Читать книгу Мир в ладони - Антология, Питер Хёг - Страница 18

Ветер колышет открытые окна,

Полуразбитые в доме полотна.

Полуиспорченный вечер проходит,

В полуоткрытую дверь не заходят…

А на другом конце этого света

Кто-то под звездами празднует лето.

Кто-то спешит от земли оторваться,

С кем-то встречаться, с кем-то прощаться.

Жизнь не вмещается в совести рамки,

Вместе хороним песочные замки.

Вместе сжигаем чужие конверты,

В них догорают наши билеты.

Этот раздел на чужое и наше

Мерзостью душ чересчур приукрашен.

И его сладкий, назойливый запах

Манит, как падаль, черных пернатых.

«Завтра» придет, в этом нас убеждают,

Хроники желтых газет не спасают.

Вечные поиски нужных ответов

На свете закончатся, но не на этом.

Ветер колышет открытые нервы,

Очередь в землю, но я в ней не первый.

Полувопросы и полуответы —

Все, что оставит дождливое лето…

Мы – глина, мы всего лишь глина,

Небрежно брошенная на гончарный круг.

Невзрачная, чуть пошлая картина —

Вот так мы выглядим с тобой, мой друг.

И каждый день вращаемся по кругу,

Как будто брезжит нам в конце тоннеля свет…

Как будто Кто-то нас берет за руку

И в наших душах скомканных наводит марафет.

Ведет Своей рукой по нашей грязи —

И она с легкостью меняет форму, цвет…

В Его руках причинно-следственные связи

И тот заветный проходной билет…

Не в наших силах прекратить круга вращенье,

И вспять не можем бег поворотить…

И в этом вечном круговом движенье

Мы – дети вечные, мы учимся любить.

Мы вечно учимся и ничего не знаем,

Гончарный круг нас кружит каждый день…

Как тень вечерняя, так скоро исчезаем,

После себя оставим?! Тоже тень…

Мы – глина, мы всего лишь глина,

Небрежно брошенная на гончарный круг.

Так низко пали! Почему и в чем причина?!

Мы не желали слышать Неба стук…

Что делать, когда небо молчит?!

И что стихи – как молитвы!

Слова священников – бритвы!

В цене неравные битвы!

И от неоновой лжи в глазах ужасно рябит…

Что делать, когда кофе остыл?!

Анонсы утренней прессы

Нам уже не интересны,

Статьи ванильно-нечестны,

И убежать от себя не хватит духа и сил…

Что делать, когда рушится мир?!

И в ночь одеты все окна,

Да Винчи сжег все полотна,

В судьбе все бесповоротно,

И без чумы, как ни странно, увы, не сбудется пир…

Что делать, когда просто устал?!

Ловить испуганный ветер

В интерактивные сети,

Растаять в солнечном свете,

А ты на розе ветров, тебя никто не искал…

Что наши судьбы?

Только масло на холсте…

Игра полутеней, полуоттенков.

Прикосновение мотивов к чистоте,

Крик порванной струны за стенкой…

Невидимого мастера сюжет

Талантливо-трагически расписан.

Он показал, как тень ломает свет

И как мороз ломает ранние нарциссы.

Он в зеркале полотен отразил,

Как небеса дождями заболели…

И как Весна упала, выбившись из сил,

И сажей пользовался чаще акварели…

Во всем многозначении цветов

Он так и не нашел любви оттенка…

И жадно вслушивался в такт чужих шагов,

А слышал только крик души за стенкой…

Осень стреляет мне в спину свинцовыми днями

И будоражит рассветом, похожим на ночь.

Нить догорает незримая, что между нами,

Дверь не закрыта, и ты гордо шествуешь прочь.

Легкая поступь по лезвию сумрачных улиц,

Звуки шагов вперемешку с рыданьем дождя.

Ангелы наши устали а музы уснули —

Перед тобою весь мир, уходи уходя…

Осень стреляет мне в сердце, не зная пощады,

И разрывает на клочья случайную блажь.

