Читать книгу Дневник Аделины Блейз - Антон Медведев - Страница 4

Мы сидели в доме у Сергея. Все вместе: Сергей, Вика, я и моя Ольга. Глядя на Олю, я улыбался – она у меня умница. И с ролью своей справилась просто замечательно. Вот только охранника того клеить начала зря – это уже лишнее.

Компьютер Мейера стоял на столе. Вход оказался закрыт паролем, однако Сергей сказал, что это не проблема.

– Разберемся, – уверенно заявил он. – Главное, что ноутбук у нас в руках.

– Я одного не поняла – как ты его усыпил? – спросила Ольга, с интересом глядя на Сергея. Мне этот интерес не понравился. Впрочем, сам виноват – зря я ее позвал. Просто, когда сегодня утром планировали эту операцию, лучшей кандидатуры на роль девушки-цветочницы не нашлось. А уж теперь от Ольги не отвертеться – это я знал точно.

– Это что-то вроде гипноза, – ответил Сергей. – Бессловесная суггестия, плюс некоторые уловки работы с вниманием.

– Но ты же стоял у двери, когда мы уходили. Неужели он тебя не заметил? – вновь спросила Ольга.

– Он видел лишь то, что я позволял ему видеть. Меня для него просто не существовало.

– Здорово! А этому можно научиться?

– Можно, Оля. Но очень сложно. Мне понадобилось двадцать лет.

– Ого! Это мне тогда уже будет за сорок… – Она была явно разочарована.

– Ну, не все так плохо. Двадцать лет – это я малость загнул. При усиленной практике уложишься лет в пять-десять. Разумеется, здесь многое зависит и от личных талантов.

– Пять – это уже терпимо, – несколько оживилась Ольга.

– Черт, не пускает… – не без досады произнесла Вика. Все это время она пыталась залезть в ноутбук Мейера, но на экране упрямо всплывало предложение ввести пароль. – И как нам залезть внутрь?

– Вика, я в этом тоже не очень разбираюсь… – Сергей повернул ноутбук экраном к себе. – Сегодня уже не будем его мучить, а завтра утром схожу к одному приятелю – он в этом деле бог. Будем надеяться, что здесь есть что-то ценное. – Сергей отключил ноутбук.

– Сергей, а с чего вообще начинается магия? – спросила Вика. – С чего надо начинать?

– Начинать надо с себя, – ответил тот, отодвинув ноутбук в сторону. – Просто все мы в своем исходном состоянии – я имею в виду не момент рождения, а тот возраст, когда начинаешь задавать себе вопросы, – являемся удивительно безобразными существами. Мы просто не представляем, сколько в нас глупостей, сколько грязи. И магия на этом этапе – это не приобретение чего бы то ни было, а избавление от того хлама, что мы накопили.

– И что ты считаешь хламом? – поинтересовался я.

– Все, – ответил Сергей. – Может, я несколько категоричен, но в целом все так и обстоит. Наше сознание настолько замусорено, что мы уже и не помним, что это такое – быть чистыми. Рождаемся мы чистыми, но уже с первых месяцев нас начинают приучать к тому, чтобы мы стали «нормальными» – в кавычках – людьми. Нам объясняют, что хорошо, а что плохо, как нужно себя вести, какие идеалы исповедовать. Все бы ничего, но эти установки становятся цепями на наших ногах. Сейчас, например, вовсю развивается западный культ потребления и самости. А это значит, что грязи в людях становится только больше. Посмотрите на все эти реалити-шоу, где главная задача – выжить самому, съев своих конкурентов. А реклама, уверяющая, что, если ты купишь такой-то товар, то станешь лучше остальных? Ведь так и говорят, открытым текстом – ты лучше, у тебя превосходство над остальными. Но лучше кого ты будешь? Почему? Какое превосходство? Над кем? Культ потребления, культ самости тем и страшен, что уродует человека, искажает его сознание. Человек, сущностью жизни которого является стремление к истине, к образу богочеловека, становится послушным зомби. И избавиться о той грязи, которая в нас накапливается уже годам к двадцати, очень трудно.

– Сергей, это все слова, – разочарованно протянул я. – Лекция о вреде курения. Ты можешь сказать конкретно: вот есть то-то и то-то, оно плохое, от него надо избавиться. А вот это нужно сохранить, и так далее? То есть просто и наглядно?

– Могу, конечно. Одной из первых задач, с которой сталкивается маг, является избавление от эмоций. В данном случае все проявления наших чувств можно условно разделить на собственно чувства и эмоции. Здесь чувства – это истинное восприятие. Например, ты смотришь на море и чувствуешь радость. Это – истинное чувство. Но вот если ты будешь смотреть на море и от избытка чувств прослезишься, то это уже будут эмоции. Разница между чувствами и эмоциями находится на уровне потоков энергии: чувства – это принятие энергии, а эмоции – выдача ее вовне. Для нас здесь самое главное в том, что весь мир построен так, чтобы провоцировать нас на всплески эмоций. В трансерфинге структуры, провоцирующие нас на выдачу энергии вовне и забирающие эти энергетические всплески, называют маятниками. Еще их называют эгрегорами. Кастанеда говорит об энергетических паразитах, этаких монстрах, пожирающих нашу энергию. Подобных подходов придерживаются и Хакеры Сновидений – они считают, что в наше сознание встроены чужеродные корректирующие вставки, модифицирующие наше поведение. Какую бы модель мы ни применяли, суть одна и та же: нас постоянно доят, из нас постоянно вытягивают энергию. Мы для этих сущностей – просто энергетические дойные коровы, не более того.

– Ой, жуть какая… – даже засмеялась Ольга, ее глаза весело блеснули. – Сергей, а что это за трансерфинг? И кто такие Хакеры Сновидений?

– Трансерфинг реальности, – поправил Сергей. – Это очень неплохая система, позволяющая самому выбирать свою судьбу. То есть с минимальными усилиями получать все, чего ты хочешь. Автор этой системы – Вадим Зеланд. Точнее, он получил это знание во сне, поэтому сам себя автором не считает. Хакеры Сновидений – одна из многочисленных групп исследователей, занимающихся изучением мироздания. Карлос Кастанеда – американский писатель, автор серии книг о магии. Знающих людей очень много, и у всех можно взять что-то ценное.

