и вскоре фиат был припаркован под окном.

–Спасибо. За помощь, – робко сказала она.

–Да, ничего. Я только рад. Обращайся. – И он протянул визитку.

Попрощавшись, заспешила домой, а он направился в сторону метро. И, лишь закрыв за собой дверь, поняла, что ноги предательски подгибаются. Но, списала это на нервное возбуждение, дабы не мучиться угрызениями совести. «Бродяга» встретил с надменным видом и прошествовал к мискам. «Ненавижу кошек», – поспешила она переключиться на что-то другое, чтобы отвлечься от мыслей о старом, новом знакомом. Но любопытство взяло верх, и она решила прочесть вручённую визитку: «Муромов Роман». Отчаянно потрясла головой, на секунду зажмурившись: «Заречный Артур Вениаминович…менеджер отдела связи…телефон мобильный…адрес офиса». Вздохнула с облегчением, усаживаясь на диван. И вспомнила, что когда-то отказалась брать фамилию мужа, гордясь своей, не смотря на удары судьбы и отдалённость от корней. Ромка тогда, на удивление, спокойно отреагировал. И всё бы ничего, но в угольно-чёрных глазах промелькнула невероятных масштабов печаль. Она часто подмечала такие моменты и задавалась вопросами, понимая, что супруг скрывает гораздо больше, чем она смеет предположить. Катарина в тот день мечтала вслух о том, как дети будут носить его фамилию, потому что обрекать на жизнь в социуме с королевской, было жестоко. Но, в глубине души, была рада, что является тем, кто есть, и такой останется навсегда. Она поменяла жизнь, от прежней оставалось лишь это, и потерять себя совсем не хотелось.

Не спалось, мысли вращались, предстоящая поездка интриговала. Артур заинтересовал не меньше. Стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором появлялась простая и притягательная улыбка. Было в нём что-то необъяснимое, располагающее, и в тоже время приторное, как чересчур сладкий пирог. Она застыдилась мыслей и завспоминала о муже, который при жизни, также как и Артур, являлся душой компании, а теперь канул в лету. «Бродяга» устроился в ногах, раньше себе не позволяя такой вольности. Пушистый комок шерсти почувствовал, что ей стало лучше, и пытался втереться в доверие. Кошки сами выбирают хозяев, и этот нуждался в лидере, а не в сопливой и слабой девчонке. «Надо же! Я заслужила его одобрение!». Медленно, неторопливо, она провалилась в сон, безмятежный, спокойный. В какой-то момент события стали набирать обороты, и она вскочила в кровати, судорожно вытирая пот со лба. Находясь в сонном состоянии, пошла на кухню и заварила крепкий, ароматный кофе. На дворе стояла глубокая ночь. Глоток за глотком сон уходил, глаза открывались. И вспоминалось то, что снилось. Она брела по развалинам снесённого дома, кирпичи втыкались в ноги, появлялось болезненное ощущение. Миновав кирпичные преграды, остановилась на ровной земле. Впереди распростёрся лес. Зелёные, густые кроны деревьев шуршали на ветру, который усилился, став вмиг холодным, пронзающим до костей. Она поёжилась, запахивая халат поплотнее, и в лучах восходящего солнца перед ней предстал супруг. Он святился, как новогодняя гирлянда и выглядел великолепно. «Впрочем, когда было иначе?». Он сделал несколько шагов, ветер усилился, стало ещё холоднее, зубы застучали, с трудом попадая друг на друга. Она смотрела на этого человека, того, которого любила больше самой жизни, и хотела лишь одного – вернуть назад. «Может, хотя бы во сне это станет возможным?». Он лукаво смотрел, прищуриваясь, и на душе становилось теплее. Даже после смерти знал, в чём нуждается его Катарина больше всего.

–Ну, здравствуй моя любовь! Как поживаешь? Прости за то, что оставил одну так рано. Я не хотел, так вышло, – он был печален, а она только-только обрела дар речи.

–Что ты натворил?

–Тебе лучше не знать. Хорошо, что он остановился на мне. Будем надеяться на лучшее, – на мгновение повисло неловкое молчание. – Я пришёл сказать, чтобы ты жила дальше, моя дорогая. Мне нет покоя, пока ты блуждаешь во тьме и сводишь счёты с жизнью. Ты должна отпустить меня! Ради себя, ради меня! И позаботься, как следует, о «Бродяге».

Она столько всего хотела сказать, спросить, но силуэт начал растворяться, и вскоре исчез совсем. Потрясённая увиденным, пробудилась, замерзая наяву, и, как ни странно, запомнила разговор. Кофе окончательно взбодрило, и она стала рассуждать о необычном сне. «Правда ли это был он? Существуют ли призраки? Или это всё моё больное воображение? И если да, это ли он хотел сказать на самом деле? Или я всё придумала, потому что мне понравился кто-то ещё?». Не было ответов, и она долго копалась в себе, пока не заснула от усталости.

