Читать книгу Периметр-2020. Неоновая угроза - Антон Павлович Кротков - Страница 24

Вахтанг Карчава долго неприкаянно бродил по Москве, он всё не мог прийти в себя после только что пережитого потрясения. Уходящее солнце зажигало пламенные блики на оконных стёклах верхних этажей многоэтажек, иногда бросало золотые монетки в зелень расположенного поблизости сквера. Жаркий день неохотно клонился к закату. Затихали энергичные голоса прилегающих улиц и автомагистралей, и на душе становилось всё мрачней.

Ещё четыре часа назад у него был друг, любимая работа, смысл жизни, теперь всего этого он лишился. Когда примерно неделю назад его шеф Стас Легат попал в расставленную преступниками ловушку, Вахо неожиданно для себя был переведён из простых оперативников на должность заведующего отделом. Если бы он знал, какую роль ему уготовило начальство!

Погружённый в тяжёлые размышления, Вахо и сам не заметил, как ноги принесли его к знакомому бару. Из задумчивости его вывело появление хорошего знакомого. Огромный, как борец-тяжеловес, Бичико был его земляком, а здесь подрядился вышибалой, осуществляющим фейс-контроль на входе в заведение. Правда они были родом из разных частей Грузии, но в Москве это не имело большого значения, главное, что оба принадлежали к землячеству.

Бичико держали на этой работе из-за его внушительной фактуры и брутальной внешности, хотя в жизни он и мухи не обидит. И вообще он был обаятельным, милейшим человеком. Заметив Качараву охранник весь засиял, и сделал несколько радостных шагов ему навстречу. Они обнялись, немного поговорили, после чего Вахо прошёл внутрь…

Прошло ещё примерно полчаса и Вахо был уже изрядно пьян. По лицу знакомого парня за барной стойкой он видел, что тот крайне удивлён его «пикированием», ведь обычно Вахо никогда не переходил черту. Качарава и сам чувствовал неприязнь к самому себе. А тут ещё до него донёсся тонкий аромат французских духов «Хлоя». Этот тонкий запах женского очарования настойчиво лез в ноздри, и так не вязался с вонью отхожего места, имя которому – «жизнь».

Сегодня, когда Вахтанг Карчава пришёл на работу и вошёл в служебный кабинет, который занимал их отдел, по душе у него сразу неприятно скребануло от пустоты того места, где ещё накануне вечером триумфально были выложены пухлые папки с материалами дела «Неонового Китайца». Юра Ромашин, чей стол располагался напротив, старательно делал вид будто ничего особенного не произошло. А ведь они вместе добывали улики по этому делу – сутками сидели в засаде, каждый день рисковали получить бандитское перо в бук или пулю; вместе с сидящем сейчас в тюряге Стасом ездили брать эту сволочь. Вахо видел, что в глазах «Ромашки» появилось что-то новое. Тот нервно раскурил сигарету, время от времени косясь на упорно молчащего сослуживца, наконец не выдержал:

– Да не переживай ты так, брат, будут ещё у нас дела! А сейчас надо проявить тактическую мудрость. У меня квартира на подходе, сам ведь знаешь. Для тебя это тоже шанс. Причём такой, какой выпадает лишь раз в жизни. Ты понимаешь, какие это перспективы? К новому году получишь майора!

Вахо подавленно молчал. От всего сказанного другом тянуло какой-то безнадёжной тоской, словно с самого края тёмного провала. Чуть слышно гудел старый холодильник. Холодная казённая атмосфера служебного кабинета лишь усиливала ощущение равнодушия мира к творящимся вокруг ужасающим несправедливостям.

– Тебе что, твой Легат железными гвоздями свои догмы в мозг что-ли вбил! – не сдержал раздражения из-за его упорного молчания Ромашка.

…Через пятнадцать минут Вахо вызвали на ковёр к начальству. Перед тем как закрыть дверь кабинета, он внимательно посмотрел на друга, тот виновато развёл руками:

– Извини, генацвале!