Просто вернуться в себя – это все, что мне надо,

Снять маску… И вымыть с лица чужую гуашь…

Снова свинцовый рассвет в окна ленно стучится

И открывает замок плотно сдвинутых штор.

Ты далеко… И чудес, как всегда, не случится,

Память ласкает последний с тобой разговор…

Легкая поступь по лезвию сумрачных улиц,

Звуки шагов вперемешку с рыданьем дождя.

Ангелы наши устали, а музы – уснули.

Перед тобою весь мир – уходи, уходя…

Свет от тусклой лампочки не радует,

И в холодной комнате одна лишь тень.

И она так одиноко падает,

Разбивается об утреннюю лень.

Кофе крепкий, но глаза не открываются,

И в открытых окнах – грязный воздух города.

По частям себя собрать не получается,

Одиночество и боль – два главных повода.

Стены в черно-белых фотографиях

Память очень трепетно расклеила…

Только жить в чужих воспоминаниях,

Как бы ни пытался, не сумею я…

Нужно выбросить себя на улицу

И в усталости своей запутаться…

Пока стрелки на часах неслышно крутятся,

Нам дан шанс однажды образумиться.

Нам дан шанс поверить в что-то Светлое

И, поверив, принять вызов совести…

И оставить добрый след, наверное,

На страницах уже новой повести…

Я люблю тот час, когда все спят,

И на улице – влюбленные да кошки.

Я бросаю свой кофейно-странный взгляд

В зацелованное ноченькой окошко.

Ну а там – обилие цветов…

В черном только пятьдесят оттенков!

Поступь легкая невидимых шагов —

Это дождь на полусогнутых коленках.

Он во тьме крадется, словно тать,

И сонливость вновь ведет за руку.

Ненавязчиво нашептывает: спать…

Но… эспрессо по шестому кругу…

И в глазах какой-то странный блеск,

И сердечко в ритм не попадает…

Но такое чувство, что я влез

На вершину древнего Синая.

Море откровений – вот они!

Руку протяни! Но не доступны…

Тлеют на камнях небес огни,

А все помыслы мои – преступны…

И в окаменевшем пепле вновь

Я ищу ответы на вопросы…

Что такое настоящая любовь?!

Это мой полночный бред или недосып?!

И хочу с собою честным быть,

Эмоционально голым даже.

Не боятся уязвимым слыть,

Не бояться, что другие скажут!

Наизнанку вывернуть себя,

Чтобы вытрусить с души вчерашний мусор.

Накипь глупости былой скребя,

Я зализываю времени укусы.

Как дитя, вновь, заново учусь,

Верить в завтрашний рассвет и верить людям.

Знаю, что, конечно, ошибусь,

Но жалеть уж ни о чем не буду.

Я люблю тот час, когда все спят, —

Наконец-то, можно с мыслями собраться.

По иронии, лишь эти шесть часов подряд

Я могу свободным оставаться.

Снова тонет мой кофейно-странный взгляд

В озере стеклянном и прозрачном.

Я свободен шесть часов подряд!

Это счастье в этом мире мрачном!

Разбитыми пальцами, с глазами закрытыми

Пишу свой рассказ на мокром песке.

Следы оставляю, дождями размытые,

И тайны дарю жизни мутной реке.

Пишу ненадолго – погода дождливая,

Осеннее небо скоро их заберет.

В словах этих правда, и пусть некрасивая,

Но правда! Ведь Небо ни капли не врет!

Историю дней моих, осенью венчанных,

Читает холодный черно-белый рассвет.

И стаи ворон небосвод изувечуют,

Украсив его в черно-матовый цвет.

Рассвет, прочитав мой рассказ очень тщательно,

Сотрет его тайну ноябрьским дождем.

Никто не узнает теперь окончательно,

Куда все исчезло и что было потом…

Что было, когда мою тень за туманами

Размазали по горизонту ветра?!

Случайные встречные с улыбками странными

Случайно сгорали в закатных кострах.