– Понятно, – ответила Ольга. – Ну, так что там дальше с нашими монстрами?

– Монстры живут и процветают, – улыбнулся Сергей. – Как я уже упомянул, они всеми силами пытаются вытянуть из нас энергию. И делают это, играя на наших чувствах. Разозлило тебя что-то – знай, что тебя сознательно провоцируют на эмоциональный взрыв. Кричишь ты от восторга на футбольном матче – то же самое. При этом для любого маятника – так эти структуры называют в трансерфинге – безразлично, как ты относишься к конкретной вещи. Ты можешь ее любить, можешь ненавидеть. Суть одна и та же – ты вкладываешь в отношение к этой вещи свою энергию. Маятник тем и характерен, что ему без разницы, с какой стороны его подталкивают. Взять хоть нынешний всплеск национализма в России – это типичный маятник. Кто-то ненавидит всех, у кого темный цвет кожи. Другие, напротив, яростно обличают скинхедов и иже с ними, ратуя за мир и дружбу между народами. Но что на деле? А на деле те и другие просто раскачивают маятник, каждые со своей стороны. Чем больше в прессе говорят о скинхедах, тем больше людей подключается к маятнику с обеих сторон, тем больше энергии он получает. А значит, тем чаще будут происходить нападения на людей с другим цветом кожи. И так происходит едва ли не со всем, с чем мы сталкиваемся. Смотришь ты фильм в кинотеатре, а рядом кто-то постоянно шелестит бумажками, что-то жует. Это тебе мешает, ты злишься. И чем больше ты злишься, тем сильнее становятся хруст и чавканье. Наконец, когда тебе этот шелест окончательно надоедает, ты высказываешь этому человеку все, что о нем думаешь. Даже если на этом все прекратится, маятник уже получил от тебя свою порцию еды. Если же чавкающий человек просто пошлет тебя по всем хорошо известному адресу, это может перерасти в драку. В итоге получаем синяки, шишки, милицию, недосмотренный фильм. А наши монстрики удовлетворенно потирают лапками свои толстые лоснящиеся животики – они сыты. И хуже всего то, что люди просто не осознают присутствия этих сущностей. Нам кажется, что это наша злость, наше возмущение, тогда как на деле все эти чувства нам навязаны. Нас сознательно провоцируют, и мы раз за разом «ведемся» на эти провокации.

– Так это что, если какой-то урод рядом со мной будет хрустеть попкорном, я не могу его одернуть? А если он меня пошлет, мне нельзя взять его за горло? – не без вызова спросил я.

– Кирилл, вопрос не в том, одергивать его или не одергивать, – это уже зависит от ситуации. Вопрос в тебе – как ты на это реагируешь, что чувствуешь. Нужно усвоить простое правило: нами помыкают, как марионетками. И эти монстрики делают все для того, чтобы вывести нас из себя. Именно они – истинные хозяева мира. А мы для них – просто батарейки. Видел фильм «Матрица»? Его авторы очень верно отразили суть проблемы. Поэтому задача человека состоит в том, чтобы освободиться от чужеродного влияния, вернуться к своей истинной природе. А для этого нужно понимать, что с тобой происходит. Главный способ противодействия маятникам – не вовлекаться в их игры. Как говорит Зеланд, не излучать мысленную энергию на их частоте. Топают у тебя над головой соседи, громко играет музыка. Если ты отреагируешь на это негативной мыслью, даже тенью недовольства, ты уже подтолкнешь маятник. Ты вложишь немного энергии, и маятник тут же откликнется. А как он откликнется? Сделает все для того, чтобы ты злился сильнее. А как это сделать? Заставить людей в квартире наверху топать сильнее, сделать музыку громче. Учитывая, что люди – марионетки, маятник сделает это без труда. И вот уже шум громче, а ты злишься сильнее. Процесс идет по нарастающей. И чем больше ты будешь ненавидеть соседей, тем чаще они будут устраивать вечеринки. Поэтому правильный вариант – просто провалить маятник. Ты отметил его наличие, осознал, что происходит. И забыл о нем. Самое главное – не реагировать на провокации маятников. Просто отслеживай свои чувства. Любое недовольство, зависть, гнев, гордыня, страх, жадность и прочие пороки – суть действие мятников. Все это – не твое, все эти чувства навязаны тебе. Точно так же, как они навязаны и другим людям. Поэтому, когда тебе что-то не нравится в действиях другого человека, вспоминай о том, что он – такая же марионетка, как и ты. Что вас специально стравливают, что вы оба не свободны. Но у тебя, в отличие от него, есть понимание происходящего. А значит, ты можешь поступить правильно, не дать втянуть себя в игры маятников.

– Ладно, это понятно, – торопливо согласилась Ольга. – А как получать то, что хочешь? Меня больше всего интересует именно это, – она обворожительно улыбнулась.

– Я уже рассказывал Вике и Кириллу о пространстве вариантов, – ответил Сергей. – Но повторю в двух словах для тебя: пространство вариантов – это некая древовидная структура, каждая из веточек которой представляет собой один из вариантов реальности. И в этом пространстве есть все, чего мы хотим. Нужно лишь перейти на нужную веточку.

– Все-все? – не поверила Ольга.

– Все, – подтвердил Сергей.

– Это значит, что я все еще могу стать балериной? – с так любимой мною улыбкой осведомилась Ольга. – А еще лучше – звездой мирового тенниса, вроде Курниковой?

Я был готов аплодировать моей Оле – как ловко она его поймала! Пусть теперь попробует выкрутиться.