Когда Вахтанг вошёл в просторный и светлый кабинет руководителя Управления подполковника Павла Кумачёва, его сидящий под портретом Железного Феликса хозяин отставил чашку кофе и c грозным видом оглядел вошедшего. Потом сурово поинтересовался:

– Что молчите, капитан, может быть вам стыдно перед товарищами за то, что произошло у вас в отделе?

Подполковник прошёлся по ковру, постоял напротив подчинённого, ещё раз критическим взглядом оглядел Вахо, будто давно его не видел, нахмурился, и вернулся обратно к себе за стол, надел очки и стал листать какую-то папку, продолжая говорить, но уже не глядя на капитана:

– Не скрою, в Главке есть мнение, что после того, что совершил капитан Легат, весь ваш отдел замазан. Грязная история, что тут скажешь…

Кумачёв выдержал паузу.

– Соблазн махнуть шашкой у меня был, – откровенно признался он стоящему перед ним навытяжку подчинённому, – но мы ведь должны не только наказывать, но и воспитывать…

Вкусно отхлёбывая кофе из большой домашней чашки, хозяин кабинета потеплевшим взглядом рассматривал установленную на его столе семейную фотографию интеллигентной худощавой блондинки и двух светловолосых мальчуганов дошкольного возраста.

– Мне тут звонили из Генеральной прокуратуры. Дело на контроле у руководства ГУВД Москвы и в Министерстве. Меня очень просили хорошенько разобраться и примерно наказать виновных, чтобы другим не повадно было. Я им сгоряча пообещал устроить в своём департаменте большую чистку, вроде как взял на себя обязательство избавить управление от всякой нечисти. А сейчас вот что подумал: почему хорошие сотрудники должны нести ответственность за одного оборотня-негодяя, затесавшегося в наши ряды.

А если порядочным офицерам просто не повезло служить в одной группе с предателем? Разве мне будет легче, если я лучший отдел в полном составе расформирую?

– Бред какой-то… в чём же капитан Легат виноват!? – искренне возмутился Вахо. – Наша группа взяла Неонового китайца, мы собрали полную доказательную базу против него, так что на суде Клепикову не отвертеться даже с помощью самых высокооплачиваемых адвокатов.

Кумачёв неожиданно смягчился и даже перешёл на «ты» с прямодушным сотрудником:

– Ты подожди, не горячись. Все вы южане – народ горячий, кхе, кхе, чуть что – сразу на амбразуру… Я ведь о тебе, – о твоём будущем думаю.

Подполковник сделал короткую многозначительную паузу, должно быть для того, чтобы Карчава в полной мере оценил наимудрейший стиль его руководства.

– Этот Легат всегда себя вёл как волк-одиночка, удельный князёк. Мне он никогда не нравился: анархист с пижонскими замашками: эти его мотоциклы, сигары, ро-н-ролл. Чужой он был среди нас, чужак!

Подполковник искренне недолюбливал Легата. Капитан мог явиться без приглашения прямо на торжественный приём в мэрию, куда был приглашён Кумачёв. Причём явиться после нескольких суток оперативной работы на улице, прямо «в образе». А на предложение помощника Кумачёва немедленно уйти и, хотя бы переодеться в парадную форму, ещё и поглумиться: «Извините, но мой смокинг с бабочкой задержали к в химчистке, так что вот мой парадный костюм». Его парадный костюм в стиле «спившегося спортсмена» выглядел поистине убойно: шорты с бахромой, стоптанные мокасины, застиранная футболка, торчащая из-под мятого пиджака, а на голове – как заключительный аккорд – маленькая лыжная шапочка. Естественно разодетая и расфуфыренная публика с изумлением взирала на это явление народу. И что приглашённые на тот приём солидные люди могли подумать о нём, о Кумачёве, если у него работают столь странные типы… Естественно подполковник не забывал таких подстав и только ждал удобного случая, чтобы избавиться о т нелояльного подчинённого.

– Поэтому я пришёл к мнению, – с многозначительным видом продолжал вещать Кумачёв, – что именно капитан Легат отвечает за всё, что произошло… Я тут полистал твоё личное дело. Это досье практически идеального сотрудника.

