Читать книгу Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том III - Аркадий Казанский - Страница 6
Purgatorio – Canto III. Чистилище – Песня III
У подножия горы Чистилища – Умершие под церковным отлучением
ОглавлениеAvvegna che la subitana fuga
dispergesse color per la campagna,
rivolti al monte ove ragion ne fruga, [3]
i` mi ristrinsi a la fida compagna:
e come sare` io sanza lui corso?
chi m'avria tratto su per la montagna? [6]
El mi parea da sé stesso rimorso:
o dignitosa coscïenza e netta,
come t`è picciol fallo amaro morso! [9]
Quando li piedi suoi lasciar la fretta,
che l'onestade ad ogn` atto dismaga,
la mente mia, che prima era ristretta, [12]
lo `ntento rallargò, sì come vaga,
e diedi `l viso mio incontr` al poggio
che `nverso `l ciel più alto si dislaga. [15]
В то время как внезапная тревога
Гнала их россыпью к подножью скал,
Где правда нас испытывает строго, [3]
Я верного вождя не покидал:
Куда б я устремился, одинокий?
Кто путь бы мне к вершине указал? [6]
Я чувствовал его самоупреки.
О совесть тех, кто праведен и благ,
Тебе и малый грех – укол жестокий! [9]
Когда от спешки он избавил шаг,
Которая в движеньях неприглядна,
Мой ум, который все не мог никак [12]
Расшириться, опять раскрылся жадно,
И я глаза возвел перед стеной,
От моря к небу взнесшейся громадно. [15]
Пора садиться на суда, все спешат, чтобы не терять времени. Данте следует за Вергилием, глядя под ноги, чтобы не споткнуться. Остановившись на берегу рукотворного моря, он возводит глаза; перед ним возникает стена бездонного голубого неба, отвесно поднимающаяся по горизонту моря и отражающаяся в нём. Самоупрёки Вергилия: он остановился послушать пение Каселлы, теряя время. «О совесть тех, кто праведен и благ» – окружающие души уже причислены к лику Блаженных.
Причислен ли к лику Блаженных Вергилий? В Католической Церкви он не почитается Блаженным. В росписях Православных храмов России встречаются изображение Вергилия, что может свидетельствовать о его канонизации Православной Церковью XVIII века – это может быть заслугой лично Данте. Находясь долгое время в России, он мог способствовать его канонизации Православной Церковью. Во всяком случае, вопрос, чем Вергилий связан с Россией, требует пристального изучения, но это тема другой книги.
Приведу соображение, проливающее свет на истинные причины, не позволяющие вожатому Данте – Вергилию войти пред светлые очи императрицы Елизаветы Петровны. В земной жизни поэта сопровождает и. о. гетмана, Генеральный Обозный Войска Запорожского – Яков Ефимович Лизогуб. Он прекрасно понимает, что попав в Санкт-Петербург, рискует попасть под пожизненный домашний арест, подобно предыдущему Гетману Войска Запорожского – Данило Апостолу, умершему в 1741 году в Санкт-Петербурге под домашним арестом. Лизогуб в Москве бывал, но в Санкт-Петербург дорога ему была заказана.
Lo sol, che dietro fiammeggiava roggio,
rotto m'era dinanzi a la figura,
ch'avëa in me de» suoi raggi l'appoggio. [18]
Io mi volsi dallato con paura
d'essere abbandonato, quand» io vidi
solo dinanzi a me la terra oscura; [21]
Свет солнца, багровевшего за мной,
Ломался впереди меня, покорный
Преграде тела, для него сплошной. [18]
Я оглянулся с дрожью непритворной,
Боясь, что брошен, – у моих лишь ног
Перед собою видя землю черной. [21]
Проходя Адом, Данте не мог видеть свою тень, так как не было источника света. Сейчас он впервые за всё время путешествие видит тень перед собой.
Сейчас раннее утро, следовательно, путники повернули на Запад. Путь по Вышневолоцкой Водной системе в сторону Санкт-Петербурга идёт по направлению Запад – Северо-Запад, река петляет, всё время меняя направление.
