Читать книгу Голодный океан. Цивилизация заканчивается на берегу… - Антон Кротков - Страница 12

Примерно в полумиле по течению дрейфовало что-то похожее на полузатопленное судно. Паром изменил курс и направился туда. Когда подошли ближе, в воздух взвилась стая морских птиц. В воде плавало нечто огромное и зловонное.

Это была туша взрослого кашалота или кита иной породы. Капитан решил развлечь пассажиров впечатляющим зрелищем и приказал застопорить машину.

Возле борта поглазеть на диковинное зрелище собралась толпа. В голубой прозрачной толще хорошо можно было рассмотреть погибшее животное. Кит выглядел так, словно угодил под винты огромного корабля. Он напоминал огромный огрызок.

Звучали разные версии. Кто-то считал, что это работа китобоев. Просто раненый гарпуном кашалот сумел уйти на большую глубину (кашалоты способны погружаться на глубину более двух километров и оставаться под водой до полутора часов), и промысловикам пришлось обрубить канат. Позже животное издохло и всплыло на поверхность.

Кита могли убить и по ошибке. Метод эхолокации, позволяющий находить субмарины, пока ещё был не слишком надёжен. В результате очень часто глубинное бомбометание применялось военными по крупным морским животным. В прессе также писали, что экипажи некоторых кораблей и самолётов имели приказ в целях тренировки открывать огонь по обнаруженным китам.

…В порту Исмаилов случайно стал свидетелем как какой-то человек договаривается с владельцем небольшой парусно-моторной шхуны отвезти его к месту обнаружения мёртвого кита.

– А, этот тот дохлый горбач, – понимающе кивал хозяин лодки. – Мили три в море. Сто пятьдесят долларов.

Клиент явно сильно спешил. Он подкатил на такси, и вид у него был рассеянный и одновременно решительный, как у человека, все мысли которого устремлены на одну цель. Не удивительно, что хозяин лодки это почувствовал и ломил цену.

– О'кей, – чудак протянул моряку несколько бумажек. Он достал купюры из клеёнчатого кошелька, который висел у него на шее – на длинной тесёмке. Так младшие школьники носят обеденные деньги. Лицо этого человека показалось Игорю знакомым. Он определенно уже где-то видел этот энергичный взгляд, оттопыренные уши. Лоб у него был, пожалуй, более высокий, чем у большинства людей. А нос такой выдающейся формы, что его владелец просто обязан был обладать феноменальным любопытством и совать его повсюду. И голос… Исмаилов мог поклясться, что слышал его раньше.

– Ещё одно, – будто спохватился высоколобый чудак. – По пути никакого мотора, мы пойдём туда под парусом.

– Да что вы такое говорите? – изумился хозяин шхуны. – Это же займёт прорву времени! А время – деньги. Хотите, чтобы я лишился другого заработка? Оставьте себе ваши доллары.

– Хорошо, плачу вдвое. Половина сразу.

Моряк внимательно осмотрел незнакомца с ног до головы.

– Ладно, сэр, значит, три сотни. А теперь скажите, почему не надо мотора?

Лопоухий умник впервые улыбнулся и загадочно произнёс:

– Кто умеет стать тихим, того даже смерть минует.

Больше вопросов хозяин лодки странному чудаку не задавал.

В такси Исмаилова осенило. Ну, конечно же! Похоже, этот голос он слышал на пароме – из громкоговорителя. Он принадлежал приглашённому в студию радиостанции эксперту по морским животным. Вот только фамилию коллеги Исмаилов не запомнил.

И всё же ощущение не до конца разгаданной тайны осталось, ведь помимо голоса и лицо этого господина он точно где-то видел раньше.

В последующие дни Исмаилов был очень занят в университете. Тем не менее, периодически возникали беспокойные мысли о Джордже Габоре: «Как он там один на своём острове?».

Однако выкроить время для совместной поездки в Нью-Йорк никак не получалось. Пришлось звонить и переносить встречу.

– Не беспокойся за меня. Мне выписали хорошее лекарство, так что шпики перестали мерещиться мне на каждом шагу, – бархатистый голос Габора в телефонной трубке был полон добродушной самоиронии. – Зато я снова стал обращать внимание на хорошенькие женские ножки. Мне это по вкусу, хотя Зою это вряд ли обрадует… Как, разве я тебе не говорил? Я померился с женой по телефону. Она будет встречать меня во Франции. В Швейцарию поедем вместе. Зоя уже забронировала номер в хорошем семейном пансионате…

И вообще, – в конце разговора Джордж усмехнулся, – я, видимо, буду жить вечно. Одна гадалка в юности напророчила мне, что вообще не видит меня в гробу.

