Читать книгу Большое собрание преданий, сказок и мифов западных славян - Антология - Страница 17

«Когда очи ваши зальются слезами…»

Когда очи ваши зальются слезами,

когда вдруг тяжкий настанет час,

ветка надежды окажется с вами,

в душах мой отзовется глас.

Не пренебрегайте речами моими,

дух пророчества сходит с небес,

закон непреложен над всеми живыми,

долг свой заплатит каждый здесь.

Свой путь у моря река кончает,

пламя к небу устремлено;

земля творит, а потом забирает:

бесследно уйти ничему не дано.

Шаги судьбы уверенны, тверды,

что должно стать, то станется;

один день в себе сокроет годы,

в другой – открытым станет все.

«Я видела мужа на бреге Белины…»

Я видела мужа на бреге Белины,

праотца славных князей,

шел он по пашне за плугом старинным,

среди родимых полей.

Тут появились послы от собранья,

пахаря князем назвав,

дали златые ему одеянья,

поле он бросил, не допахав.

Плуг положил и волов отпускает:

«Откуда вы вышли, вернитесь туда!»

бич и кнуты в поле он оставляет,

пусть их сокроет трава и листва.

И волы ушли в недалекие горы —

и ныне в следах их стоит вода;

а кнутовища, вросшие в долы,

оборотились в три буйных куста.

Они и цвели, и плодоносили,

но только один плод вполне созрел,

другие упали на землю бессильно,

и прорасти ни один не сумел.

Слышьте и знайте – сильное слово

в душах людских пусть вечно живет:

время благое вернется снова,

когда и мертвая ветвь оживет.

Обе те ветки в цвету благородном

снова воспрянут, все шире, сильней,

вдруг, к удивлению разных народов,

плод принесут от прастарых[5] корней.

Приидет князь, облаченный в злато,

чтобы вернуть старый долг свой вдруг,

и миру явит из пыли и праха

Пржемысла изъеденный ржавчиной плуг.

Волы с высокой горы вернутся

и снова будут в плуг впряжены,

поля недопаханные проснутся,

зерном золотым станут пашни полны.

Весна засияет, прогонит ненастье,

и зацветет буйно колос златой,

с ним расцветет на земле этой счастье,

старая слава взойдет над страной.

«Скалу я видала над бурной рекою…»

Скалу я видала над бурной рекою,

а на скале Крока замок златой;

около замка цветущий весною

Княгини Либуши сад молодой.

В подножии замка домик свободный —

купальня княгини стоит на воде;

княгини я видела лик благородный

платье сияло, все в серебре.

У входа стояла купальни любимой,

глядя в мутный речной поток,

читала слова там, тревогой томима,

что посылает стране ее рок.

«Вижу пожары, кровавые битвы,

острый меч, что тебя проткнет,

вижу беду, поруганье, молитвы —

духом не падай, мой милый народ!»

Тут ей две девы, стоящие сбоку,

подали колыбель золотую;

поцеловала ее – и потоку

бросила дар во глубокие струи.

Слышьте и знайте Либушино слово —

слышала я ее вещий глас:

«Спи тут, ложе сына, когда-то снова

я позову тебя, будет час!

Из темного лона глубокого моря

поднимется новый мир молодой;

широкие липы отцова подворья

распустят душистый свой цвет золотой.

Грусть всю смоет поток весенний,

из ночи родится ясный день:

народ, что славен был когда-то,

новой славы узнает ступень.

Тут на свет Божий из пропасти водной

наверх золотая кроватка всплывет,

и, повинуясь судьбе предреченной,

народ, как младенец, на ней отдохнет».

«Я тебя видела, ложе святое…»

Я тебя видела, ложе святое,

знаю, звезда путевая моя!

Жду, как настанет время иное,

время снова увидеть тебя.

Лето за летом без устали мчится,

зима за зимой неуклонно бежит,

незыблема вера в душе хранится,

надежда растет, что на сердце лежит.

Ежели летом вглубь под скалою

кто-то нырнул и уже не всплывет,

если с веселой дружиной зимою

проломится вдруг под санями лед,

вздыхаю: к полкам Либуши, ликуя,

прибыло много новых борцов!

