Читать книгу Когда включается сознание - Арина РадиОНОВА - Страница 18

Прошло 21-е декабря. Земля продолжала крутиться, конца света не случилось. Но через три дня Арину вдруг вызвала к себе заместитель главы города – та женщина, которая дала ей работу в ЖКХ. В кабинете кроме неё сидело несколько человек – Арина их сразу узнала, поскольку знала всё руководство города в лицо и по фамилиям, хоть и не была непосредственно знакома. Это были председатель и заместитель председателя местной Думы. И именно там Арине предложили перейти работать в Думу на очень высокую должность. Для Арины это не было громом с ясного неба. Она всё мгновенно сопоставила. И хотя тогда, казалось бы, её двигала именно эта женщина – заместитель главы города, Арина знала другое – её желание опять сбылось по велению свыше, опять помогла Богородица.

Арина перешла работать в Думу. Казалось бы, сбылась её мечта – высокая должность, большая зарплата, спокойная планомерная работа, возможность наработать нужный опыт. Но с первых же дней она поняла, что главная битва с Тьмой действительно не окончена. Эта битва перешла на другой уровень.

Арина сразу вычислила всех тёмных, светлых и колеблющихся. Она видела их ауры, она чувствовала всех нутром. Когда она просканировала всех, то поняла, что попала в самый, что ни на есть гадюшник—серпентарий. Тёмных здесь было так много, что сначала Арина аж задохнулась от осознания их количества. Их здесь было не один и не два человека, а несколько десятков, причём это были не мелкие представители Тьмы, как на предыдущих местах работы, а у каждого был уровень даже выше, чем у Ивана Павловича Амтитова.

Больше всего тёмных было среди депутатов, хотя даже просто среди сотрудников Думы были очень сильные индивидуумы Тьмы. Светлых было в десять раз меньше, чем тёмных и все они были на самых низших должностях власти, поэтому практически не могли ничем помочь Арине. Также было очень много колеблющихся, и колебались все они только в сторону тёмных, ведь они были ими окружены со всех сторон. Когда Дума собиралась в большом зале на свои коллегиальные заседания, Арина сидела сзади на отведённом ей месте, а впереди видела над головами депутатов, как тёмный шлейф, похожий на дым, поднимался от их голов, стлался по залу, потом поднимался вверх и закручивался в вихре танца. Арина сидела и не понимала, как она может бороться с такой силой, ведь их так много, а она – одна.

А противоборство началось практически сразу. Палки в колёса новой работы вставляли практически все тёмные. Они словно специальной единой командой пошли в атаку на Арину. У них в Думе у всех между собой были панибратские отношения, они все обращались друг с другом на «ты», и вели себя так, словно все были кумовьями и родственниками друг другу. И сначала Арина даже растерялась. Она не могла себе позволить обращаться к ним на «ты», хотя с первых же дней многие тёмные, чтобы расположить её к себе панибратски хлопали её по плечу, приглашали выпить и сразу перейти на «ты». Но Арина держала дистанцию. Обращалась ко всем исключительно по имени и отчеству и на «вы», чем сразу же стала «белой вороной» среди них. С первых же дней такой работы Арина поняла, что сама она не справится, что нужно продумать иную тактику работы, чем была на районном уровне, и даже в городской структуре. Они её просто сожрут вместе с потрохами. Любая её инициатива в изменении какого-то сложившегося порядка или необходимости издания того или иного документа воспринималась в штыки, высмеивалась и задвигалась под сукно в самый дальний угол. Арина поняла, чтобы сдвинуть с места этот тёмный рой, нужно действовать по-другому.

Она стала продвигать свои идеи через других сотрудников, как бы невзначай подкинув им идею, при этом, обрисовав так, что при умелом пользовании и знании уголовного кодекса, если этого не сделать, то можно получить тюремный срок. Тактика – «от противного» действовала какое-то время. Благодаря такой тактике Арине таки удалось издать несколько важных документов, регламентирующих иной порядок работы аппарата Думы. Но дело двигалось очень и очень медленно. Здесь каждая бумажка должна была вылежаться по нескольку лет. Лишь с приходом (ещё до неё) нового председателя и заместителя председателя, которые взяли Арину на работу, работа Думы начала меняться в лучшую сторону, но и то очень медленно, потому, что каждый в Думе тянул одеяло власти на себя и решал только те вопросы, которые были выгодны ему.

