Читать книгу Хранители - Антон Олегович Васючков - Страница 4

Ночь была окутана мраком Звери и птицы испуганно шарахались в сторону от бешено несущегося всадника. Цокот копыт летел далеко впереди верхового. Сбоку неразборчивыми пятнами мелькали деревья и кустарники, иногда испуганные странники, уступившие дорогу этому сумасшедшему вихрю. Шляпа всадника давно слетела, и ветер свободно развевал его волосы. Синий плащ трепетал под напором шквального ветра.

Роджер вылаживался на полную и вот-вот мог не выдержать сумасшедшего темпа и упасть. Лис понимал чего стоит бедному животному такая скорость, но если выбирать между своей и лошадиной жизнью, то выбор будет очевиден. Поэтому он продолжал подгонять отцовского жеребца, а тому ничего не оставалось, как скакать на север, сквозь ночь и мглу. Да, ночь должна укрыть его бегство. Но на ее смену придет яркий день, и тогда схватить его будет легче. Успеет ли он добраться до границы?

Гилберт все поглядывал назад. Опасаясь, погони. Наверняка, она будет – это вопрос лишь времени. Инквизиторы не упускают свою добычу. Никакой защиты нет. Ему некуда идти. Только на север, прочь из Королевства Мидгард. Род Де Арни вскоре будет объявлен персоной нон-грата во всех землях. Но как встретит его загадочный север? Признаться, он страшился этой неизвестности. Он был воспитан на рассказах о чудовищах и колдунах севера, об их жестокости и подлости. Ни скачет ли он к еще более худшей судьбе? Меч и конь не сильно надежное оружие против всего севера. А древняя магия? Ее он боялся более всего. Говорили, там, за пределами страны, еще сохранились места древней силы, где человек может лишиться не только своей внешности, но и души, став зомби, или еще чем, похуже.

Север. Земли, населенные варварами, которые по слухам питаются человечиной. Как можно жить среди них? С другой стороны все это могло быть лишь слухами, предрассудками. Пугало то, что слухи не рождаются из пустоты.

Как же сложно бороться с вызовами судьбы, когда ты одинок! Нет тех, кто мог бы подбодрить, помочь, просто поговорить… Вилус и Марио далеко, да и не станут они рисковать жизнями ради него. Или? Ведь старик Вилл рисковал, посылая письмо с предупреждением. Стоило рукописи попасть не в те руки и мучительная смерть от рук Карателей Церкви старику обеспечена.

Из кармана он извлек то письмо и на сердце стало светлее, словно смотря на почерк Вилла он ощутил его присутствие. Но нет! Нельзя, чтобы в руки церковников попали доказательства причастности к нему кого-нибудь. Это может дорого стоить для друзей. Он скомкал бумагу и бросил в быстрый ручей.

В последний раз оглянувшись, он мысленно попрощался с Родиной, будто пророческий дар проявился в нем. Лис вдруг понял, что еще один шаг, и он никогда не увидит мидгардское Королевство в том виде, в котором покидает его. Откуда была такая уверенность, он сказать не мог, но не сомневался, что предчувствие не лжет.

Новые земли встретили его серым рассветом, а за спиной остался мрак.

Но не так страшен волк, как его расписывают. Вот и север оказался отнюдь не смертельным местом. Да, холод первое время был невыносимым, и Гил уже решил, что замерзнет насмерть. Снег покрывал землю сплошным одеялом. Здесь не было высоких гор, которые могли бы препятствовать силе ветра, а потому он властвовал тут в полную мощь, ничем не сдерживаемый.

Животный мир разительно отличался. Слава Элессе, он видел существ только издалека. Особо ему запомнились белые волки, гораздо крупнее своих лесных сородичей. Но их стая насчитывала куда меньше особей, да и нюхом таким они не обладали. Гилберту удалось избежать встречи с ними. Но удастся ли в будущем? Он надеялся.

Одинокий всадник ехал дни и ночи. Останавливаться он старался пореже. Мороз гнал его. Но куда от него скрыться? Стоило поискать жилища местных жителей. Но кто сказал, что встреча с ними принесет ему укрытие? Скорее всего, его примут враждебно. Лис совсем недавно пересек границу и теперь старался быть более осторожным. Он ожидал от севера сюрпризов. Как бы сказки не оказались правдой! Этого он боялся, но держал свой страх в узде.

На шестой день пути по заснеженным пустыням, изнывая от голода, Де Арни впервые увидел чужие следы. Он спрыгнул с коня, подбежал к узкой полоске, которая тянулась вглубь долины. Отпечатки ног принадлежали одному человеку в просторных зимних одеждах. Судя по всему, за собой он помимо прочего тянул тяжелогруженые сани.

Дальше рельеф местности сильно изменился. Сугробы стали непроходимыми, и с коня пришлось слезть вовсе. Роджер глубоко проваливался в снег, с трудом перебирал копытами. Животное устало, замерзло и изголодало.

– «Прости, дружище, что взял тебя с собой. Не следовало этого делать». – Темные зрачки жеребца внимательно смотрели на человека. Звук голоса давно уже стал для животного в диковинку. – «Я должен был сделать так раньше, но, признаюсь, духу не хватало. Отныне ты свободен. Скачи обратно, отыщи тропу, по которой мы прошли сюда». – Лис снял седло, отбросил вожжи. Роджер не спешил уходить. Конь мотнул головой, почуяв свою свободу, фыркнул, недоверчиво поглядел на хозяина. – «Скачи!»

Конь развернулся и помчался. Грива вилась вослед летящему животному.

На душе у Гилберта тут же стало тоскливо. Роджер был последним связующим звеном с Родиной, он много лет пробыл бок о бок с отцовским скакуном. А теперь он остался совсем один. Всякое желание куда-то идти пропало. Сейчас он сядет здесь и никуда не пойдет. Куда ему идти? Да и зачем? Он никому не нужен и никакой цели у него нет. Что изменится в мире от его смерти?

