Читать книгу Обжигающий след. Потерянные - Анна Невер - Страница 8

Наступила заветная суббота. Тиса загодя завершила все свои дела, чтобы к полудню освободиться, рассчитывая на скорое «свидание» с подругой. Войнова с удобством расположилась на кровати, притворила веки. Последние минуты отсчитала стрелка, и видение втянуло девушку в свое пространство.

Ганна стояла перед зеркалом трюмо и глядела прямо на нее. Какое же счастье вот так наблюдать лицо подруги, видеть блики в зрачках и чуть уставшую улыбку на губах. Судя по тому, как пальцы мяли в руках бумагу, наверняка ее письмо, подруга волновалась.

– Двенадцать, – прошептала Ганна, метнув взгляд на часы, стоящие на комоде. – Тиса! Ну, здравствуй, дорогая. Уж не знаю, видишь ли ты меня. Буду считать, что да. Цуп привез мне письмо от тебя седьмого числа. Я так рада, что ты жива и здорова! Не представляешь, как извелась в ожидании. Ну, неужели нельзя было послать раньше?

Тиса мысленно улыбнулась. Ганна все та же. Как же она по ней соскучилась.

– Ты нашла учителя, как и хотела, – одобрительно качнула головой Лисова. – Замечательно. И как? Получается все? Ты перестала видеть вэйна? Надеюсь, ты там не задержишься. А учитель? Ты не написала сколько ему лет. Он женат? И не кривись, я знаю Тиса, что ты сейчас это делаешь. На вэйне твоем свет клином не сошелся.

Мысленный вздох. «Он не мой», – ответила бы ей, если бы могла. «Лучше расскажи о себе, о Зое и малыше». Но ее мольба пропала втуне, и разговор повернул в малоприятное русло.

Ганна посмотрела на письмо в своих руках, и лицо ее приняло выражение сожаления.

– Знаю, что тебе будет нелегко слушать, но молчать бессмысленно. Он приезжал, Тиса. Вэйн твой приезжал. У него хватило совести заявиться ко мне в дом!

Тиса замерла душой. «Значит, и до Ганны добрался. Чего же он хотел?».

– Я не сказала где тебя искать, об этом не беспокойся, – поторопилась успокоить подруга. – Если колдун и обладает даром убеждения, то на меня его чары не подействовали! – Ганна гордо вскинула подбородок.

– Знаешь, увидев вэйна на пороге, я так разозлилась. Высказала ему все как на духу, и не жалею! Хотя, – в глазах мелькнуло сомнение, – некоторые слова я бы все же хотела вернуть. Может… некоторые да. Знаешь, Тиса. Он выслушал меня в молчании, затем сказал, что все мной сказанное абсолютно верно, – голос подруги стал менее уверенным. – Он сказал, что не хотел принести тебе боль. Похоже, ему на самом деле несладко.

«А говоришь – чары не подействовали», – застонала мысленно Тиса. «Ганна! Только не ты».

– Так ему и надо, конечно, – словно услышав ее, исправилась подруга. И тут же широко улыбнулась. – Кстати, он принес деньги! Твой выигрыш, с горки! Говорит, его люди нашли того потешника. Я пересчитала – вся сумма на месте! Ну не чудо ли? Со стороны колдуна это было очень любезно.

«Ну конечно, раз вернул деньги, значит, не виновен! Ганна!» – смятение на душе постепенно превращалось в раздражение.

– Так что возвращайся, деньги тебя дождутся. Они бы тебе и в Оранске не помешали. Тебе хоть хватит на обратную дорогу? Даже боюсь спрашивать, во сколько тебе стала такая длительная поездка. Поговорив еще на денежную тему, Ганна снова вернулась к первоначальной.

– Вэйн ушел, а через час вернулся с этим письмом, – Ганна подняла бумагу, что сжимали ее пальцы. – Я имела смелость распечатать его, раз все равно, чтобы ты увидела, должна и я увидеть. Ведь так? Как-то все не однозначно и… Я не знаю, что и думать. В общем, читаю, а ты решай сама.

Она подняла к глазам конверт, на котором знакомым почерком было выведено: «Войновой Тисе Лазаровне». Вынув оттуда сложенный листок, развернула. И взгляд медленно, видимо, чтобы ей было удобней читать, заскользил по строчкам.

Если бы Тиса только могла, то закрыла глаза. Или еще больше – выкинула это послание в печь, чтобы никогда больше не чувствовать, как вновь сочится сукровицей обожженная душа. Выйти из видения? Но нет. Истязать себя уже наверно входит в ее привычку. Она читала его письмо:

«Тиса,

я не прошу много, только прочти письмо!