Поэт использует мифологический сюжет: Великий певец Орфей спустился в Ад, чтобы вывести оттуда свою возлюбленную Эвридику. На это он своей игрой и пением вымолил разрешение у Аида (Плутона, Дита) – властелина Ада. Единственным условием было поставлено: Эвридика последует за Орфеем, а он не должен до конца пути оборачиваться. Когда Орфей вышел на свет из темноты Ада, он увидел перед собой свою тень, но не увидел рядом с ней тени Эвридики. В отчаянии он обернулся назад и увидел только тающую тень Эвридики. Вспомнив про условие Аида, Орфей снова ринулся в Ад, но неумолимый Харон не взял его второй раз на свою ладью.
e «l mio conforto: «Perché pur diffidi?»,
a dir mi cominciò tutto rivolto
«non credi tu me teco e ch'io ti guidi? [24]
Vespero è già colà dov» è sepolto
lo corpo dentro al quale io facea ombra;
Napoli l'ha, e da Brandizio è tolto. [27]
Ora, se innanzi a me nulla s'aombra,
non ti maravigliar più che d'i cieli
che l'uno a l'altro raggio non ingombra. [30]
И пестун мой: «Ты ль это думать мог? —
Сказал, ко мне всей грудью обращенный. —
Ведь я с тобой, и ты не одинок. [24]
Теперь уж вечер там, где, погребенный,
Почиет прах, мою кидавший тень,
Неаполю Брундузием врученный. [27]
И если я не затмеваю день,
Дивись не больше, чем кругам небесным:
Луч, не затмясь, проходит сквозь их сень. [30]
Не увидев рядом со своей тенью тени Вергилия, Данте начинает тревожиться, что потерял своего вожатого. Обернувшись, он видит перед собой проводника, душа которого тени не отбрасывает. Тот поясняет, что души на том свете не затмевают света, как и хрустальные Сферы небесных кругов и добавляет, что он оставил после себя тень на Земле – бессмертную Энеиду.
Строго следуя канонам Комедии, поэт подчёркивает, что его сопровождает только душа Вергилия, не имея возможности сообщить прямо о сопровождающем его Генеральном обозном Якове Лизогубе.
По повелению императора Августа, тело Вергилия, когда то отбрасывающего тень и умершего (19 год до н. э.) в Брундузии (Брандизи), было перенесено в Неаполь и там погребено. Несмотря на то, что Вергилий приписан к Мантуе и Брундузием вручен для погребения Неаполю, думаю, текста Энеиды достаточно, чтобы дешифровать его биографию и время, когда он жил и творил. Но это тема отдельной книги.
Когда в Вышнем Волочке раннее утро, в Неаполе ещё ночь; поэт, следуя небесным курсом Комедии, находится в Чистилище; в Южном полушарии раннее утро; в Неаполе, находящемся с противоположной стороны Земного шара – поздний вечер.
A sofferir tormenti, caldi e geli
simili corpi la Virtù dispone
che, come fa, non vuol ch'a noi si sveli. [33]
Matto è chi spera che nostra ragione
possa trascorrer la infinita via
che tiene una sustanza in tre persone. [36]
State contenti, umana gente, al quia;
ché, se potuto aveste veder tutto,
mestier non era parturir Maria; [39]
Но стуже, зною и скорбям телесным
Подвержены и наши существа
Могуществом, в путях своих безвестным. [33]
Поистине безумные слова —
Что постижима разумом стихия
Единого в трех лицах естества! [36]
О род людской, с тебя довольно quia;
Будь все открыто для очей твоих,
То не должна бы и рождать Мария. [39]
Вергилий говорит: несмотря на свою видимую бесплотность, души также подвержены стуже, зною и скорбям (болезням) телесным (иначе, в чём был бы смысл Ада?), могуществом и волей единого в трёх лицах естества – Пресвятой Троицы (Бога-Отца, Бога-Святого Духа и Бога-Сына). Роду людскому это непостижимо, поэтому людям довольно «quia» (латинское слово, означающее «потому что», а в Средние века применявшееся также в смысле «quod» – «что»). Схоластическая наука, следуя Аристотелю, различала двоякого рода знание: – «scire quia» – «знание существующего» и: – «scire propter quid» – «знание причин существующего». Вергилий советует людям довольствоваться первого рода знанием, не вникая в причины того, что есть.
