Читать книгу Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том III - Аркадий Казанский - Страница 9

Так просто от толпы прихожан на церковном празднике с угощением и возлиянием отделаться поэту не удаётся. Находясь среди огромной толпы теней Чистилища, он сравнивает себя с игроком в кости, получившим крупный выигрыш. Обещая толпе замолвить за неё словечко, поэт выполняет это обещание в Комедии, но пришлось задержаться в селе Берёзовский Рядок минимум на день или два.

Да и как можно в России что-то обещать, не скрепляя обещания чаркой водки?

Поэт продолжает вспоминать о кончивших насильственной смертью. Не все образы поддаются однозначному толкованию, например этот аретинец, убитый разбойником и утонувший после того, как за ним была организована погоня. Несколько может помочь, что аретинцами Данте называет швейцарцев.

Из академической статьи:

Вильгельм Телль – легендарный народный герой Швейцарии, уроженец кантона Ури, живший в конце XIII – начале XIV веков, искусный лучник, борец за независимость своей страны от Австрии и Священной Римской империи. Долгое время считался историческим лицом. Сейчас подлинность легенды о Телле оспаривается.

Знаменитое швейцарское сказание о Вильгельме Телле состоит из следующих мотивов:

Жестокий наместник (фогт) германского императора в Швейцарии Геслер повесил на площади города Альтдорфа на шесте шляпу австрийского герцога и отдал приказ, чтобы всякий проходящий кланялся шляпе. Молодой крестьянин Телль, известный как отличный стрелок, не исполнил этого приказания, и Геслер в наказание заставил его стрелять в яблоко, поставленное на голову сына стрелка. Телль успешно справился с задачей, но затем он признался, что если бы попал в сына, то другой стрелой убил бы Геслера. По другой версии, в случае неудачи, Телль убил бы себя второй стрелой. Его отправили в тюрьму, но он убежал в горы. Подстерёг Геслера на дороге между скалами и убил его стрелой. Хронологически событие это приурочено к 1307 г.

Обращаю внимание, что имя Вильгельм, к которому все привыкли, на итальянском пишется, как Guglielmo, то есть начинается на ту же букву, что и Ghin. Убитый Вильгельмом Теллем в лесу между скалами (дико, не в честном бою) наместник германского императора в Швейцарии – Геслер и есть тот самый аретинец. То, что аретинцами Данте называет швейцарцев, показывают и другие упоминания о них в Комедии. Само событие вполне заслуживает переноса в другие времена, учитывая «сдвиг Данте». Вильгельм Телль по тому же преданию утонул в погоне за ним, и упомянут здесь же.

М. Л. Лозинский разделяет эти два события точкой с запятой, как разные, однако в оригинальном тексте они отделены запятой, как неразрывно связанные и понятно, почему. Таким образом, поэт показывает, что насильственная смерть одного всегда вызывает отмщение.

Кто такой Федерико Новелло? Обратившись к генеалогическим таблицам XVIII века, вижу несколько Фридрихов на Германском и Датском престолах. Разобрав перипетии династической борьбы и понимая, что в этом кругу Чистилища проходят очищение нерадивые (не зачинатели войн), погибшие насильственной смертью, останавливаюсь на Дании.

Из академической статьи:

Фредерик V (31 марта 1723 года (17230331), Копенгаген – 14 января 1766 года, Копенгаген) – король Дании и Норвегии с 6 августа 1746 года. Из династии Ольденбургов. Сын датского короля Кристиана VI и Софии Магдалены Бранденбург-Кульмбахской.

Воспитание и образование Фредерика велось в строго немецком духе. Немецкий язык стал для него, как для его отца и деда, родным. Тем не менее, его восшествие на престол в 1746 году было встречено народом с восторгом и живейшими надеждами, чему немало содействовали привлекательные личные качества короля: Фредерик отличался приветливостью, доступностью и жизнерадостностью, в противоположность угрюмому, строгому пиетисту Кристиану VI.