Не беспокойся, я не собираюсь вновь тебя терзать неуместными излияниями чувств. Из лучших намерений Ганна Харитоновна уже предупредила меня, что ты более не желаешь ни видеть меня, ни тем более слышать. И что это желание оказалось настолько сильно, что подвигло тебя на дальнее путешествие. Тиса, ты же никогда ранее далеко не выезжала и никогда к этому не стремилась. Как ты решилась? И как, дракон их возьми, они могли отпустить тебя одну? Единый! Неужели я вселяю такой страх, что ты бежишь из родного дома только, чтобы в один день не застать меня на своем пороге? Тогда я тем более обязан сказать то, из-за чего приехал. Нет, не думай, я не стану снова искать оправданий своим поступкам, ибо их нет.

Напротив, с тяжелым сердцем собираюсь покаяться, поскольку оказывается повинен и там, где с уверенностью полагал, что не запятнан. Как бы мне не хотелось признавать, но последнее твое обвинение – в том, что я использовал дар убеждения и приворожил тебя, – имеет под собой основание. Хоть такие случаи и единичны, но они существуют. Я мог не заметить, что влияю на тебя. Единый! Я не желал влюбить тебя в себя, Тиса! Вернее, желал, но не посредством дара и вэи. Ты можешь и дальше мне не верить, но, клянусь, это правда. Теперь ты знаешь, что была верна в своих подозрениях, неудивительно, ведь твоя светлая натура распознает тьму, в каком бы обличии она не являлась.

В утешение могу сказать, если действительно имел место приворот, то без подпитки со стороны он спадет самое большее за четыре месяца. Ты освободишься, Тиса, только надо подождать. До весны. Стоит ли говорить о том, что я искренне сожалею о случившемся. Боюсь, ты снова мне не поверишь. Одно обнадеживает, у меня также будет достаточно времени для исправления своих промахов.

В то утро расставания ты сказала, что не любила… Если это правда, я приму твое решение как данность, безропотно. И впредь никогда не стану докучать своими неразделенными чувствами. Но если ты ошиблась, Тиса, если вдруг чувства ко мне были истинными, ты поймешь это. Я буду ждать. Одно слово, одно только слово, и я прилечу. Пока же могу твердо обещать, что более не появлюсь незваным гостем на твоем пороге. Не смущу твой покой, ни словом, ни делом. Злосчастный мой дар убеждения никогда больше не коснется тебя. В этом ты можешь быть абсолютно уверена. Надеюсь, эти заверения изменят твое настроение оставаться вдали от родного дома. Возвращайся, Тиса. Не лишай себя общества близких, воротись в тепло рук и сердец, что любят тебя. Я же ухожу.

Д.Н.

Дочитав послание, Ганна снова заговорила, только слова подруги уже не долетали до сознания Тисы. Она полностью окунулась в водоворот собственных размышлений.

Теперь ее сомнения окончательно развеялись. Подозрения подтвердились – Демьян признал, что приворожил. И, слава Святой Пятерке, обещал, что не будет преследовать ее и мучить дальше. Мало того, если верить письму, к весне она освободится от приворота! Довольна ли она? Да, она мечтала о таком исходе. Только отчего же снова такая боль в душе? И снедающая тоска по утраченному счастью. И крамольные мысли – что будет, если затоптать гордость и по ней бежать к тому, кто способен одним лишь взглядом отогреть ее заиндевевшее сердце. Чары, будь они неладны! Навеянные чувства! Теперь можно не стыдиться и признаться в том, в чем она раньше не призналась бы и под страхом смерти. Она продолжает любить его. Навеянная любовь – опасное чужеродное чувство, рождающее запретные надежды.

Он написал, что будет ждать ее решения до весны, уверяя в серьезности своих намерений добиться ее взаимности. Но зачем? Зачем ему это? Боже! Высокородному вэйну из столицы, владельцу вэйноцеха и без пяти минут князю. Как можно поверить в то, что он уже завтра не увлечется более подходящей ему по титулу кандидатурой – не забудет ее сразу, стоит только той самой Разумовской появиться у него на горизонте? Теперь, когда он объявлен наследником титула, вряд ли красотка откажет в танце. И не только в нем. Припомнился разговор поруков, и сердце словно окатил ушат ледяной воды. Бестолковая ворона, готовая сама запрыгнуть в клетку.

– Не бойся, я не рассказала где ты и о твоих видениях, – наконец, слова Ганны стали достигать ее сознания, – Да, немного погорячилась, но ведь колдун должен был знать, что ему здесь не рады. Верно? Притом я на самом деле считаю его виноватым в твоем отъезде. Здесь меня не в чем упрекнуть. Но в чем-то этот вэйн все же прав. Мы в самом деле не должны были отпускать тебя одну так далеко. Теперь я чувствую вину, – Ганна тяжело вздохнула и покачала головой. Какое-то время она молчала. Затем еще раз вздохнула и продолжила. – Ты наверно думаешь сейчас об этом письме. Оно странное, правда? – подруга запнулась на миг. В глазах Лисововой появился блеск, свидетельствующий о том, что подруга что-то задумала. – А ты не допускаешь мысли, что вэйн в самом деле не желал тебе зла? И эта ворожба вышла у него случайно? Он не похож на легкомысленного свистуна. И любезно вызвался доставить Рича в его табор, что говорит в его пользу. Не побоялся ответственности – старик и ребенок считай теперь под его опекой.