Следует ли человеку постигать разумом стихию единого в трёх лицах естества? И что при этом постижении он получит? Вергилий говорит: если всё открыть для глаз людского рода, то и Рождение Спасителя будет бессмысленным.
e disïar vedeste sanza frutto
tai che sarebbe lor disio quetato,
ch'etternalmente è dato lor per lutto: [42]
io dico d'Aristotile e di Plato
e di molt» altri»; e qui chinò la fronte,
e più non disse, e rimase turbato. [45]
Ты видел жажду тщетную таких,
Которые бы жажду утолили,
Навеки мукой ставшую для них. [42]
Средь них Платон и Аристотель были
И многие». И взор потупил он
И смолк, и горечь губы затаили. [45]
Вергилий напоминает Данте, что тот видел тщетную жажду постижения стихии тех, кто не может утолить её, ставшую для них мукой. Жажда тщетная – жажда истины, которую он считает вечной. Философы, жившие до Христа, даже такие великие, как Платон и Аристотель не утолили муку жажды истины; судя по жесту Вергилия, он сам не утолил эту муку.
Noi divenimmo intanto a piè del monte;
quivi trovammo la roccia sì erta,
che «ndarno vi sarien le gambe pronte. [48]
Tra Lerice e Turbìa la più diserta,
la più rotta ruina è una scala,
verso di quella, agevole e aperta. [51]
«Or chi sa da qual man la costa cala»,
disse «l maestro mio fermando «l passo,
«sì che possa salir chi va sanz» ala?». [54]
Уже пред нами вырос горный склон,
Стеной такой обрывистой и строгой,
Что самый ловкий был бы устрашен. [48]
Какой бы дикой ни идти дорогой
От Лéриче к Турбии, худший путь
В сравненье был бы лестницей пологой. [51]
«Как знать, не ниже ль круча где-нибудь, —
Сказал, остановившись, мой вожатый, —
Чтоб мог бескрылый на нее шагнуть?» [54]
Путники начинают сплавляться по реке Мсте с попутными судами.
Из академической статьи:
Мста – река в Тверской и Новгородской областях России [Рис. Ч. III.1]. Длина – 445 км, площадь бассейна – 23 300 км². Средний расход воды в 40 километрах от устья – 202 м³/сек. Есть гипотеза, что название происходит от финно-угорского Musta – «чёрная». Древнерусское название – «Мъста».
Мста берёт начало из озера Мстино, вытекая из-под Мстинской плотины (к северу от Вышнего Волочка), впадает в озеро Ильмень с северной стороны озера, недалеко от истока Волхова, образуя на Приильменской низменности обширную заболоченную дельту.
Крупные притоки: Березайка, Шегринка, Перетна, Льняная, Холова (левые); Уверь, Белая, Мда, Хуба (правые).
В верховьях Мста довольно извилистая река, ширина 40 – 50 метров, после впадения крупных притоков Березайки и Увери ширина увеличивается до 70 – 80 метров. В среднем течении, между Опеченским Посадом и Боровичами река преодолевает весьма серьёзные для средней полосы России Боровичские пороги, которые в старину представляли собой большую помеху для кораблей, а сейчас очень популярны у водных туристов. На тридцатикилометровом участке падение реки здесь составляет 70 метров, что составляет больше половины общего падения Мсты. Самые крупные пороги – Малый, Большой, Ровненский (Лестница), Ёгла, Углинский.
В нижнем течении река выходит на равнину и успокаивается. Ширина составляет около 100 метров, на протяжении последних 50 километров Мста ещё расширяется и становится судоходна. Нижнее течение Мсты соединено с Волховом Сиверсовым каналом и с Вишерой – Вишерским каналом.
С древних времён Мста на всём своем протяжении была частью важного водного пути из Волги в озеро Ильмень и Великий Новгород, а позднее в Санкт-Петербург. Боровичские пороги преодолевались либо проводкой, либо с помощью обходного пути, позволявшего их избежать – Уверь, Удина, цепочка озёр к северу от Боровичей и волок назад в Мсту (называвшийся Нижним волоком, в отличие от Верхнего волока из Тверцы в Цну возле Вышнего Волочка). Волок заканчивался возле села ниже Боровичей, которое так и называется – Волок.
В 1884 году на живописном берегу у истока Мсты был открыт Владимиро-Мариинский приют, ставший местом летней практики студентов Императорской Академии художеств. В последующем известен как «Академическая дача». Берега Мсты и озера Мстино были запечатлены в многочисленных картинах и этюдах русских художников конца XIX и ХХ века.