Датский театр, закрытый при Кристиане VI, вновь открылся. После 16-летнего вынужденного молчания вновь стал писать знаменитый драматург Людвиг Хольберг. Возобновились в Копенгагене и итальянская опера, которой долго и успешно руководил Джузеппе Сарти, и французская комедия. При Фредерике в Копенгагене была основана Датская королевская академия изящных искусств. Официально академия была открыта 31 марта 1754 года, в 31-й день рождения короля. Была расширена свобода печати, духовная свобода сильно возросла и окрепла.

Приписывать все хорошее в царствование Фредерика ему самому, однако, нельзя. Он лично мало оказывал влияния на общий ход государственной и общественной жизни, но и не мешал её прогрессу. Из-за пристрастия короля к алкоголю страной фактически управляли министры, среди которых были А. Г. Мольтке, И. Х. Э. Бернсторфф и Г. К. Шиммельманн. Они избегали вовлечения Дании в войны того времени. Страна осталась нейтральной и во время Семилетней войны (1756—1763 годы), несмотря на близость России и Швеции, участвовавших в войне.

С ранней юности Фредерик проявлял склонность к разврату и пьянству, и эти его слабости быстро превратились в настоящие пороки, которые и свели его преждевременно в могилу. Популярность короля, тем не менее, не уменьшилась даже последние годы царствования, когда экономические условия стали крайне тяжёлыми. Народ продолжал звать Фредерика «добрейшим» и снисходительно смотрел на его крайне распущенный образ жизни.

Король умер в возрасте 43-х лет. По словам очевидцев, его последними словами были: «Большое утешение для меня в последний час, что я никого никогда преднамеренно не оскорбил и ни капли крови нет на моих руках».

Фредерик похоронен в соборе города Роскилле.

От себя добавлю, что смерть короля в сравнительно молодом возрасте могла быть и насильственной, учитывая его окружение. Посмотрю на его супругу и отпрыска (Марцукко).

Из академической статьи:

Юлиана Мария Брауншвейг-Вольфенбюттельская (4 сентября 1729 года (17290904), Вольфенбюттель—10 октября 1796 года, Фреденсборг) – дочь герцога Фердинанда Альбрехта II Брауншвейг-Бевернского и его супруги Антуанетты Амалии Брауншвейг-Вольфенбюттельской, королева Дании с 1752 года (с 1766 года вдовствующая), в 1772—1784 годах фактический регент Дании.

Родная сестра генералиссимуса русских войск, отца императора Ивана VI Антона Ульриха Брауншвейгского и супруги короля Пруссии Фридриха II Елизаветы Христины. Когда Юлиана была уже королевой и регентшей, в 1780 году по её ходатайству в Данию, в город Хорсенс, было переведено т. н. брауншвейгское семейство – дети умершего в ссылке Антона Ульриха и Анны Леопольдовны.

В 1752 году вышла замуж за овдовевшего датского короля Фредерика V. Пользуясь слабостью своего мужа, Юлиана Мария старалась унизить своего пасынка Кристиана, наследного принца, и выдвинуть своего сына Фредерика (1753—1805 годы). Когда в 1766 году умер Фредерик V, а Кристиан VII вступил на престол и женился на Каролине-Матильде, сестре короля английского Георга III, Юлиана Мария была этим очень недовольна, когда же у него родился сын, будущий Фредерик VI, она начала думать о насильственном перевороте.

17 января 1772 года в союзе с некоторыми вельможами она принудила психически больного Кристиана VII отставить и заточить всемогущего министра Струэнзе. Струэнзе вскоре был казнён, у королевы Каролины-Матильды вынудили признания о том, что она состояла с ним в связи, облегчившие развод. Под руководством министра Ове Хёг-Гулберга Юлиана Мария отменила новые порядки, заведённые Струэнзе, и стала управлять за больного пасынка (официально регентом был объявлен её 18-летний сын, единокровный брат короля Фредерик). Это продолжалось до совершеннолетия сына Кристиана VII, наследного принца (будущего Фредерика VI); он удалил Юлиану Марию и положил конец её власти (14 апреля 1784 года). Она умерла в 1796 году.

Данный персонаж имеет прямое отношение к истории России.

В перевороте 1772 года участвовал вместе с матерью её 18-летний сын, не дождавшийся трона наследный принц, которого Данте именует незлобивым Марцукко.