Всего того, что происходило с Ариной ни председатель, ни заместитель не знали, они были заняты более глобальными вопросами, поэтому Арина не могла каждый раз ходить к ним и жаловаться, что не решаются какие-то вопросы. Арина пришла работать в Думу в середине пятилетнего созыва. И в это время из информационного портала к ней пришла информация, что часть тёмных не переизберётся на следующий созыв. Она даже точно знала, кто именно не пройдёт. Но информация также была о том, что в следующем созыве придут новые тёмные. Их хоть и не будет большинство, но они будут сильны. Арина поняла, что оставшиеся годы в этом созыве и пять лет в следующем созыве в таком всеобщем натиске она не выдержит. В таких условиях она не выдержит и полгода. Нужно было что-то придумать. Нужно было затаиться, чтобы продержаться до того времени, когда либо в Думе будет перевес светлых, либо закончится отведённый ей период Тьмы. Что будет потом, Арина не знала. Дальше её программа была чиста.

Арина обратила внимание на поведение одного светлого, который занимал среднюю должность заместителя руководителя одного из подразделений, и который, как бы спрятался в своём кабинете, никуда не высовывался, по коридорам ходил мало и только технически работал над документами, и даже не высказывал своего мнения при политическом принятии того или иного документа. Если он что-то и говорил в противовес общему мнению, то, как бы невзначай, всегда добавлял фразу «это не критично», то есть можно, но не обязательно. И удивительно, но такие его незначительные измышления почему-то всегда доходили до понимания именно руководства, принимающего решение о политическом продвижении того или иного вопроса.

И Арина поняла, что она тоже должна затаиться на какое-то время, она не должна высовываться со своим мнением, она должна соглашаться практически со всем, как бы растворившись во всеобщем мнении, чтобы её не замечали. Пусть думают, что она не такая уж и умная, как её описывал Амтитов в своё время, и как о ней плыла молва. Пусть думают, что, придя в Думу, она вдруг отупела, и не смогла здесь адаптироваться и прижиться в коллективе. Так, никем не замечаемая серая мышка, ничего не решающая и ни во что не влезающая.

Тёмных было очень много и среди сотрудников исполнительного органа – администрации, с которыми Дума осуществляла постоянное взаимодействие при принятии своих решений. Поэтому Арина решила обрубить с ними всяческое взаимодействие. Она слишком много тратила своей энергии на общение с ними, потом долго восстанавливалась, а энергия ей нужна была совсем для других, светлых дел. Пусть сейчас всю полноту власти здесь несут тёмные. Сейчас они сильны. А её время будет потом. Тем более она знала, что председатель Думы и заместитель председателя, которые брали её на работу, были светлыми. Они тоже боролись со своей стороны, насколько им позволяла ситуация. А поскольку, являясь главными руководителями, не всегда, но очень часто их мнение было решающим. Арина полностью доверилась создавшейся ситуации.

Она перестала сопротивляться в решении главных политических вопросов Думы и её аппарата. При обсуждении вопросов она высказывала своё мнение, как бы невзначай, не настаивая на нём, и не влезала в спор со своими аргументами. Обычной её фразой стала фраза «как скажете». А по большей мере – она просто молчала. Она сидела на всех заседаниях Думы и её коллегиальных органов молча. Молчание – золото.

Видимо, постепенно об Арине именно так и стали говорить, как она хотела. Подтверждением стали слова Амтитова, который, как-то придя в Думу и увидев Арину, как всегда стал орать:

– ЗдорОво! И как тебе здесь? А что случилось, что ты вдруг стала глупой? Не тянешь здесь?

– А чё тянуть-то, это я у Вас всё тянула, потому что некому было, а здесь есть кому тянуть, здесь коллективный разум, я так, только подтягиваю чуть-чуть, – отвечала Арина.

Она была довольна, что получается так, как ей надо. Недовольны были только председатель и заместитель, которые брали её на работу. Как-то зам вызвал Арину к себе в кабинет и сказал:

– Послушай, мы брали тебя сюда для того, чтобы расшевелить этот муравейник, чтобы твой свежий взгляд на всё помог бы нам многое изменить. А ты себя странно ведёшь. Активнее надо быть и в Думе, и с представителями администрации.

– А зачем быть активнее, если моя активность сейчас ничего не решает, а только вредит делу?

Тогда он её не понял. Как же ему было понять, если единственное желание Арины было забиться в самую дальнюю щель в Думе и не высовываться, потому что она чувствовала, что главная её борьба с Тьмою ещё впереди, что главное – это время. Но в то время она не могла вести себя по-иному. Ей очень нужно было прикинуться глупой, никчёмной, чтобы именно сейчас её никто не видел и не слышал, потому что гораздо более сильные тёмные рыщут по всему свету в поисках её, и её задача была – не дать раньше нужного времени обнаружить себя. Почему её рыщут по всему белу свету, Арина пока не понимала, она просто это знала, ей пришла эта информация, как уже много раз приходила.