Хозяин кабинета перелистнул несколько страниц лежащей перед ним папки и процитировал специально выписанное на отдельный листок: «Прекрасный специалист, отмечен благодарностями главка, в аморалке никогда замечен не был, последнюю медкомиссию прошёл без претензий со стороны врачей». – Подполковник снова поднял глаза на Вахо: «В чём же дело? – спросил я себя. Какая муха укусила этого парня? Мог ли он быть заодно с преступным начальником? Вряд ли. Может тогда и не стоит портить ему карьеру из-за чужой подлости? Ну завёлся в их отделе предатель. Ну, вступился он за него перед коллективом из ложного представления о порядочности, с кем, в конце концов, не бывает, не из металла же люди здесь работают… А с другой стороны, разве это не показывает высокие моральные качества человека. Такие руководители нам и нужны».

Вот так! С позиции старшего уполномоченного Качарава взлетал сразу в кресло начальника отдела по особо важным делам! На майорскую должность! Хотя, проработав до этого около десяти лет в угрозыске даже не мечтал о таком повышении. Но радости не было. Такой поворот сильно озадачил не привыкшего к интригам Вахо. Для него это стало неприятной новостью. Он то думал, что после нелепого ареста Стаса, его обязанности автоматически перешли к нему лишь на время, а оказывается, из него решили сделать Иуду… Да, такого Вахо не ожидал, особенно после первых грозных наездов начальства. Но тяжёлая вяжущая усталость последних дней была столь сильна, что на сильные эмоции душевных сил просто не было. От растерянности Вахо молчал, начальник истолковал это по-своему:

– Ладно, не терзайся, – Обычно если с подчинённым подполковник Кумачёв переходил на «ты», это было знаком явного расположения. – Чтобы не было никаких кривотолков, давай-ка ты, дорогой, с недельку погуляешь – вроде как в краткий отпуск тебя отправим. А через недельку по-тихому устроим тебе переаттестацию. И если всё будет нормально, то будем считать инцидент исчерпанным. Займёшь вакантное место начальника группы – по решению аттестационной комиссии, разумеется. Кроме тебя ещё несколько альтернативных кандидатов подберём, чтобы назначение было объективным, вроде как на конкурсной основе.

– Понятно. Разрешите идти? – голосом, не выражающим решительно ничего «козырнул» Вахо

Видимо хозяину кабинета очень не понравилось, что его практически отеческая забота не произвела никакого видимого впечатления на этого «чабана», и тон его изменился:

– И ещё… вот что, капитан, на то время, что продолжается служебная проверка, табельное оружие и служебное удостоверение ты сдай.

Сухо кивнув разочарованному боссу, Вахтанг Карчава быстро вышел из кабинета. Потом ему ещё пришлось на глазах сослуживцев сдавать пистолет и удостоверение, и это было, пожалуй, самым большим позором из того, что ему до сих пор приходилось переживать в жизни. Пропуск ему, правда, оставили.

Внизу на проходной Вахо догнал Ромашка. Пришлось с вежливым видом мучительно выслушивать его оправдания, что он, дескать, не хотел предавать Стаса, но так, мол, получилось, его просто «выпотрошили».

– Да пойми, геноцвали, плетью обуха не перешибёшь! «Неонового китайца» сегодня под залог выпустили. Так что напрасно ты… Это Стас мог с гранатой под танк, а у меня семья.

– У него между прочим тоже семья, – обронил всё время молчавший Вахо.

Ромашка весь как-то поник, будто съёжился, промямлил:

– Стас – особенный… Фанатик, идеалист, а мы… обыкновенные. Я только понял одно: систему не переделать.

Рядом с погружённым в размышления Вахо за барной стойкой скучала невысокая худенькая девица. Она сама решила заговорить с ним:

– Вы не слышали, на завтра, кажется, обещали дождь?

– Вроде обещали – рассеянно согласился Вахо.

Собеседница вздохнула:

– С ума можно свихнуться от скуки в этом проклятом баре. Место, что ли тут такое – занудное. Публика неинтересная, только алкоголь хлещут. Поговорить не с кем… А почему вы такой грустный? Неприятности на работе?