«Подожди, о чем ты?», – насторожилась Тиса.

– Они уехали вместе с колдуном. Агап Фомич просил тебе передать, чтобы ты не беспокоилась. Сказал, что лучшего случая отвезти мальчугана не представится. Тем более вэйн обещал провести их своими вэйновскими тропами, что немало укоротит им дорогу.

В комнату вбежал Валек и обнял материны колени. Ганна погладила по вихрастой головке, с заботой оглядывая сына:

– К тому же колдун успел выяснить, где сейчас остановился табор. Агап Фомич говорил название города, только не помню точно. То ли Лапотня, то ли Локотня.

Ганна решила, что теперь настало время поведать о Кошкиных и других, кого Тиса знает, и с ответственностью принялась за последние новости. Зоя сетует на то, что скоро будет мало грудного молока, малыш-то здоровенький – весь в Руслана, Марика помирилась с Филиппом опять, они так и скрывают от его матери свои встречи. А у Тонечки издох бедняга-пудель, не перенеся сытой жизни, пес бросился под колеса телеги. Тиса слушала, и не понимала – с чего вдруг в ней растет раздражение и досада. И когда Ганна попрощалась, чтобы вернуться к своим делам, с облегчением сбросила ведение.

Уже оказавшись снова в своей оранской комнате, Войнова поняла, что ее возмутило.

– Как он посмел забрать Рича? – негодовала она, вышагивая кругами по комнате в обнимку с трактатом. – И почему сейчас, а не позже? Неужели нельзя было подождать?

Она бы обязательно вернулась и сама с лекарем отвезла Рича к родным! Она ведь это предложила дед Агапу в своем письме. Но старик предпочел довериться вэйну. Вэйну!

– О, да! – воскликнула в тишине комнаты девушка. – Вы истинный сын Вэи, Демьян Тимофеевич! Как же не сунуть свой нос в чужое дело! Это выше вашей вэйновской сущности!

Конечно, она знала, что Рич давно мечтал уехать к родным. Только все равно не предполагала, что это случится так скоро. И никак Тиса не ожидала того, что ей не предоставится случай проститься с мальчиком.

Не боясь заработать головную боль, Тиса провалилась в новый поиск. Она обязана убедиться сама в услышанном. А могла бы еще говорить на расстоянии, так высказала бы в глаза, что думает!

Туманная кисея боязливо расступилась. Свет, исходящий из квадратного окошка, тщетно пытался рассеять полумрак кареты. Хотя коляска двигалась ходко, качка от езды почти не ощущалась.

– Вон, как разыгрался, шалопут. Гляди, как бы твоей животинке крылья не подрал, – старческая рука тронула шторку.

Глаза поймали фокус, и картинка преобразилась: вдоль опушки огромный медведь гонялся за крылатым древним, как котенок за бабочкой. Разница лишь в размерах, да еще в том, что этот «котенок» ломал на своем пути молодые осины, как тростинки. Рысак давал подобраться оборотню ближе, и в последний момент уворачивался и взмывал выше, притворно шипя и обивая свои бока хвостом. При этом молодой медведь повизгивал от восторга, и из его пасти свешивался большой розовый язык.

– Сивуну полезно размяться. Не каждый день ему выпадает такое удовольствие, – голос вэйна.

«Все верно, они уехали с ним!».

– Думаешь, табор его назад примет? – лекарь развернулся к собеседнику, и у Тисы замерло сердце. Демьян смотрел ей прямо в глаза… Мысли ее мгновенно смешались. Одно дело видеть мир вокруг вэйна, другое вот так лицом к лицу. Так близко. И вот ирония! Дал бы господь ей ту самую способность разговаривать на расстоянии, она все равно не вымолвила бы ни слова. Он почти не изменился с того дня, как она его видела. Пепельные волосы, серые глаза. Вот только сам взгляд стал сумрачным, и линия губ еще тверже.

– Примет, – уверенный кивок главвэя. – Мало того, я думаю, они постараются всеми средствами удержать молодого оборотня в общине. И решать будет не столько родня, сколько совет Бут-Шеро.

– Мы можем Рича больше никогда не увидеть, – обреченно произнес старик.

От этих слов Тисе поплохело.

– Рич не волк, а медведь. Стайного чувства у него нет. Поэтому ему самому предстоит выбирать, где и с кем остаться.

– Я так к мальчонке привязался, – из горла вырвался сиплый выдох.

– Как и он к вам. Рич уже не ребенок, Агап. Притом оборотень. Его выбор будет осознанным. Не волнуйся, с ним все будет хорошо, – вэйн протянул руку и легонько сжал ладонь старика.

