Читать книгу И днём, и ночью - Анна Поршнева - Страница 11

А вот Масленицу Кощей не любил. Ну, представьте сами – все вокруг едят блины, семужку, осетровую уху с налимьими печенками, растопленным сливочным маслицем все это полито и прозрачной водочкой запито…А ты ковыряешься вилкой в толоконной каше, заедаешь ростками цикория и цедишь отвар брусничных листьев! Кот Баюн, опять же, смолотивший с утра трех стерлядей, и угомонивший полтора пузырька валерьяны, поет во все горло, успешно заменяя собой хор Большого театра, что-то из оперы Римского-Корсакова "Снегурочка". Опера, спору нет, прелестная, особенно если Любаву поет эта вот, чернобровая и пышногрудая, как бишь ее… Но уже сил никаких нет слышать это громовое "Широ-о-о-окая масленица!"

И самое главное, ведь не отвлечешься никак! Затеял было почту разбирать, а там сплошь открытки со стопками блинов и икрой в хрустальных масленках. Пошел прогуляться, ненароком забрел в Москву – а там кругом все те же блины, правда без икры и на незавидных пластиковых тарелочках… но они же! Сериалы Кощей не смотрит, детективы читать неохота, баба-яга куда-то с утра лыжи навострила – не перекинуться теперь словечком с вредной бабкой, не полаяться от души.

Между тем, свечерело. Крякнул Кощей, поскрябал лысину пятерней, да и крикнул мальчишку.

– Ты, это, давай, того самого…

Мальчишка не первую сотню лет служит повелителю тридесятого, знает свое дело: скрылся из глаз и через миг вернулся с серебряным подносом. На подносе графинчик перцовой, чарочка нужного размера, горка сухариков, самых лучших – аржаных, – с крупной солью, лучок перламутровый, итальянский, помидор, изъятый из самого настоящего астраханского давно прошедшего полудня, и – эх, врачи запретили, да была не была! – вяленая вобла, полная пахучей острой на вкус икрой. Ну, что ж, прощай, Масленица!