– Я понял, о чем ты, – кивнул Сергей. – В пространстве вариантов действительно есть все. Но для каждого из нас есть собственная реальность, идущая с нашего рождения. В балет или теннис родители отдают еще совсем маленьких детей – конкуренция там очень жесткая, поэтому тренироваться надо с детства. И если ты сейчас встанешь на пуанты или возьмешь ракетку в руки, большого толка от этого уже не будет – ты упустила время. То есть где-то там, в твоем детстве, в возрасте пяти-семи лет, произошло ветвление: вариант, в котором родители отдали тебя в балетную школу, остался для тебя нереализованным. Точнее, он существует, но в другой реальности. Представь ствол дерева, разделившийся на несколько ветвей. Рост направлен вверх, и если ты оказалась, скажем, на правой ветке, то шанса переместиться на левую – туда, где балетная школа, – у тебя практически нет. Понимаешь? – Сергей внимательно смотрел на Ольгу. – Ты упустила шанс, время прошло. Для балета или тенниса у тебя уже нет предпосылок. Даже если ты очень захочешь, то в лучшем случае будешь танцевать в самодеятельности или играть в теннис как любитель – пусть даже с какими-нибудь миллионерами и прочим бомондом. То есть частичная реализация твоего желания еще возможна. Но стать звездой балета или тенниса тебе, увы, уже не светит. Впрочем, как и всем нам.

– Ну, я бы не отказалась поиграть в теннис и по-любительски, – усмехнулась Ольга. Потом, взглянув на меня, поспешно добавила: – С тобой, конечно. Так как этого добиться? – Она снова перевела взгляд на Сергея.

– Видишь ли, здесь не все так просто… – Он задумчиво почесал нос. – Очень многие люди несчастны и неудачливы только потому, что занимаются не своим делом. Скажем, родители-врачи решили и сына сделать врачом. Его возражения о том, что он любит цветы и хотел бы стать ботаником, в расчет не принимаются – «у нас династия». И вот наш молодой хирург уже вырезает аппендициты и вскрывает абсцессы. Но счастлив ли он? Нет. Он потерял свою мечту. И так с большинством людей – очень редко можно встретить человека, который по-настоящему счастлив. К слову, среди богатых людей процент несчастных едва ли не выше, чем среди бедняков.

– Богатые тоже плачут, – вставила Ольга.

– Точно, – согласился Сергей. – Поэтому, перед тем как выбирать свою судьбу, надо понять, чего же ты на самом деле хочешь. Чего хочет твоя душа, а не навязанные обществом амбиции. Я, например, всегда мечтал путешествовать. Хотел плавать с аквалангом на коралловых рифах. Опять же, я был без ума от всякой мистики. Любил старинные книги и вообще старые вещи – есть в них что-то особенное. Но как все это получить, я не знал. В результате получил совершенно не нужную мне профессию – даже не буду говорить, какую, – Сергей улыбнулся. – Причем не нужную и всем остальным. В результате к тридцати годам я оказался у разбитого корыта – ни дома, ни работы, ни семьи. Ничего – полный банкрот. А ведь к этому времени я уже неплохо разбирался в магии, пытался даже применять ее для своих нужд. Но результат всякий раз получался негативным: скажем, вместо акваланга и коралловых рифов я получал бассейн и маску с ластами. И лишь после того, как я отошел от традиционной магии и начал осознавать управляющие миром законы, что-то начало получаться. Само собой, без всякого насилия над миром. В результате я каждый год теперь куда-нибудь езжу. Не раз плавал на коралловых рифах, включая знаменитый Большой Барьерный – у меня в шкафу альбом с фотографиями, потом покажу. Я по-прежнему изучаю тайны мироздания. Наконец, как антиквар я вожусь с разными старинными вещами, это приносит мне вполне приличный доход. У меня есть все, чего я хотел, – дом, машина. Разве что жены пока нет, но я работаю над этим вопросом, – он снова улыбнулся. – И все это стало возможным потому, что я разобрался в себе. Понял, чего я действительно хочу. То есть для каждого из нас есть своя тропинка. И, чтобы не ошибиться, не пойти туда, куда не надо, сначала следует понять, чего же ты на самом деле хочешь. Тогда ты будешь в содружестве с твоей душой, она не будет тебя хватать за плечо и останавливать: «Ну, куда же ты, ведь ты хотел совсем другого». Если ты не в ладах с душой, ничего путного у тебя никогда не получится.

– Ладно, знаю я, чего хочу, – отмахнулась Ольга. – И что дальше? Что я должна делать – читать заклинания?

– Нет, конечно, – ответил Сергей. – Для начала, как я уже говорил, нужно избавиться от влияния маятников. Стать безразличным ко многому из того, что нас окружает. Дело в том, что маятники не только крадут нашу энергию, но и сбивают с пути. Видели фильм «Сеньор Робинзон»? Там главный герой проходил с завязанными глазами по бревну, поперек которого качались каменные маятники. Просто замечательная иллюстрация к нашему разговору! – Глаза Сергея удовлетворенно блеснули. – Лишь сумев пройти мимо маятников без потерь, сумев избежать их козней, ты получаешь возможность прямиком идти к цели. Тебе перестают мешать – и это главное. Стать недоступным для этого мира – один из главных принципов магии.

– Записала… – Ольга сделала вид, что записывает что-то в несуществующий блокнот. – Что у нас дальше?

– Дальше, думаю, у нас будет ужин, – ответил Сергей. – Хватит болтовни для одного вечера – не так ли?

Спал я этой ночью все на том же диванчике. Для Ольги Сергей принес из гаража разборную кровать: мы собрали ее, навесив металлические спинки с никелированными дугами, и поставили в комнату к Вике. Может, я и не был во всем доволен таким раскладом, но сами девчонки были в восторге. Они болтали, наверное, часов до двух ночи – я то и дело слышал приглушенные взрывы смеха. Впрочем, то, что они так хорошо поладили, меня вполне устраивало, поэтому в конце концов я все-таки заснул.

Разбудила меня Ольга.

– Вставай, спящий красавец! – прошептала она у меня над ухом, я открыл глаза. Увидев лицо Ольги, улыбнулся и сладко потянулся.

– Подъем! – Ольга провела рукой по моим волосам. – Сергей уже ушел, мы позавтракали. Тебя будить не стали. Так что поднимайся. А я побежала, мне на работу пора. – Она чмокнула меня в губы.