Бросив пронзительный взгляд назад, он все же побрел по направлению следов на снегу. Взбираясь на холмы, преодолевая широкие равнины и замерзшие рощи, одинокий путник не терял из вида следов. Человек, шедший впереди, и не думал таиться. Видимо, ему некого было страшиться здесь. Он шел прямо, не пытаясь сокрыть следы, сбить преследователя, как человек знающий, куда и зачем он идет.

Кончики пальцев на руках Гил уже давно перестал чувствовать. Его это не сильно тревожило. Он лишь упрямо брел вперед, не обращая внимания на боль в суставах, холод и снег по колено. Вся эта история, начиная от появления Поля дер Мейде, представлялась ирреальной, происходящей с кем-то другим, не с ним. Как за такой короткий срок вся жизнь может перевернуться? Тоска мучила его в Заречье, он молил об изменениях, и вот… но он не ожидал, что перемены будут столь разительны!

Воды у него было предостаточно, а вот еды уже не осталось. Через пару дней силы могут покинуть его. А может он погибнет раньше, от холода. Хотя, вполне возможно, что причиной смерти послужит кто-нибудь из местных жителей. Да уж! Безрадостные перспективы.

Гил прибавил шагу. Снега стало чуть поменьше, теперь он шел по заснеженной ледяной поверхности. Озеро колоссальных размеров раскинулось от равнины до чернеющего вдали соснового бора. По форме водоем напоминал топор. Де Арни как раз едва одолел четверть «рукояти», когда впереди, в тысячи метров, показалась согбенная фигура. Разглядеть ее с такого расстояния не представлялось возможным, но Лис не сомневался: это тот, кого он преследует. Вот только зачем он его преследует? Ответа он и сам не знал, просто неприятно, даже боязно было находиться в этой промерзшей стране в одиночестве, ничего не зная о ней.

Незнакомец сидел спиной к нему, и разглядеть, что он делает, не представлялось возможным. Лис приближался. Он не скрывался. Шел открыто, не стремясь подкрасться незаметно. Он не вор и не убийца, чтобы так поступать. Но фигура по-прежнему находилась в том же положении, словно бы не замечая шума приближающегося Де Арни. Человек кудесничал над деревянной дощечкой с металлическим флажком и длинной нитью.

В нескольких шагах от него Гилберт остановился. Странный тип был одет в тяжелые меховые одежды и сапоги из кожи. На первый взгляд он казался немолодым. Лицо имело суровое выражение, острый нос, затуманенные серые глаза, многочисленные морщины.

Давно не стриженные и немытые волосы топорщились из под меховой шапки. Седые и тонкие, как паутина, они развевались под порывами ветра.

– Извините, что отрываю вас… – начал Гилберт, пытаясь привести незнакомца в чувства и обратить на себя внимания. Но тот продолжал свое дело, будто бы и не было Де Арни. Вот он спустил кончик нити, оканчивавшеюся мелкой рыбешкой насаженной на крючок, в лунку. Подкрутил катушку на дощечке и установил чудное устройство прямо на расчищенную от снега площадку. Потом согнул флажок так, что его кончик зацепился за катушку. Малейшее движение нити, намотанной на катушку, приводило в действие всю установку.

Лис уже догадался, что это такое. В детстве отец и дед брали его на зимнюю рыбалку. Там они устанавливали на лед нечто подобное и называли это «жерлицей». Эта с виду простенькая дощечка предназначалась для ловли хищной рыбы.

Наконец фигура в шубе оторвала взгляд от «жерлицы». Водянистые глаза со спокойствием поглядели на Гилберта. В них не было ни тени удивления.

– Что вам здесь нужно?

Лис облегченно вздохнул, узнав родной язык, хотя и немного искаженный. Он ожидал, что здешний народ говорит на другом наречие. Выходит, ошибался или этот человек просто исключение.

– Помощь, – откликнулся Гил и коротко пересказал недоразумение произошедшее с Инквизиторами. – Я не знаю, почему они гонятся за мной, но чувствую, что когда меня схватят, разбираться в виновности не станут.

– Ты надеешься найти укрытие здесь?

– Да. Я слышал сюда бегут все те, кто оказался вне закона. Надеюсь, они поймут меня и не бросят в беде.

– Удачи, – бросил незнакомец, развернулся, и побрел дальше, волоча за собой мешок, наполненный «жерлицами».

– Погодите, – крикнул ему вослед Лис и стал догонять. – Я не знаю, где мне найти город или деревню. Я вообще не знаю, куда направится.

– Сожалею, – так же безразлично ответил местный, не оборачиваясь.

Де Арни догнал его, схватил за плечо и развернул лицом к себе. Лучше бы он этого не делал. Глаза отшельника сверкнули и стали молочно-белыми. Лис отшатнулся.

– Никогда! Слышишь, – гневно воскликнул незнакомец, подходя все ближе, – никогда не прикасайся к чародею!

– Я… не знал! Простите, я не хотел вам зла, я лишь заблудший путник, желающий только о пристанище!

– Если я скажу тебе, куда идти, ты отстанешь от меня, смертный? Или от тебя, меня избавит только убийство?

– Прошу, скажите лишь, где мне найти убежище. Любое село, город, где кто-либо живет.

– А ты уверен, что тебя примут? Ты не из наших. Таким как ты вход в города северян закрыт.

Де Арни понурил голову. Он ожидал этих слов, но все же надеялся, что человеческое сострадание взыграет над другими чувствами. Неужели они настолько бессердечны, что оставят нуждающегося без помощи? «А почему бы нет? Люди часто так поступают. Почему же они, изгнанники, должны помогать тем, кто охотился на них и отстреливал, как дичь?!» – пронеслось в его голове. Эти мысли были чужими. Стоило взглянуть на чародея в мехах, как Гил понял: тот читает его мысли и говорит с ним мыслеречью.

