Читать книгу Учительница русского - Анна Пушкарева - Страница 5

По адресу Октябрьская 47, который дал ей немец, располагался двухэтажный каменный дом, принадлежавший Ивану Григорьевичу Ведерникову, доброму знакомому Вариной бабушки. Раньше они часто виделись, особенно на представлениях в «Альгамбре», где Иван Григорьевич, балуя, покупал им с Ксенией пирожное «Наполеон» и шукеты со сливочным кремом. Что стало с этим добрым господином после революции, Варя не знала, но очень надеялась, что ему удалось эмигрировать.

А строгий, но в то же время торжественный дом из красного кирпича остался, молчаливо храня память о своём бывшем хозяине. Дом молчал, и в этом молчании Варваре следовало уподобиться дому, каменной громаде, которая хранит память, но никогда ничего не расскажет. Рука же хозяина чувствовалась здесь во всём. Иван Григорьевич был человеком высокого вкуса, и постройка его была стройной, строгой и очень даже модной для того времени. Варе очень нравилась геометрия дома, не выступающие, но все же чётко очерченные линии фасада, небольшие карнизики под прямоугольными окнами, античные портики и, как некая архитектурная изюминка, небольшой балкон над главным входом, забранный кованой оградкой. Над аркой, которая вела во внутренний дворик, располагался крытый железом козырёк.

Надпись над входом гласила, что здесь находится немецкое консульство. Варвара и раньше знала об этом, только не думала, что ей когда-нибудь представится возможность ступить на порог этого дома в его новом качестве, – какая надобность? Здесь обитали люди из другого мира, которые не порвали связи с прошлым так грубо и резко, как это сделал Советский Союз, уничтожив всех и вся. Они обладали хорошими манерами, были обходительны, одевались в хорошую одежду, ели с серебра… «Не отвлекайся!» – приказала себе Варвара, вспомнив, зачем она здесь.

На первом этаже располагались кабинеты, обустроенные для рабочих встреч консула. Тишина, царившая в коридоре, вовсе не означала, что работа остановлена. Навстречу Варваре поднялся из-за стола молодой служащий и участливо спросил, чем ей помочь.

– Могу я видеть, – Варвара заглянула в бумажку, одновременно заметив, как дрожат её пальцы, – Ульриха Герхарта?

– У вас назначена встреча?

– Он сказал, что я могу приходить в любой день ближе к вечеру, это по поводу занятий русским языком с его сыном.

– Ах, да, конечно, герр Герхарт предупредил меня об этом. Сказал, что придёт очень милая барышня, – вы определённо подходите под это описание. Я доложу о вас.

Конечно, предупредил, со свойственной немцам педантичностью, но зачем было пускаться в комплименты? Варвара чувствовала, как потеют её ладошки, и не знала, что с этим делать. Хоть бы никто не вздумал пожать ей руку!

Вопреки ожиданию, секретарь не покинул свой пост, а просто позвонил, приложив к уху блестящую чёрную трубку. Телефон был большой роскошью повсеместно, а обитатели консульства пользовались им с будничностью, которая отчего-то показалась Варваре оскорбительной.

По широкой лестнице, окаймленной балюстрадой из резного дерева, Варвару проводили на второй этаж, который занимали под квартиры работники консульства. В одной из квартир её и встретил Ульрих; он был в мягком домашнем костюме и выглядел очень свежо, ухожено.

– Здравствуйте, госпожа Максимова! – сказал он и устремился навстречу Варваре.

– Ну какая я вам госпожа? – смутилась Варя.

– Извините, но я совершенно не понимаю, как обращаться к женщинам в вашей стране. Товарищ?

– Да, – Варвара ещё больше растерялась. – Товарищ. Вполне.

– Хорошо, товарищ Максимова! – подхватил немец. – Я рад, что вы пришли! Я так понимаю, что этим вы принимаете мое предложение. Вот ваш новый подопечный, этого чертёнка зовут Вильгельм, и он, как и я, очень интересуется Советским Союзом. Пожалуй, это единственное, чем мне удалось его заинтересовать… Он любит здешних мальчишек, обожает их игры, «городки», – Ульрих с трудом выговаривал русские названия, – «лапту». Один Бог знает, как они понимают друг друга. Русские охотно приняли его в свой круг, но они, знаете ли, нарочно учат его только плохим словам. Их это забавляет. Однажды мой сын начал воспроизводить все это в одном из местных магазинов, продавец на моих глазах поседел, уверяю вас. Поэтому я хотел бы, чтобы он научился чему-то более культурному и нравственному.