– Брось ты ее, работу эту… – зевнул я, поднимаясь с дивана.

– Ну да, – язвительно отозвалась Ольга. – Ты мне много денег даешь?

– А ты выходи за меня замуж, – сказал я то, что уже давно хотел сказать.

– Ты это серьезно? – В ее голосе послышалось удивление.

– Абсолютно. Чего тянуть?

Она несколько секунд смотрела мне в глаза, потом загадочно улыбнулась.

– Ну я, конечно, не против… – Ольга потянулась ко мне и еще раз поцеловала. – Но ты понимаешь, что будет, если ты потом откажешься от своих слов? – Она провела своим изящным пальчиком по моим губам. – Я ведь совсем скоро стану ведьмой. А месть ведьмы ужасна. – Ольга снова вгляделась мне в глаза, потом не выдержала и засмеялась. Я обнял ее, поцеловал.

– Все, Кирилл. Мне действительно пора. – Девушка вырвалась из моих объятий. В ее глазах блеснули слезы – или мне показалось?

– Иди уж – ведьма… – пробормотал я. Одарив меня своей неповторимой улыбкой, Ольга вышла из комнаты, а я пошел умываться.

Сергей вернулся к полудню, в руках у него я увидел два ноутбука. Один из них я уже вчера видел – это был ноутбук Мейера.

– Ну и как? – спросил я.

– Разумеется, замечательно. Переписали всю инфу на мой компьютер, – он продемонстрировал второй ноутбук. – Теперь будем разбираться.

– И как справились с паролем? – спросила подошедшая Вика. – Это я чтобы знать на будущее.

– Алексей просто подсоединил жесткий диск этого ноутбука вторым диском к своему компьютеру, – пояснил Сергей. – Пароль остался в BIOS’e. После чего переписали все на мой ноутбук, и дело в шляпе.

– Так просто? – удивилась Вика.

– На то они и спецы, что для них все просто, – ответил он. – А для нас будет наука. Ну что, пойдем глянем, что там у него?

– Глянем, – согласился я, и мы втроем пошли в гостиную.

С материалами Мейера мы разбирались почти три часа, да и то успели познакомиться с ними лишь в общих чертах. Здесь была переписка на русском, английском, немецком и испанском языках. Были данные по каким-то компаниям. Также мы нашли материалы по образцам ракетного вооружения для самолетов и наземных противотанковых ракет с лазерным наведением.

– Он что, шпион? – спросил я, когда Сергей перевел заголовок очередного документа.

– Все может быть… – задумчиво отозвался он, вчитываясь в текст. – Но пока все говорит о том, что господин Вольф Мейер просто приторговывает оружием…

Самой полезной для нас оказалась личная переписка Мейера. Насколько мы поняли, все письма приходили и отправлялись в зашифрованном виде. Но здесь же, на компьютере, находилась и шифровальная программа, поэтому никаких проблем с чтением писем не возникло. К тому же большинство сообщений хранилось в архиве в уже расшифрованном виде.

Из переписки Мейера мы узнали, что он – владелец какого-то особняка в Англии. Скорее, даже замка – потому что у него был свой управляющий. В последнем письме, присланном неделю назад, управляющий интересовался, сколько бутылок вина такой-то марки и такого-то года покупать. Кроме того, предлагал нанять нового садовника – старый, по его словам, совсем обленился. В ответном письме Мейер четко указал, сколько и какого вина купить, по поводу нового садовника предложил не торопиться. Сказал, что желает сначала увидеть его лично.

Была здесь и переписка с Кравченко. Правда, нас она уже особо не интересовала. А вот переписка Мейера с какими-то людьми в Бразилии показалась нам весьма занятной: в своих письмах некто Клейн и Жан отчитывались о ходе поисков некоего немецкого профессора. Предположить, зачем он им нужен, позволяла одна фраза Мейера. Отчитывая своих людей в Бразилии за какой-то срыв, он напомнил им, что, если им не удастся выполнить свою задачу, то вся работа в России теряет смысл. По дате письма мы смогли определить, что в это время Мейер уже вел переписку с Кравченко. Таким образом, можно было предположить, что неизвестный нам пока профессор что-то знал об одном из Ключей. А может, и вовсе являлся его владельцем.

– Ну и что нам теперь – в Бразилию ехать? – поинтересовался я.

– Можем и съездить на досуге… – пожал плечами Сергей. – Особенно после того, как Мейер так любезно снабдил нас деньгами.

– Вот как раз это мне не нравится, – поморщилась Вика. – Все-таки это кража.

– Вика, мне нужно было имитировать действия обычного воришки. Деньги лежали прямо в чемодане, ни один вор их бы не пропустил. Поэтому мне пришлось их забрать. Кроме того, на войне как на войне. И что плохого в том, если деньги врага будут потрачены на него самого? По-моему, это справедливо.

– Точно! – поддержал я. – И пусть этот гад локти теперь кусает.

– Деньги нам действительно пригодятся, – кивнул Сергей. – А вот ноутбук мы ему вернем.

– Зачем? – не понял я.

– Чтобы он решил, что все утряслось… – Сергей на несколько секунд задумался, потом взглянул на меня и улыбнулся: – Думаю, Бразилию мы пока оставим в покое. А вот смотаться в Лондон нам бы действительно не помешало. Как ты на это смотришь?

– Ты серьезно? – немножко опешил я.

– Вполне. Сутки туда, дня три там. Сутки обратно. Плюс несколько дней на оформление виз и загранпаспортов. За неделю управимся.

– Простите, я не поняла – а меня вы не приглашаете? – В голосе Вики звучало возмущение.

– Вика, будет лучше, если вы с Ольгой побудете здесь, – ответил он. – Вдвоем с Кириллом нам будет намного проще.

– Сергей, ты так говоришь, как будто мой голос здесь уже ничего не значит, – обиделась Вика. – Если речь о деньгах, то у меня есть деньги в банке, я могу снять.

– Вика, ну при чем здесь деньги? – мягко возразил Сергей. – Просто я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– А ты выбери тот вариант, где все будет нормально, – не без вызова отозвалась Вика.

