Читать книгу Смертельно опасны - Антология - Страница 10

Принцесса и королева, или черные и зеленые

Оглавление

История ужаснейшего кровопролития, известного как Пляска Драконов, написанная архимейстером Гильдейном из Цитадели города Староместа и пересказанная Джорджем Р. Р. Мартином.


Поэтическое имя Пляски Драконов было присвоено кровавой борьбе за Железный Трон, разгоревшейся меж двумя ветвями дома Таргариенов со 129 по 131 год от завоевания Эйегона. Именовать темные деяния того времени «пляской» не представляется нам приличным; дать такое имя страшной войне мог лишь какой-нибудь рифмоплет. Ее скорее бы подобало назвать Смертью Драконов, но традиция есть традиция; придется и нам сплясать, хотим мы того или нет.

На Железный Трон после смерти короля Визериса I Таргариена претендовали двое: дочь его Рейенира, единственное оставшееся в живых дитя от первого брака, и Эйегон, старший сын от второй жены. В хаосе, вызванном их соперничеством, на сцену начали выходить и другие короли-самозванцы, кто на пару лун, кто на пару недель.

Семь Королевств раскололись надвое: все лорды, рыцари и простолюдины принимали сторону либо принца, либо принцессы и брались за оружие; разделились и сами Таргариены в зависимости от близости своего родства с тем или другим претендентом. Два военных года дались и простым, и знатным тяжелой ценой. Королевская династия выжила, но власти у нее поубавилось, а драконов на свете почти вовсе не стало.

За всю свою долгую историю Семь Королевств еще не видели такой войны, как Пляска Драконов. Войска, конечно, сходились и на полях сражений, но многие битвы происходили на воде и в воздухе, где одни драконы дрались с другими. Битвы велись также в темных коридорах и в чертогах совета, а оружием в них служили ножи, клевета и яд.

Вражда, давно уже тлевшая подспудно, вспыхнула на третий день третьей луны 129 года ОЗ, когда больной король Визерис I мирно скончался во сне. Слуга, принесший ему подогретого вина в час нетопыря, как было заведено, тут же побежал к королеве Алисент, чьи покои помещались под комнатами супруга.

Он сообщил скорбную весть только ей одной, не подымая тревоги. Смерти короля ждали довольно долго, и зеленые, партия королевы[17], давно уже вдолбили королевским слугам и стражникам, что следует в таком случае делать.

Королева Алисент тут же отправилась в опочивальню короля вместе с сиром Кристоном Колем, лордом-командующим Королевской Гвардией. Убедившись, что Визерис вправду мертв, королева приказала опечатать спальню и поставить у дверей стражу, слугу же посадили под замок, чтобы он не болтал. Настал уже час совы; сир Кристон, вернувшись в башню Белый Меч, послал своих гвардейцев созвать малый королевский совет.

Тогда, как и теперь, Королевская Гвардия состояла из семи рыцарей великой доблести и нерушимой верности, посвятивших свою жизнь охране короля и его семьи. В час смерти Визериса в Королевской Гавани были только пять белых плащей: сам сир Кристон, сир Аррик Каргилл, сир Рикард Торне, сир Стеффон Дарклин и сир Вилис Фелл. Сир Эррик, брат-близнец сира Аррика, и сир Лорент Марбранд находились с принцессой Рейенирой на Драконьем Камне и о кончине короля знать не знали.

Тело короля еще не успело остыть, когда в покоях королевы собрались ее отец сир Отто Хайтауэр, королевский десница; сир Кристон Коль, лорд-командующий Королевской Гвардией; великий мейстер Орвил; восьмидесятилетний лорд Лиман Бисбери, мастер над монетой; сир Тайленд Ланнистер, брат лорда Бобрового Утеса и мастер над кораблями; Ларис Стронг Колченогий, лорд Харренхолла, мастер над шептунами; лорд Джаспер Уайлд Железный Прут, мастер над законом.

