Читать книгу Пару штрихов тому назад - Антон Тарасов - Страница 29

Иварс открыл глаза. Лежал он уже не в палате. Это было помещение, напоминавшее чердак, – над головой виднелись балки, а над ними – крыша. Он попытался повернуться. Руки были привязаны к холодной металлической каталке.

– Ну вот, а я думал, что не опомнишься и не удастся мне взглянуть в твои предательские глаза, Иварс Петерс.

С трудом повернув голову, Иварс увидел небритого мужчину в белом халате. Он сидел на стуле в нескольких метрах от каталки, закинув ногу на ногу и держа в руках бутылку пива.

– Вот мы и встретились. Помнишь меня?

Иварс закрутил головой и почувствовал, как шею сдавливают бинты.

– А ты припомни, подумай получше, – сказал незнакомец и отхлебнул пива. – Просто не верю, что ты мог меня забыть. Хотя да, прошло пять или шесть лет. Но я-то тебя не забыл, и ты меня не мог забыть. Помочь вспомнить? Посмотри на меня!

Эхо от его голоса отозвалось в листах кровельного железа. Они гудели несколько секунд. Иварс посмотрел – и сразу отвернулся. По телу побежал холод, стало страшно. Точно так же, как страшно было в квартире, как не по себе было при чтении книги, которую мог читать только он. Иварс дернул ногой в попытке встать и уйти, но почувствовал, что ноги тоже привязаны бинтами, причем очень крепко.

– Хочешь сбежать? Беги. Тот детектив, которого ты нанял, тоже пытался от меня сбежать. Помнишь, чем это закончилось? А я его предупреждал, чем это для него обернется. Но все равно он приходил сюда и расспрашивал обо мне. Думал, что информация ему в чем-то поможет! Помогла?

– Вспомнил, – шепотом произнес Иварс. – Я тебя вспомнил. Кажется, ты приносил мне какие-то рукописи.

– Ну, наконец-то! И ты не чувствуешь в себе никакой вины? Помнишь, я намекал тебе. Крест Лаймы и все остальное. Но вижу, что до тебя до сих пор не дошло.

– Что до меня должно было дойти? – Иварс возмутился. – Я посмотрел рукописи, помню, что это были какие-то сказки. Но я ими не занимаюсь. Как же тебя зовут? Не могу вспомнить, прошло столько времени.

Незнакомец встал со стула и швырнул пустую бутылку в угол. Раздался грохот, зазвенели осколки – и им в унисон загудели листы на крыше.

– Какая разница, как меня зовут? – Он подходил все ближе и ближе и, сделав пару шагов, склонился над Иварсом. – Ты все эти годы был при деньгах, упивался славой, успехом. А что дал мне? Смотри мне в глаза!

Иварс попытался отвернуться, но почувствовал укол в левый бок.

– Посмотри сюда, урод! Таким же шилом твоя дочь убила себя. Ты думаешь, я ее убил? Нет, это она сама. Я смотрел из окна в доме напротив, как она все это делает. Так что моей вины никакой тут нет. Ты украл мое счастье, понимаешь? Я остался незамеченным, не смог напечататься, не смог добиться в жизни ничего. И теперь вынужден гнить здесь, в больнице. Но знаешь, что меня согревало все эти годы?

Иварс снова закрыл глаза, но открыл их сразу же, как шило вонзилось в ладонь, пройдя сквозь бинты, которыми рука была привязана к ручке каталки.

– Я всегда знал, что придет твой черед умирать и ты окажешься здесь. – От незнакомца пахло пивом и чем-то несвежим. – Но я ждал четыре года, а момент все не приходил. А твоя дочь, она такая доверчивая была. Здоровалась со мной, когда я сидел на скамейке рядом с домом. Я ее спрашивал, как дела у отца. Она приняла меня за твоего знакомого, отвечала, что у тебя все отлично. Но почему так не могло быть и у меня? Почему ты не дал мне шанс, отвечай! Почему?

Он кричал так громко, что Иварс, и без того слабый, чуть не потерял сознание.

– Я не отнимал у тебя счастье. – Иварс говорил, превозмогая боль в ладони и боку. Чувствовалось, как бинты пропитываются кровью, становятся теплыми, отвратительно теплыми и какими-то тяжелыми и липкими. – Ты мог отнести рукопись и другим издателям и агентам, что-то доработать.

– Нет, так не пойдет, ты сваливаешь все на других, когда должен отвечать только за себя. Но ничего, мне уже все равно, как ты оправдаешь свое пренебрежение ко мне, к моему погубленному счастью…

Иварс почувствовал, как острие шила покрутилось у его виска, скользнуло по щеке и остановилось на шее.

Конечно, Иварс хотел видеть убийцу своей дочери, но не предполагал, что это произойдет при таких обстоятельствах, когда и он погибнет от его рук. Иварс снова зажмурился.

– Смотри мне в глаза, урод! Ну что, помогут тебе сейчас твои деньги, твоя шикарная машина? А может, твои авторы этих жалких детективов прибегут сюда и спасут тебя? Размечтался! Останется только позаботиться о твоей жене. Но сначала я напишу некролог. Думаю, это будет мой удачный литературный дебют. Потом книгу о тебе напишу. Но ты ведь для этого должен умереть, так?

– Зачем ты все это делаешь? – Иварсу удалось сжать ладонь, боль немного утихла. – Ведь все равно тебя найдут.

– Кто? Скажи? Твой детектив воскреснет, сдвинет трамвай, отряхнется и придет тебя спасать? – Иварсу казалось, что этот тип не в себе. – Нет, моему счастью быть прочитанным не помешает уже никто.

Может, закричать? Может, кто-нибудь услышит?

– Думаешь о том, чтобы закричать, чтобы вырваться отсюда? – Незнакомец замахнулся рукояткой шила. – Нет, этому не быть! Не надейся, я вижу тебя насквозь, знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ну, что ты выбираешь? Шагнешь с крыши? Или прокатишься по лестнице? – Он покопался в кармане и достал телефон. – Я выйду, сниму на камеру со стороны, чтобы не упустить подробностей. А? Как тебе такой вариант? По-моему, весьма приемлемый. Твой некролог будет заканчиваться какой-то небольшой простенькой дайной, всего пару строк.

– Ах ты… – начал Иварс, но почувствовал, что теряет сознание. Боль оттого, что шило вошло и в другую ладонь, и в плечо, показалась ему терпимой.

Стало как-то удивительно легко. А потом раздался гром, еще гром – и больше ничего.