Сергей улыбнулся.

– Вика, но это действительно опасно. Даже при всем моем умении я не могу ничего гарантировать. Знаешь, где именно мы остановимся в Лондоне? – Его глаза загадочно блеснули.

– Ну и где?

– В доме у Мейера. Мы будем его гостями.

– Как это? – удивился я. Сказанное Сергеем представлялось мне совершенно нереальным.

– Очень просто. Мы отправим управляющему письмо от имени Мейера. Попросим его принять на недельку хороших друзей из России. И пока Мейер будет рыть землю здесь, мы спокойно покопаемся в его доме. Может, и найдем что-то интересное.

– Это будет уже нахальство, – сказал я, потом засмеялся. Идея казалась немножко сумасшедшей – и, тем не менее, она мне понравилась.

– Как же ты отправишь письмо, если компьютер Мейера закрыт паролем? – не без сарказма спросила Вика.

– Мы отправим письмо с моего компьютера, – терпеливо объяснил Сергей. – Мы же скопировали все данные – у меня есть пароль к почте, есть все прочие настройки. Я сделаю из своего ноутбука клон ноутбука Мейера. Это совсем просто – нужно только заменить пару файлов. Тогда я смогу в любое время просматривать его почту. Если, конечно, Мейер не сменит пароль.

– Вы не можете уехать без меня, – решительно заявила Вика. – Это будет просто нечестно. Я всю жизнь мечтала побывать в Лондоне. Увидеть Биг-Бен, Вестминстерское аббатство. И так далее.

– Вика, если взять тебя, то и Ольга обязательно напросится, – сказал я. – Вот увидишь – она не захочет остаться.

– Вот и давайте поедем вчетвером! – даже обрадовалась Вика. – Вот увидите, мы не будем мешать. Наоборот, с нами будет не так подозрительно. Обычные туристы. Да и с вами нам будет безопаснее, чем оставаться здесь одним.

– Ладно, мы подумаем над этим… – вздохнул Сергей. – А пока, если вы не против, я займусь компьютером…

К моему удивлению, Сергею и в самом деле удалось залезть в почтовый ящик Мейера. К этому времени уже вернулась Ольга – она работала продавцом в обувном магазине. Сегодня ей удалось отпроситься пораньше. Узнав, что мы с Сергеем собираемся в Лондон, а ее и Вику брать не хотим, Ольга быстро взяла все в свои руки. Спорить с ней было совершенно невозможно – уж мне ли этого не знать? В итоге уже через полчаса после ее прихода осознавший всю бесполезность дискуссий Сергей писал от имени Мейера письмо управляющему с просьбой принять на неделю четверых россиян.

– А как же твоя работа? – уже безо всякой надежды спросил я Ольгу.

– Да ну ее к дьяволу, – отозвалась она. – Когда я еще в Лондон смогу попасть?..

Наконец Сергей отправил письмо по электронной почте. Теперь нам оставалось только ждать, клюнет дворецкий Мейера на эту уловку, или нет. Удивительно, но он клюнул – уже через два часа пришел ответ! Управляющий обещал встретить гостей и просил хозяина ни о чем не беспокоиться.

– Здорово! – выдохнула Вика, прочитав письмо. – Все получилось!

– Да, – согласился Сергей. – Теперь нам осталось только замести следы, удалив письмо управляющего из почтового ящика.

На это у него ушли считанные секунды. Отключив ноутбук от сети, Сергей улыбнулся.

– Пока все хорошо, – сказал он. – Теперь мне нужны ваши паспорта.

– Зачем? – не поняла Ольга.

– Просто по российским паспортам в Англию пока еще не пускают, – терпеливо объяснил Сергей. – У меня есть хороший знакомый в туристическом агентстве, он поможет все оформить. Это займет дня три. А у тебя, Кирилл, сейчас тоже будет небольшая работа.

– И какая же? – поинтересовался я.

– Возьми этот ноутбук, – он передал мне компьютер Мейера, – и сплавь его на какой-нибудь барахолке. Он стоит порядка двух тысяч долларов. Но любой барахольщик поймет, что компьютер краденый. Так что взять за него ты сможешь долларов пятьсот, не больше. Это я к примеру – деньги для нас в данном случае не важны, но отдавать ноутбук уж совсем даром будет подозрительно. Лучше всего пристроить его на радиорынке, причем у кого-то из постоянных торговцев. Никому из посетителей рынка не продавай – только самим барахольщикам. И будь осторожен – компьютер уже могут искать.

– Ладно, – пожал я плечами. – Сделаю.

– Хорошо… Вика, теперь к тебе вопрос – очень серьезный и очень личный, – Сергей внимательно посмотрел на девушку. – Как ты смотришь на то, чтобы выйти за меня замуж?

– Замуж?! – опешила та.

– Именно. Обещаю быть идеальным мужем, – несколько секунд Сергей продолжал смотреть на ошарашенную Вику, потом тихо засмеялся.

– Вика, не пугайся, – сказал он. – Наш брак будет фиктивным. Просто Мейер знает твою фамилию, что грозит нам большими проблемами. Его людям достаточно будет проверить списки пассажиров, чтобы выйти на наш след. А так мы поженимся, ты возьмешь мою фамилию. В итоге Мейер тебя потеряет. Обещаю, что твой паспорт будет сохранен, и потом тебе его вернут – как только все утрясется. При этом он останется девственно чистым.

– Но ведь это сложно? – неуверенно произнесла Вика. – И долго…

– Не имей сто рублей, а имей сто друзей – слышала о таком? Не беспокойся, тебе даже не придется никуда ходить и клясться мне в любви и верности. Только нужно будет сделать фотографии на паспорт. Да, и для загранпаспорта тоже. Это касается всех. – Сергей взглянул на нас с Ольгой. – Можно будет сделать прямо здесь, у меня есть цифровая камера.

– Сфоткаемся, – пожал я плечами. – Нет проблем… Слушай, – я взглянул на Ольгу, – может, и нам тогда уж сразу пожениться? За компанию?