– И все же я помогу тебе, странник, – неожиданно произнес он, когда Гилберт уже собирался развернуться и пойти дальше. – Я не сообщу тебе о местонахождении наших жилищ, но слушай: в четырех милях на северо-восток стоит замок. Он опустел после того, как его хозяева были прокляты и потеряли телесное обличье. Но крепость недолго пустовала. Она полна сокровищ. Нам они ни к чему. Однако, золото и самоцветы всегда привлекают дворфов. Так случилось и в этот раз: в замке поселился карлик. Ныне он называет себя его хозяином. Возможно, он даст тебе убежище. В любом случае, удачи тебе, странник. Да сопутствует тебе Северная богиня! – этими словами он окончил разговор, повернулся спиной и побрел прочь.

– Спасибо! – крикнул ему вдогонку Гилберт, но тот был уже далеко и, почти наверняка, не расслышал. Через мгновение фигура чародея растаяла во мгле, опустившейся на озеро.

Начинало темнеть. Ночи здесь на порядок морозней, чем в Королевстве. Лишь думал о тех существах и странных людях, что обитают здесь, как ноги гнали его вперед. Нет, спать здесь он не будет, пока не найдет тот замок. Да и там, сон его будет чуток. Север – место, где оживают старые легенды и сказки, место, где реальность переплелась с фантазией. Он чувствовал себя героем одной из сказок. Дрожь пробирала тело, не только от холода.

Пришлось помучиться прежде, чем ему удалось взобраться на крутой берег. Снег был глубок, а под ним застыл лед и потому ноги путника соскальзывали, и он скатывался вниз, снова на поверхность озера. Полчаса он потратил на это препятствие. Поднявшись на крутой берег, он оглянулся. Позади простиралась ровная гладь озера. Почти вся поверхность была укрыта снегом, но кое-где проглядывал сверкающий лед. Свет звезд и луны отражался от него. Складывалось ощущение, что озеро светится изнутри собственным, тусклым сиянием.

Де Арни уже собрался пойти дальше. Но что-то остановило его. Едва уловимое движение в бликах отраженного света. Нечто двигалось по озеру короткими перебежками, постоянно пригибаясь. Двигалось вслед за ним. Первое, что пришло в голову: тот чародей преследует его. Но приглядевшись он понял: фигура мало схожа с человеческой. Да, в ней определенно что-то было от человека. Но на теле не было одежды, его покрывал белый мех. Рост существа внушал страх. Какой там человек!

И тут это нечто остановилось. Замерло неподвижно, и Гил вдруг подумал, что оно заметило его. Так и было. Он вздрогнул. Холодный взгляд широких глазниц приковал его, лишив воли. Несколько минут они оба стояли неподвижно. Затем существо резко рванулось вперед. Человек очнулся и тоже бросился бежать.

Ноги увязали в снегу, он падал и вновь поднимался, постоянно оглядываясь. Страх сдавил его сердце ледяным обручем. Он слышал тяжелое дыхание позади. Меч в ножнах непрестанно бил его о бедро, поэтому он перехватил его в правую руку.

Через два часа бешеной гонки шум позади утих. Преследователь, похоже, отстал, но Лис не рискнул останавливаться. Он решил добраться до крепости, а уж там, как следует отдохнуть. Да вот только силы явно не рассчитал. Четыре мили по ровной дороге и четыре по снегу по колено, совсем разные вещи. Он выдохся, когда громадина крепости маячила в тысячи метров впереди. Обессилив, он просто упал на снег и затих, прислушиваясь, нет ли погони. За исключением завывания северного ветра ничего не было слышно. Тут же навалилась сонливость, но уснуть здесь означало умереть в лучшем случае от холода. С трудом, по-прежнему тяжело дыша, он поднялся. Ноги отчаянно ныли, отказываясь повиноваться. Но Де Арни нашел в себе силы. В проем крепостных ворот он буквально ввалился.

Замок был покинут. Обветшалые стены, выщербленные бойницы, и полуразвалившейся вал – говорили сами за себя. Темная громада, венчавшая остроконечный холм, выглядела мрачной и одинокой. Пугающая асимметричность придавала твердыни чуждость, словно древние ваятели строили ее вовсе не для глаз смертных…

Врата были распахнуты, будто приглашая внутрь, маня своей доступностью. На каждой из деревянных створок, обитых железом, изображался сокол, взмывающий ввысь. Вслед за внешними воротами следовал пустой внутренний двор, где полновластно хозяйничал северный ветер. Он развевал кем-то забытые одежды, ворошил снежный покров земли.

Пройдя по ледяным ступеням и коридорам, он очутился в круглом сводчатом зале, по периметру которого стояли кресла, а посреди возвышение с раскрытой книгой на нем. Наверняка, здесь заседал какой-то Совет или что-то подобное. Повсюду лежала пыль. Лишь на полу четко проступали чьи-то следы. Дворф, о котором говорил чародей! По спине пробежал холод. А вдруг карлик спрятался и сейчас наблюдает за незваным гостем?!

Покинули крепость поспешно, вместе со всеми слугами и подданными, словно бы бежали от чего-то или кого-то. Чем больше Гилберт об этом думал, тем меньше ему это нравилось. Замки, а тем более столь неприступные, просто так не бросают. Должны быть веские причины. Что там говорил чародей?! Кажется, что-то о проклятых жителей, покинувших это место. Оставалось узнать, почему они покинули замок.

В детстве родители часто рассказывали ему небылицы о призраках, обитающих в замках, и эти сказки Гилу запомнились. А сейчас всплыли, к его вящему неудовольствию. Лис не верил в призраков. Но не верить, не значит – не бояться. Говорят, духи способны высасывать души, тем самым, они увеличивают свою силу. Другие рассказывают, что призраки не опасны, ведь они бестелесны, а следовательно, физического вреда причинить не могут.

