Читать книгу Брахмачари - Анна Вэль - Страница 12

***

По уже сложившейся традиции я сидел в баре и слушал игру Юры, клубная программа подходила к концу. Моя практика сработала, правда, странным образом. Записку от Лилит мне передал Стася, а ему, в свою очередь, отдал охранник на входе.

«Привет! Извини, что я тогда не пришла. Я просто испугалась… Я стояла буквально на пороге клуба и боялась сделать шаг вперёд. Может, я пока ещё не готова к такой терапии и не могу возвращаться к нормальной жизни, потому что не верю в успех, и что всё будет снова хорошо? Как ты думаешь? Если это возможно, я хочу прийти в клуб, когда никого не будет, днём. Чтобы снова посмотреть на эту красную лестницу, на стены (там, кстати, где-то наверняка висит и моя фотография среди бывших близких мне людей). Я не могу пока что находиться там, где меня знали раньше… Сразу осуждающие взгляды или унижение, жалость… Я просто всё это уже проходила, к сожалению. Люди, которые казались мне близкими друзьями, смотрят и либо в ужасе отводят глаза, либо делают вид, что ничего не произошло, но потом я слышу их разговоры между собой, что я шизофреничка и сбежала из клиники… Это очень больно… Слова обладают силой, которая может разрушать. Внутренние чувства находят выражение во внешности, телесности. Мы живём в мире, где тело важнее, чем душа. И когда говорят что-то плохое о твоём теле, на самом деле убивают душу. Тело – лишь прикрытие, за которое мы цепляемся. Позвони мне! Поговори со мной! Позови меня!»

Перечитав её послание, написанное корявым почерком, несколько раз, я видел только одну фразу: «Спаси меня!», хотя таких слов в письме не было. Сделав Юре знак, что отлучусь на время, я вернулся в свою комнату, чтобы позвонить Лилит. Было почти 5 часов утра, но я решил, что откладывать нельзя. Мой голос почему-то дрожал. Может быть, я боялся, что она умерла? Но она ответила сразу же.

Голос её казался уставшим и безжизненным, но когда она поняла, кто звонит, то как-то сразу воодушевилась, по крайней мере, так мне хотелось думать. Мы проговорили минут десять, и я пообещал, что позвоню ей днём, и что сейчас мне нужно закончить работу, а ей – постараться уснуть. Внутренние демоны отчаяния меня больше не терзали. Я знал, что завтра (вернее, уже сегодня) я точно увижу Лилит. Мне казалось, что на самом деле у нас с ней много общего, но объединяющие нас вещи – не на поверхности, а где-то в глубине наших душ. Почему так – не знаю. Просто чувствовал это. Так же, как чувствовал: увижу ее, поговорю с ней – и всё изменится. Что именно изменится, я тоже не знал.

Когда вечеринка закончилась и все разошлись, я закрыл двери клуба изнутри и стал бродить вдоль стен, пытаясь отыскать фото, о котором говорила Лилит. Я не сразу её узнал, она была другой – живой, с блеском в глазах. В ней чувствовалась энергия жизни, сейчас полностью утраченная. Она стояла в окружении подруг и была самой эффектной на их фоне и уверенной в себе. Возможно, эту уверенность ей придавало балетное воспитание или бокал шампанского, который она держала в руке, но, вне всяких сомнений, на той фотографии она была «балериной- (её настоящее имя)». Моей миссией стало вернуть Лилит в её прежнее до болезненное состояние. Подобные люди просто так на Пути не встречаются. Мы с ней были связаны особыми кармическими узелками и, возможно, спасая её, я спасал таким образом и самого себя.

Брахмачари всякие бывают. Есть «пламенные борцы» (почти плазменные), есть «угомонившиеся» и есть отступники. А проповедовать и насаждать свою веру, как говорится, не сложно. Видеть бы в человеке «желающего счастья», то есть дживу34. Тогда никаких омерзительно-презрительных «покайтесь, а не то переродитесь карликами и троллями», не будет. Мой Учитель говорил, что каждый человек в нашей жизни и каждая ситуация так же являются для нас Учителем и могут быть использованы для постижения Учения и обретения Просветления. Я думаю, что у нас с Лилит было чему поучиться друг у друга, несмотря на то, что мы такие разные. Брахмачари сексуально ограничен (даже мысленно), но зато имеет глоток трансцендентности и в идеале должен уметь либо сублимировать свои желания, либо вообще не принимать их во внимание. По причине отсутствия обязательств танцовщица, наоборот, воплощает аспект свободы, связанный с возможностью совершения действий, направленных на соблазнение мужчин, но за это не имеет свободы от обязательств (я имею ввиду, что мужчины, которые смотрели go-go шоу, расценивали её поведение абсолютно однозначно и всеми способами навязывали своё общение). Но …я был другой. И она тоже была другая. И оба мы могли стать созависимыми друг от друга в дальнейшем общении, и при этом каждый из нас – глубоко зависимым от собственных демонов (аскетизм и причастность к Учению – у меня, и погружение в болезнь и нежелание вытащить себя из цепких рук депрессии – у неё).

Но какова вероятность, что нам под силу «вернуть друг другу нас прежних»? Быть может, это ещё один миф? Радикальные перемены в психике сами по себе не происходят. Здоровье и психику уже не вернуть. Ни я, ни она никогда не станем прежними. Лилит, например, может уйти в ремиссию, но полностью от своих проблем с головой на фоне нездоровых отношений с едой ей не избавиться уже никогда. Так же я понимал, что тот, кто однажды оказался в секте, навсегда останется человеком, побывавшим в секте. И кто однажды пережил серьёзное расстройство пищевого поведения, граничащее, возможно, с другим психическим заболеванием, так же навсегда останется человеком с нервной анорексией и суицидальными попытками в анамнезе. Я был зависим от идеологии и харизматической личности Учителя. У Лилит пищевое расстройство стягивало на себя всё внимание, уводя на второй план остальные части её личности. Созависимые люди – это те, кто патологически привязаны к зависимому. Это мы друг для друга… Как я уже говорил, нас связывали особые кармические узелки, и наша встреча и дальнейшее общение или отношения – это уже не мой или её выбор, а выбор Высших сил. Наши с ней Пути пересеклись в одном Месте, но никто не знает, что ждёт нас дальше.