– Ой, нет, – покачала головой Ольга. – Не так быстро. Мне еще надо подумать.

– Зря… – произнес я и демонстративно вздохнул.

* * *

Мейер сидел в своем гостиничном номере и читал газету. На диванчике у двери раскладывал пасьянс Мигель – после того как Мейер выгнал нанятых охранников, немой телохранитель почувствовал себя гораздо увереннее. Раньше Мастер всегда полагался именно на него, так будет и впредь. И когда послышался стук в дверь – тихий, размеренный – Мигель положил карты, поднялся с дивана и пошел открывать, уже зная, кто стоит за дверью. Несколько секунд спустя посетитель уже входил в комнату Мейера.

– Good evening, Master… – высокий плотный мужчина лет сорока почтительно склонил голову.

– Здравствуй, Клейн. – Мейер отложил газету, поднялся и пожал руку здоровяку. – Рад тебя видеть.

– Thank you, Master. Where is your security?

– Выгнал, – ответил Мейер. Затем, уловив во взгляде Клейна легкое недоумение, пояснил: – Вчера меня обокрали. Пока воришка копался в моих вещах, охранник спал на диване. Пришлось разогнать всю местную охрану – они ничего не смыслят в своем деле.

– Was anything stolen? – Клейн поставил свой кейс на пол и с тревогой взглянул на хозяина.

– Пропал мой ноутбук, – ответил Мейер. – И, пожалуйста, Клейн, говори по-русски.

– Я не люблю этот язык, – поморщился Клейн. – Меня учили арабскому, русский шел вторым. Я уже многое забыл.

– Вот у тебя и будет возможность попрактиковаться. Что там у Мишеля и Филиппа?

– Начали поиски профессора в верховьях Рио-Негро. Жан остался в Манаусе. Будет сообщать нам о ходе поисков. А как дела здесь, Мастер?

– Пока не очень… – Мейер вздохнул. – Садись, я введу тебя в курс дела…

Шел уже девятый час вечера, когда в дверь номера Мейера снова постучали. Откровенно скучавший Мигель, услышав стук, встал с дивана и бесшумно прошел к двери, в его руке мелькнул нож. Оглянулся, ожидая указаний Мейера.

– Кто?! – громко спросил Мейер.

– Это Крестов! – услышал он знакомый голос.

– Все нормально, Мигель. Впусти его.

Нож в руке телохранителя исчез так же внезапно, как и появился. Открыв дверь, Мигель смерил стоявшего перед ним человека взглядом и отступил в сторону.

– Это я… – сказал Крестов, входя в номер. – У вас гости?

– Можете говорить при них совершенно спокойно, – отозвался Мейер. – Нашли что-нибудь?

– Это решать вам… – Крестов вынул из полиэтиленового пакета ноутбук. – Посмотрите – он?

Руки Мейера слегка дрогнули. Он взял ноутбук, провел по нему ладонью.

– Да, мой… – сев на диван, Мейер торопливо включил компьютер. – Пароль не взломан… Где вы его нашли?

– На радиорынке. Какой-то тип продал за четыреста долларов.

– Вы его схватили?

– Он же не мне продавал, – усмехнулся Паша. – Просто мои люди обошли утром все точки и предупредили о краже. Как только появилось что-то похожее, мне тут же сообщили. Я, конечно, могу поискать продавца. Но лишь в том случае, если он попытается продать что-то еще.

– Это было бы хорошо, – согласился Мейер, внимательно вглядываясь в монитор. – Вроде бы все на месте. Спасибо, Павел, вы хорошо поработали, я ценю это. Как дела с нашей девчонкой?

– Пока никак. В Москве ее нет, в Рязани тоже. Сейчас пытаемся проверять ее знакомых по институту, ищем родственников.

– Хорошо, Павел. Сделаем так: во-первых, я удваиваю вам и вашим людям жалованье, вы это заслужили. Во-вторых, с этой минуты вы будете работать под руководством Клейна, – при этих словах Мейера Клейн, все это время спокойно сидевший в кресле, слегка кивнул. – Клейн – очень опытный человек. С его помощью вы наверняка разыщете девчонку.

– Боюсь, вы не понимаете, – усмехнулся Паша. – Меня попросили вам помочь, я делаю это в меру своих сил. Но это не значит, что кто-то может указывать, что и как мне делать. Я вернул вам ваш компьютер. Я ищу вашу девчонку. Большего никто от меня требовать не может. Как только у меня появится что-то новое, я вам сообщу… – повернувшись, Паша спокойно вышел из номера.

– Просто беда с этими русскими… – вздохнул Мейер. – С ними совершенно невозможно работать.

– Этот бандит ведет себя слишком вызывающе, – согласился Клейн.

– Да, Клейн. Но пока он мне нужен. А когда все закончится, Мигель перережет ему глотку. Верно, Мигель?

Телохранитель улыбнулся и склонил голову в знак согласия. Его хозяин удовлетворенно кивнул.

– Значит, договорились… – Мейер взглянул на часы. – Сейчас подойдет Валентин, и мы вместе подумаем, как отыскать нашу беглянку.

* * *

С компьютером у меня все прошло на удивление гладко. Я, конечно, знал, что многие торговцы скупают краденое. Но не подозревал, что они делают это с таким удовольствием. За ноутбук мне предложили триста долларов сразу или пятьсот завтра. Торг был очень непродолжительным, и уже через несколько минут я шагал к своей машине с четырьмя сотнями баксов в кармане. Конечно, хотелось большего, но в данном случае приходилось выполнять указания Сергея. А он однозначно сказал, что деньги в этой ситуации – не самое главное.

Когда я вернулся, все уже были дома и ждали меня, чтобы сесть ужинать. Доложив о своих успехах, я протянул Сергею выручку.

– Оставь у себя, – ответил он. – На мелкие расходы.

После ужина мы прошли в гостиную. Немного поговорили о наших делах, Сергей рассказал о своих знакомых в загсе и в туристической компании – по его словам, все обещали сделать в кратчайшие сроки. В турфирме у него работает друг детства, а начальница загса – его старая клиентка. Не раз консультировал ее насчет покупок, даже подыскивал для нее какие-то вещи.