Великий мейстер Орвил начал с приготовлений к похоронам. «Молиться о душе короля будет септон Евстахий, – сказал он. – Мы пошлем ворона на Драконий Камень, дабы уведомить принцессу Рейениру о кончине отца. Быть может, ее величество королева соблаговолит лично начертать сию скорбную весть, выразив принцессе свои соболезнования? Надо распорядиться также о колокольном звоне и начать готовиться к коронации Рейениры…»

«Все это может подождать, – прервал его сир Отто Хайтауэр, – пока не будет улажен вопрос о престолонаследии. – Сир Отто, как десница, был уполномочен говорить от имени Визериса и даже сидеть на Железном Троне в его отсутствие. – Напоминаю вам, что я остаюсь правителем Семи Королевств впредь до коронации нового короля.

«Новой королевы», – вставил лорд Бисбери.

«Нет, короля, – возразила Алисент. – Железный Трон по всем законам должен перейти к старшему законному сыну его величества».

Споры затянулись до утра. Лорд Бисбери держал сторону Рейениры. Престарелый мастер над монетой, верно служивший и Визерису, и деду его королю Джейехерису, напомнил совету, что Рейенира старше своих братьев и таргариенской крови в ней больше, что сам покойный король объявил ее своей преемницей и остался тверд в этом вопреки настояниям королевы Алисент, что сотни лордов и рыцарей присягнули Рейенире как наследнице трона в 105 году.

Слова его, однако, пропали втуне. Многие лорды, присягнувшие Рейенире, уже мертвы, заметил сир Тайленд. «С тех пор миновало двадцать четыре года, – сказал он, – и сам я такой присяги не давал, ибо был тогда малым ребенком».

Лорд Уайлд, мастер над законом, сослался на Большой совет 101 года и на решение Джейехериса, Старого Короля, который в 92 году предпочел сына Бейелона старшей дочери Рейенис. После пространной речи об Эйегоне Завоевателе и его сестрах он перешел к андалам, всегда ставившим сына впереди дочери.

Далее сир Отто заметил, что Рейенира теперь замужем за принцем Дейемоном, «натуру коего мы хорошо знаем. Если на Железный Трон взойдет Рейенира, можно не сомневаться, что править за нее будет муж, и мы получим в короли Мейегора Второго. Моя голова первой слетит с плеч, а за ней вскоре последует голова моей дочери, королевы».

«И детей моих тоже не пощадят, – подхватила Алисент. – У Эйегона и его братьев прав на трон куда больше, чем у выродков Рейениры. Дейемон непременно найдет причину, чтобы предать смерти законных сыновей короля и Гелайену с ее малютками. Не забывайте, что один из этих Стронгов выколол Эйемонду глаз. Он, правда, был тогда еще мал, но из ребенка вырастает мужчина, а бастарды злы по самой природе своей».

Сир Кристон Коль добавил, что в случае коронации Рейениры наследным принцем станет Джакайерис Веларион. «Да сохранят нас Семеро от бастарда на троне». Остановившись на распутстве Рейениры и нечестии ее мужа, сир Коль сказал еще: «При них Красный Замок обратится в бордель, и ничьи жены и дочери не смогут полагать себя в безопасности. Не поручусь и за мальчиков… все мы помним, каков был Лейенор».

Ларис Стронг, судя по записям, не сказал ничего, но удивляться этому не приходится. Мастер над шептунами при всей остроте своего языка был скуп на слова и предпочитал слушать других, нежели говорить самому.

«Такое наше решение наверняка приведет к войне, – предупредил великий мейстер. – Принцесса не смирится с этим, и у нее есть драконы».

«Есть и друзья, – присовокупил лорд Бисбери. – Люди чести, не забывшие присяги, данной ей и ее отцу. Я сам, хоть и стар, не стану сидеть здесь и слушать, как вы замышляете отнять у нее корону». С этими словами он встал, но сир Кристон силой вернул его на место и полоснул ему по горлу кинжалом.

Итак, первой на Пляске Драконов пролилась кровь Лимана Бисбери, лорда-казначея и мастера над монетой.