– Спасибо, Дема. Тиса, осерчает на меня, она просила ее дождаться, чтобы вместе отвезти Рича. Но я по-прежнему считаю, что поступил верно. Я забоялся, что он не выдержит и сбежит. Последние дни перед твоим приездом мальчишка стал поздно возвращаться.

Мужчины на какое-то время замолчали, каждый думая о своем.

– Да, она не одобрит того, что я сопровождаю вас, – прошептал вэйн, откидываясь на спинку лавки, и полумрак кареты скрыл мужское лицо.

– Не буду лукавить, – прокряхтел старик, потирая затекшую поясницу, – девочка имеет на тебя зуб. Но это вы сами разбирайтесь. А мне надо Рича свезти в Лапотню, – ворчливо добавил он.

– Локотню.

– Да один черт.

Девушка раскрыла глаза и какое-то время глядела в потолок, и не видела его. Затем подняла руку и рассмотрела свою ладонь. Затем прижала ее к сердцу. Брови мучительно надломились, и из горла вырвался мятежный стон.

Слава Единому, из бесконечного круговорота мыслей ее вытащил стук в дверь. Фонька явилась с просьбой от хозяйки продолжить чтение полюбившегося романа, и Тиса спустилась в гостиную. В очередной главе книги героиня получила приглашение в гости от тетушки и укатила в Крассбург, оставив бедолагу-гусара страдать. Вот так вымышленные чужие страдания иногда позволяют отвлечься от собственных.

На следующее утро зачастил снег. Пусть мокрый и исчезающий, соприкасаясь с землей, и все же первый снег. Кивнув привратнику, Тиса вырвалась из дома и запоздало подумала, что зря не сменила легкую шаль на теплую. Холодный сырой воздух защекотал шею.

На ступенях крыльца Рина Степановна разговаривала с незнакомой улыбчивой женщиной, держащей огромную корзину, накрытую толстым пледом. Под отвернутым краем виднелась румяная печеная сдоба. Рядом с матерью вертелся мальчишка, оглядывая с любопытством богатый дом, а заодно ловя языком снежинки. На вид одногодок Рича, и роста приблизительно того же, подумала Тиса. Мальчишка заметил внимание незнакомки и надул щеки.

– Несите на кухню, вход с заднего двора, – меж тем распорядилась Рина, одобрительно кивнув.

Экономка вернулась в дом, а мать с сыном отправились по дорожке, огибающей особняк.

Тиса поглядела им вслед и спустилась с крыльца. Когда поняла, что никто ее не видит, высунула язык и поймала снежинку.

Стоит ли говорить, что, топая знакомой уже дорогой в школу одаренных, Тиса снова думала о Риче. Свежие мысли, как снежные льдинки, охлаждали разгоряченный рассудок. Конечно, она не настолько себялюбива, чтобы не понимать, что ребенку лучше с родными. Он же так скучал по ним. И не ей судить Агапа, он сделал то, что она долго оттягивала бы из-за слабости духа. И старику ведь тоже нелегко далось решение, это она поняла из видения. Демьян же… что бы она ни говорила, в глубине души Тиса признавала – лучшего провожатого Агапу было не сыскать. Еще представляясь шкалушем, вэйн всегда по-доброму относился к ребенку. Да что там – он вылечил Рича, и теперь юный оборотень боготворит колдуна. Так что Демьян в самом деле лучше кого бы то ни было присмотрит за старым и малым. Жаль, от понимания этого спокойней на ее душе не становилось.

***

Учителя Тиса застала в его кабинете. Климентий, стоя у окна, постукивал пальцами по подоконнику и не сразу заметил присутствие девушки. Не одна она сегодня погружена в свои мысли.

Урок начался с обычного уже опроса. Ободренная последними успехами в поиске, Тиса заверила учителя, что сегодня не оплошает.

– Очень на это надеюсь, Тиса Лазаровна, – Климентий Петрониевич потер рукой глаза. И Тиса только сейчас заметила красноту век мужчины, словно он не выспался или подхватил простуду. Но так как кашля не наблюдалось, то вероятней все же первое.

Для очередного практического занятия к недовольству Клары из опытной был вызволен Строчка. Виталий подмигнул Тисе прежде, чем усесться в кресло за ширму. Странно, что Люся так и не объявилась.

– Задание то же самое, – напомнил Клим. – Найти Строчку, вернуться и сказать, сколько пальцев руки он показал.

Тиса со всей старательностью принялась за поиск скорописца. Нарисовав в своем воображении лицо Стручкова до мельчайших подробностей, Войнова пыталась удержать образ парня как можно дольше. Его, именно его дар обязан ей показать.

Мгла приняла в свои объятья, но открывать видение снова не торопилась. Какое-то время Тиса блуждала в белой пустоте, раздвигая облака тумана, и призывая дар к послушанию. Бесполезно. Только бы снова не унестись к вэйну. И только эта мысль коснулась ее, как мгла осыпалась к ее ногам тяжелым песком.

