Читать книгу Время, которое живет в чемоданах. Родословный детектив-путешествие по временам и странам - Анна Вислоух - Страница 3

Я живу в России. Родилась в конце далёких пятидесятых годов прошлого века. Но точного места моего рождения нет. В паспорте стоит «город Челябинск», мама упоминала роддом города Карабаша, а привезли её туда из Озёрска. Тогда это была знаменитая «сороковка», Челябинск-40, или производственное объединение «Маяк». Я родилась через полтора года после одной из самых тяжёлых ядерных аварий, которая произошла здесь в сентябре 1957 года.

Озёрск, октябрь 1959 года

Я об этой аварии прочитала в «Комсомолке» в 1988 году, когда сведения о ней уже рассекретили. До этого времени даже не подозревала о том, что случилось незадолго до моего рождения. Сказать, что я испытала шок, не сказать ничего. Ведь никогда ни одним словом мои родители не упомянули об этой катастрофе. И ушли из этой жизни, ничего не рассказав. В помощь мне были только скупые газетные строки, документальная повесть «Плутоний в девичьих руках», найденная в интернете, и книга учёного-биохимика Жореса Медведева «Атомная катастрофа на Урале», которая у нас была издана только в 2017 году.

В 1947 году, когда на Урале в районе Кыштыма был построен первый большой военный реактор для производства плутония, технология его выделения была ещё не ясна. И в реактор загрузили весь уран, который имелся в стране. Несколькими месяцами раньше в Подмосковье И. В. Курчатов испытывал первый небольшой экспериментальный реактор по производству плутония, именно на нём отрабатывались методы его выделения. Метод более полного выделения плутония разработали учёные в Радиевом институте, пишет Жорес Медведев. Он и был положен в основу промышленного выделения плутония на построенном недалеко от реактора комбинате «Маяк».

В 1947 и 1948 годах работы по созданию ядерных бомб велись в такой спешке, что на тщательную отработку всей технологии просто не было времени. Требовался чистый плутоний для нескольких бомб. Первое испытание нужно было провести в 1949 году, к 70-летию Сталина. И с этой задачей коллектив справился, взрыв и был произведён 29 августа. С опережением, можно сказать.

Как хранить отходы от производства плутония, не знал никто. Методы хранения разрабатывались, что называется, на ходу. Где хранить всю эту радиоактивную массу? Ясности не было. Наконец придумали, решили загружать отходы в огромные стальные контейнеры или в железобетонные траншеи. Контейнеры были подземными или вкапывались вровень с землёй и базировались в лесах. Вполне возможно, допускает Жорес Медведев, что до 1953—1954 годов все основные элементы производства атомных бомб и хранилища отходов были сосредоточены в одном месте, к востоку от Кыштыма. Эти-то отходы и взорвались в сентябре 1957 года.

До марта 1990 года существовала только одна краткая официальная версия о причинах этого взрыва. И ограничивалась она одной фразой (в докладе для МАГАТЭ): «В результате выхода из строя системы охлаждения бетонной ёмкости с нитратно-ацетатными высокоактивными отходами произошёл химический взрыв отходов». В официальных версиях аварии, в том числе в показаниях свидетелей, фигурируют сухие отходы, которые из жидкого состояния стали переходить в сухое из-за повреждения охлаждающих трубок и, скопившись, взорвались. Почему в течение года эту неисправность не устранили? Вопрос хороший. Ответ тоже: «Проведённые расчёты показали, что несмотря на отсутствие охлаждения, радиоактивные отходы находятся в стабильном состоянии…»

Женсовет Озёрска, моя мама третья справа. Примерно середина 50-х годов

Жорес Медведев считает, что такой механизм аварии маловероятен и поясняет, по каким причинам. Касаться этих подробностей я не буду, книга его хоть и стала библиографической редкостью, но найти её всё же можно. И его предположение подтвердилось рассекреченным и изданным в 1990 году отчётом под редакцией А. И. Бурназяна. Вот как там описывается взрыв: «В результате технической неисправности произошёл выброс радиоактивных веществ из хранилища отходов в атмосферу. Радиоактивные вещества в виде жидкой пульпы… были подняты на высоту 1—2 км и образовали радиоактивное облако, состоящее из жидких и твёрдых аэрозолей… Радиоактивное облако под воздействием ветра распространялось в северо-восточном направлении, образуя радиоактивный след в результате выпадения аэрозолей».

В своей книге Жорес Медведев даёт текст из видеофильма о Кыштымской аварии, где рассказывается ещё об одной версии взрыва. Но во всех этих версиях есть явные противоречия: они – в описании процесса прекращения охлаждения ёмкости. По первой версии, возникла течь во внутренних трубках. По второй, утечка радиоактивных отходов произошла в бетонную «ванну», в которой расположен контейнер. Вполне возможно, что эти версии имеют право на существование.

Но возникает очень много вопросов, главный из которых: как можно было не заметить «усушку» содержимого в течение года, если все знали, что система охлаждения не работает?! Есть и другие вопросы… И видя явную неполноту или, быть может, намеренное искажение существующих отчётов о Кыштымской аварии, Медведев делает попытку более полной реконструкции того, что в действительности произошло в секретном атомном центре на юге Урала. Но он не оставлял надежды на то, что действительно полный технический отчёт об этой аварии будет опубликован. Книга была написана и издана в 1979 году в США. Возможно, такой отчёт уже появился, но я о нем не слышала.

Как же производился ядерный плутоний? Вы не поверите, но… его делали чуть ли не вручную. Название книги «Плутоний в девичьих руках», думаете, это красивая метафора? Нет. Руками, голыми. «Держать в руках плутоний», – это было, по её словам, главное дело жизни доктора наук Лии Павловны Сохиной, окончившей Воронежский государственный университет, принимавшей непосредственное участие в отработке технологии выделения плутония и проработавшей на «Маяке» 40 (!) лет.

На последних технологических операциях (осаждение оксалата плутония, сушка его в сушильном шкафу, прокаливание до двуокиси) работали женщины. Высушенный осадок оксалата часто комковался, поэтому, прежде чем передать оксалат на прокаливание, все комочки приходилось разбивать, растирать в платиновой чашке! Делалось это без какой-либо защиты, и пыль оксалата плутония свободно попадала в органы дыхания. К сожалению, тогда на это не обращали серьёзного внимания. Почти все, работавшие с плутонием, умерли в очень раннем возрасте, в основном от онкологии и пневмосклероза.

Мои родители непосредственно с плутонием не работали, отец занимался, как я понимаю, охраной секретного объекта. Каждый промышленный объект был заключён в зону, обнесённую колючей проволокой, имел свой контрольно-пропускной пункт. По периметру зоны стояли вышки, на которых круглосуточно дежурили солдаты. Когда мою маму отвозили в Карабаш в роддом, отца выпустили за КПП, а потом только разрешили поехать и маму со мной забрать. В роддоме мама лежала в отдельной палате и какая-то молчаливая женщина шла за ней следом даже в туалет. Вот такие были времена.

Вот такой он, Урал. Мама, конец 50-х годов

Мои родители умерли от онкологии. Мама в 53 года, отец – в 63. Я уже старше. Но дамоклов меч этой аварии висит надо мной всю жизнь. Нужны ли были такие жертвы? Ответить однозначно на этот вопрос я так и не могу.