Читать книгу Пустое - Аркадий Анатольевич Марьин - Страница 3

3

Пройдя коридором мимо однообразных белых пластиковых дверей с табличками, указывающими на то, какую функцию выполняет та или иная комната в этом городском административном здании, Маркус оказался возле лифта. Спустившись в одиночестве на общественную подземную парковку, подошёл к ближайшему пассажирскому транспорту. Приплюснутая и вытянутая овальная форма нередко вызывала в сознании Маркуса ассоциацию с формой мяча для игры в регби или американский футбол.

Спортом Маркус, по сути, не интересовался никогда. Он даже не знал точно, играют ли в современном мире в регби. А о футболе слышал когда-то мельком в потоке информации на визиотоне. Не так давно разгорались какие-то споры на счёт сохранения здоровья игроков. Этот футбол с каждым годом становился всё более травмоопасным. Высказывались предложения ввести вместо живых спортсменов бионические копии игроков, способных мыслить на игровом поле не хуже живых оригиналов. Спорили долго и горячо. Закончилось всё, насколько помнил Маркус, усовершенствованием защиты спортсменов с функцией экзоскелета, похожей на хитиновый панцирь у жуков. И, вроде бы, игра от этого стала более зрелищной, игроки подвижнее, быстрее и выносливее. Рейтинги просмотров матчей в медиапотоках подскочили.

Но не благодаря Маркусу и подобным ему. К футболу он был равнодушен.

С яркой жёлтой полосой посередине футбольный мяч, прикинувшийся транспортом серо-голубого цвета, гостеприимно поднял боковой люк, приглашая подошедшего человека стать пассажиром.

– Добрый вечер, Маркус Гуссен, – раздался женский голос из глубины салона. – Поведёте сами или воспользуетесь интеллектуальным телекоммуникационным навигатором?

Устало ввалившись на заднее сиденье транспорта, Маркус скинул пиджак, максимально расслабил галстук, сбросил туфли и вытянул ноги на мягком и бархатистом на ощупь покрытии.

– Веди сама, – ответил Маркус. – Брана, ты здесь?

– Я всегда здесь, – ответил голос, в котором теперь отсутствовал прежний деловой тон. Теперь он стал мягким и более живым. – По-другому и быть не может.

– Хорошо, – кивнул Маркус, в то время, как транспорт закрыл боковой люк и тронулся с места. – Давай-ка посмотрим ещё разок видео из дома Париса Полякова.

– Со всех камер?

– Да, по очереди, до последнего с ширмой. И сделай затемнение.

Обзорные стёкла по всему периметру транспорта приобрели мутный тёмно-зелёный цвет. Теперь с трудом можно было разобрать проносящиеся мимо яркие вывески, зазывающие в то или иное заведение. Даже ночью в городе было светло как днём.

Хотелось как можно скорее добраться дома и впасть в благословенный оздоровительный сон.

На расстоянии вытянутой руки перед лицом появилась плоская картинка, воспроизводящая запись с камер наблюдения. Маркус отсматривал их уже в третий раз. Брана, проанализировав, ничего нового добавить не могла. Зацепок не было.

А вот и последняя запись – кабинет Париса Поляков. Здесь всё и происходило. Но как именно проходила процедура прерывания беременности, увидеть было невозможно. Мешала трёхстворчатая ширма с изображением двух восточных женщин с ярко-красными губами на белых лицах. Всё, что смогла запечатлеть камера, как Парис Поляков проводил посетительницу за ширму, затем ушёл в соседнюю комнату, чтобы надеть зеленоватый халат, такую же шапочку, взял со стола чёрный цилиндр, по форме напоминающий цветочную вазу среднего размера, и возвратился с ней за ту же самую ширму.

Как и в других видео с женщинами, посещавшими Полякова ранее, вся процедура укладывалась приблизительно в семь минут. Судя по настроению всех женщин, всё благополучно заканчивалось и псевдо-доктор провожал пациентку до двери прихожей. Одни печально улыбались, другие непринуждённо суетились, но и те и другие благодарили и тут же интересовались, – всё ли останется в тайне? Парис уверял, что беспокоится не о чем, информация о всех посетительницах конфиденциальна и не покинет стен его квартиры.

За свои услуги Парис не брал ни подарков, ни самой мизерной платы, – это правда. Никаких поступлений на личный счёт ни до, ни после операции. Но как именно происходила сама операция, ни Маркусу Гуссену, ни Бране, искусственному интеллекту, помощнице дознавателя Конституционного Следственного Комитета, до сих пор было неизвестно.

Поляков появлялся из-за ширмы с тем же чёрным цилиндром, уносил в соседнюю комнату и возвращал на прежнее место на столе. Удивительно, но никаких признаков, указывающих на проведение аборта, визуально определить было невозможно. Всё смахивало на классно организованное шоу иллюзиониста.

– Как он это делал? – в который раз спросил Маркус.

– Квартира обследована полностью, – спокойно ответила Брана, – никаких люков, дополнительных коммуникаций в конструкции стен и пола не обнаружено. Непонятно.

– Да, да, – устало добавил Маркус. – Ты уже говорила.

Лишь это, самое последнее видео отличалось от предыдущих своим завершением. Через привычные семь минут из-за ширмы неожиданно вылетел цилиндр. Крутясь по полу, он ударился об стену и замер. Следом за цилиндром выбежал Поляков. Бросил испуганный взгляд, снова скрылся за ширмой. Через несколько секунд Парис вывел под руку пациентку с круглыми от ужаса глазами. Она держалась одной рукой за грудь, а другой придерживала правое бедро со следами глубоких порезов, из которых обильно текла кровь.