После этого никто уже не высказывал несогласия. Остаток ночи совет обсуждал коронацию Эйегона (все сошлись на том, что с ней следует поспешить), а также составлял списки возможных союзников и врагов, буде Рейенира не пожелает признать нового короля. Принцесса ожидала близких родов у себя на Драконьем Камне, и зеленым было выгодно, чтобы она как можно позже узнала о смерти отца. «Авось еще и помрет родами, шлюха», – заметила королева.

Вороны не взлетали с башни в ту ночь, колокола не звонили. Слуги, знавшие, что король умер, сидели в темнице. Сиру Кристону было поручено взять под стражу оставшихся при дворе черных, вероятных сторонников Рейениры. «К насилию прибегайте лишь в случае сопротивления, – наставлял десница. – Мы не причиним вреда никому, кто присягнет на верность королю Эйегону».

«А тем, кто не присягнет?» – спросил Орвил.

«Изменники умрут как изменники», – отвечал Железный Прут.

Ларис Стронг, мастер над шептунами, подал голос в первый и единственный раз: «Присягнем же первыми, дабы показать, что среди нас нет изменников. Пусть кровная клятва свяжет нас нерушимыми узами». С этими словами он провел по своей ладони кинжалом. Другие заговорщики сделали то же самое и соединили руки, признав себя кровными братьями; лишь королеву освободили от клятвы.

Когда рассвело, Алисент отправила королевских гвардейцев за сыновьями. Мягкосердечный Дейерон заплакал, узнав о смерти отца. Девятнадцатилетний кривой Эйемонд, надевавший в оружейной доспехи для утренних занятий, спросил сира Вилиса Фелла: «Что ж, будет Эйегон королем или нам придется целовать передок старой шлюхи?» Принцесса Гелайена завтракала с детьми и так ответила на вопрос об Эйегоне, брате своем и муже: «В моей постели его нет, убедитесь сами».

Эйегон, лежавший в постели своей любовницы, поначалу не согласился с матерью. «Трон наследует сестра, и лишь дурной брат стал бы оспаривать ее право». Заколебался он лишь после слов сира Кристона, что Рейенира непременно казнит его с братьями, взойдя на престол. «Пока жив хоть один законный Таргариен, Стронг не может сидеть на Железном Троне, – продолжал Коль. – Рейенире поневоле придется отрубить вам всем головы, чтобы ее ублюдки стали королями после нее». Только из этих соображений Эйегон согласился принять корону, предложенную ему малым советом.

Сир Тайленд Ланнистер, ставший мастером над монетой вместо убитого лорда Бисбери, сразу же поделил королевскую казну на четыре части. Одну четверть отдали на хранение в Железный банк Браавоса, вторую под сильной охраной отправили в Бобровый Утес, третью в Старомест. Последняя предназначалась для подкупа лордов и платы наемникам. Сир Отто, подыскивая нового мастера над кораблями вместо самого сира Тайленда, послал ворона на Железные острова к Далтону Грейджою, молодому лорду Пайка. Шестнадцатилетнему Красному Кракену предлагалось принять сторону Эйегона в обмен на адмиральство и место в малом совете.

Прошел день, за ним другой. К смертному одру медленно разлагавшегося короля Визериса не звали ни септонов, ни Молчаливых Сестер. Колокола не звонили. Вороны летели в Старомест, в Бобровый Утес, в Риверран, в Хайгарден и в другие места, где королева Алисент ожидала найти сторонников, – куда угодно, только не на Драконий Камень.