Разговор о делах скоро закончился, я стал ждать, когда же Сергей и Вика начнут беседовать о магии. Но первой заговорила моя Ольга:

– Сергей, ты вчера много рассказывал о магии. Все это, конечно, очень интересно, но есть ли какие-то методики, которые давали бы быстрый результат? Пусть даже это будет что-то совсем простенькое – но такое, чтобы сразу было видно?

– Видишь ли, Оля, – Сергей задумчиво потер переносицу, – в магии все взаимосвязано. Из нее трудно вычленить какую-то отдельную методику. Если ты берешься за что-то одно, то увидишь лишь отблески силы, не более того. Возьмешься за другое – то же самое. Вроде бы вот она, магия, рядом, ты это чувствуешь. А ухватить не получается. Почему? Потому что система начинает работать тогда, когда проработаны все ее части, когда из разрозненных кусочков выстраивается нечто цельное. Сравни это с машиной – ты не сможешь поехать только на двигателе или кузове, тебе, как минимум, нужен набор самых основных агрегатов и узлов. Очень многие люди отходят от магии только потому, что ждут быстрых результатов. Им нужно все сейчас, на блюдечке с пресловутой каемочкой. Но так не бывает. Ты должна заинтересовать Силу, привлечь ее. Только тогда у тебя начнет что-то получаться. А это очень долгий процесс, он занимает годы и годы.

– А что ты понимаешь под Силой? – поинтересовалась Ольга. – Давай, не тяни – народ ждет, – она улыбнулась, на щеках появились мои любимые ямочки.

– Это довольно сложная тема, а потому может вылиться в целую лекцию, – губы Сергея дрогнули в усмешке. – Вытерпите?

– Мы постараемся, – за Ольгу отозвалась Вика.

– Хорошо, коли так… – Он ненадолго задумался, собираясь с мыслями. – Согласно представлениям магов, в мире существует некая сила, пронизывающая собой все сущее. Маги называют ее Силой, Духом, Намерением, Абстрактным. Именно эта сила тасует людей и обстоятельства, именно она, в конечном итоге, определяет нашу жизнь. Люди многие века пытаются найти подходы к этой силе – так родились религии, так появились различные эзотерические школы. Споры о том, что собой представляет эта сила, бессмысленны. Большинство знающих людей сходится на том, что эта сила непознаваема. Мы можем говорить, как она себя проявляет, каковы ее свойства, каким образом с ней можно взаимодействовать. Но это все равно не приближает нас к ее пониманию. И то, что я рассказываю, всего лишь модель, одно из множества возможных описаний – и не более того… – Сергей несколько секунд помолчал.

– Итак, что можно сказать об этой силе? – продолжил он. – Прежде всего, именно она стремит этот мир к развитию. Эта сила подобна реке, потоку. И так же, как река, она может дробиться на более мелкие потоки. В целом получается нечто вроде дерева с толстым стволом, более тонкими ветвями и совсем тонкими веточками. Чтобы вы могли понять сущность модели, скажу, что основные мировые религии являются ветками этого дерева. Вот эта вот толстая ветка, – Сергей обозначил рукой в воздухе нечто вроде ветви, – христианство. Вот эта – ислам. А вот здесь – буддизм и индуизм… Вроде бы они отличаются, но корень у них все равно общий. Можно сказать, что изначальная сила, ветвясь, приобретает какие-то новые качества, характеризующие тот или иной поток. Зачем это нужно? Для экспансии жизни. Для эволюции. Данное ветвление касается не только религий, но и всего живого. Человеческие расы, разные виды животных – тоже примеры такого ветвления. Жизнь пытается занять любые доступные для нее ниши. А что является основой возможности занять какую-то конкретную нишу? Разнообразие видов. Чем больше видовое разнообразие, тем больше у жизни шансов заполнить пустоту. И межвидовая конкуренция – это всего лишь способ, посредством которого Сила ведет наиболее успешную экспансию жизни. Когда борются между собой два каких-то вида, каждый из них отстаивает свое право на существование. Но для Силы, по большому счету, безразлично, какой вид победит, – все равно она не останется внакладе. Представьте кукольника, надевшего на каждую руку по тряпичной кукле. Вроде бы кукла – отдельный персонаж. Куклы могут спорить, драться, даже убивать друг друга. Но под ними все равно скрываются руки кукловода – чувствуете, о чем я? – Сергей внимательно посмотрел на Ольгу, потом взглянул на нас с Викой. – Так же и с Силой: проникая во все сущее, она приобретает ту или иную окраску, те или иные черты. И когда мы видим вечное противостояние народов и религий, мы не должны забывать о том, что в основе этого все та же экспансия жизни. Скажем, белый человек может быть озабочен тем, что другие расы наступают ему на пятки. Он может тем или иным способом отстаивать свое право на существование. Но для Силы это все та же игра в куклы, когда левая рука спорит с правой. Ей не важно, какая из кукол победит, – важно, что жизнь продолжается, что на смену менее эффективным расам приходят более живучие и плодовитые. Поэтому, когда мы отстаиваем какую-то точку зрения – скажем, точку зрения европейской цивилизации, – мы должны понимать всю условность такой позиции.

– Хороша условность! – усмехнулась Вика. – По-моему, очень скоро все это может вылиться в войну цивилизаций. Разве не так?

– Может, конечно. Для нас здесь важно другое: как быть тебе, мне, любому простому человеку, волею судеб оказавшемуся вовлеченным в битву потоков? Как вести себя, какую сторону поддерживать? Как, наконец, выжить в этой битве гигантов? Понимаешь, о чем я?

– Немножко, – неуверенно протянула Вика, явно пытаясь осмыслить нарисованную Сергеем картину. – А как ко всему этому относится Бог?