Если бы всё не происходило в жилом помещении, то можно было бы подумать, что женщина угодила в дорожно-транспортную аварию и её только что извлекли из искорёженного транспорта. Такое хоть и редко, но всё же до сих пор случалось на улицах ультра-интеллектуальных городов. Спонтанные ошибки водителей, решивших промчаться с ветерком и принимающих неожиданные и нелогичные решения, иногда опережали систему контроля и предотвращения столкновений. Подобные случаи прорабатывались и анализировались, но стопроцентной защиты пока создано не было. Как оказалось, психически неуравновешенный человек способен запросто навредить любым благим устремлениям общества. А значит, идеальность этого мира – всего лишь удел мечтаний философов и фантастов.

Оказав первую медицинскую помощь, а затем, пометавшись некоторое время по дому в поисках выходя из сложившейся дрянной ситуации, Поляков, осознав, что не в состоянии квалифицированно помочь гостье, вызвал группу неотложной помощи. Женщина, потерявшая большое количество крови, находясь в шоковом состоянии, сидела на диване вплоть до приезда парамедиков.

Дальше смотреть не было смысла. Исход произошедшего очевиден, – Поляков под стражей и ожидает судебного вердикта, пострадавшая в клинике, а непонятно для чего предназначавшийся цилиндр, в лаборатории Конституционного Следственного Комитета.

– Какие-нибудь лабораторные заключения по этой вазе уже имеются? – опуская веки, спросил Маркус.

Видеокартинка пропала, а на её месте возникла голограмма цилиндра.

– Пока ничего конкретного, – ответила Брана.

Цилиндр продолжал медленно вращаться перед закрытым взором Маркуса.

– Пыталась установить точную дату и страну изготовления? – усмехнулся Маркус и открыл глаза. – Это она?

– Да, – подтвердила помощница. – Но дело не в том, когда и где это изготовлено. Хотя, и в этом тоже, – добавила через крохотную паузу.

– К чертям подробности, – чуть раздражённо сказал Маркус, – Скажи хотя бы откуда это появилось в квартире Полякова и из чего оно сделано? Это-то ты выяснила?

– Конечно, – спокойно ответила Брана. – Он думал, что покупает очередную старинную вещь для своей жены. Она увлекалась антиквариатом и Поляков периодически делал ей подношения. Магазин, где всё приобреталось, установлен. Дознание владельца можно провести в любое время и любым технически удобным способом.

– Ты говоришь, что периодически что-то покупал, – хмыкнул Маркус.

– Да.

– И ширма оттуда же?

– Ширма, кушетка, этажерка для книг, книги, несколько восточных ваз разных эпох. И этот цилиндр, кстати, – Поляков думал, что тоже покупает вазу. Но это не так.

– Что не так? – Маркус явно поторапливал помощницу. – Если это не ваза, то что это – гильза от снаряда ствольного орудия?

Такое сравнение всплыло в голове Маркуса из какого-то далёкого прошлого, затерянного в воспоминаниях о череде уроков по истории. Умел преподаватель в красках рассказать о кровопролитных сражениях чёрт-те когда существовавших эпох.

– Сравнение очень близкое, но до крайности примитивное. А вообще-то, – согласилась Брана, – хозяин магазина даже сам толком не знал, что продаёт. Ему привезли этот предмет из Африки, обозвав артефактом, найденным в пустыне.

– О, господи, – Маркус устало замотал головой. – Придётся мне с ним лично поговорить. Завтра.

– Хорошо. Поставила в план на утро.

– И всё-таки, последний вопрос…

– Может быть, перенесём на завтра? – как можно мягче спросила Брана. – Вижу, что ты устал.

Маркус ехидно заметил:

– Ты прямо как заботливая жена.

– Следить за психоэмоциональным состоянием дознавателя, так же входит в перечень моих обязанностей, – доложила Брана.

Маркус настырно ткнул пальцем во вращающийся цилиндр:

– Непонятно что и сделано непонятно из чего?

Через паузу, в течение которой Маркусу показалось, что Брана вздохнула, он услышал ответ:

– Оно выполнено из неизвестного земной науке материала, по структуре похожего на металл, но с сильно изменённой молекулярной кристаллической решёткой. Молекулы будто бы открыты, словно находятся в стадии ожидания. Нашими учёными уже высказывались неоднократно предположения о возможности существования таких структур. Это как наполовину открытый туннель – одно отверстие мы видим, а где находится второе – нет.

– Ты серьёзно? – недоверчиво спросил Маркус. – Я ведь совсем не учёный.

– Я предупреждала, – донеслось в ответ.

– Ладно, – Маркус махнул рукой и зевнул, – Уже понял, что зря спросил. Будем разбираться. Подключим академию.

– Я уже отправила запрос о необходимой помощи в расследовании.

– Молодец. Давай тогда до завтра.

– До завтра, Маркус.

Дознаватель снова опустил веки, откинул голову назад и задремал. До дома оставалось ехать минут пятнадцать.

Голограмма цилиндра пропала и в салоне еле слышно заиграла музыка в исполнении какого-то струнного квартета. Брана точно знала, подо что Маркусу отдыхается лучше всего.