Читать книгу Манулар. Часть 3 - Анна Найденко - Страница 4

От приторно сладкого запаха желудок Аланы скрутило тугим узлом. Ее едва ли не стошнило, а может, все дело в какой-то хвори, которую она умудрилась подхватить в кладовке? Роскошь тронного зала тронула ее за живое, и на глаза навернулись непрошеные слезы, которые она тут же смахнула с лица. Еще чего, чтобы окружающие видели ее сломленной. Хотя это и так видно. Алана задрала голову повыше и выпрямила спину, шла подобно императрице. Вряд ли Август проявит милость по отношению к ней, но мизерная, призрачная надежда шептала ей на ухо, что еще не время сдаваться. «Пока ты жива, нужно бороться за себя и свою жизнь!»

Что Алану удивило, так это то, что в тронном зале не было народа. На троне восседал Август в какой-то вычурной и с виду тяжелой, не по размеру одежде. Но император и виду не подавал, что ему некомфортно. По правую от него руку стоял советник Рий, умудрившийся сбежать, когда она пыталась переманить его на свою сторону, а по левую и в нескольких шагах находился некто, выделяющийся своим видом.

Алана не сразу сообразила, кто он. Внешне человек, но по его колючему, проникновенному взгляду, манере держаться и придорожному балахону, который мужчина почему-то до сих пор не снял, она сделала вывод, что он не так прост, как кажется. Одежда на незнакомце чистая, выстиранная. Значит, он не стал переодеваться во что-то другое. И то, как он смотрел на нее… Алана в это время хотела сквозь землю провалиться. Взгляд незнакомца проникал в самую душу, запускал оторопь мурашек по всему телу, читал ее насквозь. Неужели ведьмак? Или тот, кого она и сестры ждали? Додумать она не успела. Август заговорил.

– Посмотри на меня, – император старался говорить так, чтобы женщина перед ним дрожала от страха. Однако, Алана даже не вздрогнула. Первое время она смотрела мимо монарха на незнакомца, а потом, осмыслив, что Август все еще может быть ей полезен и именно от него зависит, останется ли она в живых или нет, послушно посмотрела на него. – Как считаешь, для чего я тебя позвал?

Раздражение завладело ведьмой с ног до головы. Сейчас она всем сердцем желала одного: снять с себя эту ночнушку, смыть пот, грязь, паутину и не пойми что еще липкое на ее ногах и руках, привести волосы в порядок, насытить желудок сытной, вкусной едой и лечь спать. Но, конечно, монарх сделает все это ради нее. Если, конечно, она ему не безразлична. Алана долго его обрабатывала и в глубине души надеялась, что Август ее пощадит и отпустит. Завербовать монарха она больше не может, дар до сих пор так и не вернулся, а страх за сестер оглушительно стучал громче стука ее сердца.

– Ты ответишь за свой поступок, за все, что совершила, ведьма, – прошипел Август, как змея. И от переполняющей его ярости Алана поняла, что он не шутит. Дело дрянь! Мизерная, призрачная надежда, что Август ее пощадит, вдребезги разлетелась на хрустальные осколки.

Интуиция подсказывала, что сейчас ей лучше всего молчать, но она не сдержалась. Этот наделенный властью человек перед ней уже все решил. Она проиграла, а он выиграл, и теперь ей предстоит поплатиться за это. Алана набрала полную грудь воздуха и выпалила:

– С какой целью я тогда здесь? Не лучше ли оставить меня и дальше гнить в той сырой кладовке? – на последних словах из ее рта вырвался грудной кашель, а сама Алана пошатнулась на месте. Ее колотил озноб, и только сейчас она осознала, что вдобавок ко всему еще и заболела. Собственно, этого стоило ожидать. Она несколько дней провела в такой сырости, еще и рядом с разносчиками заразы. Только вот раньше Алана считала себя настолько сильной, что ведьминский дар за считанные минуты исцелял все недуги. Кроме того, отвары вмиг ставили ее на ноги. Она вообще не помнила, чтобы у нее когда-нибудь обострялась какая-либо болезнь. Но сейчас все признаки простуды, а может и чего-нибудь посерьезнее, налицо, как и тот факт, что ее лихорадило. Капельки пота бусинками покрыли ее лоб, и пусть Алана сейчас не видела своего отражения, но чувствовала, что побледнела, как смерть.

– Я хотел увидеть тебя перед тем, как оглашу свой приговор. Но для начала мне нужно знать, раскаиваешься ли ты в содеянном?

Рий что-то прошептал на ухо Августа. Советник, император, как и мужчина в придорожном балахоне, не спускали с нее глаз. Алана не выдержала этих мучений – гнев, вперемешку с захлестнувшей ее с ног до головы яростью, взяли над ней вверх, придали сил. Ведьма дерзко заявила:

– Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не добила тебя сразу же. Проблему нужно решать одним взмахом, пока она не превратилась в оружие против тебя! Я проявила своеволие, решила, что ты можешь быть полезен, а ты как был дураком без грамма ума, так и остался им! – Алана и сама поразилась тому, как легко сорвались с ее языка слова, но терять нечего. К тому же, ведьму лихорадило так, что иногда ей казалось, что она спит и встреча с монархом ей просто мерещится. Ее глаза предательски закрывались, но Алана нашла в себе силы прикусить изнутри щеку. Это немного отрезвило.

Ведьма увидела, как ее слова разозлили монарха. Он смотрел на нее так, словно пытался сжечь одним лишь взглядом. Но он не ведьмак, так что этого от Августа не стоило ожидать.

– Ты будешь прилюдно казнена, – отчеканил каждое слово император. – Сегодня на закате солнца!

Алана даже не вздрогнула. Стоило монарху произнести первые слова, и она уже поняла, что не стоит даже стараться произвести на него впечатление. Он в своем уме, а она причинила ему столько боли, что этот мужчина вряд ли ее помилует. На самого Августа и его душевные муки ведьме совершенно плевать, ее больше беспокоило то, что она слаба настолько, что напоминала самой себе бесполезную груду костей. А ей стоило бы бороться, сражаться, искать выход из сложившегося печального положения.

В данную минуту Алана проживала свой самый большой страх. Она больше не обладала ведьминским даром, неизвестно, что с сестрами, и Рубикон до сих пор не произнес в ее голове ни слова. Алана осталась одна, и помочь ей некому. Неужели она превратилась в никчемную людишку? «Тогда, может, действительно лучше отправиться к праотцам?» – прокручивала она в голове мысль.

Август ждал на лице ведьмы хотя бы какую-то эмоцию: страх, панику, тревогу, ужас; но на ее лице ни один мускул не дрогнул, как будто ей совершенно все равно за свою жизнь. Боль внутри монарха так и разъедала его живую плоть. Его предали и чуть не убили, а виновная ничуть в этом не раскаивается, а потому он заявил:

– Сначала я казню твоих сестер прямо у тебя на глазах, а следом и тебя! Каждая ведьма в империи будет сожжена! Вам не место среди людей. Вы приносите одни лишь страдания! – ярость сочилась в каждом слове монарха, и на последних словах он повысил голос.

От этих слов Алана вздрогнула, чем порадовала императора. Пусть ей будет больно так же, как и ему! Может, тогда в его душе и сердце наконец-то затянется рана?! Он не задумывался о существовании в империи ведьм с благими намерениями, знахарок, травниц, но сейчас желание расправы с этой падалью настолько затмило его здравый рассудок, что он считал своей обязанностью покончить с коварными женщинами, обладающими ведьминским даром.

– Увести ее! – громко приказал Август гвардейцам, и стражники повели Алану на нижние этажи, где так же холодно, как и в кладовке.