Читать книгу Энеата. Воин и Солнце - Анна Павловна Бодарацкая - Страница 6

Священный огонь у алтаря Ирутара взметнулся высоким столбом, обнимая жертвенную птицу. Храмовая провидица узрела в дыму силуэт онагра, и жрец-правитель счёл то добрым знамением. Объявив с балкона храма о дарованном благословении, эсин Алуганг приказал выступать.

Немалое войско Энарана – две сотни копьеносцев и тысяча мечников – покинуло город в полдень. Деревушка Халет, где, как сообщали разведчики, стоял лагерь идшарцев, была совсем недалеко отсюда, и отряды воителей, не отягощённые повозками и мешками с припасами, устремились к опасным гостям.

Шатры сынов смертоносного Эллашира показались вдали, у подножия скал, где когда-то были медные копи, ныне заброшенные; байру Радан, ехавший в колеснице впереди своего войска, подал знак остановиться. Первым к стану идшарцев, как полагалось освящённым обычаем, был отправлен гонец.

Отряд Асахира вышел навстречу явившимся раньше, чем энаранский полководец закончил свою речь, коей старался вдохновить своих воинов. Хоть идшарцы и впрямь в разы уступали численностью прибывшим энаранцам, байру Радан на несколько мгновений засомневался в своём решении, наблюдая, как приближаются враги.

Доспехи идшарцев, как и их оружие, сильно отличались от одежд воинов других городов. Воители Эллашира были облачены в кожаные штаны и длинные туники, укрепленные кусками кожи и металлическими пластинами; каждый идшарец, помимо меча и нескольких ножей, был вооружен парой-тройкой метательных дротиков.

При этом идшарцы несли тяжёлую и жаркую броню так, будто это были легчайшие туники из шёлка, словно не чувствуя ни жары, ни усталости. Шли ровным строем и размеренным шагом, ничуть не смущаясь огромной армии врага.

Колесница байру Радана вновь устремилась вперёд, влекомая четырьмя впряжёнными онаграми; байру Асахир выступил ему навстречу пешком и, подойдя достаточно близко, нарочито уткнул остриё тяжёлого копья в измученную жарой землю.

– Приветствую тебя, Радан, – спокойно произнёс Асахир, пристально и изучающе глядя на соперника.

– Эсин Алуганг удивлён и огорчён полученными известиями, и потому послал меня спросить: отчего воины Идшара не отправились домой, как обещали, а без спроса остались на энаранской земле?

– Вижу, много людей надо, чтобы задать единственный вопрос, – Асахир окинул насмешливым взглядом войско Радана.

– Покиньте пределы энаранских владений, поклянитесь впредь не пересекать их с оружием – и мы разойдёмся, не пролив крови!

– Есть и мне, что сказать. Пусть эсин Алуганг прибудет сюда и даст мне ответ за пролитую кровь брата. Если он не трус, пусть расплатится сам. Если же он откажется, твои люди, Радан, погибнут, а от Энарана не останется и камня.

Радан помолчал, не нарушал тишины и Асахир. Но вскоре Радан громко объявил, обращаясь скорее к своим воинам, чем к собеседнику:

– Тогда готовьтесь к бою!..

Военачальники вернулись в строй; ещё некоторое время два войска просто стояли друг напротив друга, пытаясь привлечь милость богов и смутить противника угрожающими выкриками и потрясанием оружием. Наконец Радан первым закричал, поднимая копьё:

– В бой!..

Мечники устремились вперёд; до строя врагов им оставалось чуть больше десятка шагов, когда громкий голос Асахира повелел:

– Поднять щиты!..

Приказ подхватили ещё несколько голосов; в мгновенье ока первые ряды идшарцев-щитоносцев резко опустились на колено, поднимая вверх тяжёлые щиты, обитые кожей и укреплённые медью. Войско Асахира словно обратилось в огромную живую крепость, защищённую надёжными стенами.

Невесть откуда обрушился град из камней, стрел и дротиков. Воины Радана падали, поражённые снарядами; избежавшие гибели метались, нарушая строй. Грохот, свист, лязг и крики. Радан никак не ждал, что идшарцы, славные своей отвагой, проявят подобную трусость и подлость – использовать оружие дальнего боя повелениями богов и сложившимися законами чести разрешалось лишь при защите городов и селений.

– Поднять щиты! Поднять щиты!.. – отчаянно кричал Радан, но лишь немногие из мечников Энарана были вооружены заслонами, да и были они не в пример идшарским – лёгкие и круглые деревянные щитки совсем небольших размеров, что годились для блокирования ударов, но не для спасения от летевших со всех сторон снарядов.

Страшный град закончился почти так же единовременно, как и начался, когда энаранцы всё же добрались до первых рядов противников. Идшарцы отбросили щиты и рванулись вперёд с мечами и копьями. Байру Асахир сражался в первых рядах, и Радан, увидев военачальника в толпе, направился к нему, пробиваясь сквозь союзников и врагов.

