Читать книгу Гюро переезжает - Анне-Катрине Вестли - Страница 3

Сидя перед подъездом, Гюро ждала, когда Эрле вернётся от Бьёрна.

– Сократ ещё не приехал, – сообщила она.

– Теперь уже, наверное, скоро, – сказала Эрле.

– Можно мне сказать Сократу? – спросила Гюро. – Больше никому, только Сократу!

– Что сказать? – не поняла Эрле.

– Ну, про то, что мы выходим замуж и переезжаем?

– Конечно, можно сказать Сократу, – разрешила Эрле. – Тем более это уже скоро и мы потихоньку начнём собираться. В магазине мне дали много картонных коробок, а завтра я пойду договариваться с хозяином грузовика. Ну, с тем, который живёт в лесу. Помнишь?

– С папой восьмерых детей? – спросила Гюро. – А нас с Сократом возьмёшь с собой?

– И вас, и, может быть, Лилле-Бьёрна, – сказала Эрле. – Он сегодня тоже должен вернуться после каникул. Скоро ведь начинаются занятия в школе.

И тут к дому подъехало такси. Оно привезло не Сократа, а Тюлиньку и Андерсена. Они уезжали на всё лето и провели это время в родном доме Андерсена на берегу моря.

Тюлинька привезла с собой множество банок с вареньем, яблок и слив и ещё полный рюкзак чего-то.

Андерсен привез сундук и моряцкий мешок, так что такси было битком набито вещами.

– Тут и наша помощь пригодится, – сказала Эрле.

– Здрасте, здрасте! – сказала Тюлинька. – И кто же это тут нас встречает? Неужели это Гюро такая большая или это какая-то другая девочка?

– Это я! – крикнула Гюро.

– Посмотри-ка, Андерсен! Оказывается, это Гюро. Как же она выросла за лето!

– А ты, поди, и не узнала дедушку Андерсена, забыла его за лето, – заворчал Андерсен.

– Да узнала я! И Тюлиньку узнала, она нисколько не выросла.

– Поможете нам донести вещи до лифта? – попросила Тюлинька. – А то одним нам не справиться. Сама не знаю, как у нас набралась такая уйма вещей. Андерсен захватил кое-что на память из дома, сестра ему разрешила взять, а этот сундучок ходил с ним в самое первое плавание. Представляете себе, я каталась на моторной лодке и сама правила, только мотор заводить так и не научилась. Я ловила рыбу, сама собирала с дерева сливы и лазила за ними на лестницу. Когда твоя свадьба, Эрле?

– В пятницу, – шёпотом сказала Эрле. – Но мы это держим в секрете, так что говори потише.

Тюлинька закрыла себе рот ладонью и закивала.

Гюро и Эрле помогли Тюлиньке и Андерсену перетаскать к лифту все вещи, проводили их наверх, на тринадцатый этаж, и, прежде чем спуститься вниз, ещё посидели у них за разговорами. Выйдя на улицу, Гюро увидела перед домом синий автомобильчик с красными крыльями. Он приехал как раз, пока её не было. Она снова бросилась в подъезд, нажала на кнопку лифта и поехала на девятый этаж, но, когда приехала, папа Сократа сказал:

– Здравствуй, Гюро! Рад тебя видеть. А Сократ только что отправился к тебе вниз.

– Ой! – воскликнула Гюро.

Она побежала к лифту и поехала обратно, на первый этаж.

Выскочив на улицу, она увидела Сократа. Он разговаривал с Эрле и всё время поглядывал на дом так, словно Гюро спустится к нему на двор по стене! Гюро так и кинулась ему навстречу, но, подбежав ближе, уже спокойным шагом подошла к Эрле и, встав рядом с ней, посмотрела на Сократа. Сократ перестал говорить с Эрле и тоже молча стал глядеть на Гюро. Ни Гюро, ни Сократ ничего не говорили, потому что очень уж давно не виделись. Сократ немножко изменился: волосы у него стали короче, на нём была новая рубашка, а кроме того, у него выпал один зуб.

– Как хорошо, что ты пришла, Гюро, – сказала Эрле. – А то Сократ уже собирался снова подняться наверх. Он оставил у нас свою скрипку. Как вы – погуляете или посидите дома?

– Посидим дома, – хором ответили Гюро и Сократ.

– Хорошо. А я пошла в прачечную, привести в порядок гладильную установку, но попозже мы пойдём, куда я говорила, а потом, как ты знаешь, Гюро, нам надо укладывать вещи.

– Вы куда-нибудь уезжаете? – спросил Сократ, когда они остались одни.

– Нет, – сказала Гюро. – Мы только переезжаем в другой дом.