После этого телефонного разговора Исмаилов как-то сразу успокоился, и несколько дней почти не вспоминал о друге. Всё разом изменил один случайный разговор.

За обедом они сидели небольшой компанией в университетском кафетерии. У коллег зашёл разговор о недавно пропавшем члене Палаты представителей конгресса Моррисе Элтхаузе, который с семьей и друзьями проводил время на личной яхте возле побережья. Об этом сейчас много писали в прессе. Игоря эта тема не могла не заинтересовать, ему сразу вспомнился визит двух флотских контрразведчиков.

Оказывается, незадолго до своего исчезновения политик публично пообещал выступить с докладом на специальных слушаниях в Конгрессе. Вроде бы даже благодаря ему должна была появиться резолюция Конгресса о порабощённых народах. Имелось в виду население прибалтийских республик, Украины. А также жители территорий, насильственно присоединённых к СССР по соглашению с союзниками, которое было достигнуто в конце войны. Сенатор будто бы хотел поставить под сомнение существование самой ялтинско-потсдамской системы, на основе которой был выстроен послевоенный мир и благодаря чему поддерживался хрупкий баланс мира между коммунистическим Востоком и капиталистическим Западом.

По словам коллег, об этом своём намерении политик рассказал в недавнем интервью «Вашингтон пост». В нём Элтхауз сообщил, что «намерен открыть глаза общественности на то, что делается в Советском Союзе, с которым у Америки слишком хорошие отношения в последние годы». Моррис Элтхауз был уверен, что власти СССР скрывают информацию о грандиозном голоде в своей стране. Между тем, по его данным, в этом 1947 году голод достиг пика. Число жертв приближается к двум миллионам. Больше всего умерших в России – до 700 тысяч человек, а также в Молдавии и на Украине. Поступают сведения о массовых случаях каннибализма. И это не смотря на то, что американский Красный крест уже поставил в этом году СССР грузов гуманитарной помощи на 31 миллион долларов. Из Швеции, Дании и других европейских стран тоже посылается продовольствие. Но при этом СССР продолжает широкомасштабные закупки иностранного оборудования, особенно для тяжёлой и военной промышленности. И делается это, якобы, за счёт хлебопоставок. Ибо это главный источник валюты русских. В этом году СССР вывез больше 3 миллионов тонн зерна, как в 1938—1940 годах вместе взятых.

Элтхауз был готов потребовать создания специальной парламентской комиссии для расследования массового геноцида в СССР. Коллеги и помощники конгрессмена уверенно заявляли прессе, что он собирался по возвращению из отпуска добиваться введения экономические санкций против СССР. И даже приостановить членство СССР в ООН.

Не то, чтобы это был глас вопиющего в пустыне, но у многих здесь на Западе ещё свежи были воспоминания о Сталинграде и Нюрнберге. Тем не менее, Элтхаузу удалось привлечь внимание к скандальной теме и добиться парламентских слушаний по этому вопросу. А это в перспективе могло стать новым Фултоном в отношениях между Россией и Западом.

Но скандальный доклад не состоялся, так как Элдхауз просто испарился. И никто из его коллег при всём своём желании не мог продолжить расследование, ибо вместе с политиком исчезли документы, с которыми он работал в последнее время.

Перед мысленным взором Игоря возник чёткий образ двух жёлтых папок в кабинете Габора. Они лежали отдельно, и потому обращали на себя внимание. А ведь на них точно имелась фамилия Элтхауз. Не исключено, что они то и содержали те самые разоблачительные материалы для доклада в Конгрессе…

Игорь решил, не откладывая, позвонить другу. К счастью, писатель был дома.

– Привет, Габи! Кажется, я начал кое-что понимать… Это не паранойя, Джордж. Ты оказался прав.

– Я рад, что ты это понял, – ответил Габор, и в голосе его прозвучала улыбка – немного усталая, застенчивая и идущая от самого сердца. Так обычно улыбаются только дети.

– Давай я к тебе приеду?

– Спасибо за заботу, друг. Но в этом действительно нет необходимости. Паромы на материк ходят регулярно, всего пара часов в море – не бог весть какое путешествие. Потом мне надо будет завершить кое-какие дела с издательством… ещё тут кое с кем встретиться… Ты тоже спокойно заканчивай свои дела. Предлагаю встретиться в Нью-Йорке за день до моего отъезда. Нам надо славно отметить мой отъезд, потому что в Европе Зоя возьмёт меня, как у вас русских говорят: «в ежовые перчатки».