И пеплом закатных костров разлетается

Моя заурядная, серая быль.

В больших городах моя тень потеряется,

На дни суетливые ляжет сонная пыль.

Пусть поздно, но все же придет осознание:

Всему, что имеет начало, – конец!

Лишь Бог бесконечен в Своем мироздании,

Он вечный Художник, Поэт и Творец!

Мы оба – герои сожженных романов,

И слово – любовь, звучит страшно и странно.

Боимся тепла и загадочной искры,

Легли на страницы, сгорели так быстро.

На полках судьбы, нам с тобой не пылится,

И в зеркале луж не видать наши лица.

И почерк не ясен и текст неразборчив,

Читает лишь ветер из пепельных строчек.

То громко смеется, то плачет в рубашку,

То бровь поднимает, вздыхая так тяжко.

Но, все же читает о нас между строчек,

Хоть почерк не ясен и текст не разборчив…

Не написав ни слова в рифму,

Ни в одну ноту не попав,

Смотрю на этот мир сквозь призму,

Сквозь истину кривых зеркал.

Не искажая нити правды

И не заклеив губы лжи.

Не зная ни вчера, ни завтра,

… И кто я?! Боже, подскажи!

И какова моя дорога?

Цена невидимой души?

И сколько веса перед Богом

У капли правды в море лжи?

И сколько веры в слабом сердце?

Ему стучать невмоготу…

Его посылов килогерцы

Застряли в буднях и в бреду!

И сколько чистоты в дыханьи?

И сколько в воздухе чернил?

Своих решений колебанья,

Дрожанья рук… Не победил…

Не одолел свои сомненья,

Стоять, лежать или бежать.

Порою страшно, рвуться звенья,

А нужно многое сказать.

Зарыть топор войны скорее,

Взять за руку вчерашний день

И солнце, что уже не греет,

Отмыть, зажечь и сбросить тень.

И снова научиться верить,

И снова научиться ждать,

Все порванные карты склеить,

Все пазлы в голове собрать.

Я по́ небу расклею звезды

И тряпочкой протру Луну.

Взгляну с улыбкой несерьезной

В космическую тишину…

Сошью из туч мантию неба,

Одену в грезы горизонт.

Очнусь… а это просто небыль,

А это просто яркий сон…

Немного грустно, сон растаял,

Остался привкус полугрез.

Ну а душа еще летает,

Босая, по обломкам звезд.

Размахом своих крыл прозрачных

И сотрясая тишину!

Стирая прах от слез вчерашних,

Все ищет истину одну.

Все ищет нежности приметы,

Намек на верность и любовь!

И своей песней неодетой

Сознанье помрачает вновь.

Я б по́ небу расклеил звезды,

Дыханием согрел Луну.

Но все ж боюсь, что слишком поздно,

И в суете давно тону…

И суета давно сковала

Свободное движенье рук.

А время пеплом покрывало

И заглушало сердца стук.

И я почти исчез бесследно

Под листьями опавших дней.

Прожив полжизни бесполезно,

Ища любовь, не знал о ней.

Не понимая ее почерк,

Слагая оды в ее честь,

Не замечая дни и ночи,

Но все же верил: она есть!

И в замкнутом кругу познанья

Я что-то новое искал.

Искал загадку мирозданья —

Ту, что когда то потерял.

Куда забыты все дороги,

Осталась лишь одна стезя.

Туда, где честь и вера в Бога,

И по-другому там нельзя!

Там та земля, что ноги греет,

Там небо то, что пьют глаза.

Там воздух оживить умеет,

Там жизнь вложилась в полчаса.

И полчаса – это так много,

И нужно их уметь прожить!

За каждый вдох и выдох Бога

Я научусь благодарить!

Я научусь, ведь не умею…

Я научусь за полчаса!

Дыханием Луну согрею,

Расклею звезды в небесах…

Мы оба – герои сожженных романов,

И слово «любовь» звучит страшно и странно.

