Читать книгу Обжигающий след. Потерянные - Анна Невер - Страница 3

Белая пелена коснулась ласковым приливом щиколоток, поднялась выше и накрыла с головой, принеся с собой запахи чернил и кожаной обивки. Затем предательски соскользнула, оставив ее сидеть в просторном мужском кабинете. В просвет бурых незадернутых гардин заглядывало робкое утро. Высокие шкафы из благородного тика вдоль стены. Напольные часы раскачивают тяжелый маятник. На отполированной поверхности письменного стола растянулось пятно света от необычной лампы – вэйновской со стеклянной колбой, внутри которой роились мелкие светящиеся мошки.

Тиса догадалась, где она, и сердце напряглось. В желании избавиться от видения, она сделала над собой усилие: сбросить видение, покинуть это тело, не видеть этих мужских рук, выводящих аккуратную строчку на конверте. Бесполезно. Как и прежде, она не смогла уйти по собственной воле. Подобно кошке в объятьях Санюши Отрубина, она ничего не могла поделать с пленившим ее видением. Оставалось лишь надеяться, что дар быстро наиграется и отпустит.

Вэйн перевернул конверт, загладил клапан. Бумага гладкая и дорогая на ощупь. Чиркнув каким-то предметом, похожим на усовершенствованное огниво, колдун подпалил фитиль сургучной пластины. На конверт упали тяжелые капли смолы. Печать с именным вензелем довершила дело.

Послышался короткий стук. В дверях кабинета появился светловолосый паренек в гимнастерке, испачканной чернилами на манжетах.

– Роман Валентович прибыл и, говорят, не в духе. Вы просили сообщить.

– Хорошо, Мокий.

Знакомый голос заставил ее душу снова вздрогнуть.

Вэйн поднялся из кресла и протянул конверт подчиненному:

– Дуй на почту, пусть отправят в Ясноград без проволочек и лично доставят в руки князю Невзорову. В записях не фиксируй.

Паренек принял конверт. Заверил, что все сделает, и благополучно ретировался.

Тиса не смогла сдержать едкой мысли – «Значит, вот как мы не общаемся с дядюшкой?».

Дверь раскрылась шире, впуская еще посетителей. Час от часа не легче. Знакомые товарищи-сплетники!

– Демьян Тимофеевич, оба ваших запроса подтвердили, – сообщил Нестор, – Переходы предоставляют без задержек. После последней заварухи, там теперь навели порядок.

– Расшевелили мы сонное царство, Демьян Тимофеевич! – нарочито весело сказал Родион. Главвэй направился к выходу, и порук услужливо придержал перед ним дверь. На пороге Демьян задержался:

– В группе Горохова сейчас нехватка рук, на ближайшие недели оба поступаете под его начало.

Ответив на пару организационных вопросов поруков, главвэй покинул кабинет и приемную. Спустя пять минут петляний по сумрачным коридорам ССВ, он оказался в длинном холле. Навстречу выпорхнула девица в лиловом платье с кружевным жабо на груди и засияла улыбкой.

– Политов? – спросил главвэй.

– Он у себя, Демьян Тимофеевич.

Высокие двустворчатые двери с серебряными ручками в виде тигриных голов оказались распахнуты наполовину. Крепкого телосложения, как дубовый пень, мужчина лет пятидесяти в белом парике с косичкой на затылке стоял у окна и хмуро просматривал бумаги в толстой папке.

Заметив в дверях вэйна, тут же махнул рукой:

– Заходи, Демьян! Погляди на сие непотребство! – он нетерпеливо тряхнул бумагами. – Третий язык уже, а зацепок покамест с мордоклювову селезенку! Что, спрашивается, мне докладывать министру?

Вблизи Тиса разглядела незнакомого человека. Широкий круглый лоб с блеском, не менее широкий подбородок, выдающийся нос, кончик которого подергивался при восклицаниях. Одет мужчина в идеально выглаженный двубортный мундир темно-зеленого цвета о восьми золотых пуговицах, строгого кроя, из дорогого сукна. На плечах эполеты с короткой бахромой. Кабинет управного был не менее представителен – резная мебель из массива черного дуба, надраенная до глянца. На длинном столе бумаги и странные металлические предметы, назначение которых Тисе было неизвестно. Еще одна лампа-колба, но в отличие той, что она наблюдала в кабинете главвэя, эта была вычурной из черненого серебра в виде спящего дракона, обнимающего яйцо. Над столом на стене висели два мужских портрета в тяжелых рамах. В одном Тиса признала нынешнего императора Лароссии – Гория Первого. Рассмотреть, кто изображен на втором, так и не удалось. Демьян отвернул лицо к собеседнику.