Первая сулица, брошенная Раданом в Асахира, пролетела мимо; полёт второго короткого дротика был прерван поднятым вовремя щитом. Военачальник идшарцев отшвырнул в сторону энаранского мечника, которого за мгновение до этого пронзил коротким мечом. Оглянувшись вокруг, Асахир заметил Радана и рванулся к нему навстречу.

Расстояние между ними сокращалось слишком быстро, будто сражавшиеся вокруг расступались, пропуская своих полководцев; Радан знал, что это не так, но прочий мир словно угасал, теряя краски и звуки. Молодой военачальник Энарана слышал достаточно много о своём враге, и сейчас приближение Асахира вызывало в душе страх, отчетливо отразившийся в прищуренных глазах Радана. Он чувствовал, что смерть, облетавшая поле брани, метнулась к нему. Однако сдаваться было ещё рано, и Радан поднял меч и щит, уцепившись за них, как тонущий хватается за тонкую тростинку.

Предводитель энаранцев стоял в окружении своих людей, но они были слишком заняты спасением собственных жизней. Байру Асахир мечом прорубал себе путь к застывшему на месте Радану, кривя уголок губ в еле заметной усмешке.

Эта ухмылка, как ни странно, возвратила Радану решимость. Он схватил висевший на поясе рог, протрубил в него и рванулся вперёд, замахиваясь коротким мечом. Но это было ошибкой – громкий звук привлёк внимание других бойцов, и, когда байру Асахир мощным ударом щита опрокинул Радана на землю, энаранцы потеряли последние капли отваги, а идшарцы, напротив, с новыми силами устремились в наступление.

Пращники и лучники из предавшего обет дружбы с Энараном Арка тем временем покинули склоны скал и обошли войско Радана сбоку и теперь расстреливали задние ряды энаранцев.

Асахир пнул лежащего в песке Радана, скорчившегося от боли, острием меча подтолкнул к нему выпавший из рук энаранца рог и приказал:

– Сдавайтесь. Пощадим.

Ещё пару мгновений Радан упрямо не шевелился, затем поддался слабости и поднёс рог к губам.

Короткие гудки поражения пронеслись над полем битвы, веля сдаваться. Гул подхватили энаранские сотники, и через несколько мгновений энаранцы опустили к земле мечи и копья, пятясь назад. Идшарцы тоже замерли, ожидая приказа байру.

Асахир поднял вверх щит, и его сотники протрубили сигнал не добивать врагов. Военачальник Идшара громко провозгласил:

– Воины Энарана! Возвращайтесь домой. Передайте всем, что длань Эллашира не коснётся вашего города, если эсин Алуганг прибудет ко мне сам.

Те понадеялись на честность идшарцев, поворачиваясь, и побрели прочь. Аркские пращники и стрелки напрасно ждали сигнала к атаке – Асахир вовсе не собирался расстреливать отступившее войско в спину.

Опустив взгляд и встретившись взором с Раданом, лежавшим на земле у его ног без сил подняться, Асахир вытянул руку в сторону, и кто-то из подошедших идшарцев вложил ему в ладонь копьё. Асахир занёс оружие, чтобы добить поверженного военачальника, но тот, собравшись с последними силами, вдруг рванулся и, схватив брошенный рядом дротик, молниеносно подался вверх, мощным тычком пробивая доспех врага.

Удар копья Асахира был смертельным, и Радан меньше мгновения спустя уже лежал неподвижно, не зная, насколько точной была его собственная атака.

Байру Асахир пошатнулся, схватившись за древко вонзившейся в плечо сулицы, и резким движением выдернул её, отбрасывая в сторону. Кровь хлынула из раны, окрашивая укреплённую медными и костяными пластинами кожаную тунику. Воины тут же обступили его, кто-то побежал за лекарями, уже покинувшими лагерь и вышедшими к полю боя; Асахир, оседая на землю, пробормотал похвалы последнему удару Радана, щедро перемешав их с бесстыдной бранью.

Второй этаж дома Хурсана и Энеаты скорее напоминал тростниковый шалаш, поставленный на плоской крыше. Здесь старик и его воспитанница сушили лекарственные растения и собранные в саду плоды, здесь же спала Эне, постелив набитое кудельками одеяло на тростниковую циновку. Сегодня ароматы целебных трав ничуть не успокаивали Энеату, и девушка бодрствовала, сидя на этом подобии кровати, поджав и обхватив руками колени.

Близился рассвет, а юная знахарка всё не могла перестать думать. Несмотря на изученное ремесло и заботу о большом доме и саде, воспитанница целителя оставалась в душе маленькой девочкой, живущей одним днём и перекладывающей бремя всех житейских вопросов на плечи своего наставника. Теперь старый лекарь покинул её, оставив безраздельной госпожой над лавкой и хозяйством, и, хотя по сути всеми вопросами занимался вольноотпущенник Амар, Энеата чувствовала странную тревогу и даже страх из-за свалившейся на хрупкие плечи ответственности.