– Ты больше не будешь тут жить? – испугался Сократ. – Тогда я уеду в Фабельвик.

– Мы будем недалеко, в доме при школе, – сказала Гюро. – Потому что мы с Эрле женимся с Бьёрном и с Лилле-Бьёрном, и ты можешь к нам туда приходить. Там у нас будет отдельная комната, чтобы упражняться на скрипке, а сейчас мы поупражняемся тут. Я столькому без тебя научилась и тебе покажу! Ты много упражнялся летом?

– Упражнялся, – сказал Сократ. – А ещё я, хотя не очень умею, уже играл в оркестре, и Аврора тоже. Она начала учиться на виолончели. Сначала слушать было противно, но сейчас она уже немного научилась. В оркестре мы играли только одну ноту, а другие играли больше. Знаешь, там у них на севере музыкальная культура получила широкое развитие, – сказал Сократ. Это выражение он, наверное, подслушал у взрослых, а теперь повторял запомнившиеся слова.

– Ну да, – сказала Гюро. – А ты знаешь минор? Я тебе потом покажу, но сперва я сыграю тебе трудную пьесу, которую мне задал на лето Аллан. Её написал Гендель, вот она! – И Гюро заиграла.

– Красивая, – сказал Сократ, когда Гюро закончила.

– Это я не буду с тобой разучивать, – сказала Гюро. – Но вот другое ужасно важно. Я была на празднике спиллеманов и сейчас покажу тебе, как надо играть. Смотри на меня!

Она встала перед Сократом и заиграла простенький вальс, при этом она приседала, напружинивая коленки, и раскачивалась влево и вправо, вперёд и назад, строя разные весёлые, сердитые и плутовские рожицы, и даже пыталась делать так, чтобы дрожали пальцы левой руки.

Сократ глядел на неё, вытаращив глаза и разинув рот.

– Здорово, Гюро! – сказал он, когда она закончила. – И всему этому ты научилась за лето?

– Ага! – подтвердила Гюро. – Я и тебя научу. Вот уж Аллан небось удивится, когда мы покажем ему на уроке!

– А можно раскачиваться и играть что попало? – сказал Сократ. – А то у меня не получится играть, когда надо помнить ещё столько всего другого.

– Конечно, можно, но только надо играть в ритме мазурки или так: «тарамта тарамта».

Сократ попробовал приседать и раскачиваться, он так старался, что раскраснелся как рак. Ему было так весело, что он всё время улыбался. Он попробовал делать сердитое лицо, но вот дрожать левой рукой у него никак не получалось.

И тут зазвонил телефон.

– Моё терпение лопнуло, – произнёс в трубке чей-то голос. – Сначала кто-то долго упражнялся на скрипке, а теперь ещё это безобразие! Немедленно прекратите, а не то я пожалуюсь в правление!

– Всё, Сократ, больше не будем играть, – сказала Гюро. – Пошли теперь гулять.

И в эту минуту пришла Эрле и сказала:

– Кнут подменил меня пока на работе, и у нас есть время сходить в лесной домик. Если хочешь, Сократ, ты можешь пойти с нами, только сбегай домой, предупреди своих.

Сократ со всех ног помчался наверх.

– А разве Лилле-Бьёрн с нами не пойдёт? – спросила Гюро.

– Пойдёт. Вон он стоит и ждёт, когда мы подойдём, – сказала Эрле.

Гюро посмотрела туда, куда указывала мама. Там и правда стоял Лилле-Бьёрн, но по его виду нельзя было сказать, что он ждёт, когда они подойдут. Он смотрел совсем в другую сторону, а потом нагнулся и стал завязывать шнурки, хотя они и без того были завязаны.

– Лилле-Бьёрн немного стесняется, – сказала Эрле. – Понимаешь, он ещё не привык, что мы с ним одна семья.

Тут на всех парах примчался Сократ. В обеих руках он нёс по банану – один для Гюро, один для себя.

Когда они поравнялись с Лилле-Бьёрном, Эрле сказала:

– Скажи, Лилле-Бьёрн, ты можешь присмотреть за Гюро и Сократом, когда надо будет перейти через дорогу? Они сегодня такие взбудораженные и рассеянные, что мне одной за ними не углядеть.

Гюро немного удивилась, но Лилле-Бьёрн даже обрадовался поручению и взял обоих за руки. И тут Сократ сказал:

– А у меня только два банана.

– Ничего, мы поделимся, – сказала Гюро. – Я дам Лилле-Бьёрну половинку.

– И я тоже дам ему половинку, – весело подхватил Сократ.