– У меня есть меч, – прошептал он вслух, будто заклинание. Эхо донесло слово «меч» со зловещей насмешкой. Тогда Де Арни обнажил сталь и решительно шагнул в сторону книги в центре. Что уж он там боялся увидеть?

Витиеватые закорючки, кои и письмом-то назвать было сложно, не походили ни на один из известных ему языков. С полчаса он глядел на эти письмена под разными углами, но так и ни слова не понял. Что бы они ни значили, но определенно написанное имело большое значение для бывших жителей. Не стали бы они располагать простую книгу посреди зала. Может это храм? Он огляделся, и понял, что это не так. Это библиотека. Книги и фолианты заполняли огромные полки, углубления в стенах, которые он сначала не заметил. Чтобы собрать столь громадную коллекцию рукописей хозяину потребовалось явно много времени.

Малейший шорох оторвал его от созерцания, но было уже слишком поздно. Что-то волосатое сбило его с ног, а затем придавило к полу. Мощные, жилистые руки крепко сдавили горло, так что он едва мог вздохнуть. Захрустели кости, вены вздулись от отчаянных усилий вырваться из мертвой хватки.

Изумление Гилберта было велико, когда он обнаружил, восседающего на себе краснощекого дворфа с боевой секирой, засунутой за пояс. Меч, словно прилип к ножнам и не желал извлекаться. А карлик, между тем, усмехнулся в бороду и, приставив лезвие своего нехитрого оружия к горлу человека, промычал:

– Давай рассказывай, кто таков и чего здеся надо?

Кипя от гнева и позора, Де Арни попытался сбросить дерзкого метрового воителя, да тот и не собирался сдавать позиции:

– Эй, эй! – прикрикнул он, хмуря брови. – Полегче там. Я ж не только могу угрожать. Секира в руках дворфа не игрушка!

– Сначала назовись сам!

– Харе дерзить! Или называйся, или я тебе прирежу, вор поганый!

– Я не вор! – негодующе закричал Лис, глубоко задетый таким сравнением. – Гилберт Де Арни, последний из этого древнейшего и благороднейшего семейства. И потому я требую уважения к себе!

Двулезвийный топор медленно отстранился от сонной артерии.

– Вот заладил! – проворчал карлик. – Требует он, видите ли!? А какое право ты имеешь требовать что-либо у Дунгина Среброносного из Халит-Белгэ, друга Бринна Золотое Копье?

Гилберт поднялся и отряхнулся. Сдержав очередной порыв самолюбия, он промолчал и даже не нагрубил буйному подгорному вояке. Ответ был ироничен, но вряд ли дворф понял это:

– Куда уж мне безродному тягаться с тобой?! – Человек сделал долгую паузу, дав бородачу насладиться моментом. – И все же, вынужден заметить, что называть меня вором вы, почтеннейший, не имеете никакого пра…

– Да плевать я хотел на твое право! – заорал Дунгин во всю глотку, словно пьяный боцман. Надо признаться, лицо у него так и выглядело, ибо никаких благородных черт в нем не было.

Только сейчас Де Арни обратил внимание на одежду карлика. Тот был буквально одет в серебро. На голове, поверх курчавых волос, сидел серебряный колпак. Что и говорить о многочисленных перстнях, кольцах, кулонах, браслетах, значках и прочей мишуре. Одежда представляла из себя невероятное сочетание рубахи, лоскутов плаща, и высоких сапог со шпорами, которые доходили чуть ли ни до пояса карлика. Дворф, словно бы пришел с какого-то безвкусного маскарада, где подобное тряпье считается показателем благородства и первородства. Гордость так и струилась из него, прям из всех щелей…

– Ты, между прочим, вторгся в чужой замок без разрешения его владельца! Как же мне тебя называть, если не вором?!

Теперь уже пришла пора Гилберта возмущаться:

– Замок пуст, он давно покинут. И что-то не похоже, чтобы ты являлся его владельцем?!

– Это почему же?

– Я ни разу не слышал, чтобы дворфы строили свои крепости на поверхности!

Сплошная ложь. Гил крайне мало знал о подземном народце, и до этого дня думал, что они живут лишь в легендах. И вот перед ним карлик. Ни какой-нибудь бродяга-нытик, а решительный и наглый дворф, который довольно вспыльчив и, конечно же, без ума от сокровищ.

– Может, и не мой народ строил, – откликнулся Дунгин, – но сейчас я полновластный хозяин цитадели, а твое мнение меня вовсе не интересует! И вообще, убирайся отсюда, покуда я не рассердился!

– Полновластный хозяин?! А мне рассказывали, что ты объявился тут, как только почуял чужие сокровища?

– Уж не тот ли бродяжник-чародей, что ходит вокруг моего замка и завидует моему счастью?! Нашел, кого слушать! – Дворф набычился, принял высокомерное выражение лица и топнул ногой, словно бы намереваясь напугать человека. Все это выглядело бы довольно комично, если у карлика не было бы секиры. А так приходилось считаться с этим горделивым Дунгином.

– Попробуй, вытури меня! – с вызовом бросил Лис, лихорадочно пытаясь вытащить меч из ножен. Но тот прочно застрял и ни на дюйм не вытягивался. – Что ты сделал с моим клинком?!

– Всего лишь дворфская магия.

– Ах ты…

За стенами послышался стон, похожий на волчий вой. Но никакого отношения к волкам он не имел. Ни один зверь не испытывает такой злобы. Ни тени боли, ни капли горечи, лишь холодная ненависть ко всему живущему в мире.

Одновременно карлик и человек бросились к бойнице, мигом позабыв о разногласиях. Все их помыслы были устремлены на тропинку, где под закатными лучами солнца двигались какие-то тени. Де Арни насчитал два десятка.

– Кто это?