– Следы обрываются на пепелищах. Хибары, землянки, кабаки, – продолжил хозяин кабинета. – Разумеется, фон вдрызг! Считать так ничего и не смогли. Лучшего забеливания еще мир еще не придумал. Тот, кто собирает невесомые, знает, что делает, Невзоров.

– Что это не простой коллекционер, я понял еще в Ижской, Роман Валентович. Наклад влияния четырнадцатого порядка, да и организация сложная, не по новичку наклады. Отступник из высших.

– Дракон подери! – досадно процедил управной.– Только его нам недоставало. Итак шесть сухарей висят. Еще в Родожках близ Панокийской Ляди источник выплеснулся. Три группы латать отправил!

– А что округа? Местных опросили? Ведь кто-то мог заметить заезжих.

– Горохов со своими прочесал весь поселок при тракте в Ивантеевке. Были несколько человек, из тех, кто мог что-то знать. Странным образом все погибли, кого суком при ветре пришибло, кто отравился сушеными грибами.

– Я взгляну на отчеты, Роман Валентович?

– Бери.

В руки главвэя перешла папка с бумагами, и Тиса почувствовала всю тяжесть чьих-то трудов.

Управной взял с тумбы портсигар с искусной чеканкой, изображающей герб Вэйновия, на крышке, и минуту спустя мужчины задумчиво закурили, подперев спинами подоконник. Если бы это горло ей подчинялось, Тиса давно бы раскашлялась от дыма.

– Отличный табак, – похвалил главвэй.

– Неплох, признаю. Но до шуйского не дотягивает, – цокнул языком Политов, – не такой душистый, да и выгорает быстрей.

После очередной затяжки, управной снова заговорил.

– Что-то не дает мне покоя, Невзоров. Вот здесь, – он надавил на грудь кулаком, – кошки скребут. Министр требует имя этого ловкача. Эх, зря я дело по последнему невесомому Горохову отдал. Как я мог одобрить твой перевод, не понимаю. Не дара ли твоего проделки?

– Наклады на этих стенах еще никто не отменял, – усмехнулся главвэй.

– Что есть, то есть, – согласился управной спецоперативного отдела вэйностраж, – однако, зря поторопился я с решением. Тебе еще рано в стратегический. Может, вернешься?

Тяжелый взгляд из-под кустистых бровей не пронял главвэя.

– Не думаю. По крайней мере, пока. А беспокойство ваше пустое, Роман Валентович. Игнат справится. Я видел его в деле.

– Ладно. Поглядим, – качнул головой Политов.

– Я снова имею смелость вернуться к своей просьбе.

– Ах да, – хмурясь, управной пыхнул сигарой, – секретка… Да взял я, взял, – он хлопнул себя по мундиру, затем пошарил за пазухой. В руках его появилась медная, вся позеленевшая от окиси и времени, цепь с продолговатым тяжелым хрустальным кулоном, размером с мизинец. – Странная твоя просьба, Демьян. Не знаю и знать не хочу, для каких целей тебе понадобилась эта стекляшка, только я бы на твоем месте такими игрушками не баловался. Кто знает, какие могут быть последствия. Переговоры?

– Вроде того.

– Этот угн был сделан еще задолго до Панокийской неизвестным мастером. Точность высокая, но штука коварная, мало проверенная. Следи за шкалой.

– Я ознакомился с его свойствами, – поторопился заверить главвэй. – Постараюсь не злоупотреблять. Благодарю, – он принял цепочку у управного и спрятал кулон в карман.

– Ну, не мне тебя учить, Дем. Голова у тебя на месте всегда была. А теперь еще титул князя в наследство перепал. Старуха-проруха, – раздраженно, но без злобы, бросил управной. – Хитер ты, Невзоров. Суметь скрыть подобную родственную связь в наших рядах, где при приеме на службу исподнее перетряхивают. Родовое гнездо в Яснограде, если память не изменяет? – дождавшись кивка Демьяна, озабоченно добавил. – Кабинет-то в спецоперативном никак маловат станет. Уйдешь в политикус?

– Рано еще об этом говорить, – поморщился главвэй.