Данте сравнивает местность в окрестностях реки Мста с местечками Лериче и Турбия – крайними точками, восточной и западной гористого побережья Лигурийского моря, а реку Мста с порожистой французской рекой Рона, вытекающей из Женевского озера и впадающей в Лигурийское море. Это – единственная судоходная река, впадающая в Лигурийское море. Как на Мсте для обеспечения судоходности на всём протяжении от Заводского водохранилища до Ильмень озера, так и на Роне на всём протяжении от Женевского озера до Лигурийского моря создана система шлюзов и обводных каналов. Поэт ранее вспоминал и другие реки, впадающие в Лигурийское море, такие, как Магра и Серкьо, но эти реки несудоходны.
Сегодня река Рона целиком протекает по территории нынешней Швейцарии и Франции. Однако в 1743 году вдоль этой реки располагалось Савойское герцогство. Оно владело островами Сардиния и Сицилия, а также южной Италией, включая Неаполь, вплоть до «папской области с Римом». В зону его влияния входила и Флоренция. Данте, находясь во Флоренции (Франции) и Авиньоне, был подданным Савойского герцогства и папской области. Находясь на реке Мсте, он вспоминает главную реку своих университетских лет – Рону, на которой находятся города Авиньон – папская резиденция во времена «Авиньонского пленения пап» и Валанс – место ссылки изгнанного генералом Наполеоном папы Пия VI.
Из академической статьи:
В 1730 году был изгнан с престола Савойи король Виктор Амадей II Савойский (умер в 1732 году); его преемник Карл Эммануил II (III) (1701—1773 годы), король Пьемонта и Сардинии и герцог Савойский (1730—1773 годы) не получил в наследство Сицилию и южную Италию, ограничившийся Савойей, Пьемонтом и Сардинией; Сицилию и южную Италию получил другой его преемник – Карл VI (1685—1740 годы), император Священной Римской Империи германской нации (1711—1740 годы), после смерти которого началась война за Австрийское наследство.
E mentre ch'e tenendo «l viso basso
essaminava del cammin la mente,
e io mirava suso intorno al sasso, [57]
da man sinistra m'apparì una gente
d'anime, che movieno i piè ver» noi,
e non pareva, sì venïan lente. [60]
Пока он медлил, думою объятый,
Не отрывая взоров от земли,
А я оглядывал крутые скаты, – [57]
Я увидал левей меня, вдали,
Чреду теней, к нам подвигавших ноги,
И словно тщетно, – так все тихо шли. [60]
Вергилий высматривает место, где круча пониже, чтобы взойти на крутой берег Мсты. Данте видит недалеко чреду теней – души людей, умерших под церковным отлучением, но раскаявшихся перед смертью в своих грехах. Они ждут доступа в Чистилище в течение срока, в тридцать раз превышающего время, которое они пробыли в «распре с Церковью». Тени двигаются медленно, примером своим показывая поэту, что путь, который ему предстоит в спасении, пройти можно, но он будет долгим и трудным.
«Leva», diss io, «maestro, li occhi tuoi:
ecco di qua chi ne darà consiglio,
se tu da te medesmo aver nol puoi». [63]
Guardò allora, e con libero piglio
rispuose: «Andiamo in là, ch'ei vegnon piano;
e tu ferma la spene, dolce figlio». [66]
«Взгляни, учитель, и рассей тревоги, —
Сказал я. – Вот, кто нам подаст совет,
Когда ты сам не ведаешь дороги». [63]
Взглянув, он молвил радостно в ответ:
«Пойдем туда, они идут так вяло.
Мой милый сын, вот путеводный свет». [66]
Плавание по рекам – очень медленный процесс из-за малой скорости течения реки. Можно видеть вдали другие суда, движущиеся столь же медленно, но добраться до них можно только потратив много времени и сил. Парус на реке, зажатой в ущелье, неэффективен. Могут помочь вёсла, но на тяжелогруженых судах больших размеров, при близких берегах они мало прибавляют скорости. Единственно эффективным приёмом становится использование людской силы – бурлаков, идущих вдоль берега и канатом создающим тягу для судна. Скорость бурлаков невелика, но в навигации, где каждый час дорог, а дорога утомительно длинна, даже владельцы судов впрягаются в бурлацкую лямку, чтобы, с одной стороны, размять затекшие ноги и плечи от долгой неподвижности на судах, с другой стороны, хоть чуть-чуть сократить время в пути. Не везде можно идти по берегу, но там, где река, замедляя течение, вырывается из крутых берегов на равнинное место, все люди, находящиеся на судне, высыпают на берег и впрягаются в лямку вместе с бурлаками. Река, выбегая на равнину, создаёт вдоль берегов обратные течения, которые без людской тяги не преодолеешь. Промышляющие бурлацким промыслом люди селились на реках, в тех местах, где был достаточно длинный пологий берег реки и нанимались за небольшую плату.