– У нас в стране люди сознательные и нравственные, а мальчишки, вы же знаете их, цепляют все самое мерзкое, пока ни подрастут, – попыталась защититься Варя.

– О, знаю-знаю, о русских плохо говорить нельзя! – Ульрих улыбнулся и приложил палец к губам. Варя отчего-то думала, что немцы – менее общительный народ, но этот оказался на удивление словоохотлив и располагал к себе. Она немного расслабилась в плетёном из ротанга стуле, в который Ульрих усадил её. – Русские могут говорить плохо о русских только с русскими. Если же, не приведи Господь, это сделает иностранец, русские придут разбираться с ним всей толпой.

Варя еле заметно улыбнулась.

– Здравствуй, Вильгельм, – обратилась она к мальчику, который тихо сидел на своём стуле за столом, оставив свои записи, и внимательно рассматривал новую учительницу. Он не показался ей, как бегло описывал его отец, «чертёнком». Среди Юркиных приятелей она встречала сорванцов и похуже. А этот сидел ровно и озирал мир вокруг себя спокойным, осознанным взглядом. Наверное, тосковало его юное сердце по какой-то бесшабашности, поэтому и тянулся он к раскрепощённым русским мальчишкам, любящим простор, свободу, приключения… – Ты хочешь изучать русский?

– Да, – кивнул мальчик. Он был не намного младше Юры, и Варя, совсем успокоившись, улыбнулась ему, чувствуя, как с первой минуты между ними рождается приятие и симпатия.

– Меня зовут Варвара, и со следующей же встречи мы с тобой потихоньку начнём говорить по-русски. Не бойся, я буду тебе помогать.

– Хорошо, Барбара! – отозвался Вильгельм, перекроив её имя на свой, видимо, более привычный ему манер. – А ты будешь водить меня в парк?

Варвара вопросительно воззрилась на господина Герхарта. Тот, казалось, был очень доволен первым знакомством.

– Я не имею ничего против того, если вы будете на время выходить в парк и проводить ваши занятия на открытом воздухе. Погода благоволит. Я понимаю, что вы – не няня, а учитель, и если это потребует дополнительного вознаграждения, не беспокойтесь об этом… Я надеюсь, кстати, что наши уроки не помешают вашей основной работе?

– Я нигде сейчас не работаю, – призналась Варя.

– Неужели? Почему? Мне казалось, что в Советском Союзе все работают…

– Есть обстоятельства… – уклончиво ответила Варвара, и Ульрих не стал допытываться, тактично переведя разговор в другое русло.

– Мы скоро переедем. Я – хоть и родственник консула, и нахожусь здесь по его приглашению, – не хочу злоупотреблять его гостеприимством. Вдобавок с нами здесь стало достаточно тесно. Мы снимем жильё недалеко отсюда, не беспокойтесь! Для наших занятий я предлагаю вторник и четверг в 18 часов, вас это устроит?

Варю не совсем устраивало вечернее время. Что ж, придётся просить Лесю помогать Юрке с уроками. И потом, осенью начнёт темнеть рано, и ей бы не хотелось бродить по темным улицам города в одиночестве. Что скажет ей на это Николай? Но Варя не смела противоречить своему новому работодателю.

– Да, устроит, – кивнула она.

– Замечательно, будем ждать вас в следующий вторник! А теперь я приглашаю вас выпить с нами чаю.

Словно ожидая за дверью сигнала, в комнату вошла накрахмаленная фрау в белоснежном переднике и с кружевной наколкой в тёмных волосах, неся в руках поднос с изящным чайником в окружении не менее изящных чайных чашек. Ароматный запах хорошего чая нежно коснулся Вариного носа, но она поспешила отговориться.

– Спасибо, но мне уже пора.

– Что ж, – не стал настаивать Ульрих, – очень жаль. Но знайте, что в следующий раз я вас без чая не отпущу. Это ритуал, товарищ Максимова.

«Что-то я не знаю у немцев такого ритуала», – пронеслось в голове у Вари.

– Это ритуал, в нашей семье, – словно бы читая её мысли, улыбнулся Ульрих и, уже перед дверьми, крепко пожал её пальцы, нисколько не смущаясь блеснувшим на них обручальным кольцом.