– Когда примешь титул, поздно будет. Обещай мне, еще год, Демьян.

– Обещаю. Однако не пойму, откуда такие выводы, Роман Валентович. Вы сами, как помню, имеете герб, но общество вас знает и уважает не как графа Политова, а как управного ССВ. В истории полно примеров замечательных мужей, которые не прикрываются титулами, а служат империи по долгу и совести на всевозможных нивах. Их вклад в развитие Лароссии говорит за них сам. Титулусы же на мой взгляд – нарядная вывеска. Что продавать, лавочник определяет сам.

Слова главвэя зажгли в глазах управного молодой огонек – огонек предвкушения славного спора.

– Не скажи! Вывеска тоже много значит. Знатный ювелир не может позволить себе захолустный фасад лавки, а гончару средней руки не место на Большой Сотворенской. К чему ему вывеска из позолоченной лепнины?..

Политов продолжал говорить. Только дар решил, что представление окончено, и закрыл занавес из непроглядной тьмы.

Тиса села в кровати, провела ладонью по лбу. За окном постепенно светлело, и комната заполнялась серыми сумерками. Девушка привычным движением погладила наручные часики и со вздохом прошептала: «Я так надеюсь, что это скоро закончится, мама». Шесть ажурных серебряных стрелок беззвучно продолжали свой путь по циферблату. Тиса закусила губу. Ну, что за досада. Даже эти часы напоминали ей о нем. «На долгую память», так сказал вэйн. Нет уж! С памятью она договорится. Вот только дай, Единый, избавиться от самовольных видений.

Столовую ту, что при кухне, домочадцы называли меж собой хлебной. Небольшая, но вполне уютная. Длинный сосновый стол под окном. Его окружали стулья с изящно гнутыми ножками. Сидения, обитые в прошлом цветной, а ныне серо-бурой гобеленной тканью, продавлены посредине. Очевидно, стулья по старости списали с верхних этажей и отправили сюда доживать свой деревянный век. В буфетах блестел фарфор золотыми окаёмками, на стенах пестрели цветочно-расписные подносы, а в углу на бочке распузенился большущий самовар.

Не зная, заявить ли о себе в кухне или подождать, когда ее заметят, – все-таки утро раннее, можно ли рассчитывать на завтрак в такое время? – Тиса взглянула в окно. За мокрой беседкой, густо оплетенной черными ветвями старого винограда, белел амбар. По тропинке его огибал мужик с ручной тележкой, нагруженной парой мешков. Следом за работником трусила четверка крупных вислобрюхих псов, от нечего делать обнюхивающих мужицкие сапоги и тележку. Из-за таких вот хвостатых охранников лучше не рисковать прогуливаться по имению в одиночку, подумала девушка.

– Тиса Лазаровна, вы сюда завтракать?

Войнова обернулась. На пороге хлебной знакомая горничная повязывала фартук у себя за спиной.

На короткое «да» в ответ, Фонька удивленно шмыгнула курносым носом:

– И чегой вы так рано поднялись? Не выспались, поди.

– Не спалось, – Тиса пожала плечами. Она и сама знала, что дар уже наградил ее фонарями под глазами – как меткий драчун.

На радость постоялицы, Фонька кликнула широкобедрую девчонку Лашу из кухни, и та вскоре накрыла стол. На завтрак – любимые хозяевами вареные яйца всмятку, нежнейшие плюшки с корицей, кусочек сливочного масла, топленое молоко и розовая полоска ветчины. Кушая, Тиса поймала себя на мысли, что завтрак показался бы ей еще вкуснее, если б не был даровым. Надо сказать, вчерашний ужин она восприняла спокойно на этот счет. Сейчас же чувствовала неудобство. Даже понимание того, что в Лароссии бытует обычай – хлебосольно привечать и давать бесплатный ночлег своим гостям, ничего не меняло. Поразмыслив, девушка решила поговорить с хозяйкой об оплате, но осторожно, чтобы ненароком не обидеть. А откажется – так отблагодарить подарком. На мысль о подарке память услужливо вынула из своих закоулков изображение хрустального кулона из утреннего видения… затем вспомнился и тот, кто этот кулон заполучил.