– Как относится Бог? – Сергей как-то грустно усмехнулся. – Дело в том, Вика, что Бог и есть та Сила, о которой мы говорим. Единый и многоликий, жестокий и милосердный. Всевидящий, всезнающий. Может пощадить одного – и убить миллионы. И наоборот. Перед Его лицом мы ничтожны. Ничтожны настолько, что наше существование даже сложно воспринимать всерьез. Вспомни библейский всемирный потоп – Бог не пощадил погрязшее в грехах человечество. И что-то мне подсказывает, что именно сейчас мы снова подходим к этому рубежу. – Сергей поудобнее устроился в кресле.

– Но я отвлекся, – продолжил он. – Нас в нарисованной картине интересует наше конкретное положение. Какое оно? Незавидное. Мы не можем управлять своей судьбой, нас кидает из стороны в сторону, как щепку в бушующем океане. Как выбраться из этой безысходной ситуации? И возможно ли это хотя бы в принципе? – брови Сергея слегка приподнялись, он пытался подтолкнуть Вику к ответу. В ответ девушка лишь улыбнулась и пожала плечами, ожидая дальнейших объяснений.

– Возможно, Вика. Дело в том, что, при всей жестокости Силы, при всем ее могуществе она настроена на взаимодействие с нами. Более того, она страстно его ищет, пытается всеми возможными способами привлечь к себе наше внимание. Но в большинстве случаев все ее попытки наладить контакт с нами оказываются тщетными. Раз попыталась Сила показать себя, два, три – мы ничего не замечаем. В итоге Сила просто покидает нас, ей надоедает с нами возиться. Знаешь, что при этом происходит? Мы переходим в разряд пушечного мяса. Можно сказать, что Сила, Дух, Бог снимает с себя ответственность за нашу дальнейшую судьбу. С этого времени мы – разменная монета в играх вселенских сил. К сожалению, подавляющее большинство людей находятся именно в этом положении. Вспомни, сколько на твоей памяти было различных катастроф, нелепых и трагичных смертей? Еще можно понять, когда гибнут взрослые, – здесь всегда можно сказать, что Бог покарал их за грехи. Но почему так часто гибнут дети? Да, небольшую часть таких смертей тоже можно списать на Бога – иногда говорят, что Бог, забрав детей так рано, спасает их этим от грехов, которые они должны были совершить в будущем. Но, когда в результате какой-то катастрофы или теракта гибнут сразу десятки детей, этот аргумент вряд ли можно признать уместным. Остается последний, решающий – «на все воля Божья». Но так ли это? – Брови Сергея снова поползли вверх. Вопрос был риторическим, поэтому Вика опять промолчала.

– Однажды, – продолжил Сергей, – меня заинтересовал такой феномен: я обратил внимание на то, что многие преступники на удивление удачливы. Причем это касается не только блистательных авантюристов, но и самых жестоких убийц и насильников. Им действительно везет – как минимум, какое-то время. И это везение настолько явное, что его нельзя назвать случайностью. Верующий человек в данном случае с уверенностью заявит, что душегубу помогает дьявол, что это происки бесовских сил. Но, на мой взгляд, бесы здесь совершенно ни при чем. И везение преступника основывается исключительно на его личной силе. Вспомните, большинство знаменитых преступников были очень харизматичными людьми. В этом мире все основывается на личной силе. Есть у тебя такая сила – мир крутится вокруг тебя. Нет силы – ты вращаешься вокруг других центров силы. И удача в данном случае является влиянием личной силы человека на протекающие вокруг него цепочки событий: если у тебя есть личная сила, ты выкрутишься из самой сложной ситуации, вытянешь, может, один шанс из тысячи. Нет личной силы – погибнешь. Сильный человек, пусть даже отпетый негодяй, никогда не окажется на борту обреченного на гибель самолета – его личная сила этого не допустит. А какой-нибудь очень хороший человек погибнет, потому что высокие моральные качества, увы, не компенсируют отсутствие личной силы. То же самое и с детьми – у них просто нет личной силы, они слабы. И потому гибнут.

– А что ты понимаешь под личной силой? – вставил я.

– Знаешь, это очень многогранный термин. С одной стороны, личную силу можно рассматривать как уровень накопленной тобой энергии, это ее совершенно необходимый аспект. Под энергией, разумеется, я понимаю не банальные калории. О том, как накапливать энергию, мы еще поговорим. И второй аспект личной силы – это твоя связь с Силой внешней. Я уже привел модель ветвящегося дерева, где каждая ветка представляет собой некое воплощение Силы. В реальности эти ветки ведут себя как потоки. Какие-то потоки сильные, могучие. Какие-то совсем слабенькие – так, ручейки. Для нас важно то, что человек может подключаться к этим потокам, настраиваться на них. В этом смысле убийце действительно оказывается помощь – тем потоком, к которому он подключен. И когда какой-нибудь сатанист торжественно, с соблюдением некоего ритуала, вручает себя в руки Дьявола, он действительно подключается к соответствующему потоку. Или эгрегору, если тебе нравится именно этот термин. Точно так же можно подключиться и к любому другому потоку – например, к христианскому или исламскому. Дальше человека начинает нести именно этот поток, его Сила. Точнее, ее частное воплощение. А вот куда он его принесет, зависит уже от потока.

– Сергей, я не поняла: потоки, маятники, эгрегоры – это одно и то же? – поинтересовалась Вика.

– Да, если говорить о них как о неких энергетических структурах, воздействующих на нас. Но по своей сути, своему характеру они могут существенно отличаться. Ну, представь: ты дала денег нищей больной старушке. И другой вариант: ты дала денег наркоману на дозу. Действие вроде бы одно, но последствия совершенно разные. Так же и маятники, эгрегоры могут влиять на человека совершенно по-разному. Взять хоть нашу Православную Церковь – это ведь тоже эгрегор, поток, маятник. Одни люди любят Церковь, другие ненавидят. Одни верят в Бога, другие Его столь же рьяно отрицают. Все признаки типичного маятника. Но у меня, например, рука не поднимется поставить маятник Православия на одну доску с маятником того же фашизма, хотя по формальным признакам разницы между ними нет. Зато есть разница по влиянию на душу человека: если Православие очищает душу от тех же энергетических паразитов, то фашизм, напротив, только усиливает их влияние. То есть поток потоку рознь.