– Демоны. Души проклятых людей, бывших хозяев этого замка. Судя по всему, они пришли за своим хозяйством.

– Закрой врата крепости, скорей! – в ужасе воскликнул Гилберт, схватив карлика за плечи и принявшись сильно трясти.

На лице того тоже был страх, но он сумел сдержать ужас, рвавшийся наружу.

– Не могу, – признался он, кривя губы. огу, – признался он. – На ворота наложены заклинания, они постоянно открыты.

– Неужели ты собираешься сидеть здесь и ждать, когда они придут??

– Да. Закроем двери и заложим амбразуры. Укроемся тут, в летописном чертоге. Я делаю так каждое полнолуние.

– Но мы не сможем прятаться здесь вечно! Вряд ли тут имеется продовольственный склад.

Дворф надул губы, словно обиженная девушка и проворчал:

– Если не нравится – скатертью дорога! Никто тебя не держит. Выходи и… посмотрим, как на это отреагируют демоны. – Дунгин высунул голову из окна и крикнул, что было мочи: – Эй, сволочи, жрать хотите, небось?

Ответом стал леденящий душу вой. Злоба перемешивалась в нем с ненасытным чувством голода, что терзал их постоянно. Тени брали замок в кольцо. Страх невидимыми клочьями летал над замком. Страх – любимое оружие призраков, потому что ни меч, ни стены не укроют от него.

Полная луна взошла на небе, в свете ее демоны приобрели, наконец, формы. Самые причудливые: от красношерстных тварей с громадными клыками и когтями до двухголовых существ с копытами вместо лап. Особенно удивил демон смутно напоминавший желе, со множеством глаз по всему телу. Он вызывал не столько страха, сколько отвращение.

Гилберт, словно мраморное изваяние наблюдал за этим. Он опомнился только, когда дворф заложил отверстия в стене деревянными досками. Можно подумать, они могли защитить двух пленников каменной громады от голодных демонов. Последняя доска захлопнулась прямо перед крылатой тварью, что уже готовилась сцапать зазевавшегося Де Арни. Дерево треснуло и развалилось. Когтистая лапа протянулась в надежде поживиться теплой плотью и душой.

Гил нервно попытался выхватить меч, но дворфская магия по-прежнему держала холодное оружие невидимым кольцом. Секунда миновала, прежде чем человек осознал плачевность своего состояния. И было слишком поздно. Бестия радостно заклекотала, забила крыльями и нависла над жертвой.

Тогда на подмогу пришла секира. Голова крылатого демона не успела увернуться от разящего удара. А Дунгин не очень-то радуясь поверженному врагу, творил что-то с амбразурой. Стальные решетки выросли прямо из стен, а затем стали удлиняться и переплетаться все крепче и уже. Когда на месте отверстия образовались густые заросли стали, карлик остановился. Довольно поглядев на свою работу, он разгладил рукой бороду и сказал:

– Для начала сойдет. До утра должно выдержать, – произнес он, обернувшись к растерянному Лису, распростертому на полу. – Поосторожней с этими тварями: одно их прикосновение заставляет кипеть кровь. Так же не советую глядеть в их глаза и угрожать им обычным оружием.

Гилберт поглядел на свой меч – карлик, наконец, освободил клинок из невидимых пут. Де Арни надолго замолк. Он только что стоял на пороге смерти или чего-то похуже, а после такого обычно переосмысливаешь всю свою жизнь и осознаешь, как хрупка та грань, что отделяет нас от мира мертвых. Лис покачал головой, то ли желая стряхнуть оцепенение, то ли стремясь придать себе уверенности. А в голове по-прежнему, будто эхо звучали слова карлика: «Одно прикосновение заставляет закипать кровь».

– Ты загнал нас в ловушку, – обвинил человек хозяина замка. – Если демоны проникнут сюда – нам не выжить. Бежать отсюда некуда. Это тупик!

– Вот еще! – хмыкнул Дунгин. Вначале незваный гость веселил дворфа, но теперь начинал раздражать. Дунгин был излишне самоуверен и не мог терпеть, чтобы в его планах и силах сомневались. – Выход отсюда есть, да только он все равно не понадобится. Переждем здесь.

Видя, что Гилберт совсем с ним не согласен и намерен оспорить его слова, бородач ехидно напомнил:

– Тебя здесь никто не держит. Можешь уйти прямо сейчас.

– Ушел бы! – откликнулся Лис. Он прошелся по широкому чертогу из начала в конец, упираясь взглядом в пол. Затем поднял глаза и прошептал:

– Демоны только твои, боюсь, не дадут.

– Тогда сиди и молчи!

Сдерживая порыв уязвленной гордости, Де Арни попытался успокоиться. Присев в кресло-качалку, он закрыл глаза. Спокойствие. На миг ему показалось, что все случившееся с ним после прихода Поля Дер Мейде – жуткий сон, порожденный лихорадкой. «Наверняка, лежу сейчас в жару и умираю, а разум носится непонятно где», – думал он. Но все выглядело столь реалистично, что он сразу откинул эти мысли, как заведомо ложные. Находясь в сновидении, и осознавав вдруг, что это лишь сон, человек тут же просыпается. Гил же упорно не мог этого сделать. Из размышлений его вывел грубый голос дворфа:

– Хватить грезить. Лучше помоги мне!

Вдвоем с хозяином крепости они наглухо забаррикадировали дверь, используя шкафы, кресла, и все что попадалось под руку. Перед этим крепко-накрепко заперли на замок и засов тяжелую, обитую железными пластинами, дверь. Компаньоны не жалели ни сил, ни времени: на кону были их души.