Тиса решительно тряхнула головой. Пока думы не завели в терновую чащу, из которой выбраться тяжело, не исколов сердце, подхватила немытую посуду и понесла в кухню. Оказалось, что за тяжелой дверью стряпущей уже вовсю гремела работа – гремела кастрюлями, плошками и громким командным голосом. И лишь когда на нее уставилась недоуменная поварня во главе с хмурым толстоногим поваром в белом котелке, девушка осознала, что сделала что-то неположенное. Всунув в руки Лаши немытые миски, Тиса покинула паркую кухню.

На лестнице девушка столкнулась с экономкой. При виде новой жилицы, Рина Степановна нахмурилась. Но все же на прямые вопросы Тисы хоть и без радушия, но ответила. Достопочтимое семейство в самом деле не встает в такую рань. Также экономка объяснила, как пройти к центру города. Расспрашивать же дорогу к школе одаренных Тиса не решилась – из опасений вызвать к себе ненужный интерес.

За ночь подмерзли лужи, покрылись по краям паутинкой льда. По куполу зонта крапал холодный дождь. Несмотря на это, прогулка пешком дарила истинное удовольствие. После длительной поездки в карете теперь в коляску ее и калачом не заманишь. Наездилась на год вперед, спасибо. Топая вдоль балюстрады, Тиса то и дело поглядывала на поражающий четкостью линий канал – зажатую отвесными каменными стенами реку Патву. Так, порой, и судьба берет нас в тиски и ведет по начертанному одному известному ей пути. Странно. Ведь, если бы не тот случай на перевале двенадцатилетней давности, она могла бы провести в этом городе свою юность. Жить и учиться. Бродить бы по этим мощеным тротуарам, также смотреть на воду и красивые дома. Но… это была бы совсем другая Тиса.

Что ж, надо отдать должное изобретательности судьбы – сделав огромный крюк, она все же привела ее в Оранск. Город, лежащий на равнине у подножия горы Орь. Тиса вгляделась в белесую марь, пытаясь разглядеть за черепичными крышами домов очертания этой самой горы. Бесполезно. Должно быть, в ясную погоду ей это удастся, но только не сегодня.

Бережковая уткнулась в Сенную, и Тиса с сожалением отступила от канала и повернула по указке Рины в сторону центра. Всего два квартала и она оказалась на Боровой – центральной широкой улице города. Трехэтажные дома здесь тесно льнули друг к другу, будто спасаясь от зябкости. Вывески призывали посетить всевозможные лавки и заведения. Фасонисто одетые горожане прогуливались по тротуарам. Мужчины при цилиндрах, женщины в шляпках. Вопреки серости дня дамы несли ажурные зонтики. Тиса остановилась, чтобы пропустить грузчика, выносившего лотки с хлебом из булочной. Улыбнулась, заметив в окне цирюльни дядечку с бородой из пены. В шляпной лавке две девушки спорили, кому достанется чепец с красной лентой.

Через пять минут от городской оживленности у Тисы закружилась голова. Подождав, пока проедет коляска с двойкой подтянутых гнедых, девушка с осторожностью пересекла дорогу. У внушительной постройки из красного камня с огромной вывеской «Фроловские бани», Войнова перевела дух и спросила у торговки вениками дорогу к школе одаренных.

Как бы ни была великолепна Боровая, Тиса без сожаления сменила ее на длинный переулок. Через пол часа она отыскала Евсифонову улицу и с волнением предстала перед высокими коваными воротами школы одаренных. На воротах красовалась вылитая из чугуна птица с лицом старухи – Евсифона, сеятельница мудрости и просвещения. Сама школа представляла собой старинное трехэтажное здание с колоннами и серыми от пыли барельефами. Старина чувствовалась не только в нем. Брусчатка, которой был выстлан двор, похоже, давно не реставрировалась, и в нескольких местах зияла широкими выбоинами. На подходе ее обогнали бегущие дети, спешащие на урок. Девушка поднялась по надколотым на углах ступеням вслед за ними. Затем толкнула тяжелую дверь и вошла внутрь школы. Ей открылся длинный холл. Под сводчатым потолком висели кованые люстры в виде раскрытых книг, но без свечей.

– Сударыня, пальтишко-то сдайте, – окликнула девушку гардеробщица, пожилая женщина в фартуке, сидящая на скамеечке у стенки.

Тиса с радостью подчинилась.

– Простите. Вы не скажете, профессор Мо Ши еще преподает? – поинтересовалась она, получив взамен пальто деревянную дощечку с накарябанным на ней номером.

– Нынче не так часто, как бывало, – охотно ответила гардеробщица. – Сами, небось, понимаете. Заведующий школы как-никак. Вы к нему зачем, простите?