Достали из-под спуда записи Большого совета 101 года, дабы посмотреть, какие лорды высказывались за Визериса, а какие за Рейенис, Лейену и Лейенора. Двадцать человек против одного предпочли отпрыска по мужской линии, но те, кто думал иначе, в случае войны скорее всего встали бы на сторону Рейениры. Принцесса, как рассудил сир Отто, могла твердо рассчитывать на Морского Змея со всем его флотом и на других лордов восточного побережья, в число коих входили Бар-Эммон, Масси, Селтигар, Крэб и, возможно, Вечерняя Звезда с Тарта. Все они, исключая Веларионов, не обладали, впрочем, большими силами. Другое дело Север: Старки с их знаменосцами, Дастинами из Барроутона и Мандерли из Белой Гавани тоже в свое время высказались за Рейенис. На дом Арренов зеленые тоже не могли полагаться, ибо в Гнезде теперь правила леди Джейна, Дева Долины; если бы принцессе предпочли Эйегона, под вопросом оказались бы ее собственные права.

Наибольшая опасность исходила из Штормового Предела, ибо Баратеоны были давними сторонниками Рейенис и ее детей. Старый лорд Бормунд уже умер, но сын его Боррос был еще воинственнее отца, и все другие штормовые лорды наверняка бы последовали за ним. «Значит, нужно позаботиться о том, чтобы он привел их к нашему королю», – заявила Алисент и послала за вторым своим сыном.

В тот день к Штормовому Пределу полетел не ворон, а Вхагар, самый старый и крупный из вестеросских драконов. На нем сидел принц Эйемонд Таргариен с сапфиром в пустой глазнице. «Ты должен получить руку одной из четырех дочерей лорда Борроса, – наставлял его дед, сир Отто. – Если добьешься своего, штормовые земли будут нашими, но в случае неудачи…»

«Неудачи не будет, – заверил принц Эйемонд. – Я женюсь, и Штормовой Предел перейдет к Эйегону».

К этому часу запах из спальни покойного короля распространился по всей крепости Мейегора, и по замку ходили самые дикие слухи. В темницы Красного Замка поступило столько возможных изменников, что сам верховный септон из Староместа запрашивал кое о ком из пропавших. Сир Отто, десница весьма методический, просил о новой отсрочке, но королева Алисент понимала, что медлить больше нельзя, да и Эйегону надоела секретность. «Король я или нет? – вопрошал он. – Если да, то коронуйте меня».

На десятый день третьей луны 129 года колокола Королевской Гавани возвестили о конце очередного царствования. Великий мейстер Орвил получил наконец позволение, и целые тучи воронов полетели во все концы государства с вестью о восшествии на престол Эйегона. Молчаливые Сестры готовили тело Визериса для сожжения, глашатаи на белых конях восклицали по всей столице: «Король Визерис умер, да здравствует король Эйегон!» Одни, слыша это, плакали, другие радовались, но больше безмолвствовали, и в толпе порой кричали «да здравствует королева».

В замке тем временем спешно готовились к коронации, для проведения коей выбрали Драконье Логово. Каменные скамьи под его куполом могли вместить восемьдесят тысяч человек, а толстые стены, крепкая кровля и прочные бронзовые двери помешали бы любой попытке прервать церемонию.

В назначенный день сир Кристон Коль возложил чугунную с рубинами корону Эйегона Завоевателя на чело старшего сына короля Визериса и королевы Алисент, провозгласив его Эйегоном Вторым из дома Таргариенов, королем андалов, ройнаров и Первых Людей, лордом Семи Королевств и Хранителем Государства. Любимая народом королева-мать увенчала собственной короной дочь свою Гелайену, жену и сестру Эйегона. Облобызав дочь в обе щеки, Алисент опустилась перед ней на колени, склонила голову и произнесла: «Моя королева».

Вместо верховного септона, коему преклонные лета не позволили приехать в Королевскую Гавань, Эйегона помазал на царство септон Евстахий, благословив короля именами семи богов. Наиболее зоркие очевидцы могли заметить, что короля на церемонии охраняли четверо белых плащей, а не пятеро, как делалось ранее. Прошлой ночью Эйегона постигла первая измена: сир Стеффон Дарклин, королевский гвардеец, бежал из города со своим оруженосцем, двумя стюардами и четырьмя стражниками. Сев в рыбачью лодку, ждавшую их у калитки замка, беглецы отплыли на Драконий Камень, увозя с собой золотой обруч с семью разными самоцветами: корону, которую носил король Визерис, а до него король Джейехерис. Когда новый король решил короноваться венцом своего тезки Эйегона, Алисент приказала надежно спрятать корону Визериса, но один из стюардов вместо этого ее умыкнул.

