Читать книгу Поэзия Каталонии - Антология, Питер Хёг - Страница 6

– Ласточка, ты ведь мне спать не даешь —

хлопаешь крыльями, громко поешь!

Донну свою, за Жирондой-рекою,

зря прозывал я Надеждой Живою, —

не до тебя мне! Что́ песенка эта

бедному сердцу, чья песенка спета!

– Добрый сеньор! Вы послушайте всё ж

то, что давно мне сказать невтерпеж:

к вам я ведь послана Донной самою:

будь, мол, я тоже касаткой ручною,

я бы слетала к нему на край света.

Верен ли мне? Ведь ни слова привета!

– Ласточка! Сколь же я был нехорош!

Встретил ворчаньем, а ты мне несешь

радость нежданною с песней лесною.

Всё же прости, хоть прощенья не стою.

Милостью Божьей да будешь согрета,

милая вестница счастья и света!

– Добрый сеньор! Где же силы найдешь

Донны ослушаться: всюду, мол, сплошь

ты побывай и, любою ценою,

другу напомни про данное мною —

перстень заветный, застежку колета

и поцелуй в подкрепленье обета.

– Ласточка! Донне известно давно ж:

мне ненавистны измена и ложь!

Но короля не оставлю – весною

с ним на Тулузу идем мы войною.

Я у Гаронны, в лугах ее где-то,

насмерть сражаться готов без завета.

– Добрый сеньор! Храбреца не запрешь

даже у Донны в светелке. Ну что ж!

С Богом, воюйте! Но не успокою

Донну я вестью досадной такою!

Гневаться будет, – а перышки мне-то

после отращивать целое лето…

Эта песенка на грани

острословия и брани

(сочинял – перо изгрыз)

о Маркизе Матаплане,

что коварен, словно лис.

Ах, Маркиз, Маркиз, Маркиз,

вы коварны, словно лис.

Под Сомейрасом зубами

состязались вы с камнями,

да они не поддались;

этот подвиг в Божьем храме

повторить бы вам на бис.

Ах, Маркиз, Маркиз, Маркиз,

вы коварны, словно лис.

Не рука у вас, а балка,

за нее и грош дать жалко;

хоть в лепешку расшибись,

не сгибается хваталка,

только тяжко тянет вниз.

Ах, Маркиз, Маркиз, Маркиз,

вы коварны, словно лис.

Коль вам кто-то доверяет,

тот, скажу, с огнем играет, —

многие ведь обожглись;

тот, с кем днем вы обнялись.

Ах, Маркиз, Маркиз, Маркиз,

вы коварны, словно лис.

И того проклясть бы надо,

кто кричит: мол, мне услада —

содомитский ваш каприз, —

ибо веры нашей чада

от распутства отреклись.

Ах, Маркиз, Маркиз, Маркиз,

вы коварны, словно лис.

Вы падки, государь, на наслажденья,

любителем чужих прослыли жен.

Признайте же все ваши согрешенья —

быть может, будет ваш порок прощен.

Всем очевидна истина простая,

что если ныне женщина иная

полюбит вас – то с целью лишь одной:

обогатиться вашею казной.

И тысячею марок, без сомнения,

родитель ваш бы не был соблазнен —

не взял бы он маркизу в окруженье,

чтоб увести несчастную в полон,

порочным побужденьям потакая.

Сибиллу ожидала доля злая:

Раймон Тимур сказал, что даме той —

коль не солгал – не справиться с тоской.

Свое теперь я выскажу вам мненье,

король, что посрамлен и пристыжен!

Графини де Безье вам подношенье —

сто замков, и при каждом есть донжон.

Судьбина и ее ждала лихая:

бедняжка, вам всецело доверяя,

доверивши вам весь достаток свой,

чуть было не столкнулась с нищетой.

Король Кастильский окружен почтеньем

и добродетелями наделен.

Своим войскам отдайте повеленье,

о, государь, сойтись под сень знамен,

графине бескорыстно помогая.

Пусть лихоимцев разбежится стая,

что замок осаждает родовой,

лелея замысел преступный свой.

Тулузский граф, вас ждет любовь большая,

коль явитесь, маркизу защищая.

Верните ей утраченный покой,

раз любите ее вы всей душой.

В кручине я, в слезах,

известьем поражен:

мой друг и мой патрон,

маркиз де Матаплана,

в сраженье умерщвлен —

из сердца рвется стон.

Отпет во всех церквах,

он в наших чтим краях

и мир покинул рано.

Все в горе и скорбях —

да, был учтив, умен

и честью наделен

маркиз де Матаплана.

Отваги не лишен,

он сдаться мог в полон —

но, доблестный в боях,

повержен был во прах

он саблей басурмана.

На деле, не в мечтах,

на небо вознесен

и зрит Господень трон

маркиз де Матаплана.

Он чтил Христов закон —

и будет он прощен,

как праведный монах

в спасительных стенах —

хоть не имел он сана.

Я каюсь во грехах —

ведь мною оскорблен

и, верно, возмущен

был Понс де Матаплана.

В последней схватке он

мной был бы защищен

когда б не подлый страх,

что встал в моих глазах,

как облако тумана.

Велик во всех делах,

хоть мною огорчен.

Немало я смущен,

о, Понс де Матаплана!

Ваш гений оценен —

им каждый восхищен.

Мне ведом ваш размах,

и нет в моих словах

ни лести, ни обмана.