Колеса кареты поскрипывали. В зашторенные окошки украдкой заглядывало серое утро. На лавке напротив негромко храпел во сне старик, привалившись щекой к мягкой стеновой обивке. Ноги Агапа укутывало теплое одеяло. Взгляд опустился, и Тиса увидела Рича. Мальчишка расположился на лавке, уложив голову на коленях вэйна и тоже мирно спал. Тиса смотрела на лицо ребенка – на круглый лоб, черные подрагивающие ресницы, улыбку на губах – и молилась, чтобы колдун не отвел глаз. Но долго такое счастье не продолжилось. Мужская рука осторожно сдвинула прядь волос со лба мальчишки, и взгляд улетел к деревьям, мелькающим в просвете шторок.

Самовольное видение схлопнулось неожиданно, и Тиса впервые об этом пожалела.

– Замечательно, – одобрительно кивнул Климентий Петронивевич, заметив, как девушка открыла янтарные глаза и пошевелилась, – на этот раз вы вернулись гораздо быстрее. Смею ли надеяться, что вы сможете ответить на мой вопрос?

Ну, вот что ему сказать? Да ничего хорошего.

Пока Тиса собиралась с ответом, к учителю подтянулся любопытный Строчка, и даже Клара изволила показаться в дверях распахнутой опытной, прислушиваясь к разговору.

– Я не смогла, – тяжкий вздох. Врать она не стала. Да и зачем? – Поиск почему-то снова сбился на другого человека. Не понимаю, что я делаю не так? Ведь дома видела всех, кого хотела. Это правда, я не обманываю вас!

Кусая губы, Тиса наблюдала, как щурит глаза разочарованный Ложкин, как Строчка переводит вопросительный взгляд с горе-видящей на него и, как Клара демонстративно уходит в опытную с видом «я так и знала, что у нее не получится».

Что за напасть? Тиса растерянно мяла свои ладони. И неизвестно какой бы грозой вылилось разочарование учителя, если бы в Увлеченный клуб не заглянул сам заведующий школы одаренных.

– Климентий, ну что? Отвез? Ты велел почтмейстеру проставить штамп на доставку вэй-почтой? Он не артачился? – с порога воскликнул низкорослый шуец, косица в его парике пружинила от его быстрого шага. – Как думаешь, к Сотворению получим ответ?

Затем Мо Ши заметил Тису и вскинул брови:

– А, Тиса Лазаровна! Как успехи у нашей видящей? – улыбнулся старик, и его глаза и без того узкие, превратились в щелки.

На что «видящая» в ответ промямлила что-то невыразительное. Мо Ши не стал вдаваться в подробности и, споро пожелав раскрыть свой дар полностью, подхватил под локоть Ложкина и уволок ассистента в кабинет.

– Эти могут засесть надолго, – протянул Строчка и подмигнул Тисе с видом заговорщика. – Жаль, п-плохо слышно, – доверительно добавил паренек.

От любопытства у Строчки аж ухо задергалось. Тиса подумала, не будь ее в комнате, он давно бы приложился им к двери.

– Это они о новом прошении, – хмыкнул скорописец. – Вчера Клим с Мо Линичем всю ночь бумагу сочиняли. Кстати, приложили мои выписки из книг, не зря чернила истратил.

Заметив в глазах девушки непонимание, объяснил:

– Это чтобы нам м-министерство новую субсидию-с на раскопки дало. Эх, вы же не видели, – махнул парень рукой, загоревшись воодушевленно взглядом, – У нас в Вазяковке уже пять шахт! Такие работы летом провели! Столько перелопатили! Две артели нанимали, Тиса Лазаровна. Почти нашли Гачиту, осталось всего ничего – треть участка доисследовать, и туточки министерство в деньге-то и отказало! Представляете?!

На двадцать минут Тису еще хватило слушать про тернии простых исследователей на пути к заветному кургану, но потом поняла – если этого «копателя» не остановить, то она сама скоро закопается под холмиком, спасаясь от говорливого заики.

Сославшись на желание недолго подышать свежим воздухом, Тиса сбежала из клуба, прихватив свое пальто. Девушка гуляла по дорожкам школы и размышляла совсем не о древнем мудреце-вэйне с его пером, превращающем камни в золото. Рич был так близок в последнем видении. Грустная улыбка коснулась девичьих губ. Судьба привела мальчика в Увег, она же и уводит. И ничего здесь не поделаешь. Тиса вздохнула. Даже дар уже отворачивается от нее. Снова провал в поиске. Неизвестно, как учитель расценит ее неудачу. Поверит ли?