Напрашивается вопрос: – «Почему тяжкий труд бурлаков, так выразительно оплаканный великим поэтом Н. А. Некрасовым, Данте описывает не в Аду, а в Чистилище – дороге в Рай?»
Любой труд человека – тяжкий труд. Пахать землю, валить лес, косить траву, управляться с лошадью, ловить рыбу неводом, пасти большие стада, строить дома, мосты, плотины и храмы – всё это тяжкий труд. Но, как и всякий полезный труд, он очищает человеческую душу по дороге в Рай. И сезонный труд бурлака при этом выглядит детской забавой в сравнении с другими промыслами. Тем более что население России испокон веков селилось по берегам рек и кормилось рыбой из этих же рек, платя реке дань чистотой берегов, по которым рыбаки постоянно тянули неводы и бродцы, для чего сами же и чистили берега от коряг, кочек и мусора.
Это уже в наше время неразумные меры правителей по запрещению ловли рыбы подвижными неводами, бродцами и «курами» привели к заболачиванию и загниванию берегов абсолютно всех рек и озёр; рыба исчезла из них, так как малькам рыбы, любящим прогретые Солнцем мелководные чистые отмели, стало негде расти и нагуливать вес; вместе с рыбой вымерло и трудовое население, когда-то жившее вдоль берегов рек и озёр, процесс заболачивания истоков рек России сделался необратимым.
Ancora era quel popol di lontano,
i» dico dopo i nostri mille passi,
quanto un buon gittator trarria con mano, [69]
quando si strinser tutti ai duri massi
de l'alta ripa, e stetter fermi e stretti
com» a guardar, chi va dubbiando, stassi. [72]
Толпа от нас настолько отстояла
И после нашей тысячи шагов,
Что бросить камень – только бы достало, [69]
Как вдруг они, всем множеством рядов
Теснясь к скале, свой ход остановили
Как тот, кто шел и стал, дивясь без слов. [72]
Путники, пройдя с километр по берегу, подошли вплотную к замеченной ими впереди толпе душ – впереди идущих судов. Здесь река делает крутой поворот, обходя скалу, образуя обратное течения, которые останавливают впереди идущие суда. День клонится к вечеру, суда становятся на ночёвку у берега.
«O ben finiti, o già spiriti eletti»,
Virgilio incominciò, «per quella pace
ch'i» credo che per voi tutti s'aspetti, [75]
ditene dove la montagna giace,
sì che possibil sia l'andare in suso
ché perder tempo a chi più sa più spiace». [78]
«Почивший в правде, – молвил им Вергилий, —
Сонм избранных, и мир да примет вас,
Который, верю, все вы заслужили, [75]
Скажите, есть ли тут тропа для нас,
Чтоб мы могли подняться кручей склона;
Для умудренных ценен каждый час». [78]
Вергилий почтительно спрашивает у людей на кораблях, нет ли поблизости более короткого сухопутного пути; путники не привязаны к груженым судам, как корабельщики и вольны передвигаться по суше. Он желает всем благополучия и успешной карьеры, говоря, что мир примет избранных из этого сонма, да и души, попавшие в Чистилище уже блаженны.
Come le pecorelle escon del chiuso
a una, a due, a tre, e l'altre stanno
timidette atterrando l'occhio e «l muso; [81]
e ciò che fa la prima, e l'altre fanno,
addossandosi a lei, s'ella s'arresta,
semplici e quete, e lo «mperché non sanno; [84]
sì vid» io muovere a venir la testa
di quella mandra fortunata allotta,
pudica in faccia e ne l'andare onesta. [87]
Как выступают овцы из загона,
Одна, две, три, и головы, и взгляд
Склоняя робко до земного лона, [81]
И все гурьбой за первою спешат,
А стоит стать ей, – смирно, ряд за рядом,
Стоят, не зная, почему стоят; [84]
Так шедшие перед блаженным стадом
К нам приближались с думой на челе,
С достойным видом и смиренным взглядом. [87]
Простые смиренные люди, видя перед собой богато одетых путников, робко склоняют головы, как овцы в загоне, застывая на месте, а корабельщики с достойным видом приближаются к ним.
