Читать книгу Киноперы. З.А.Б.Р.О.Ш.К.А. - Анна Владимировна Донатова - Страница 14

Глава 1

Он всё-таки сюда вернулся. Фонарь на каске освещал обшарпанный холл первого этажа заброшенной психушки.

Из угла, где была шахта лифта, слышались какие-то странные звуки, похожие на чавканье. Захар, стараясь не шуметь, подошёл ближе к шахте лифта, заглянул внутрь и тут же отпрянул.

Там кто-то был! Захар успел отчётливо увидеть взлохмаченный мужской затылок с лысиной.

Чавканье продолжалось. Захар осмотрелся, поднял с пола крупный осколок кирпича и снова подошёл к шахте лифта. Заглянул. Там сидел человек и… ел крыс. Руки его были окровавлены, вокруг валялись мёртвые погрызенные крысиные тушки.

Человек, словно почуяв дыхание Захара, медленно поднял голову. Это был… препод Рыцковский. Рот его был окровавлен. Он улыбался. В руках он держал обезглавленную крысу.

Рыцковский бросил тушку крысы в кровавое месиво и стал подниматься, улыбаясь всё шире и протягивая к Захару свои окровавленные руки, которые становились всё длиннее и длиннее.

– Захар! Захар! – источал его мерзкий рот, внутри которого перекатывалась крысиная голова.

От отвращения Захар зажмурился.

– Захар! У тебя зачёт! – вдруг послышался за спиной строгий голос Ягуновой.

Захар открыл глаза.

Он был в своей комнате. В комнату заглядывала его мать.

Захар сел в постели и вытер взмокшее лицо руками. Ягунова посмотрела на Захара, покачала головой и закрыла дверь.

Захар достал из-под подушки два исписанных сложенных листика и стал осматривать свою комнату. Взгляд его остановился на модели самолёта, что с детства висела над его кроватью. С отцом они часто делали разные такие модели самолётов и кораблей, пока отец не…

Тем временем в аудитории номер 316 шёл обычный зачёт. Рыцковский сидел за столом, подпирая его своим пузом, а студенты, не особо пряча телефоны, списывали с них ответы в листки с тестовыми вопросами. Борис, попивая энергетик, подсказывает ответы Алисоль, потому что сама она была в полном ступоре, ну а свой лист он уже давно заполнил.

– И не пейте, очень вас заверяю, энергетические напитки, – продолжил Рыцковский свою любимую рубрику «жизненные советы». – Это вообще равносильно… У нас умер уже один студент. Сердце не выдержало или что там. Ничего ни с чем не мешайте! У меня очень большой опыт. Особенно мужики. Да и девчонки тоже. Потому что девчонкам много не надо, они быстро очень…

Все засмеялись, а Борис переставил баночку с энергетиком с парты на пол.

– Да я знаю это, у меня у самого дочка, – Рыцковский усмехнулся в усы. – Поэтому смотрите. С энергетиком страшная вещь просто. Был это – то ли день первокурсника… Несколько лет назад. Ему друзья принесли, кто-то покупал в компании, не специально, конечно. Но вот один просто умер. Страшное дело, конечно.

В этот момент в аудиторию влетел Захар и пошёл прямо на Рыцковского.

– Захар, ты же староста! – сказал Рыцковский, протягивая Захару листок с вопросами. – Вот Олечка когда была старостой, никогда…

Захар с размаху въехал Рыцковскому кулаком по лицу. Да так удачно, что тот упал со стула. По аудитории пронеслись тихие и не очень возгласы: «Вау!» «Йес!» «Фигасе!»

А Шон схватил свой телефон и стал снимать.

– Вот кто у нас на «Р», – шепнул Борис на ухо Алисоль.

Рыцковский медленно поднялся, отряхнулся, посмотрел на Захара, двигая своими пухлыми губами, вслед за которыми двигались его куцые усы. Но так ничего и не сказал. А только кивнул Захару на дверь и быстрым шагом направился к выходу. Захар пошёл следом.

– В деканат! – выпалил Рыцковский, когда они вышли в коридор.

Рыцковский развернулся и пошёл по коридору налево. Захар остался на месте.

– Нет. К ректору! – сказал Рыцковский, остановившись.

Потом он развернулся и пошёл в обратную сторону.

– Это был твой последний день в институте, Ягунов, – сказал Рыцковский, поравнявшись с Захаром.

– Мой рыцарь! – вдруг сказал Захар. – У меня появился настоящий рыцарь.

Рыцковский замедлил шаг, остановился. Руки его сжимались и разжимались в кулаки.

Захар достал из кармана телефон, открыл на нём скан найденной вчера страницы из дневника Оли.

– Случилось это 8 марта, – начал читать Захар. – Через неделю после появления того видео.

Рыцковский развернулся, посмотрел на Захара и пошёл к нему.

Глава 2

«В „кулёк“ всю эту неделю я не ходила. Думала, за это время забудут. Но восьмого марта решила всё-таки прийти».

В аудитории 316 в этот день особенно сильно пахло духами. Алиса и Борис, Оксана и Шон сидели парочками и зажимались. На партах перед Алисой и Оксаной лежали цветы и коробки конфет. Клим равнодушно монтировал какое-то видео. А на его парте лежало несколько розочек, каждая в отдельной хрустящей упаковке. Видимо, для его юных пассий.

Когда вошла Оля, по аудитории прокатилась волна шушуканья и приглушённого хохота.

«И на что я надеялась, дурочка? Думала, в такой-то день никто не посмеет. А может и подарят что-то… Во всяком случае, Захар. А он взял – и просто не пришёл!

