Читать книгу И днём, и ночью - Анна Поршнева - Страница 19

– Я тебе вот что скажу, – учил меня кот Баюн, который немедленно после того, как карантинные меры в тридесятом ослабили и разрешили даже покидать царство (правда только по казенной надобности и только в маске и перчатках на все четыре лапы), повадился таскаться ко мне в гости и рассказывать новейшие сплетни, которых за два месяца, надо сказать, добавилось преизрядно. – Так вот что тебе скажу я: поэзия кончилась.

– Ну, это преувеличение.

– Ни-фи-га. Кончилась поэзия. Она никого больше не интересует, кроме самих поэтов. Да и поэтов, по правде говоря, интересует только своя поэзия, а на чужую они плевали. Поэзия старомодна и старообразна. Даже самые новейшие эти ваши хипхоперы и реперы пользуются все теми же принципами, которые описал еще Тредиаковский.

– Сумароков, – слабо запротестовала я.

– Вот видишь! – кот поучительно поднял лапу, обтянутую голубой перчаткой. – Даже мы уже не помним, кто их описал, а их все еще используют! Разве ж это дело?

– И что ты предлагаешь?

– Предлагаю коренным образом все поменять. Рифму – долой! Ритм – долой! Ассонансы эти ваши и аллитерации – к чертовой бабушке!

– Так это ж проза получится…

– Проза? – кот почесал задней лапой за ухом, как он всегда делает, когда попадает в затруднительное положение. – А вот и нет! Смысел-то у нее какой будет?

– Какой?

– Непрозаический смысел! Поэтический смысел!

– Тогда это будет верлибр.

Кот задумался. Потом тяжело вздохнул, оттянул нижний край маски, поднес к морде плошку с раствором валерианы лечебной… Несколько раз мелькнул быстрый розовый язык, и кот продолжил, как ни в чем ни бывало:

– Вот я и говорю: поэзия кончилась.

Я посмотрела на плошку: валерианки еще оставалось предостаточно, жареной в сметане печенки тоже. Кот никуда уходить не собирался и было понятно, что воистину в нашем мире поэзию ожидает печальная судьба.