Come color dinanzi vider rotta
la luce in terra dal mio destro canto
sì che l'ombra era da me a la grotta, [90]
restaro, e trasser sé in dietro alquanto,
e tutti li altri che venieno appresso,
non sappiendo «l perché, fenno altrettanto. [93]
Но видя, что пред ними на земле
Свет разорвался и что тень сплошная
Ложится вправо от меня к скале, [90]
Ближайшие смутились, отступая;
И весь шагавший позади народ
Отхлынул тоже, почему – не зная. [93]
Дело происходит в Чистилище, где главным отличием живого Данте от «мёртвых душ» служит способность отбрасывать тень.
Увидев что-то из ряда вон выходящее, возможно и узнав императора, смущаются и корабельщики, а простой народ отступает. Под тенью поэт отображает свой высокой рост и царский статус. Солнце уже на закате, дорога лежит на Север, Запад находится слева, а тень поэта ложится на скалу справа.
«Sanza vostra domanda io vi confesso
che questo è corpo uman che voi vedete
per che «l lume del sole in terra è fesso. [96]
Non vi maravigliate, ma credete
che non sanza virtù che da ciel vegna
cerchi di soverchiar questa parete». [99]
«Не спрошенный, отвечу наперед,
Что это – человеческое тело;
Поэтому и свет к земле нейдет. [96]
Не удивляйтесь, но поверьте смело:
Иная воля, свыше нисходя,
Ему осилить этот склон велела». [99]
Вергилий поясняет корабельщикам: Данте живой человек, прося их не удивляться. Узнав, что поэт идёт не своей волей, но Высочайшей, корабельщики ободряются, предлагая сопровождение до ближайшего, короткого пути. Путь по Вышневолоцкой Водной системе от Вышнего Волочка до Санкт-Петербурга занимал почти четыре месяца. Путники в пути лишь первый день, четыре месяца для них чересчур много.
Così «l maestro; e quella gente degna
«Tornate», disse, «intrate innanzi dunque»,
coi dossi de le man faccendo insegna. [102]
E un di loro incominciò: «Chiunque
tu se, così andando, volgi l viso:
pon mente se di là mi vedesti unque». [105]
Io mi volsi ver» lui e guardail fiso:
biondo era e bello e di gentile aspetto,
ma l'un de» cigli un colpo avea diviso. [108]
Quand» io mi fui umilmente disdetto
d'averlo visto mai, el disse: «Or vedi»;
e mostrommi una piaga a sommo «l petto. [111]
На эти речи моего вождя:
«Идите с нами», – было их ответом;
И показали, руку отводя. [102]
«Кто б ни был ты, – сказал один при этом, —
Вглядись в меня, пока мы так идем!
Тебе знаком я по земным приметам?» [105]
И я свой взгляд остановил на нем;
Он русый был, красивый, взором светел,
Но бровь была рассечена рубцом. [108]
Я искренне неведеньем ответил.
«Смотри!» – сказал он, и смертельный след
Я против сердца у него заметил. [111]
Корабельщики обещают показать путникам короткий путь. Одна из встреченных душ узнаёт поэта и спрашивает: узнаёт ли тот его, ведь в земной жизни они встречались. Это – красивый русый человек, со светлыми глазами и рассеченной бровью. Поэт искренне отвечает, что не узнаёт, тогда тот показывает рану на груди, против сердца.
Poi sorridendo disse: «Io son Manfredi,
nepote di Costanza imperadrice;
ond» io ti priego che, quando tu riedi, [114]
vadi a mia bella figlia, genitrice
de l'onor di Cicilia e d'Aragona
e dichi «l vero a lei, s'altro si dice. [117]
И он сказал с улыбкой: «Я Манфред,
Родимый внук Костанцы величавой;
Вернувшись в мир, прошу, снеси привет [114]
Моей прекрасной дочери, чьей славой
Сицилия горда и Арагон,
И ей скажи не верить лжи лукавой. [117]
Перед Данте предстаёт Манфред – король Неаполя и Сицилии, недавно умерший знакомый поэта, дочь которого в 1743 году правит Сицилией и Арагоном, поэтому найти его нетрудно. Под этим именем поэт рисует современного ему короля Виктора Амадея II (1666 – 1732 годы), о котором я говорил выше. Данте вполне мог встречаться с ним, прибыв в Савойю в 1730 году, когда король ещё не был свергнут и убит. Но так как на момент смерти короля поэту было всего 16 лет, он не узнаёт представшую перед ним душу. Виктор Амадей II был внуком герцога Виктора Амадея I (1587 – 1637 годы) и замечательной Марии Христины Французской, дочери короля Франции – Генриха IV Бурбона, которую он называет величавой Костанцей. Мария Христина с 1637 по 1638 год была регентшей Савойи (Костанцей – наследницей по прямой) и умерла в 1663 году.