Но подарок меня в тот день всё же ждал…»

Оля посмотрела на свою парту. Там лежала швабра с яркими надписями «секс-швабра», «О!», «А!», «Ещё!», «Глубже!» и подобными. Снизу на перекладине швабры были прицеплены красные стринги. А сверху натянут презерватив. С пупырышками и усиками.

«Я молча села, не убирая швабру с парты. Но потом… как прорвало».

Оля схватила швабру и пошла с нею по аудитории, гоняя своих обидчиков, стараясь ударить каждого. Оксана и Алиса завизжали. Ребята сначала смеялись, но потом, получив несколько увесистых ударов, стали пытаться выхватить у Оли швабру. Но Оля была явно в ударе.

«Мне хотелось поубивать их всех!»

Оля ревела, кричала что-то нечленораздельное, в итоге она стала практически вращаться на одном месте, размахивая шваброй, а остальные, как разбросанные центрифугой шмотки в стиральной машине, жались по углам.

Шон достал телефон и принялся снимать.

– Ну давайте, давайте! – крикнула Оля. – Выкладывайте ещё!

– Ещё! Ещё! – подхватил Клим. – О! А!

И со всех углов на Олю обрушилось: «О! А! Ещё! Глубже! Да! Ещё!»

Оля вдруг замерла. И заревела. Громко, истошно.

В этот момент открылась дверь, и в аудиторию вошёл Рыцковский. Все мгновенно заткнулись и быстро заняли свои места. Только Оля стояла посреди аудитории – зарёванная и со шваброй в руках.

«И тут вошёл он. Мой рыцарь».

– Что тут происходит?! – закричал Рыцковский. – Олечка?..

Рыцковский подошёл к Оле, достал из кармана свой не совсем чистый носовой платок и вытер её слёзы.

– Это всё из-за того? Из-за видео? – спросил он.

Оля кивнула. Рыцковский взял швабру из дрожащих рук Оли и, размахивая и угрожая шваброй, пошёл между рядами.

– Да как вы! Кто это разместил? – орал он, срываясь на фальцет. – Чтобы завтра же… Сейчас же! Удалить! Или всех запорю на сессии! Отчислю нахрен!

Рыцковский смахнул шваброй букет цветов с парты Оксаны и Шона.

– А мы-то что, Илья Михалыч? – возмутилась Оксана.

– Аноним разместил, не удалить, – добавил Шон.

– А мне по хер как! – рявкнул Рыцковский. – И если кто ещё! Олечку! Да хоть пальцем!.. – Рыцковский кинул швабру на парту Алисы и Бориса. – Отдирайте!

Алиса стала стягивать со швабры красные стринги, Борис потянул за усики презерватив с пупырышками. Потом они вместе принялись ногтями скоблить надписи на швабре.

«Я знала, кто выложил видео. Но не сказала ему. А надо было, да? Тем более, после всего этого. Вы бы все так поступили, ведь правда? Но я не предатель. В отличие от всех от вас – я не предатель! Я не сказала ему, что это сделали моя подруга и её парень».

Зазвенел звонок. Рыцковский обвёл всех взглядом, ударил кулаками по столу и вышел из аудитории. Из коридора ещё какое-то время были слышны его крики: «Если кто ещё! Олечку! Да хоть пальцем!» Видимо, потрошил всех студентов, которым не повезло оказаться у него на пути.

Мимо первой парты Оли прошли Шон, Оксана и Клим. И Оксана, как бы случайно, скинула на пол тетрадку Оли.

Потом мимо прошли Алиса и Борис, довольно больно зацепив Олю шваброй. Тоже типа случайно.

Оля медленно собрала рюкзак. В коридор она вышла только тогда, когда крики Рыцковского там уже стихли. На неё по-прежнему посматривали, но теперь как-то искоса и молча, стараясь даже не смотреть в её сторону.

«А дальше… Не знаю, как он этого добился. Писал в поддержку ютуба, какие-то жалобы, угрозы, письма… А может они сами удалили. Но в понедельник одиннадцатого марта…»

– Олечка! – услышала Оля сзади радостный возглас Рыцковского.

Оля остановилась, к ней бодрой походкой подошёл сияющий Рыцковский.

– Его больше нет! – сказал он, закидывая рукой свою взлохмаченную, как обычно, чёлку на лысину.

– Кого? – не поняла Оля.

– Больше в сети нет. Видео, – уточнил Рыцковский. – Мне пришлось немного… Неважно, – Рыцковский махнул рукой и залился румянцем.

– Спасибо, Илья Михайлович! – Оля, неожиданно для себя самой, кинулась к нему, обняла, но тут же убрала руки и опустила голову.

– Если кто-то вдруг что-то… – Рыцковский положил руку на плечо Оли и отвёл её в сторонку. – Олечка, ты знаешь. Сразу! Сразу ко мне, – добавил он, обдавая её горячим дыханием с перегаром.

Глава 3

«И стал он меня опекать. Мой Рыцарь. Рассказывал смешные и страшные истории про студентов. Так прошло две недели. У нас оказалось много общего. Мы любили наблюдать за людьми и вести учёт. Он тоже когда-то был старостой. А я как раз работала над фильмом о выпускниках института».

– Очень, очень интересная тема! – сказал Рыцковский, потирая ладонями свои бёдра и подсаживаясь ближе к Оле, которая показывала свои заметки по фильму. – А хотите, я вам покажу старые выпускные альбомы? У меня все выпуски сохранились. С девяносто пятого! Расскажу, кто кем стал, кто умер…

«Ну как тут было отказаться! И в тот же день я оказалась в его квартире. Мы просто сидели рядом на диване и рассматривали альбомы. Он знал про каждого. Откуда приехал, с кем встречался, куда пошёл работать. А потом вдруг…»