Углубленная в свои думы, девушка не заметила, как оказалась у старого общежития. И только гнетущее чувство, что за ней кто-то наблюдает, заставило ее поднять глаза от носков своих ботинок. Расколотое общежитие чернело под мокрым снегом. Трещина словно раздулась и увеличилась, как воспалившийся шрам на фасаде заброшенного корпуса. Тиса глядела в ее мрак и не могла отвести глаз. Порыв ветра овеял лицо.

«Сюда-а» – принес ветер еле различимый шепот. «Поднимись ко мне-е». Тиса распахнула широко глаза, не в силах отвести взгляд от трещины. В какой-то момент ей почудился белый всполох. Затем подобный этажом выше. Белым полотнищем скользнуло нечто в черных проемах окон. И через минуту замерло. И Тиса увидела в окне женскую фигуру в белом одеянии и босую. Она шагнула на край карниза.

– Нет! – прошептала Тиса и рванулась к трещине. – Что вы делаете?! Не прыгайте!

Она почти добралась до частокола, окружающего здание, и собиралась уже рвануть одну из ветхих досок на себя, когда почувствовала, как чья-то рука обхватила ее запястье.

– Тиса! Да погодите же! Туда нельзя!

Войнова обернулась. Ее держала за руку Люсенька и взволнованно хлопала ресницами. Ее светло-голубые глаза казались еще прозрачнее, как вода в горном ручье.

– Я вас звала, но вы не слышали, – пролепетала она, метнув взгляд к окнам верхнего этажа.

Тиса посмотрела туда же. Женщины в белом в окне уже не было.

– Вы ее тоже видели? Да? – прошептала Люся. Наклонившись к уху Тисы, она по-детски прикрывала рот ладошкой. – Это Манила. Призрак. Вы же знаете о ней?

Тиса кивнула, и тут осознала, что она приняла привидение за живого человека.

– Дворник говорит, Манила людей заманивает и сбрасывает с крыши. Пойдемте отсюда, пожалуйста, – жалобно попросила Люсенька. – Тут так неприятно находиться. Правда ведь? А голос вы слышали? Она зовет так протяжно, что у меня прям мурашки по коже скребут.

– Бегают, – поправила, не задумываясь, Тиса.

– Кто бегает? – не поняла Люся.

– Мурашки, бегают. А кошки скребут.

– А-а, – протянула Люся. – Я думала, вы о Маниле. Она не бегает, слава святой Лее. Из «трещины» еще ни разу не выходила. Вот дяденька с собачкой так по всему Оранску бродит.

Тиса сочувственно улыбнулась.

– Вы видите призраков.

– Ага. Но лучше б не видела. Мне так их жалко, но они такие страшенькие, что я их боюсь, – призналась Люся. – Кроме дядечки с собачкой. Тот всегда мило улыбается. О! Так получается, вы тоже видите призраков!

«Боже упаси», – взмолилась всевышнему Тиса.

– Это первый, который решил мне показаться, – призналась она. – Надеюсь, и последний. Ладно, пойдемте в клуб, Люся.

Должно быть, Клим уже поговорил с Мо Ши и теперь дожидается непутевую ученицу. Мысль заставила Войнову прибавить шаг, и «трещина» вскоре осталась позади.

Опасения не оправдали себя – Клим не ждал ее у порога со свирепым видом. В гостиной сидели лишь Строчка с Кларой. Виталий читал «Областной вестник», а Клара что-то подсчитывала в уме и вносила пометки в маленькую записную книжку. Эти двое так увлеклись каждый свои делом, что не сразу заметили вошедших.

– Ну, хорьки, ну п-проныры! – восклицания Виталия слышались еще с коридора. – Эта парочка гениальна, Клара! Пятая кража, на сей раз белоградского ювелира, и опять после тщетных поисков дело замяли без подачи жалобы в Крассбург. Наверняка краденные вещицы с темной историей, раз не хотят привлекать имперский сыск. Как думаешь?

Клара огрызнулась на балабола, чтоб не отвлекал.

– Да ладно, – ничуть не расстроился парень невниманием барышни. – А вот кого наши благочинники ловят интересно бы знать? По городу с-слухов – тьма тьмущая. Кто говорит мошенников, кто дезертиров, а кто и убивцев. Но чтобы наши разгильдяи-кокардники так копытами били – неслыханное дело. С-сам видал, они даже на лодках по каналу с фонарями плавают. Город оцепили, Синецкий и Маковецкий гарнизоны привлекли. Кречет всех на уши поднял… О! Люсенька! И наша видящая с ней! – заметил, наконец, девушек Стручков.

Клара даже головы не повернула, продолжая свои подсчеты.

– А Клим еще не выходил, Тиса Лазаровна. Садитесь пока с нами, я вам почитаю, – предложил паренек и снова нырнул в увлеченное чтение. – Гляньте-ка, про Оранск пишут! «В пятом числе ноября месяца в Орской долине замечено земледрожание. Жители города Оранска жаловались на звон посуды в буфетах». И все? М-да, негусто.