В 1743 году, после смерти в 1741 году своего мужа, князя Виктора Амадея, Сицилией и Арагоном правила дочь Виктора Амадея II – Виктория Франческа Савойская, умершая только в 1766 году. Её отец также называет Костанцей и вообще, именем Костанца, поэт называет королев, реально правивших страной самостоятельно – полновластных королев и законных наследниц престола. Это имя встречается в Комедии не один раз.
Виктор Амадей II – Манфред, просит поэта передать дочери, что умер христианином и не верить лукавой лжи, что он, как отлученный от Церкви, находится в Аду.
Poscia ch'io ebbi rotta la persona
di due punte mortali, io mi rendei,
piangendo, a quei che volontier perdona. [120]
Orribil furon li peccati miei;
ma la bontà infinita ha sì gran braccia,
che prende ciò che si rivolge a lei. [123]
Когда я дважды насмерть был пронзен,
Себя я предал, с плачем сокрушенья,
Тому, которым и злодей прощен, [120]
Мои ужасны были прегрешенья;
Но милость божья рада всех обнять,
Кто обратится к ней, ища спасенья. [123]
Перед смертью, пронзенный дважды насмерть, Манфред обратился к милости Божьей, был воцерковлен и тем спасся от Ада, несмотря на все грехи своей бурной жизни.
Тот, которым и злодей прощён – Иисус Христос, простивший грехи Благочестивого Разбойника, висевшего рядом с Ним на кресте и уверовавшего в Него, почему и попал с креста непосредственно в Рай Небесный, раньше самого Иисуса Христа.
Se «l pastor di Cosenza, che a la caccia
di me fu messo per Clemente allora,
avesse in Dio ben letta questa faccia, [126]
l'ossa del corpo mio sarieno ancora
in co del ponte presso a Benevento,
sotto la guardia de la grave mora. [129]
Or le bagna la pioggia e move il vento
di fuor dal regno, quasi lungo «l Verde,
dov» e» le trasmutò a lume spento. [132]
Умей страницу эту прочитать
Козенцский пастырь, Климентом избранный
На то, чтобы меня, как зверя, гнать, – [126]
Мои останки были бы сохранны
У моста Беневенто, как в те дни,
Когда над ними холм воздвигся бранный. [129]
Теперь в изгнанье брошены они
Под дождь и ветер, там, где Верде льется,
Куда он снес их, погасив огни. [132]
Евангельская страница, где сказано:
«Всё, что даёт Мне Отец, ко Мне придёт; и приходящего ко Мне не изгоню вон» (Иоанн 6. 37).
По преданию, Манфред был погребен у моста Беневенто, и каждый воин вражеского войска, чтя храброго короля, бросил камень на его могилу, так что вырос целый холм.
Виктор Амадей II похоронен в Суперге.
Из академической статьи:
Суперга – католическая базилика, вздымающаяся над Турином на вершине одноимённого холма.
Отсюда в 1706 году будущий король Виктор Амадей II и его кузен принц Евгений Савойский наблюдали за осадой города французами и испанцами. В случае успешного исхода битвы они дали обет возвести на этом месте храм.
Строительством пышного купольного сооружения, которое началось в 1717 году, заведовал мастер позднего барокко – Филиппо Юварра. В базилике похоронены все пьемонтские короли, начиная с Виктора Амедея II.
Исполняя волю папы Климента XII, (Лоренцо Корсини 1730—1740 годы), (Cosenza – Corsini, поэтому Козенцкий пастырь), поклявшегося изгнать Габсбургов из их владений, останки Манфреда были вырыты и перенесены на другой берег реки, за пределы Неаполитанского королевства. Турин, расположенный в Северной Италии, в него не входил.
Из академической статьи:
Папа Климент XII (Лоренцо Корсини, 7 апреля 1652 года, Флоренция—6 февраля 1740 года, понтификат с 12 июля 1730 года по 6 февраля 1740 года).