– Письмо передать хочу, – Тиса показала уголок конверта из кармана, внутренне радуясь удаче. Жив профессор, здоров, да еще и глава пансионата!

– Надеюсь, добрые вести-то? – прошептала женщина. – Мо Линич два дня как не в духе. Вчера так меня распек за нерасторопность. Батюшки святы. Думала, выгонит.

Войнова заверила старушку, что письмо без плохих новостей.

– Ну, слава Единому. Да вы не пужайтесь, так-то заведующий добрый у нас. Все в библиутеках своих сидит. Сюда, барышня, по лесенке на третий этаж. На двери у него карточка приметная.

Тиса поблагодарила гардеробщицу за помощь.

Встречные гимназисты не обращали на девушку никакого внимания и спешили по своим делам. На девочках – шерстяные фартуки поверх платьев, с рукавами-крыльями до локтей. На мальчиках гимнастерки. На вид самые обычные дети. Хорошо, что одаренность на лбу не расписана. А то бы на ее собственном точно горела бы надпись: бестолковая видящая. На подходе к третьему этажу встретилась пара учителей в причудливых париках. Один другому жаловался на лодыжку, которую он успел растянуть, оступившись на подходе к школе.

– Дай Единый, чтобы Мо Ши вновь не уговорил министерство на супсидию-с в Вазяковку. Авось и дождемся починки мощенки, Петр Аврельевич.

– Сомневаюсь, дорогой Юсий Яковлевич. Как бы он последнюю не выкорчевал, да не продал на базаре ради своего треклятого кургана.

– Я с самого начала знал, что эта затея выльется в пустую трату времени и денег.

– Наипустейшую…

Обойдя замолчавших при ее появлении преподавателей, Тиса преодолела последние ступени. Нужная дверь оказалась в первой же просмотренной десятке. Табличка гласила «Заведующий Оранской школы-пансионата для одаренных Мо Лин Ши». Девушка поцеловала с молитвой звезду, поправила волосы, собранные в пучок на затылке, – то единственное, что у нее получалось из причесок без Ули. Несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, затем постучать. Не получив ответа, Тиса с надеждой толкнула дверь. В узкой приемной за столом у окна увлеченно читала книгу женщина в шляпке помятого вида. Заметив Тису, женщина спешно отложила в сторону книгу и прикрыла ее сверху газетой. На пожелание пришедшей, увидеть заведующего, выпрямила спину и чинно спросила имя девушки и дело, с которым та явилась тревожить занятого человека. Выслушав, привратница исчезла в боковой двери. Тиса слышала приглушенные звуки разговора и молилась тому, чтобы профессор вспомнил маму. Вскоре женщина вернулась и велела ждать десять минут.

Тиса засекла время на часиках. Вскоре привратницу выманила на разговор из кабинета приятельница. И судя по словам, той не терпелось обсудить роман, который женщины читали на пару. Тиса осталась одна в приемной. Минуло положенные для «аудиенции» десять минут, а секретарь так и не объявилась. Подождав еще немного, Тиса решилась сама зайти в кабинет.

Гардеробщица не лукавила. Кабинет заведующего действительно напоминал библиотеку, которую к тому же не убирали со времен Антея. Всюду куда ни глянь – разбросанные книги, чертежи, карты, подшивки пожелтелых старых газет. На стенах пришпилены листки с какими-то заметками. Двое человек вели разговор на повышенных тонах, склонившись над какой-то книгой с пейзажными зарисовками.

– В который раз вам говорю, не мог я ошибиться, Мо Линич! – высокий светловолосый мужчина лет тридцати нетерпеливо листал страницы. – Место для раскопок выбрано верно – четвертый сектор по епсуле, десятый оринталь. Если не верите, м-м… да где ж эта сноска?! Вот! – он ткнул пальцем в какой-то абзац. – Читайте, коли не верите! Дорофей Оприцкий ссылался на эту самую карту. Сектор выверен по ней по всем правилам, – он с чувством восстановленного достоинства указал на карту местности, на которой лежала книга.

«Орская губерния, 5012 год» – прочитала Тиса и сразу же исполнилась глубоким уважением к пергаменту.

– Но его там нет! Ничего там нет, кроме отмороженных земляных червей! И чтобы на сей раз убедить их, Климентий, – он указал пальцем в потолок, – ты должен предоставить что-то более убедительное, чем твоя сноска и липовый сектор!

