Читать книгу В водовороте лет. Поэмы - А. К. Эйзлер, Аркадий Эйзлер - Страница 4

От грохота трамваев

          и завыванья шин,

Домов многоэтажных

          и выхлопов машин

Я убежал из города

          за горы и леса

На озеро прозрачное,

          где тонут небеса.

Овал огромный озера

          мне виден из окна,

К подножью гор заснеженных

          ласкается волна.

Она в порыве страстном

на берег набежит

И, ошалев от счастья,

          быстрей назад спешит.

Песчаный берег в золоте,

          зелёный лес вдали,

А если выйти на балкон,

          то виден край земли,

Где белый парус облаков

          уходит в небеса,

Отрогов горного хребта

          сияет полоса.

Крутая лестница ведёт

          с балкона в тихий сад,

И погружаешься в цветов

          волшебный аромат.

И пенье птиц, и шелест трав —

          какой же рай вокруг!

Мне здесь хотелось быть с тобой,

          мой старый добрый друг.

На одиночество роптать

          и не ценить покой,

Друзей далёких вспоминать

          и пить за упокой.

Больное сердце рвать в куски,

          крутить судьбу назад,

И кадры жизни тасовать,

          минуя боль утрат.

По-новому войти в судьбу,

          заполнить жизни зал

И прокрутить своё кино,

          никто чтоб не мешал.

Сперва попробовать с судьбой

          поговорить на «ты»,

И режиссуру отобрать,

          пообещав цветы.

Актёров выбрать, текст раздать,

          расставить реквизит,

Затем с оркестром пробежать

          весь жизненный транзит.

Потом воспоминаний шквал

          кромсается в куски.

Сам Станиславский проклял всё б

          до гробовой доски.

Мелькнёт в сознаньи эпизод —

          заведомая ложь,

Сигнал команду подаёт,

          и всё решает нож.

Бескровный нож кроит сюжет

          и сцены бытия,

И ты становишься себе

          защитник и судья.

Пророков нет, герой, как Бог,

          и абсолютно прав,

Событий чёток пересчёт,

          как воинский устав.

Никто не омрачит судьбу,

          толпой не наорёт,

Никто с цингой на Колыму

          этапом не идёт.

Никто с трибуны не клеймит

          запуганных людей,

Забыты муки и позор

враждующих идей.

Кругом гармония добра

и разума прилив,

Года печали, время слёз

          упрятаны в архив.

Такой всемирный оптимизм,

          такая бодрость чувств,

И постепенно сознаёшь,

          что то – шедевр искусств.

Рукою твёрдой, не спеша,

подпишешь гонорар.

Тушите свет! Идёт кино!

          Здесь тянут на «Оска́р».

И снова лестницей крутой

          выходишь на балкон,

Экраном света и теней

          беспечно увлечён.

Всё так же плещется волна

          о берег золотой,

И белый парус облаков

          блуждает за скалой.

Калейдоскоп реальных лиц,

          событий и времён

На пленку ляжет без купюр

          и праздничных знамён.

Мне слышен звон колоколов

          и шум волны в окно,

Спешите видеть, господа,

          здесь крутит жизнь кино.