– Земледрожание? – удивилась Тиса. – Но разве не должен погодник следить за этим?

Она последовала совету и присела в кресло, поглядывая на закрытую дверь кабинета. Люсенька же осталась стоять посреди гостиной, блестя глазами.

– Наш Мотя Зябович опять на целебных водах ножищи свои вымачивает, куда уж ему до простых смертных, – с ехидцей поведал Виталий.

Тиса хотела было спросить, каким недугом страдает колдун, но Люся ее опередила. Девушка дождалась паузы в разговоре и возвестила то, что Войнова не собиралась разглашать так сразу:

– А мы сейчас Манилу видели!

– Ух ты! Привидение опять тебе показалось?! – Строчка отбросил газету и весь собрался в готовности слушать.

– И не только мне, – взволнованно продолжила Люся. – Тиса тоже ее видела и даже слышала!

– Да неужели? – хмыкнула Клара, окинув надменно-насмешливым взглядом видящую. – Вы очень талантливы, Тиса Лазаровна.

– И что она говорила? – вскоре ненасытный на новости скорописец вытащил из Люсеньки все подробности.

К тому времени, как дверь кабинета распахнулась, тема призрака почти исчерпала себя. И Слава Единому. У Тисы помимо Манилы хватало тревог. Например, сейчас ее заботил предстоящий вывод Ложкина на ее счет – по окончанию второго неудавшегося практического занятия.

– …Уповаю на смекалку министерских белоштанников, – выступил в гостиную с обрывком фразы шуец. – Должны же они, в конце концов, понимать, что будет означать для Империи найденный курган Гатчиты! Прорыв! В истории, вэй-науке, промыслах! Ради отчизны и радеем ведь! Верно, Стручков? – заведующий школы подмигнул Строчке.

На что Виталий улыбнулся во все зубы, выражая согласие.

Старик так и пышал энергией и энтузиазмом в излюбленном деле. И Ложкин ему в этом не уступал. После беседы с шуйцем глаза ассистента сверкали, того и гляди, по стенам зеленые блики заскользят.

– О, пока не запамятовал! – вскинул указательный палец Мо Ши. – На благотворительном концерте выступите со своим номером. Как бишь его?

– «Повториша», Мо Линич, – подсказал Строчка. Парень потер ладоши.

На Климентия же слова начальника произвели обратный эффект.

– Я надеялся, нам больше не придется выступать в роли шутов, – произнес блондин.

– Не говори чуши, Клим, – пожурил асисстента старик. – В прошлом году ваше выступление имело большой успех и многие из влиятельных людей Оранска, не буду разглашать имен, мне не раз намекали, как надеются лицезреть номер в это Сотворение.

Взгляд шуйца остановился на Тисе, и он чуть не подпрыгнул на месте от возникшей идеи:

– Может, и Тису Лазаровну попросим тебе помочь? А? Двое видящих, выступающих на сцене за честь школы одаренных, замечательно! Как вы на это смотрите, дорогая?

Тиса не успела испугаться, поскольку, к ее радости, вмешался Ложкин.

– Не выйдет, – пресек он на корню мечты начальства. – У девушки очень неустойчивый поиск, она не справится.

– Уверен? Жаль, очень жаль, – вскинул белые брови шуец, глядя пристально на Войнову. – А как было бы здорово!

– К сожалению, ничем не могу помочь, – протянула с огорченным видом Тиса, не имея за душой и грамма заявленного чувства.

– Но это же поправимо, Клим? – озаботился старик.

– Не могу сказать.

– Плохо, – цокнул языком Мо Ши.

– Зато у Тисы Лазаровны охват в п-полторы тысячи верст! – защитил честь барышни Виталий.

«Ох, Строчка, ну кто же тебя за язык тянет?» – простонала мысленно Тиса.

– Да что вы говорите!? – ахнул шуец и снова уставился на видящую с моментально возросшим интересом. – Клим, почему ты мне не сказал? Такой охват обычно имеют лишь сильнейшие искуны.

Надо отдать должное учителю, он отвечал с той же упертостью.

– Как я уже говорил, Тиса Лазаровна еще не справляется со своим даром.

С улицы послышался звонок, и шуец заторопился распрощаться, вспомнив о неотложных делах школы. Клим взялся проводить заведующего до крыльца. Последними из коридора донеслись слова шуйца.

– Продолжай обучать ее, Клим. Девочка, возможно, имеет нешуточный дар.

Спустя минуту Климентий вернулся в клуб не в самом лучшем расположении духа. Он раздраженно отмахнулся от Виталия, который не к месту сунулся к нему с предложением изменить что-то в концертном номере. На вопрос Клары по очередным образцам, велел ей ничего не трогать, что позже сделает все сам. Развернувшись к Тисе, блондин несколько секунд испытывающе смотрел на ученицу, как будто на что-то решаясь. Затем коротко вздохнул и предложил последней последовать за ним в его кабинет. Тиса подчинилась, ощущая затылком тяжелый взгляд Клары.