И тут Арину осенила мысль, от которой она восхитилась – насколько же великолепна задумка Бога в её случае! Если хочешь что-то хорошо спрятать, то прятать надо почти на самом видном месте, прямо под носом у врага! Это невероятная идея – спрятать её не в Москве, где её будут искать тёмные в первую очередь, а в самой гуще самых сильных тёмных в миллионном городе, но в глубинке России! Здесь, среди местных главных тёмных, её точно не будут искать! Почему её должны искать в Москве? Арина не знала ответа на этот вопрос. Она просто уже к этому привыкла, просто знала и всё. Она понимала, что развитие событий будет дальше.

Арина с самого детства ощущала, что она вообще никогда не должна покидать пределы России. Она очень любила Россию, невероятно, невообразимо, любила всей душой, и только тут чувствовала себя в безопасности. Люди оформляли себе загранпаспорта, ездили отдыхать в Турцию, Египет, Испанию и другие страны. Арина же за всю свою жизнь, после того, как переехала жить в Россию, ездила только домой, на Донбасс, и то только до тех пор, пока оттуда не уехала бабушка и потом мама. И ещё один раз они ездили вместе с Михаилом и сыном отдыхать в Абхазию, и то после их войны с Грузией, и тогда абхазцы были так благодарны русским за их помощь, что тогда для русских там было абсолютно безопасно. У Арины всегда было смутное ощущение, что в любой стране мира, кроме России, её ожидает смертельная опасность. Поэтому она никуда не ездила, чем опять же вызывала недоумение людей. Особенно её этим подкалывали тёмные в Думе, что она, как сельская «лохушка», и одевается, как крестьянка, и отдыхать ездит только на российский берег Чёрного моря.

Смутное ощущение опасности не покидало Арину все эти годы, поэтому, когда её осенило, что нужно спрятаться в Думе, она стала действовать в этом направлении.

Когда она только пришла в Думу работать, ей отвели кабинет с отдельной приёмной на самом верхнем этаже Думы, недалеко от входа в Большой зал, где проходили все заседания Думы. И каждый раз, проходя в зал, все люди проходили мимо её кабинета, где на табличке крупными буквами была написана её фамилия, имя отчество и должность. Для тёмных это было, как красная тряпка для быка. Она была на виду, нужно было что-то делать.

Поэтому, когда ополчившиеся тёмные после избрания нового созыва Думы сами захотели переселить её из её кабинета в другой, самый плохой кабинет в Думе, а председатель и зам, видя инертность Арины, согласовали это – она только обрадовалась.

Арине предложили самый маленький по размерам кабинет, чтобы специально её этим унизить. Но этот кабинет находился на том же верхнем этаже Думы, правда, чуть подальше от Большого зала заседаний. Арину это не устраивало. Ей нужен был кабинет, расположенный ниже всех кабинетов руководства и депутатов. И Арина стала сопротивляться, «показывать зубы», якобы, ей нужен кабинет побольше. На самом деле ни о какой тщеславности речь не шла. Арина хотела спуститься в самый низ, чтобы её никто не видел и не слышал. Жаль, что на первом этаже в Думе практически не было кабинетов, поэтому она мечтала заполучить себе кабинет на втором этаже в самом конце коридора, где был поворотный тупик. Туда никто из руководства тёмных и депутатов вообще не ходил. И когда ей предложили там кабинет больше прежнего на пару метров, но без отдельной приёмной, она, якобы не хотя, согласилась, всем своим видом показывая, что недовольна и даже унижена. А на самом деле она ликовала от этой маленькой победы. Здесь на втором этаже она стала почти незаметна.

И всё равно борьба с тёмными хоть и ослабла, но не затихла совсем. Она доставляла Арине массу неприятностей. Особенно старалась Лукьянова, одна из руководителей подчиненных Арине отделов. Она отвечала за организационную подготовку заседаний Думы, но влезала почти во все вопросы. Она гадила изощрённо, профессионально. Она была самой сильной из всех тёмных в аппарате Думы, по уровню, схожему с Амтитовым, только, что не орала, как он, а разговаривала наоборот, как бы по-дружески, и всегда пытаясь в разговоре либо выведать нужную ей информацию, либо по-дружески, ласково, но укусить за какие-то просчёты, либо перевернуть разговор так, как надо ей.