Получил юридическое образование в Пизе, в возрасте 33 лет принял священнический сан. Климент XI в 1706 году вручил ему кардинальскую шапку. Семидесятивосьмилетний на момент избрания (в следующий раз в столь почтенном возрасте папой изберут лишь Бенедикта XVI в 2005 году), Климент XII был почти слепой и очень больной. За него правил его непот, кардинал Нери Корсини. В период понтификата Климента XII Бурбоны захватили Неаполь и изгнали из Южной Италии Габсбургов.
Это вызвало новые беспорядки в Италии. «Светские владыки поспешно стремятся к тому, чтобы лишить папу всех его светских прерогатив». Эти слова одного из венецианских дипломатов предсказывали уже тогда падение папского государства, которое произошло спустя 150 лет. Папе Клименту XII обязана сохранением своей независимости Республика Сан-Марино. В 1738 году папа впервые осудил тайную организацию масонов.
Папа Климент XII отлучил Виктора Амадея II (Манфреда) от Церкви. Когда хоронили отлученного от Церкви, у его гроба гасили свечи, затем несли их опрокинутыми. Теперь останки Виктора Амадея II из рода Габсбургов и Бурбонов находятся в изгнании.
Per lor maladizion sì non si perde,
che non possa tornar, l'etterno amore,
mentre che la speranza ha fior del verde. [135]
Vero è che quale in contumacia more
di Santa Chiesa, ancor ch'al fin si penta,
star li convien da questa ripa in fore, [138]
per ognun tempo ch'elli è stato, trenta,
in sua presunzïon, se tal decreto
più corto per buon prieghi non diventa. [141]
Vedi oggimai se tu mi puoi far lieto,
revelando a la mia buona Costanza
come m'hai visto, e anco esto divieto;
ché qui per quei di là molto s'avanza». [145]
Предвечная любовь не отвернется
И с тех, кто ими проклят, снимет гнет,
Пока хоть листик у надежды бьется. [135]
И все ж, кто в распре с церковью умрет,
Хотя в грехах успел бы повиниться,
Тот у подножья этой кручи ждет, [138]
Доколе тридцать раз не завершится
Срок отщепенства, если этот срок
Молитвами благих не сократится. [141]
Ты видишь сам, как ты бы мне помог,
Моей Костанце возвестив, какая
Моя судьба, какой на мне зарок:
От тех, кто там, вспомога здесь большая». [145]
Манфред открывает Данте, что Бог не отворачивается даже от проклятых Церковью; но даже успевшие повиниться в своих грехах грешники, вынуждены ждать у подножия Чистилища, пока срок отщепенства не завершится тридцать раз. Поэт встречает душу короля Виктора Амадея II на пути в Чистилище, значит, его дочь – Виктория Франческа Савойская (Костанца – наследница по прямой), дожившая до 1766 года, добилась беатификации отца ещё при жизни поэта. Став папой Пием VI, Данте воздал должное всем своим друзьям и врагам.
Души умерших уповают на живых, которые, быть может, победят в церковной распре, откроют им дорогу в Чистилище, своими молитвами облегчат дорогу в Рай.
Есть ли у тебя, мой дорогой Читатель, друг, который помолится за тебя, как я, своими стихами:
Что в имени тебе моём?
Оно мелькнёт, как звук пустой.
Так никогда и не поймём
Мы этой истины простой.
Что в звании тебе моём?
В ничтожном блеске мишуры,
Мы не узнаем, вечность в нём,
Или случайный плод игры?
Что в сущности тебе моей?
Раскроет что её сполна?
Рёв медных труб? Молва людей?
Или за гробом тишина?
Но, что во мне откроешь вдруг —
Твоим останется навек.
Увидишь: – спутник, или друг,
Или случайный человек…
Ч. III.1. Река Мста, как часть Вышневолоцкой Водной системы XVIII века.
Из Вышнего Волочка, куда поднимались по реке Тверца (зимой санным путём), водный путь до Санкт-Петербурга шёл по течению реки Мста, через опасные Боровичские пороги, озеро Ильмень, по течению реки Волхов, мимо лежащего в руинах Новгорода, озеро – море Ладога, страшное в шторм, по течению реки Нева до Санкт-Петербурга. В то время это был единственный путь в Санкт-Петербург из Москвы, на преодоление которого уходило более 3 месяцев.