Боимся тепла и загадочной искры,

Легли на страницы, сгорели так быстро.

На полках судьбы нам с тобой не пылиться,

И в зеркале луж не видать наши лица.

И почерк неясен, и текст неразборчив,

Читает лишь ветер из пепельных строчек.

То громко смеется, то плачет в рубашку,

То бровь поднимает, вздыхая так тяжко.

Но все же читает о нас между строчек,

Хоть почерк неясен и текст неразборчив…

Я прошу: лишь дайте мне надежду,

Нарисуйте мне последний желтый лист.

За окном фонарь пусть тускло брезжит,

Слышится холодный ветра свист.

Пусть холодный, ранний луч рассвета

Режет небо клином журавлей.

Клин уходит в горизонт, уносит лето,

Ляжет снег на одиночество полей.

Ляжет снег на суетную вечность,

Но в душе моей всегда тепло.

Я в глаза твои смотрю – там бесконечность!

Там теряются обида, боль и зло.

В них единственных без слов читаю

То, что не опишешь на словах.

И других таких я глаз не знаю,

И тону в них, и уходит страх!

Я прошу: лишь дайте мне свободу,

Сохраните душу от потерь.

Я руки твоей коснусь – и слава Богу!

Ты со мной, ты рядышком теперь!

Ты – со мной, я слышу нить дыхания

И боюсь хоть что-то упустить!

Ты – со мной, и с нами два создания,

Те, что невозможно не любить!

Я прошу: будь счастлива ты с нами,

Каждым днем и мигом дорожи!

Нежно век твоих коснусь губами,

Ты – наша любовь и наша жизнь!

Состояние души – когда мне холодно…

И холодный снег с дождем совсем не в счет.

Просто я оставлен всеми – с поводом, без повода,

Так или иначе, задом наперед…

Разговаривать с самим собой не хочется,

Да и скучно это… собеседник я плохой!

А сосед…? Да что мне с ним морочиться?

Да и в делах душевных он «ни в зуб ногой».

Я пойду по переулкам, затеряюся,

Мне бы совесть там свою не потерять!

Мне б забыться, да, увы, не получается —

Ведь за все придется отвечать.

Быстрым шагом, полуперебежками

Разомну сегодня уличную грязь.

Жребии упали, да все – решками,

А орля, я заказал не в масть…

Вроде спето все, прожиты модуляции,

Пауза застыла… Дальше что?

Новый день, другие интонации,

Все как-то фальшиво, все не то…

Все на весе номинала вязано,

Все продажно за фальшивый грош.

Правда ежедневной ложью мазана,

Только Богу точно не солжешь.

Перед Ним как прах мы рассыпаемся,

Дни наши – быстрее челнока.

Нас несет… а мы все плыть пытаемся,

Наших жизней мутная река.

Вновь разукрашу окна в белый цвет,

Внесу в ночной минор немного лака

И нарисую сказку там, где ее нет,

И завернусь в нее, как в грязный плед бродяга.

Она осветит мой остывший мир,

Закатным заревом нечаянно согреет.

Любовь, одета в рваный кашемир,

Нашлась, жива еще, но тяжело болеет!

Я попытаюсь ее медленно поднять,

Достать ее из-под толпы бегущей.

Кровь вымыть, раны все перевязать,

И пусть останется в моей душе «живущей».

Меня прозренье больно озарит,

Ее искал я бесконечными годами!

Ее, святую, Бог всем нам дарит —

Любовь с пробитыми руками и ногами!

Она больна смертельно среди нас,

Ее уродуем мы, рвем, калечим!

Любим выплевывать обрывки фраз

И гордо врать умеем – о прекрасном, вечном!

… Не разукрашу окна в белый цвет…

Закончились все силы, кисти, краски.

За окнами остался мир где мира нет.

И грустно стало от тяжелой сказки!

За окнами стоит все та же ночь —

Неповторимая, в изящном черном цвете.

Но не боюсь ее, гоню все страхи прочь,

Пусть все падет, но есть любовь на свете!