Так у Лилле-Бьёрна оказались в руках две половинки банана, а между тем ему надо было держать за руки Гюро и Сократа. Тогда Лилле-Бьёрн недолго думая засунул обе половинки себе в рот, и они торчали у него из-под носа, как бивни у слона или клыки какого-то зверя. Сократ посмотрел на него и тоже засунул свою половинку себе в рот.

– Фейфаф мы ойём феез уаогу. Поффотри навево, Гюо, – бет там мафины? – Из-за бананов он почти ничего не мог выговорить.

– Бет, – сказала Гюро, ей тоже было трудно выговаривать.

– А фпава? – спросил Лилле-Бьёрн.

– Бет, – сказал Сократ.

– Огба пофли! – скомандовал Лилле-Бьёрн.

Перейдя через дорогу, Лилле-Бьёрн отпустил Сократа и Гюро. Это было очень кстати, потому что все трое снова могли взять бананы в руки, откусывать от них по кусочку и при этом ещё разговаривать.

– В лесу всё-таки попрохладнее, – сказала Эрле. – Но до чего же всюду высохла земля!

– Постойте, постойте! – послышался чей-то голос.

Голос был только один, но навстречу приближались двое. Это были Тюлинька и Индивид. Бежали они оба, кажется, во весь дух, но Индивид всё-таки опережал Тюлиньку и вёл в этой гонке.

– Спрячьтесь за дерево, – сказала Эрле, – а то он с разлёту собьёт вас с ног.

Сама Эрле приняла такую стойку, чтобы выдержать натиск Индивида. Он налетел как ураган. Хорошо, что Эрле приготовилась его встретить, потому что он так и кинулся ей на плечи. Такой уж характер был у Индивида: ему мало было просто поздороваться, он любил приветствовать друзей «от души». На радостях он ещё немного попрыгал, а потом успокоился и позволил Эрле погладить себя по спине. Тогда Гюро и Сократ тоже вышли из укрытия, но Лилле-Бьёрн всё ещё не показывался.

Эрле стала оглядываться по сторонам и увидела его в гуще леса. Он стоял за деревом, обхватив руками ствол, и не делал попыток выйти на открытое пространство.

– Лилле-Бьёрн, наверное, не привык к собакам, – шепнула Эрле Тюлиньке. – Лучше тебе взять Индивида на поводок.

Они продолжили путь и шли, разговаривая о том, кто как провёл лето, и, когда Лилле-Бьёрн наконец решился подойти, Эрле сказала:

– Лилле-Бьёрн, возьми-ка ты у Тюлиньки поводок, а то у неё руки устали держать Индивида.

Лилле-Бьёрн подошёл не очень уверенно, но, присмотревшись к Индивиду, понял, что тот ведёт себя послушно и морда у него добрая. Просто он был очень большой и слишком бурно проявлял радость при встрече с друзьями. Сейчас он, к счастью, угомонился, и Лилле-Бьёрн взял в руку поводок. Индивид отнёсся к этому совершенно спокойно.

– Вот и хорошо, – сказала Тюлинька. – Я решила вывести его сегодня на прогулку, ведь мы с ним так давно не виделись. Можете себе представить, как он обрадовался, когда я пришла! Он же сидел в квартире один. Я даже испугалась – в таком он был восторге.

По виду Тюлиньки легко было представить себе, как ей обрадовался Индивид: волосы её были растрёпаны, а юбка вся перемята. По крайней мере, она осталась жива и здорова, а все последствия бурной радости Индивида были вполне поправимы.

Гюро и Сократ, Лилле-Бьёрн и Индивид шли впереди. Лилле-Бьёрн сказал:

– Хорошо бы Мортен был дома! Мы с ним будем ходить в один класс, потому что в большой школе, где он раньше учился, ему не понравилось.

– Лилле-Бьёрн будет ходить в новую школу, в ту, рядом с которой я буду жить, – сказала Гюро Сократу.

– Ага, – кивнул Лилле-Бьёрн. – Я буду жить у папы, потому что мама уходит в море с Коре.

– С Коре? – спросила Гюро.

– Да. Это мой второй папа, – сказал Лилле-Бьёрн. – У меня два папы, но Коре не родной, родной папа – Бьёрн.

– И у меня почти так же, тоже два папы, – сказала Гюро. – Первый папа, который умер, и папа Бьёрн. А у тебя будет две мамы, потому что моя мама теперь немножко и твоя.

– Ага, вроде того, – сказал Лилле-Бьёрн. – А ну, побежали – кто первый!

Индивид так и рванулся вперёд с бешеной скоростью, но Лилле-Бьёрн, Сократ и Гюро не уступали ему в прыти.