Запыхавшийся дворф буквально упал на стул рядом с двухметровым старинным зеркалом. Лицо его раскраснелось, лоб покрылся густой испариной, а дыхание стало тяжелым. Он медленно оглядывал летописный чертог, дабы предусмотреть все возможности демонов. Духи могли пробиться только через дверь: амбразуры надежно защищены, а дверь на балкон закрыли на замок и засов. С другой стороны тут имеется потайной ход, который он решил оставить в качестве последней возможности. Да вот только не учел, что демоны – духи хозяев замка, почти точно, ведают о нем. Тут он просчитался, но признаваться в собственной ошибке карлик не стал. Лучше уж все оставить как есть: все равно поздно что-либо менять. Время само покажет, прав он был или нет.

– У тебя есть, что перекусить? – подал голос человек. Порывшись в внутреннем кармане, добавил: – Я могу даже заплатить!

Гном состроил уязвленную гримасу, но деньги взял. Через мгновение из одного сундука он извлек кусок вяленого мяса, сыр и хлеб и протянул человеку, не забыв оставить себе. Гилберт набросился на еду и некоторое время был очень сильно увлечен.

– Что ты такое совершил на Родине, что пришлось бежать сюда?

Лис уже доел последние крошки и лишь покачал головой. Разделять свои горести ему не хотелось, он не желал показаться мучеником, требующим по отношении к себе жалости. Он привык прятать чувства в себе.

– Брось, Гил. Можно мне так тебя звать? Конечно, ты можешь промолчать, в конце концов, в твое сердце я не проникну, но поверь: поделись своей тревогой и тебе станет полегче!

– Я жалею о своем решении. Тогда я совершил ошибку, а теперь ее уже не исправить. – Он переплел тонкие пальцы на груди, опустил голову, с тем чтобы, не встречаться взглядом с дворфом. – Мне было сделано некое предложение, теперь – то я понимаю, что принять его было моей судьбой. Но я отказался. Не смог решиться взять ответственность. Побоялся, что не справлюсь.

– Да уж. Тоже мне беда! – Карлик приторочил топор к поясу, проверил, крепко ли он сидит.

Немного помолчав, будто обдумывая свои же слова, Дунгин добавил:

– Что-то сегодня эти твари слишком разошлись! Раньше они лишь тупо долбились в двери, а сегодня особо неиствуют.

Человек поглядел на него с укором. Хитро прищурившись, он произнес:

– Ты так и не пояснил, что демонам здесь надо. Неужели только души? Что, кроме нас поблизости никого больше нет?

Этого вопроса карлик давно ждал, а потому успел подготовиться к ответу. Он прокашлялся, чтобы голос вдруг не дрогнул, а прозвучал твердо и уверенно.

– Видишь ли, дорогой Гилберт, – высокопарно начал он. Поправил якобы сбившуюся прядь волос, с деланной важностью, – в крепости полно всяких вещиц, которые близки сердцам бывших хозяев, что ныне превратились в демонов и призраков. Некоторые из них приобрели физическое обличие и стали демонами – они гораздо опасней для нас, чем духи, – говорил карлик с печалью в голосе, но все же это было наигранно: дворфа не заботили чужие страдания и проблемы.

– После них остались сокровища, и я не намерен отдавать их призракам только потому, что при жизни это принадлежало им. Со смертью они утратили право на имущество.

Дунгин говорил и говорил, стараясь убедить Де Арни в собственной правоте. Человек слушал внимательно. Теперь ему стало ясно, за что дворфов называют жадными. Все, что плохо лежит, они тут же пытаются присвоить, а если не удается хитростью, то используют силу. Естественно эти слова не могли относиться ко всему народу без исключения. Всегда есть те, кто не похож на своих сородичей и ведет себя иначе.

– И все же я бы на твоем месте отдал вещи. Жизнь дороже золота и самоцветов, – выразил свое мнение Лис, чем вызвал скорый ответ заядлого спорщика.

– Слава Рудокопу, что ты не на моем месте! Жизнь чаще всего не стоит медного гроша, а вот золото, всегда золотом и остается!

Гилберт мрачно рассмеялся.

– На что мертвецу твое золото? Разве может оно вернуть его к жизни? Нет? Тогда и грош ломанный цена твоему золоту!

Бородатый карлик раздраженно покачал головой. Что взять с глупого смертного?! Да он ведь, наверняка, золото от меди не отличит. А еще рассуждает о ценности этого благородного металла. Да что он знает!

– Дабы ты оценил всю ценность этих богатств, я хочу подарить тебе одну скромную вещицу!

Молодой человек удивленно кивнул, понимая, что от этого движение и так ничего не зависело. А Среброносный торжественно прошествовал в дальний угол чертога, где под старым, почерневшим пологом из шелка, по соседству с трухлявыми дубовыми полками, теснились два сундука. Один из них он отворил тайным словом и легким прикосновением. Крышка со скрипом поднялась и Де Арни с трудом удержался от того, чтобы подойти и заглянуть внутрь.

Дворф рылся довольно долго, на ходу рассказывая о прелестях своих сокровищах, истории каждой вещицы, и всех каверзах случавшихся с сокровищами. По закону подлости нужная вещица оказалась на самом дне. Небольшой перстень из серебра с лилией, нисколько не пригляделся молодому Де Арни, но он понимал, что для карлика отдать даже такую кроху из своих сокровищ, значит многое.

Низко поклонившись и горячо поблагодарив хозяина крепости, Лис надел подарок и благополучно забыл о нем.

*********

Постепенно возня снаружи поутихла. Похоже, демоны и призраки примирились с текущим положением дел. Дунгин не скрывал своего облегчения. Он вызвался дежурить первым, но лишь потому, что не совсем доверял человеку. Слишком уж часто они охочи до сокровищ, как и сами карлики. Дунгин делиться не собирался.

Сейчас Гилберт лежал, свернувшись в клубок на кресле. Во сне он кому-то улыбался и что-то шептал. Затем затих, лицо помрачнело. Дунгин понял, что человеку в этот миг, наверняка, снится сегодняшние злоключения. «Слишком доверчив», – решил карлик. – «Такие долго не живут».