– Он не липовый, Мо Линич!

– Липовый!

Они смотрели друг на друга, словно два драчливых петуха со Жнуховой горки. Маленький профессор щурил и так довольно узкие глаза на круглом, как бубен лице. Курчавый всклокоченный белый парик придавал старику задиристый вид. Его молодой и высокий противник вытянул шею, поднимая на неземную высоту подбородок, и давил заведующего укоряющим взглядом.

Тиса чихнула в кулак. Нос в отличие от владелицы не чувствовал уважения ни к древнему пергаменту, ни к его благородной тысячелетней пыли.

Посетительницу, наконец, заметили.

Тиса поздоровалась и представилась, упомянув девичью фамилию матери.

– Астафьева Леночка… Да-да. А вы значит, ее дочь, – рассеянно проговорил шуец, пытаясь направить в новое русло непослушные мысли, не желающие отходить от недавнего спора. – Определенно сходство есть. Святой Небел, сколько лет прошло, – профессор предложил присесть, и Тиса приземлилась на стул, чтобы снова подняться.

– Может быть, я зайду позже? Мне сказали, что вы готовы принять через десять минут, и я…

Шуец на миг задумался, но все же решил не откладывать вопроса. Видимо, рассчитывая его быстро решить.

Светловолосый с выражением недовольства на благородном худом лице, отступил к окну, прихватив с собой книгу со стола.

– Коли память мне не изменяет, ваша матушка вышла замуж за военного и поехала за ним в… кажется, поселок на границе с Чиванью? – продолжил Мо Ши, присаживаясь в кресло за письменный стол с расстеленной на столешнице картой. Он хотел было положить локти на пергамент, но передумал.

Войнова кивнула, не собираясь отстаивать звание родного города.

– И как поживают ваши достойные родители?

Тиса замешкалась с ответом. Оказывается, она была совсем не готова говорить о матери. Но сказать все-таки пришлось.

– Беда-беда, – покачал огорченно головой шуец. – Как же жалко Леночку! Так рано покинуть наш мир. Единый, даруй ей свою благодать и кущи небесные.

Сочувственная речь не продлилась долго, и шуец перешел к насущному вопросу.

– Чем же я обязан столь неожиданному визиту?

Тиса подала конверт.

– Моя рука, – признал Мо, раскрыв письмо и извлекая исписанную бумагу. – О, пожалуй, я припоминаю. Да, Леночка писала мне, что вы стали видеть сны, и хотела, чтобы я посмотрел вас. Так-так, – он пробежал по строчкам глазами, удерживая пенсне у глаза. Брови вздернулись. – Видящая?

В узких глазках шуйца появилось любопытство. Войнова кивнула, краем глаза заметив, как блондин оторвал взгляд от книги.

– В самом деле? – заерзал шуец в кресле. – И кого вы видите?

– Людей.

Спасибо Филиппу. Разговор с погодником кое-чему ее научил. Тиса не желала выслушивать еще одни дифирамбы своему дару, а затем попасть под гнет уговоров: следовать предназначению.

– Так-так, – отложил пенсне профессор, глядя на девушку.

– Конечно, я понимаю, что уже не подхожу по возрасту, – заговорила Тиса. – Но, пожалуйста! Мне очень важно научиться управлять даром. Очень, – она сложила ладони, умоляюще глядя на шуйца. – Я не ищу глубоких знаний. Мне хватит самых основ.

– Я вас понимаю, – чмокнул губами Мо Ши. – Иметь дар и не владеть им, все равно, что иметь здоровые ноги, и не ходить. Орлу, как говорится, нужно небо! Дайте, угадаю. Видения вас посещают крайне редко и спонтанно? Вы не можете вызывать их тогда, когда вам того хочется?

– Вы правы, некоторые вижу спонтанно, – закивала Тиса головой. – С ними как раз и проблема.

– Вот что я скажу вам…

Светловолосый у окна зашелестел страницами и прочистил горло кашлем. На лице профессора интерес сменился кислой досадой.