После коронации королевские гвардейцы сопроводили Эйегона к его дракону по имени Солнечный, великолепному созданию в золотой чешуе и с розовыми перепонками крыльев. Король, по словам Манкена, трижды облетел вокруг города и опустился наземь в стенах Красного Замка. Сир Аррик Каргилл проводил его величество в тронный зал, освещенный факелами, где Эйегон взошел на Железный Трон в присутствии тысячи лордов и рыцарей.

В то время как приветственные клики оглашали тронный чертог, башня Морского Дракона на Драконьем Камне тоже полнилась криками: Рейенира Таргариен мучилась уже третий день. Роды ожидались лишь на следующей луне, но гнев, охвативший принцессу после вестей из Королевской Гавани, ускорил их. В муках она выкрикивала проклятия, призывала мщение богов на своих братьев по отцу и на королеву, их мать, описывала пытки, коим подвергнет их, прежде чем позволит им умереть. Проклинала она и дитя в своем чреве. «Выйди вон! – кричала она и раздирала ногтями живот, как ни сдерживали ее мейстер и повитуха. – Выйди вон, чудовище, выйди вон!»

Выйдя на свет, дитя и впрямь оказалось чудовищем. У мертворожденной девочки был чешуйчатый хвост, а на месте сердца зияла дыра. На другой день, когда маковое молоко немного притупило боль, принцесса дала девочке имя Висенья. «Они украли мою корону и убили мою единственную дочь, – сказала она. – Они за это ответят».

Затем Рейенира созвала свой собственный «черный» совет, в отличие от «зеленого» в Королевской Гавани, и война началась. Заседание возглавляла она сама вместе с принцем Дейемоном, дядей своим и мужем. Присутствовали также три ее сына, еще не достигшие совершеннолетия: Джаку было пятнадцать, Люсу четырнадцать, Джоффри двенадцать. Караул несли двое королевских гвардейцев: сир Эррик Каргилл, близнец сира Аррика, и сир Лорент Марбранд, родом с западных земель. Гарнизон Драконьего Камня составляли тридцать рыцарей, сто арбалетчиков, триста латников. Их вполне хватало для обороны крепости, но победы, как заметил принц Дейемон, с таким войском вряд ли можно было одерживать.

В «черный» совет входило около дюжины лордов, знаменосцев и вассалов Драконьего Камня: Селтигар с Коготь-острова, Стаунтон из Грачевника, Масси из Плясунов, Бар-Эммон с Острого Мыса, Дарклин из Синего Дола и прочие, но наиглавнейшим среди сторонников Рейениры был Корлис Веларион с Дрифтмарка. Морской Змей старел, но цеплялся за жизнь, как тонущий моряк за обломки своего корабля. «Видно, Семеро хранили меня для этой последней битвы», – говорил он. Жене его принцессе Рейенис минуло пятьдесят пять; лицо ее покрылось морщинами, серебристые волосы поседели, но она оставалась столь же бесстрашной, как в свои двадцать два. В народе ее прозвали Несбывшейся Королевой.


Конец ознакомительного фрагмента. Купить книгу

17

В 111 году, на пятую годовщину свадьбы Визериса и королевы Алисент, в Королевской Гавани был устроен большой турнир. На пиру в честь его открытия королева появилась в зеленом платье, наследная же принцесса оделась в цвета Таргариенов, красный и черный; с тех пор сторонников той и другой стали называть «зелеными» и «черными». На самом турнире верх одержали черные: выступавший за принцессу сир Кристон Коль победил всех бойцов королевы, считая двух ее кузенов и младшего брата, сира Гвейна Хайтауэра.

Смертельно опасны

Подняться наверх