Пробудившись за кухонным столом, и взглянув на часы, ахнула. На работу опоздала на несколько часов, тело ныло и ломило от неудобного сна. На телефоне пропущенных не было, директор, наверное, решил, что опять в запое. Подумав об этом, раскраснелась, как помидор. Может, сегодня в ней не нуждались, а завтра она уезжает на оглашение завещания, на что заранее дали добро. В любом случае, терпение будет не безграничным, даже к такому тонкому и чувственному художнику, и мастеру своего дела. «Надеюсь, меня не уволят». Она маялась от безделья, пересмотрела множество серий одного не без известного сериала, умяла пачку чипсов, потом вторую. Думала, что полдня уйдёт, чтобы собрать чемодан, но управилась за пару часов, и снова не знала, чем заняться. Позвонила Светка, осторожно задала несколько вопросов. Таким образом, она периодически проверяла, жива ли ещё подруга. Катарину это в очередной раз повеселило. «Никогда не сомневалась, что если бы померла, то именно она нашла бы мой труп». Светка разглагольствовала про свидания, и про то, что стоит прекратить плесневеть в одиночестве. Она отшутилась, как и всегда, но мысль засела где-то в глубине сознания. И вскоре, она уже набирала номер с визитки. Раздались гудки, она струсила и хотела бросить трубку, но не успела.

–Привет. Рад, что ты позвонила. Не видел тебя на работе сегодня.

–Да. Я проспала.

–Надеюсь, для Марка Андреевича у тебя было оправдание получше, – рассмеялся он. – Чем занята? Сходим в кино? – он оказался прямолинейным парнем, и это не могло не радовать, ведь сама она не смогла бы пригласить на свидание.

–Конечно.

–Отлично. Я заеду за тобой через час.

Как только в телефоне послышались гудки, она нервно замельтешила по комнате. «Что надеть? Как накраситься? Ярко? Или проще? И вообще, зачем я это затеяла? Я же уезжаю завтра. Не самое лучшее время для встреч». Миллион отговорок приходило на ум, но она всё же собралась, и выглядела очаровательно, хоть и предпочла платью обычные джинсы, и водолазку с мультяшным принтом. Макияж сделала обычный, немного растушевав тени. Он подъехал к назначенному времени. Пунктуальность никогда не была сильной чертой бывшего мужа и произвела впечатление.

–Запрыгивай скорей. Это, конечно, не фиат, но тоже ничего. – Машина была большая. Она плохо в них разбиралась, но шутку поняла и заулыбалась. – Какой фильм ты хочешь посмотреть? Я поискал в интернете. Идут ужастики, мультик, и наш российский – комедия.

–Пойдём на комедию. – В жизни хватало ужастиков.

Они приехали в торговый центр, купили билеты и решили скоротать время до фильма в кафе. С каждым проделанным шагом на душе становилось чуточку легче, терзания и боль отпускали из крепких объятий, ослабляли хватку. Принесли еду и напитки. Она аккуратно ела, не спеша, хоть и была очень голодна, чипсами сыт не будешь. Он много говорил, заразительно смеялся, и она тоже развеселилась. Из разговора поняла, что он очень любил свою работу, сетуя на однообразность; не было родных братьев или сестёр, но хотелось бы иметь; и последние отношения закончились несколько лет назад, с тех пор был в поиске. Он принялся за еду, когда всё остыло, а она просто любовалась им незаметно. Фильм оказался смешным, как и обещала реклама. Руки периодически соприкасались в пачке с попкорном, ощущение было приятным. А после, он отвёз домой. Катарина собиралась выходить из машины, но он вдруг остановил, взяв за руку. Она испуганно посмотрела в глаза, сердце стучало так громко, что он, наверное, слышал. Он наклонился и медленно поцеловал в губы. Это не было пошло, настойчиво, наоборот очень мило и искренне. Она смущённо улыбнулась, опуская глаза и разглядывая пальцы. А на его лице появилось странное выражение, негодование.

–Увидимся завтра?

–Завтра не смогу. Улетаю. Бабушка указала меня в завещании.

–Серьёзно? Соболезную на счёт неё…Что получила? – беспардонно, неучастливо спрашивал он, теша любопытство.

–Ещё не знаю, – пожимала она плечами.

–Когда вернёшься? – в ответ она повторила жест.

–Не торопись, я буду ждать тебя…По этой части мне нет равных, – сказал он как-то загадочно, но она не заметила двоякого смысла, потому что была бесконечно очарована.

Он галантно поцеловал руку, и она раскраснелась ещё сильнее. А потом неторопливо шла к подъезду, чувствуя, как он наблюдает из машины. А когда зашла, машина взревела, и шум мотора скрылся вдали. Сердце пело, мир казался светлее, настроение улучшилось. Но, как только зашла за порог квартиры, чувство стыда снова постучалось в двери. «Это пройдёт. Нужно время», – подумала она, борясь с нахлынувшими эмоциями. «Я начинаю новую главу жизни. Без него. И сделаю всё, чтобы его отпустить».