Будет ли время, когда отдохну я?

Ах, нет еще, этот час не готов!

Так в книгах судьбы написано было,

слышьте и знайте весть мою:

«Придет рассвет, в то благое утро,

мертвые встанут в родном краю.

Тогда Либуша с полком великим

войско свое поднимет из вод,

и руку подняв материнскую, кликом

к славе направит чешский народ!»

«Видела храм я над Орлицей речкой…»

Видела храм я над Орлицей речкой

слышала я золотой его звон,

когда еще честь страны нашей чешской

не разорвал лютой страсти гон.

Когда в Чехии к Богу почтенье забылось:

вера, любовь и надежда остыли,

храм глубоко под землею сокрылся,

воды то место залили.

Но не останется вечно в могиле,

воды отхлынут – время придет,

встанет тот храм в былой своей силе,

колокол к храму народ позовет.

Слышьте и знайте, писано это

в книге судеб как закон:

«Увидите солнце златое рассвета,

услышав сначала тот звон.

С другой стороны Орлицы дунет

ветер и новый засеет лес,

поднимутся всходы, время наступит,

сосны поднимутся до небес.

Когда с краю леса сосна вековая

сама собой свой век доживет,

засохнет и в Орлицу рухнет сухая,

а корень ее в земле догниет.

Придут туда кабаны лесные,

чтобы сожрать остатки корней,

и тут сквозь корни блеснет гнилые

колокол чудный, что спал в глубине.

Такое было судьбы назначенье:

чтобы в подземный отправился путь,

и своего чтоб дождался мгновенья,

чтоб в душу народа силу вдохнуть». —

Знайте, у края зеленого бора

ствол, что назначен, вот-вот доживет,

сильный, высокий, почти без убора,

только верхушка свежа и цветет.

Может, и колокол в путь уж пустился?

К цели придет в нужный час?

Чей вещий голос до нас доносился,

все укрепляя надежду в нас?

Видела пахаря я за плугом,

рядом текла речка Быстрица,

песня его разносилась над лугом:

«О Боже, святая Троица!»

Дивным препятствием плуг остановлен,

из борозды вдруг послышался гул:

«Дьявол из ада тут похоронен?

К черту в могилу я плуг свой воткнул!»

Так проклял пахарь, и стоном глубинным

отозвался проникающий глас —

златого колокола плач голубиный:

«Ах, не пришел, не пришел мой час!»

Ах, не пришло, не пришло еще время!

Все ж приложите ухо к земле

звон донесут до вас сосен коренья,

дивные звуки надежды во мгле.

«Не сокрушайтесь о собственном роке…»

Не сокрушайтесь о собственном роке,

что к вам бывал беспощадно жесток,

но сожалейте, что горя уроки

не укрепили ваш дух в нужный срок.

Вижу вершину я над вершиной —

гора та прекрасно знакома вам —

буйно цветут сады по долинам,

а на верхушке ее Божий храм.

Тремя воротами в храм тот входят,

тремя вратами выходят опять,

слышьте и знайте, то в Книге находят,

в сердце слова эти должно держать.

«Тщетны надежда в душе и забота!

Не избежите бед и невзгод,

пока не пойдет чрез одни ворота

уверенно сильный чешский народ!»

Имеющий уши, чтоб ими слышать,

зачем же их пальцами затыкать?

И разум, который подарен свыше, —

зачем ногами его топтать?

Тысячу лет ушло, как сынов милых,

единству учил Святоплук,

но не проник к нам на времени крыльях

мудрого слова золотой звук!

«Вы, кто отцов своих славных деянья…»

Вы, кто отцов своих славных деянья

рады назвать с хвастовством,

памятник половине героя пред вами

в Праге рядом с мостом.

Голову ветры с дождями размыли,

грудь раздробил шведский бой;

живот и ноги пока еще в силе,

твердо стоят и гордятся собой.

Не говорите, мол, долгое время

напрочь разрушило эти каменья!

Знайте, то нашего часа знаменье,

наше отмечено здесь небреженье!

Слышьте с почтением каждое слово:

надежда без дела будет пуста,

пусть статуи сердце появится снова,

а на широких плечах голова!

5

Прастарый – самый древний.