Сидя на базальтовом полу, прислонившись к одной из полок, он не сводил взора с дальней стены. Секретный ход был именно там. Если вдруг призраки надумают заявиться, то почти точно оттуда. Одно время Среброносный подумывал завалить потайной ход полками или шкафами, но, увы, таковых не осталось, после того как они использовали все, что можно было передвинуть для того, чтобы загородили дверь. Придется надеяться на глупость демонов.

Уже третью книгу дворф отлаживал в сторону. Рукописи были скучными и вызывали скорее сонливость, чем интерес. Древние хронисты и писатели пользовались корявыми словечками, перевода которых он не ведал. А все из-за того, что в юношестве прогуливал занятия по древней культуре. И вот плоды – более чем через четыре сотни лет.

Лис заворочался на кресле, чем моментально вызвал внимания сторожа. Бородач в очередной раз хорошо пригляделся к незваному гостю. Ничего примечательного в его внешности не было. Да, на нем был дорогой синий плащ, но он продырявился и замарался настолько, что теперь имел неприглядный вид. Простецкий меч человека вызвал только усмешку. Другое дело кинжал с голубым острием. Такого металла дворф еще не встречал. Но если поближе приглядеться к Гилберту, то это был обычный деревенский паренек, каких пруд пруди повсюду. Но внутри человек не походил на своих сородичей. Проторговав две сотни лет с людьми, карлик уже знал о коварстве и лжи человеческой расы. Говорят, нет более жестокого племени. Нелегко ломать старые стереотипы, и потому он по-прежнему относился к гостю с настороженностью, постоянно ожидая какой-нибудь подвох. Но сам-то карлик понимал, что ничего подобного не последует. Не на этот раз. Гилберт обладает удивительно чистым, незамутненным злом сердцем. Подлость и алчность ему дики. Он наивен. Это чистота делает его слабым, ибо он по себе судит других. Он и не может предположить о тех жестокостях, что творятся в мире. Такой человек либо погибнет от своей доверчивости, либо сломается и станет таким же, как все. Третий путь тоже был, но пойти по нему не каждый сможет. Он может, отталкиваясь от себя, перекроить мир. Сделать его чистым и незамутненным. Мечта идиота.

– «Что интересно привело его сюда? Кто гонится за ним?» – спрашивал себя усталый дворф. Ответов он не знал, но намеревался эти вопросы задать.

Демоны вновь напомнили о себе грохотом и визгами. Обычно придут к двери, постучат, повоют под порогом, да уйдут. Сегодня все иначе. Что еще придумают хитрые бестии? Появление Гилберта и сверхактивность призраков совпала по времени. Странное совпадение… Интуиция подсказывала, что здесь что-то не так.

Звезды за окном стали гаснуть. Времени у осаждавших осталось не так уж много. Именно сейчас, ближе к рассвету, стоило ожидать решающего штурма. Либо сейчас, либо на следующее новолуние. Дунгин, знакомый с нетерпеливостью проклятых духов, не сомневался, что они заявят о себе до утра. Оставалось только ждать.

Но что может быть ужасней ожидания! Ждать неведомое, еще не зная, что встретишь за поворотом судьбы. Доживешь ли до утра? А сегодня, помимо всего, он чувствовал на себе ответственность за гостя. Именно он, дворф, должен защитить смертного в случае чего. Вполне возможно, что сюда заявятся те, от кого Гилберт так упорно скрывается. «Ну ничего», – зло подумал карлик, накручивая бороду на большой палец, – «пускай только попробуют вторгнуться в мои владения!»

Не раз он давал отпор каждому, кто вторгался в этот замок, будь то человек, или нелюдь. Бывало, приходилось убивать. В конце концов, мир – это бойня, в которой выживают лишь сильнейшие. Слабым здесь нет места. Себя он, естественно, причислял к избранным и презирал слабых всей своей дворфской душой.

Усталость и сонливость постепенно одолевали его. Давненько он хорошо не высыпался! Тяжелые веки вот-вот были готовы закрыться, а в голове гудело, и она ничего не соображала. Откуда-то слышался чарующий слух звук поющей флейты. Будить человека дворф не стал. Он все сидел, прислонившись к полке, ощущая столь приятный запах старых рукописей. Голова с каждой минутой опускалась все ниже, а глаза все чаще закрывались. Как приятно окунутся в этот чарующий поток беззаботности и отчуждения от мира. Забыть на время обо всех тревогах, забыть о страхах и хорошенько насладиться покоем…

Из дремы его вывел скрежет. Резкий, неприятный, неожиданный и потому внушающий страх. Звук повторился, и судя по всему слышался из под ног нынешнего владетеля крепости. Он доносился через равные промежутки времени. Страх дворфа быстро улетучился, лишь только он подумал, что это его крепость портят. Стучат по ее стенам, портят древнюю кладку. А может, ищут спрятанные сокровища?! От этой мысли он пришел прямо в ярость. Как?! Его золото и самоцветы хотят украсть?! Да он порвет любого, кто осмелится на такое безумное деяние!

Жилистая рука потянулась к рукояти секиры, стоящей рядом, когда до слуха донесся едва уловимый шепот. Потом тишина. Скрежет повторился, теперь уже громче. Чем бы ни был вызван звук, но разгадка приближалась.

Понимая, что все это не предвещает ничего хорошего, Дунгин встал и огляделся. Стоило бы разбудить Гилберта. Вдвоем встречать неведомую опасность куда сподручнее. Он уже направился к креслу, где свернувшись, сопел Лис, как вдруг услышал глухой удар и ощутил сильную вибрацию. Ужасная догадка пришла ему на ум.

Подкоп! Как же он сразу не догадался, ведь замок кишит подвалами и катакомбами! Человека он разбудить не успел. Часть пола содрогнулась, а затем медленно отодвинулась в сторону. Из образовавшегося отверстия появилась волчья лапа.

