Читать книгу Периметр-2020. Неоновая угроза - Антон Павлович Кротков - Страница 31

Прежде чем приступить к новым обязанностям, надо было зайти в санчасть, чтобы переодеться и забрать вещи. Здешний врач уже был в курсе перемен в положении пациента, и попросил Легата немного задержаться, он хотел что-то ему показать.

Доктор зачем-то подвёл Стаса к двери с табличкой «морг». Провожатый отворил дверь, и они оказались в холодной мертвецкой с бетонными стенами, вдоль которых стояли пустые каталки. И ни одного трупа.

– В последнее время всех мертвецов мы сжигаем, – откровенничал доктор. – Таково распоряжение начальства. Лишь в одном случае я частично нарушил приказ. Доктор произнёс это с многозначительным видом, прежде чем толкнуть следующую дверь, за которой находилась небольшая комнатка-бокс, облицованная белой плиткой – то ли кабинет, то ли лаборатория, а скорее и то и другое одновременно. По левую руку располагался письменный стол с компьютером, по правую – от стены до стены тянулся стеллаж с микроскопом, стерилизатором, ещё какими-то приборами. Доктор деловито по пути наклонился к монитору компьютера и с таким же деловым видом прошёл в дальний конец комнаты. Стас в это время читал ярлычки на колбах с патологоанатомическими препаратами.

Доктор поднёс палец к губам, предлагая соблюдать тишину, и отдёрнул белую занавеску. В закутке от глаз посторонних была скрыта… человеческая голова в эмалированной миске. Доктор щёлкнул пальцами, вдруг веки покойницы дрогнули, по лицу её прошла судорога, казалось, мёртвая голова оживает!

Доктор позвал:

– Эй!

В ответ на его голос покойница открыла глаза!..

Доктор пояснил Стасу, который заворожено глядел на зрачки покойницы, будто светящиеся изнутри голубоватым светом:

– Она попала ко мне с пулей в голове. Электрическая активность мозга, естественно, была на нуле. Сердцебиение отсутствовало. Прочие жизненные функции тоже прекратились. Обычный труп. И всё-таки кое-что меня насторожило. Поэтому я решил не отправлять её целиком в печь. Тело сильно изменилось, но это не было похоже на обычное трупное окоченение: я сломал бензопилу, чтобы отделить голову. А через пару часов меня ожидал сюрприз…

– У вас есть этому какое-то объяснение? – пробормотал потрясённый Легат.

– Вероятно головной мозг носителя вируса не погибает, активность его временно сильно замедляется, но он продолжает функционировать, одновременно мутируя под воздействием вируса и превращаясь в абсолютно иной орган. – Доктор печально улыбнулся: – Возможно у человечества впервые появился шанс на бессмертие. Только вряд ли это можно считать хорошей новостью для нас с вами… Они другие. Сами можете убедиться.

Уродливая гримаса злобы исказила лицо покойницы, безумные глаза её налились ненавистью, она по-звериному оскалила зубы.

По словам доктора, до своей смерти несчастная работала поваром на тюремной кухне. Три дня в неделю здесь, а оставшиеся два – по совместительству в детском саду в другом районе Москвы. Там и попробовала новый продукт, который до сих пор упорно продолжают рекламировать по всем телеканалам…

Отрезанная голова с яростным ядовитым шипением клацала челюстями, желая впиться зубами в стоящих рядом мужчин. Легат был поражён и одновременно отказывался верить своим глазам. Ведь такого просто не может быть! Сколько ему довелось повидать на войне оторванных голов, но ведь ни одна из них не моргала и не пыталась что-то сказать. Стасу казалось, что это какой-то трюк, специально подстроенный ушлым медиком с какой-то, пока неведомой ему целью. Хотелось себя ущипнуть – вдруг всё это ему снится.

…До конца дня ещё много чего надо было успеть. Капитан распорядился укрепить въездные ворота и дополнительно перегородить заезд с улицы грузовиком. Конечно то обстоятельство, что ворота были снабжены электрическим приводом, упрощало их эксплуатацию, но нужно было подстраховаться на случай перебоев с подачей энергии. В первую очередь требовалось подготовить людей к действиям в обороне по армейским методикам.