– В общем да.

Девица помолчала, разглядывая уставившегося в одну точку перед собой соседа и сделала неожиданное признание:

– Мне нравятся восточные мужчины. Они благородные. Нашим мужикам я не доверяю, сразу начинают распускать руки. Даже пришлось это купить – она вытащила из сумочки газовый баллончик с перцовым газом.

– У меня сегодня лучший друг умер… – вдруг с исказившимся от прорвавшейся боли лицом, признался в порыве откровенности Вахо.

– Ну… что ж… Сочувствую Вам, – оторопела девушка.

С улицы донеслись какие-то крики.

– Что происходит? – спрашивали друг друга люди вокруг. – Что там за дебош?

Крики не были похожи на обычную разборку подвыпившей публики. Стали слышны истошные вопли, женский визг. Вахо услышал топот бегущей толпы и выглянул из-за плеча соседа слева. В зал ворвалась группа людей, у всех искажены ужасом лица, кричат: «Бегите! Убирайтесь отсюда скорей! Они идут!». Следом залетели какие-то парни и девки с жутковатыми лицами и начинали всех кусать и терзать.

Самые нервные заметались по помещению. У этих был слишком развит инстинкт самосохранения. Но капитана полиции так просто на панику не возьмёшь. «Всё подстроено, – догадался Вахтанг Карчава. – Сейчас модно устраивать необычные вечеринки или дни рождения в стиле гангстерских разборок или зомби-флэшмобы. Богатенькие мажоры нанимают специальных актёров, которые разыгрывают целые представления в жанре Хэллоуин. Вот и тешатся».

Вахо ослепил свет фонарика. Он почувствовал, как что-то ударило его в плечо. На него навалился парень, всё лицо залито кровью.

– Послушайте, уважаемый, – терпеливо попытался поднять повисшего на нём клоуна грузин. – У меня нет настроения принимать участие в ваших забавах.

По лицу незнакомца с закатившимися глазами пробегали судороги, из раскрытого рта шутника доносился очень натуральный булькающий звук. Парень захрипел и… харкнул на Вахо кровью, которая оказалась не бутафорской.

В это время соседку справа закрыл широкой спиной какой-то тяжеловес. И непонятно копошился над ней. Вахо окликнул его:

– Эй, оставь её!

Мужик обернулся. Добряк Бичико! Он только что откусил девушке часть щеки с ухом, из его удивлённо открытого рта вываливались куски кровавого мяса. При этом всё массивное лицо внезапно свихнувшегося земляка было залито слезами, глаза его покраснели и распухли – девчонка успела прыснуть Бичико из баллончика перцовым газом, отчего он временно ослеп. Мокрой, склизкой от крови рукой земляк придерживал девушку за верхнюю часть головы, словно мяч, чтобы она не сползла с банкетки. Несчастная вся подёргивалась под его могучей дланью в какой-то мелкой судороге.

Вахо остолбенел от леденящего кровь зрелища. Но выработанный на оперативной работе инстинкт выживания сработал сам по себе. Девушке он уже ничем помочь не мог, поэтому нужно было найти за чем спрятаться. Полицейский сиганул за барную перегородку. Не идеальное прикрытие, однако несколько минут относительной безопасности это даст: достаточно, чтобы оглядеться и понять, как действовать.

Здесь уже прятался сжавшийся в комок бармен.

– Куда ведёт эта дверь? – Вахо указал ему глазами. – На улицу?

Бармен кивнул и чуть не заплакал:

– У меня в кассе вся выручка, если деньги пропадут, мне придётся полгода пахать на хозяина бесплатно.

– Ладно, я возьму, а ты жди: вместе уйдём.

Вахо осторожно пробрался к кассе и стал вытаскивать деньги, стараясь не привлекать к себе внимание. Оглянувшись на товарища, он обнаружил, что тот не стал его ждать.

Тут Вахо увидел, что из-под двери, за которой скрылся бармен, тонкой струйкой бежит кровь.