– К сожалению, наш урок был прерван, из-за чего прошу извинения, – Ложкин сел в кресло и указал на стул девушке. – Мо Линич, как вам известно, мой руководитель и единственный человек, которому я не могу отказать в просьбе. Теперь к делу. Чтобы продолжить, я должен сперва кое-что прояснить. Мне нужны ответы, Тиса Лазаровна. Правдивые ответы, – добавил Климентий с ударением. – От этого будет зависеть, смогу ли я вам помочь в обучении.

«И продолжится ли это обучение вообще», – подумала Тиса, внезапно растеряв всю свою уверенность.

– Хорошо.

Стул под ней жалобно скрипнул.

– Итак, практическое занятие показало, что поиск вам опять не покорился.

– Не покорился, – эхом повторила горе-видящая.

– И по вашим словам, это происходит только почему-то в стенах клуба? А в иное время вы видите всех кого пожелаете? – блондин сомкнул пальцы в замок. Взгляд зеленых глаз впервые за все минувшие встречи внимательно изучал лицо девушки.

– Именно так.

– Кто же эти люди?

– Отец, две мои подруги, лекарь и ребенок, – перечислила Тиса.

– У вас есть дети? – огорошил учитель неожиданным вопросом.

– Нет, он не мой сын, – Тиса ощутила, как защемило сердце при упоминании Рича.

– И все, кого вы видите, из вашего городка?

– Да.

– А последние двое, почему вы их искали? – вот уж дотошный мужчина.

Раз откровенно, значит откровенно.

– Я беспокоюсь за них. Понимаете, они отправились в дальнюю дорогу. А в ней все может случиться.

– То есть это вам не чужие люди?

– Нет, – улыбнувшись, покачала головой Тиса. – Почти родные, хоть и не по крови.

Климентий кивнул ей или своим мыслям – не понятно.

– Ну, а Строчку или кого-то из оранчан вы хоть пробовали искать?

– Нет. Я считаю неудобным наблюдать жизнь малознакомых людей, – произнесла Тиса с достоинством.

Губы мужчины изогнула ироничная усмешка:

– Вам следует отвыкать от этой мысли, Тиса Лазаровна, – произнес он, откидываясь на спинку кресла. – Вы видящая, а значит, имеете право «наблюдать жизнь». Так же, как лекарь имеет право осмотреть тяжело больного. Разве он стыдится наготы пациентов? Нет. Вам придется искать пропащих людей, вы же не станете ждать от них разрешения? Для этого их все равно надо найти, не так ли? Так что забросьте свое «неудобно» в изнанку, чтобы я его не слышал.

Тиса не решилась спорить.

Она была довольна тем, что недоверие в зеленых глазах учителя сменилось желанием разобраться в необычном случае.

– Предполагаю, но пока не утверждаю, – после некоторого раздумья продолжил Клим, – что причина отказа в поиске кроется во внутренних рамках, которыми вы неосознанно ограничили возможности дара. Вы слишком нацелены на близких вам людей, что просто не желаете, да еще и стесняетесь видеть других. В любом случае, как раньше рассчитывать на скорое решение вашей проблемы с даром уже не стоит. Понадобится в лучшем случае месяц-два, а то и больше, чтобы сбросить поводок с дара. И только потом приступить к отстранению…

– Так долго? – растерялась девушка. – Но я не могу! Я рассчитывала уехать до Сотворения домой.

Блондин развел руки в стороны:

– Определитесь с желаниями, Тиса Лазаровна. Заставлять вас никто не будет. Нужно ли вам осваивать дар или нет, решать вам.

Войнова какое-то время кусала губы. Учитель не торопил с ответом, и за это она была ему благодарна. Отказаться от мысли вернуться домой к концу месяца оказалось неимоверно тяжело. И все же выбора у нее не было. В конце концов, девушка обреченно выдохнула:

– Нужно.

Климентий качнул головой, принимая ее решение.

– Тогда слушайте домашнее задание. С этого дня пробуйте увидеть Стручкова или нашу Люсю. Этим двоим все равно скрывать нечего, язык их вперед мозгов родился. Спроси – так всю жизнь расскажут, заодно и всех соседей в округе. Так что дерзайте без стеснения. При случае расскажете мне какую-то мелочь из видений: хотя бы в чем были одеты или чем занимались. Из книг прочтете параграфы, – последовало перечисление, которое Тиса поторопилась запечатлеть на бумаге.

Покидая в этот раз Евсифонову школу, Войнова обратила внимание на часы. Всего лишь обеденное время, а по ощущениям, будто сутки мытарилась в Увлеченном клубе. На плечах лежало бремя принятого решения – она остается в Оранске. Снова повалил мокрый снег. Кружа над землей, он тоже не ожидал, что так скоро растает.