Для Арины подготовка заседаний Думы – одна из основных её обязанностей – теперь превратилась в сплошной ад. Подставы можно было ждать во всём. Лукьянова могла не поставить в повестку заседания вопрос, например, который был согласован председателем, а, наоборот, поставить тот, который совсем не надо было слушать на этом заседании, и преподносила всегда это так, что, якобы, каждый раз она была свидетельницей разговора руководителей, которые решили слушать именно эти вопросы. Сначала, когда это произошло в первый раз, Арина решила проверить, и пошла сама к председателю, чтобы уточнить, правда ли это. И оказалась в очень глупой ситуации, так как это оказалось правдой, и получалось, что она перепроверяет самого главного руководителя Думы, что явно вызывало раздражение и недовольство. Потом, когда при подобной ситуации Арина решила не уточнять, а поверила Лукьяновой, оказалось, что именно те вопросы, которые она поставила, главные руководители сказали не ставить ни в коем случае. Попавшись так дважды, Арина поняла, что ходить каждый раз к руководству за уточнением малейших вопросов – это путь в никуда, это будет только раздражать, чего и добивалась Лукьянова. И тогда Арина решила пустить всё на самотёк и никогда ничего не перепроверять, но и сделать так, чтобы её при принятии этого решения не было и близко. Так несколько раз в разборки попадала сама Лукьянова, когда руководители убеждались, что Арина в этих документах не принимала участия.

Тогда Лукьянова изменила тактику, и решила вообще не давать Арине перед заседанием повестку и порядок ведения заседания, вообще обрубив её от поступления всякой информации, сказав при этом, что, якобы, это решение руководителя аппарата Думы. Руководитель аппарата Думы, тоже тёмная личность, но не настолько умная и хитрая личность, как Лукьянова. Арина подчинилась, сделав расстроенное лицо, а сама в это время внутри просто ликовала от победы. Лукьянова ходила, важно задрав голову, как самая главная при подготовке всех мероприятий. А Арине только того и надо было. Пусть они поработают на благо Думы, а у неё будет больше времени для других важных дел.

Арина всё равно знала всё, что делалось в Думе даже без таких титанических усилий Лукьяновой, чтобы лишить её информации. Поняв, что таким поступком, Лукьянова всё равно не добилась желаемого, а только развязала руки Арине, они вместе с руководителем аппарата разработали план, чтобы Арина вообще не видела всей входящей корреспонденции Думы. Они думали, что без соответствующей информации Арина обязательно будет ошибаться, чем вызовет на себя гнев начальства, а возможно даже подведут её под увольнение. Но Арина, даже получая повестку Думы в день её заседания, как все сторонние сотрудники, только взглянув на неё, мгновенно понимала, о чём пойдёт речь, и вела себя так, будто была очень тщательно подготовлена к каждому вопросу.

Единственное, что отнимало много времени у Арины, так это проверка издаваемых правовых актов. Арина, прежде, чем поставить свою подпись, читала и проверяла каждый документ лично, так как не могла доверять Лукьяновой. Грамматических и стилистических ошибок в текстах всегда было очень много, так как Лукьянова специально не утруждала себя их прочтением, а ставила свою подпись выше подписи Арины, тем самым, считая, что унижает её, как руководителя. Лукьянова никогда не вычитывала документы, во-первых, считая это слишком затратным по времени, и что технические вопросы должны вычитывать плебеи ниже её рангом, хоть и выше по должности. Во-вторых, таким образом, Лукьянова хотела заставить работать Арину там, где это, наоборот, не входило в её обязанности и, возможно, подвести её под превышение полномочий, чтобы опять же зацепить при удобном случае.

А напрасно. Хоть у Арины это и занимало много времени, но Арина читала каждую букву в текстах принимаемых правовых актов и планомерно делала копии с таких документов, где находила ошибки в тексте, и где уже до неё стояли подписи Лукьяновой и руководителя аппарата. Вся эта подборка копий потом очень пригодилась Арине.

Такая работа, где тебя могут подставить в любом вопросе, конечно, выматывала Арину, но всё-таки не настолько, как у Амтитова. Работы в Думе было в разы меньше, чем там, где Арине уже довелось работать. Но всё равно Арине так не хватало помощников, на которых можно было бы опереться, которым можно было бы довериться. Всё приходилось делать самой, при этом постоянно испытывая унижение и разного рода подковырки со стороны руководителя аппарата. Такое отношение к себе тогда испытывали все светлые в Думе, но Арина подвергалась особенно унизительным ситуациям, в которых её постоянно подставляли и опускали, разве что только не вытирали об неё ноги. Иногда Арине очень хотелось ответить. Ей всегда было что сказать, но она останавливала себя, потому что не могла позволить обнаружить себя таким образом. Она терпела все издёвки ради главной миссии своей жизни. Она успокаивала себя хорошей русской поговоркой – «хорошо смеётся тот, кто смеётся последним». Скоро придёт то время, когда последней будет смеяться именно Арина, а все тёмные будут бежать стремглав, в страхе поджав хвосты. Но пока надо было терпеть. «Боже мой, – думала Арина, – прошёл только год работы в Думе, впереди, прежде, чем что-то изменится, ещё столько лет, смогу ли я продержаться одна? Хоть бы кого-нибудь в помощь».