– Тиса Лазаровна, вы дочь Леночки, внучка Ефросиньи Ларионовны. Поверьте, я бы не смог вам отказать. Но так случилось, что наш класс Искунов расформирован уже семь лет как, с тех пор как в Белограде открыли Лебортовский высший лицей, – старик сжал кулачки и проворчал что-то витиеватое на шуйском. Вряд ли это было пожелание долгого процветания сему достойному заведению. – Мы лишились сразу нескольких классов и лучших наборов! – шуец забылся, положил локоть на карту, затем отдернул и поднялся. – Теперь наши ученики мало чем отличаются от обычных гимназистов. Чем теперь удивляет старая Евсифона? Кем? Счетчиками? Скорописцами!? Разметчиками?

Он презрительно фыркнул:

– Нам оставили объедки, – подняв книгу с одной книжной пирамиды, шуец небрежно бросил ее на другую кипу, затем опустился в кресло.

– И далеко отсюда Белоград? – протянула огорченная Тиса, кусая губы.

– Пятьдесят верст к югу, – профессор потер горбинку носа.

Тиса удрученно опустила голову.

Какое-то время шуец задумчиво наблюдал за расстроенной девушкой. Затем обернулся на стоящего с книгой светловолосого мужчину. Беловолосый отрицательно покачал головой.

– Но у меня все же есть что вам предложить, дитя, – повернулся снова к девушке заведующий. От окна раздалось недовольное бурчание.

Войнова с надеждой подняла глаза на шуйца.

– На ваше счастье мой ассистент, Климентий Петрониевич, – старик махнул рукой на стоящего у окна, – преподаватель школы и одаренный Эсто Интаго. Он мог бы вас научить тому, что знает. Если конечно, вас устроит учеба вне класса, в порядке частных уроков.

– Устроит! – закивала Тиса, мысленно возводя молитву Единому.

Тот, кого назвали Климентием Петрониевичем, быстро прошествовал к столу:

– Можно с вами переговорить, Мо Линич. Всего на одну минуту, – он потянул старика за локоть.

Мужчины отошли к окну.

– Ученица?! У меня и так дел по горло, Мо Линич! Вы сами что недавно говорили? – зашипел возмущенно светловолосый.

– Придется успевать, Ложкин! – неожиданно жестким тоном произнес старик. – Ты же знаешь, что школа сейчас нуждается в…

Заведующий понизил голос, и Тиса не расслышала дальнейшего разговора, но по лицам поняла, что дело решенное, хоть это и не нравится ее будущему учителю.

Мужчины вернулись. Блондин поклонился со скрипом, словно колодезный журавль. Шуец щурил глаза.

– Я вынужден вас предупредить, Тиса Лазаровна. Подобное обучение не даст вам возможности получить свидетельство школы.

Ей и не надо.

– Учеба будет вам стоить тридцать рублей – месяц. Сами понимаете, преподаватель будет заниматься только с вами, это не может быть дешево.

Тиса на миг запнулась. Очень дорого, но выбора у нее все равно нет. Кивнула.

– Я согласна.

– Что ж, отлично, – профессор подхватил разлинованный листок, сел в кресло и что-то быстро стал писать. – Это договор на дополнительные услуги школы, – пояснил он. Заполнив листок, заведующий достал из ящика продолговатую деревянную печать, прошелся ею по чернильной губке и приложил к документу. – Вот здесь подпишитесь. Замечательно. Ваш преподаватель расскажет вам порядок проведения уроков и ответит на все ваши вопросы, – шуец вперился в ассистента говорящим взглядом.

К достоинству молодого преподавателя, он недолго собирался с мыслями:

– Листок покажете в учетном отделе и внесете в кассу сумму. Занятия будут проходить в Увлеченном клубе. Это на первом этаже преподавательского общежития. Там у меня свой кабинет. Как входите на двор школы, огибаете левое крыло Евсифоны, проходите вглубь школьного сквера, с правой стороны второе здание. Завтра в девять первое занятие, не опаздывайте!

Зеленые глаза ассистента строго блеснули, предупреждая, что поблажек от него ждать не придется.

Тиса заверила, что будет вовремя.

– Подождите, я вам запишу названия книг, которые вам предстоит взять в библиотеке.

Последние напутствия преподавателя касались расположения учетного отдела и библиотеки.

Позже, шагая по коридорам школы, Тиса заглянула в список.

Новиков К.Н. «Esto Intago – основы дара», Линьская А. Л. «История возникновения дара поиска», Кашин П.Т. «Третий глаз. Виды и состояния».

Отлично. И хоть учитель ее заведомо не жалует – конечно, вот радость-то – великовозрастная школьница – она на него за это не в обиде. Тиса готова была учиться хоть у красного рогача, только бы найти управу на видения.