Прибывших гостей из Энарана кое-как разместили в не слишком большом доме; Нунну поселили в комнате Хурсана, Фазмира пристроилась на втором этаже вместе с Энеатой, служанке и её супругу-слуге пришлось спать в кухне, а двоих рабов и вовсе отправили ночевать в овине.

К утру, когда уже светало, Энеате всё же удалось задремать, но вскоре её разбудила Фазмира.

– Эне! – взволнованно позвала она. – Эне, я не могу найти Нунну. В комнате его нет, в доме нет, слуги не видели…

Энеата с трудом разлепила заспанные глаза, поднимаясь и потирая ладонями веки.

– Чего? – пробормотала она, воззрившись на гостью.

– Нунна! Его нигде нет. И, кстати, сумки его тоже. Я посмотрела.

– Наверное, пошёл прогуляться.

– Прежде рассвета? Никто из домашних не видел, чтобы он выходил.

Энеата вздохнула и сказала:

– А где Амар?

– Внизу, рассказывает кухарке, где что можно брать.

– Скажи ему, чтобы пошёл и поспрашивал соседей, не видел ли кто Нунну. Сейчас я оденусь и приду.

Когда Энеата, умывшись, заплетя волосы в косу и одевшись в подобающее дню облачение, спустилась вниз, в прихожую, Фазмира нервно ходила из угла в угол, то и дело заламывая руки и призывая покровительство богов. Эне спросила:

– Ну что?

– Амар ушёл, и Кайра пошла с ним. Гияма готовит. Торм ищет в саду. Ты ведь не возражаешь, что Гияма будет брать продукты?

– Будьте как дома. Ты сказала, Нунна забрал сумки?

– Да, одну сумку, своё оружие и часть наших денег.

– Оставайся дома, я пойду поспрашиваю людей.

Фазмира кивнула, наконец остановившись, но всё же нервно сжимая ладони.

Поблагодарив соседку, Энеата развернулась в противоположную сторону, решив, что Нунна догадается покинуть город через другие ворота, не ведущие к дороге на Энаран и к речному порту, чтобы не вызывать подозрений.

Девушка старалась хотя бы казаться спокойной и рассудительной, но волнение всё сильнее охватывало её. Хоть с детьми энаранского судьи она познакомилась совсем недавно, Энеата переживала о них даже сильнее, чем могла бы о ком-то давно известном.

Сегодня в дозоре на дальних воротах, к счастью Энеаты, служил её знакомый, молодой воин Шиан.

Выслушав короткий рассказ Энеаты, стражник сообщил, что чуть раньше некий Нунна пытался покинуть город. Но у стражников был приказ задерживать всех, кто прибыл из Энарана, особенно представителей знатных родов.

– Я могу узнать у эсина, в чем дело? – поинтересовалась Энеата.

– Вы можете попробовать, госпожа асу, но вряд ли вас допустят к эсину.

– Ничего, я поговорю с кем-нибудь, к кому допустят, – Энеата начинала раздражаться, и старалась глубоко и медленно дышать, как учил её Хурсан – чтобы сдерживать растущую ярость.

Стражник развел руками, не найдя возражений.

Уважение жителей Арка к имени Хурсана в очередной раз помогло Энеате. Её без сомнений пропустили к верховному судье, и тот уделил ей достаточно времени, чтобы объяснить: предавший дружбу с Энараном эсин Арка присягнул на верность Идшару, и отныне выполняет все приказы, идущие оттуда. А среди прочих пожеланий военачальника Асахира было и требование сообщать всё, что станет известно о высокородных горожанах Энарана. О семействах эсина и верховного судьи и вовсе оговорили особо, и потому Нунну решили отправить к стану идшарцев.

К счастью, Энеате верили. Услышав из её уст, что кроме Нунны прибыли только его слуги, проверять не стали – Фазмира была в безопасности. Юная асу решилась предупредить Фазмиру и Амара и бегом домчалась до дома, где принялась звать гостью.

Мира вышла на крик из кухни, неся в руках стопку плоских глиняных тарелок, и удивлённо воззрилась на Энеату.

– А где Нунна?

– Беда, Мира! Нунну увели стражники!

Девушка выронила посуду, и та осколками разлетелась по полу комнаты. Побледневшая гостья оперлась обеими руками на колонну и, глядя округлившимися чёрными глазами на Энеату, спросила:

– А… Что же делать?

– Не волнуйся. Запомни: ты теперь не Фазмира, дочь Арнунны, ты служанка Мира. Предупреди всех домашних. Переоденься поскромнее. Пусть все думают, что это так, иначе заберут и тебя!

– Но в чём мы провинились перед Арком?!

– Перед Идшаром. Это приказ Асахира – так сказал судья.

Фазмира опустила взгляд, блеснувший слезами.

– Не волнуйся! Мира! – Эне подалась вперёд и обняла приятельницу, затем, отодвинувшись и держа её за плечи, пообещала: – Я помогу ему бежать. Верь мне.

– Но…

– Просто верь мне. Я знаю, что делать. И не забывай – никто не должен знать, что ты тоже из семьи Арнунны!