И тут новый начальник охраны столкнулся с непониманием и даже саботажем со стороны некоторых подчинённых. Многим сотрудникам тюрьмы было странно, что над ними поставили недавнего заключённого. От некоторых он сам предпочёл бы избавиться, так как не видел в них никакой ценности. Загвоздка состояла в том, что выбирать ему особо было не из кого, ибо половина сотрудников тюрьмы продолжала охранять зэков, которых по камерам сидело около трёх тысяч. И всё-таки Легат решил, что надо отфильтровать свою команду.

Для этого он выстроил во дворе возле въездных ворот своё небольшое войско, и когда все тридцать человек вытянулись в линию, неторопливо прошёлся вдоль строя, внимательно рассматривая каждого. Почти у половины на лицах было написано угрюмое непонимание или затаённая злость на чужака.

– Вижу, что особой радости по моему поводу вы не испытываете, – обратился Легат к подчинённым после осмотра. – Что ж, я не девка, чтобы вам нравиться. Признаюсь, что ваши рожи мне тоже малосимпатичны. Но коль уж я согласился на эту работу, то сделаю её. С теми, кто решит мне доверять. Остальные могут быть свободными, пусть выходят из строя и проваливают к такой-то маме!

Капитан обвёл вопросительным взором строй, но никто не шелохнулся.

– Не бойтесь, вашему подполковнику я всё объясню. Пусть он найдёт вам другую работёнку, а мне нужны добровольцы.

Через минуту в строю осталось всего восемь человек.

«Не густо, – кисло усмехнулся про себя Легат, оглядывая жидкую цепочку добровольцев. – Как же я с таким воинством удержу километр стены?!». Однако делать нечего, надо было расставлять посты и организовывать патрулирование внешнего периметра, которое должно вестись круглосуточно.

Стас составил график дежурств и разбил людей по сменам. Ещё хорошо, что не требовалось особо втолковывать им принципы несения караульной службы: мужики не первый год служат и привыкли, что зэки ошибок не прощают. И всё-таки кое-каким нехитрым заповедям окопной науки недавний фронтовик своих людей по ходу дела ненавязчиво поучал. Ведь даже спать после дежурства им предстояло с оружием наготове, и сон их должен быть чуток.

…После инструктажа к Легату подошёл мужик с погонами прапорщика. Стас сразу его вспомнил: этот прапор отводил его на последнее свидание с адвокатом, а когда вёл обратно в камеру, шепнул привет от сослуживцев. Оказалось, у мужика беда. Дома у него, в двухкомнатной квартире, лежит парализованная после инсульта мать-старуха.

– Один я у неё, понимаете! – чуть не плакал прапор. – Никому больше до неё дела нет. Если не заберу мать, умрёт она. Я уже обращался к начальству, но майор Рюмин наорал на меня и запретил впредь даже заикаться о поездке домой. – Странно было видеть сорокалетнего усача с пудовыми кулачищами и глазами полными слёз.

– Сколько тебе нужно времени? – Стас взглянул на часы.

Прапорщик обрадовано засуетился:

– Так у меня тут машина неподалёку, я мигом – туда и обратно! Мне главное за ворота выбраться.

– Хорошо, пошли.

Стас первым зашёл в будку проходной и, едва кивнув двоим охранникам, чётким шагом подошёл к металлической двери, приник глазом к смотровой прорези.

– Так, пока всё спокойно… – протянул он, изображая озабоченность, и бросил через плечо: – Дежурный! Вот что… Пусть прапорщик проверит прилегающую территорию.

– Так ведь приказ никого не выпускать без специального разрешения руководства!

– Это называется разведкой, у нас должны быть глаза не только на стенах, но и дальше, – снизошёл до объяснений капитан.

– Но ведь подполковник Сокольничий запретил… как же так… по инструкции не положено.

– Я теперь отвечаю за безопасность! Вот так! Если я говорю, значит, можно, – резко осёк дежурного по КПП Легат.

– Слушаюсь! – сдался старший караула. – Ежели что, скажу, что вы приказали.

Заскрипела открываемая дверь. Перед тем как выскочить наружу, взволнованный прапорщик благодарно сжал капитану руку и ещё раз шёпотом заверил:

– Через два часа вернусь, как штык буду!