Дворф сделал бесстрашный шаг вперед. Дело принимало серьезный оборот. Ладно демоны, но если и оборотни вмешались, то случилось что-то гиперординарное. Оставалось только узнать что.

Оборотень не спешил вылазить. Сначала полуволк тщательно обнюхал воздух, стараясь определить степень риска. Видно, решив, что жизнь его в безопасности, он высунул голову, а затем и влез полностью. Серебристая шерсть тут же поднялась, пасть оскалилась.

С народом сайганов карлик всегда был в хороших отношениях. Нередко они встречались в лесах, когда он ходил на охоту, нередко делились охотничьими трофеями, помогали друг другу во всем. Они не трогали его, дворф не обращал внимания на их дела. До сегодняшнего дня он не опасался оборотней.

Имени появившегося сайгана карлик никак не мог припомнить. Вроде бы уже встречался с этим, но как их различать: они, как две половины луны. Оборотень сразу узнал дворфа, хитро сощурился.

– Дунгин! – пролаял он, неспешно приближаясь. – У меня к тебе важный разговор. – Видя агрессивный настрой бородача, он добавил: – Клянусь светом луны, я не причиню тебе вреда, – пасть его изогнулась в некоем подобии улыбки.

– Что тебе нужно? – секира карлика была недвусмысленно поднята, готовая в любую секунду к действию. Дунгин вспомнил, наконец, имя оборотня, припомнил и то, каким хитрецом тот был. – «Говори, Улдин, да поскорей, пока я от слов не перешел к действию!»

В глазах волка появился лукавый огонек. Он был готов принять вызов. Но не сейчас.

– Я послан демонами, ибо сами они не решились побеспокоить тебя, после некоторого недоразумения, кое произошло недавно.

Дворф возмущенно вздернул брови.

– Я чуть не погиб! Это ты называешь недоразумением?!

– Нам нужен человек.

– Кому это, нам? – подивился Дунгин, нервно переступая с ноги на ногу и прикидывая в уме, как поступать, если оборотень вдруг кинется на него.

– Демонам и моему народу.

– Так вы заключили перемирие?

– Да, – ответил полуволк и торопливо добавил: – временное. Пока у нас есть общая цель, мы будем сражаться на одной стороне.

Дворф тревожно глянул на спящего Гилберта. Оборотень перехватил его взгляд и вдруг зарычал.

– Отдай его нам! Отдай, Дунгин, и ты получишь все, что пожелаешь!

Сомнения закрались в душу карлика. Что он делает? Зачем защищать этого смертного? Стоит сказать «да» и все о чем мечтал он всю жизнь, может враз сбыться. В возможностях демонов он не сомневался. Тогда что же его удерживает? Чем он обязан Гилберту? Но что-то внутри дворфа бунтовало, обвиняя в жадности и продажности. Он не мог просто взять и отбросить этот внутренний голос, наставлением которого обычно пренебрегал. На этот раз все было иначе.

Сделав три решительных шага, Дунгин Среброносный преградил оборотню дорогу к спящему.

– Нет, – одними губами прошептал, будто не совсем уверен был в своих словах.

Шерсть на загривке полуволка взметнулась вверх, пасть оскалилась, ощерившись десятками острых клыков.

– Зачем он вам? – не отставал дворф.

– Нужен, а подробности тебя не касаются.

– В таком случае, вы его не получите.

Волк прорычал что-то нечленораздельное на своем зверином языке. Если дело дойдет до сражения, одолеть сайгана едва ли удастся в одиночку. Дворф видел однажды оборотня в бою, и потому не пожелал бы никогда бороться с таким существом. Коварен как человек, а силен как животное.

– Будь по твоему, – сдался все-таки вервульф. – Одному человеку… – оборотень замялся. – Ну, не совсем человеку. Его имя Нимрот, а фанатики называют – Освободитель. Но он не просто человек, он самый настоящий бог!

– Нимрот? – переспросил он. Ему было до боли знакомо это имя. С ним были связаны неприятные воспоминания. Беспощадный, готовый на все ради своих целей, неотступный и тщеславный – вот кто такой Нимрот. – Так вы хотите смерти Гилберта?

– Не мы, а Нимрот. Он наш союзник.

– Мышь змее не союзник.

– Замолчи! Ты выполнишь наше условие или нет?

– Нет!

– Подумай хорошенько, – вновь предостерег его сайган. Зубы его лязгнули, видно, устрашая карлика. Но тот был не из пугливых.

– Замок этот вместе со всеми богатствами станет твоим, как только ты выдашь нам человека!

При мысли о сокровищах руки дворфа затряслись. Все сокровища, не та горстка, что он нашел в летописном чертоге, могут стать его! Только подумать, он станет богатейшим дворфом. Возможно, даже удастся купить себе землю и основать собственное государство. Для этого всего-то нужно отдать какого-то смертного, коего он едва знает! Рот Дунгина открылся, дабы сказать «по рукам», но совесть вдруг снова проснулась.

«И кем ты будешь после этого, Дунгин Среброносный?! Богатства, пришедшие так легко – легко и уйдут. Если тебе и суждено разбогатеть, то это случится. Нельзя же предательством пробивать себе путь наверх…»

– Ответ мой будет отрицателен, при всем моем уважение к тебе и твоему народу, Улдин. И впредь, попрошу меня не беспокоить по этому вопросу. – Дворф демонстративно отвернул голову, давая понять – разговор окончен.

Оборотень смолчал. С надеждой взглянул на тело Гилберта. «Успею прорваться и схватить его?» – пронеслась в его голове шальная мысль. Полузверь решил: рисковать не стоит. Для этого есть глупые демоны, вот пусть и рискуют своими мерзкими телами. Но уходя, он не упустил случая пригрозить Дунгину:

– Не долго тебе осталось жить, дворф. Ты еще пожалеешь.