И помощь пришла. Бог услышал её мысли. В Думе стал создаваться новый отдел, связанный с бюджетным финансированием. Арину вызвал заместитель председателя и дал анкету нового начальника отдела, с которым ей предстояло работать. Созвучие фамилии, имени и отчества этого человека было несколько старомодным – Марков Митрофан Спиридонович. Арина как раз изучала анкету этого человека, сидя в своем кабинете, как в кабинет вошла Лукьянова, и вкрадчивым голосом стала говорить:

– Я слышала, что на должность нового начальника отдела идёт Марков, так вот, чтобы Вы знали, мне рассказали из администрации города, что с прежнего места работы этого человека подвели под сокращение, чтобы специально уволить. Он – очень плохой человек, очень мелочный, мстительный, в работе не соображал, но зато всех подставлял. Он там таких дел наворотил, а здесь он идёт на самое ответственное направление в работе, связанное с финансами, и Вам придётся с ним работать. Пока не поздно, мой Вам совет – сделайте всё возможное и невозможное, чтобы его не назначили на эту должность. Потом спасибо мне скажете. Иначе мне Вас будет очень жаль, когда он Вас подставит по-крупному с бюджетным финансированием.

Выслушав Лукьянову, когда та ушла, Арина задумалась. Ясно было одно – Лукьянова была кровно заинтересована, чтобы этого человека не назначили на эту должность. Здесь могло быть много разных причин, она могла хотеть даже просто продвинуть своего родственника на это место или масса других причин. Но Арина подспудно понимала, что не может быть всё так плохо. Ну, должны же быть в Думе у Арины друзья. Человек не может постоянно находиться в стане врага без поддержки. И она не ошиблась.

Как только Марков заступил на должность, Арина сразу поняла, что в Думу пришёл светлый, и ещё какой светлый! Боже мой, как она ему обрадовалась! Как глоток свежего воздуха в смрадном помещении, это можно было сравнить именно так. Всё, что о нём намеренно говорили, всё, естественно, оказалось неправдой. В Думу пришёл честный, порядочный человек, бывший военный, который всю жизнь отдал служению Отечеству, который прошёл школу жизни и не на словах понимал, что такое мужество, честь, доблесть, отвага и порядочность. Он был прекрасный семьянин и очень любил свою жену и детей.

Они сдружились сразу же. Они понимали друг друга с полуслова, чем злили Лукьянову неимоверно. В отместку им, как потом донесли Арине, с подачи Лукьяновой по Думе загулял слух, что у Маркова с Ариной служебный роман. Но Арина не обращала внимания. Тьма только и могла, что распускать сплетни своим любимым оружием – ложью. Об Арине ходили такие дурацкие слухи, что ей это было не в диковинку. Главное, что теперь у неё в Думе есть человек, который её всегда поддержит, который аргументировано вступит в спор на её стороне.

Борьба с тёмными в Думе продолжалась ежедневно, но каким-то шестым чувством Арина знала, что против неё что-то опять затевает Амтитов. У неё появилось ощущение, что он снова захочет её вернуть в свой ад. И она оказалась права. Как-то в Думе проходило расширенное заседание, куда был приглашён и Амтитов. Он сидел сзади Арины, и она слышала, как он постоянно что-то бубнил о ней. На него все зашикали, чтоб он замолчал. Но, потом, когда заседание закончилось и все стали расходиться, Арина специально задержалась в зале. Она хотела, чтобы Амтитов ушёл вперёд. Но не тут-то было. Он ждал ее в коридоре.

– Давай иди на моё место. Я уйду и сделаю так, что тебя назначат на моё место руководителя. Ты будешь руководить всем, а я просто буду при тебе помогать. Соглашайся, тебе надо расти, – сразу безапелляционно заявил он.

– Запомните раз и навсегда – я больше никогда и ни за что на свете не буду иметь с Вами никаких дел. Ваше время ушло и больше никогда не вернётся, – резанула Арина и спокойно прошла мимо.

С этого момента Амтитов больше даже не приближался к Арине. Он сильно постарел. Как рассказывали Арине, он зверствовал на своих планёрках ещё хуже, все видели, что он невообразимо взбешён, но не понимали причины. Понимала Арина – он бесился от того, что его время действительно прошло, и она победила.