Надо прорываться сквозь толпу в противоположную от входа сторону, решил Вахо. Но паника уже сделала людей неуправляемыми. Полицейского пихали со всех сторон, потом он споткнулся о чьё-то лежащее на полу тело и рухнул. Кто-то тут же пробежал по нему, вдавливая подошвой ботинка голову в настил танцпола. Потом снова кто-то наступил ему – теперь на шею. Качараву так прижало, что он с трудом мог дышать. Чтобы не задохнуться и защититься, он старался локтями прикрыть рёбра и голову. Лёжа на животе, Вахо одновременно пытался стряхнуть с себя давящих его людей, вывернуться, отползти к стене. Каким-то чудом это ему удалось. Но ещё не успев подняться, он увидел десять или пятнадцать силуэтов на фоне разгорающегося пожара. Он не видел лиц, но слышал голодные голоса и жуткие протяжные стоны. Обезумившие люди двигались цепью, протягивая руки и хватая всякого, кто не успел вовремя убраться с их пути.

Наконец, Качарава смог подняться на ноги. Голова кружилась, все тело ныло. Инстинктивно он попятился к ближайшей нише коридора. Кто-то схватил его сзади, рванул за шиворот, затрещала ткань. Это снова был земляк Бичико! Как приятель отыскал его в толпе, по запаху что-ли?! Спереди по его синей форменной рубашке расплывалось тёмное пятно. Из груди торчал утопленный по рукоятку нож, застрявший в ребрах. Однако теперь он мог видеть и сразу приступил к поеданию Качаравы. Кусок оторванного рукава Вахо, зажатый у него в зубах, упал на землю, когда он снова раскрыл рот. Бичико зарычал, сунулся вперед. Вахо попытался отскочить. Но здоровяк крепко ухватил его за руку. Пришлось несколько раз сильно ударить свихнувшегося земляка, чтобы отцепился.

Вырвавшись, Вахо побежал, понятия не имея куда именно. Вокруг творился сплошной кошмар из огня, пожирающих дру-друга людей и хватающих его рук.

В одном месте прятались две молодые девушки, точнее девочки-подростки. Похоже они были сёстрами. Та, что помладше, рыдая, прижималась к старшей

– Идемте со мной! – закричал полицейский.

Ответом ему было испуганное молчание сжавшихся в ужасе девчонок.

– Прошу вас, идемте, надо уходить! – от напряжения и едкого дыма у Вахо перехватило дыхание, надо было как можно скорее искать выход на улицу, иначе смерть. Мужчина силой вырвал у старшей сестры младшую, подхватил её на руки и побежал. Второй девчонке пришлось последовать за ними.

Эвакуационный выход на улицу отыскать не удалось, но они оказались перед женским туалетом.

– Давайте туда! – велел он сестричкам. – Сделайте из одежды повязки, смочите водой и дышите через них. Лучше если найдёте самое безопасное место и ляжете на пол.

Послышались чьи-то приближающиеся к ним шаги. У младшей сестры глаза ещё больше расширились от страха, и она поспешно юркнула за дверь. Старшая же потянула спасителя в дамскую комнату:

– Давайте с нами!

Он отрицательно покачал головой:

– Нэт, мужчина в любой ситуации должен оставаться мужчиной.

Через секунду в коридор заскочила девица – волосы растрёпаны так, что лица почти не видать, одежда изорвана, кровь на руках и шее. Бежит как ошпаренная, натыкаясь на стены – то ли ослепла от дыма, то ли плохо соображает. Пронеслась мимо по коридору, будто не заметила.

– Эй, вы ранены? – крикнул ей вслед Вахо. – Давайте туда! – он показал на дверь туалета. – Там есть вода и девушки, которые вам помогут.

Девица основилась, повернулась к нему, подошла ближе, покачиваясь. Он протянул к ней руки,

Ее глаза были круглыми от страха. Вахо потянулся к ней, желая помочь, она быстро наклонилась и укусила его за руку. Вахо пронзила острая боль…

…Через полчаса он всё же сумел вместе с сёстрами выбраться на улицу. Теперь скорей добраться туда, где его всегда ждут! В дом, в который он всегда приползал, словно раненый зверь в заветную нору, зализывать раны.