Из академической статьи:

Фредерик (11 октября 1753 года (17531011) —7 декабря 1805 года) – наследный принц Дании и Норвегии, сын короля Фредерика V и Юлианы Марии Брауншвейг-Вольфенбюттельской. В период с 1772 по 1784 годы был регентом при своём сводном брате, короле Кристиане VII, страдавшем психическим расстройством.

Фредерик родился во дворце Кристиансборг в Копенгагене 11 октября 1753 года. В целях обеспечения будущего в возрасте трёх лет он был назначен коадъютором в Любекском епископстве. Это означало, что в своё время он вступит в должность князя-епископа, на тот момент занимаемую Фридрихом Августом Ольденбургским. Однако от этого плана пришлось отказаться, и он остался в Дании в качестве младшего члена королевской семьи.

21 октября 1774 года он вступил в брак с Софией Фредерикой Мекленбургской, дочерью Людвига Мекленбург-Шверинского и Шарлотты Софии Саксен-Кобург-Заальфельдской.

В 1772 году Фредерик стал регентом при своём недееспособном брате-короле Кристиане VII. Его регентство, тем не менее, было в большей степени номинальным, поскольку власть в государстве принадлежала королеве-матери Юлиане Марии и министру Ове Хёг-Гулбергу. В 1784 году в результате переворота полномочиями регента завладел сын Кристиана, кронпринц Фредерик.

Фредерик оставался при дворе, но не имел существенного политического влияния. Однако, поскольку оба законных сына кронпринца умерли в младенчестве, Фредерик был следующим в линии престолонаследия после своего племянника. В конце концов, его старший сын Кристиан Фредерик унаследовал трон Дании в 1839 году.

Наследный принц Фредерик погиб в Наполеоновских войнах в 1805 году, кончив насильственной смертью. Теперь о Пизанце, пробудившем силы в незлобивом Марцукко.

Из академической статьи:

Иоганн Фридрих Струэнзе (5 августа 1737 года (17370805) —28 апреля 1772 года) – датский государственный деятель, немец по происхождению и воспитанию, фаворит королевы Каролины Матильды, организатор реформ в духе Просвещения.

Отец его, пастор и профессор в Галле, был приглашен на службу датским правительством и достиг звания суперинтенданта в Шлезвиг-Голштинии. Молодой Струэнзе, избравший профессию врача, был в 1768 году назначен сопровождать в заграничном путешествии молодого короля Кристиана VII. Многостороннее образование, ум, дарования и светские манеры скоро упрочили положение Струэнзе при молодой королевской чете. По возвращении из путешествия он стал настолько быстро подвигаться по лестнице придворных должностей и рангов, что в 1770 году в его руках уже оказалась высшая государственная власть.

17 января 1770 года Струэнзе переехал на жительство в Кристиансборгский дворец, и около этого же времени началась его интимная связь с королевой Каролиной Матильдой, которая имела безграничное влияние на короля, доведённого развратной жизнью до почти полного слабоумия.

Струэнзе было предоставлено полномочие, издавать от имени короля указы и рескрипты, якобы переданные ему королем устно; указы эти скреплялись печатью тайного королевского кабинета, главой которого был сам Струэнзе, и имели силу указов, скрепленных подписью короля. Получив такую неслыханную власть, Струэнзе принялся править страною с беспримерной энергией и смелостью. В два года его правления им было намечено и отчасти проведено до 600 более или менее крупных государственных мероприятий.

Реформы эти сводились к следующему: свободе печати, стремлению достигнуть в деятельности высших органов правительственной власти большей быстроты, порядка и простоты, установлению твердого государственного бюджета, упорядочению государственных финансов, улучшению судопроизводства, отмене пыток, уничтожению покровительственной системы, поднятию земледелия, в связи с улучшением положения крестьян, замене натуральных повинностей денежными, перечислению некоторых доходов (как зундская пошлина) из королевских в государственные, ограничению чрезмерной раздачи орденских знаков и титулов, уравнению прав граждан (в частности, и уравнению прав незаконнорожденных детей с законными), отмене многих прерогатив дворянства, безусловному запрещению азартных игр и пр. Многие реформы Струэнзе основывались на здоровых, разумных началах, другие были преждевременны, некоторые предприняты слишком опрометчиво, и все вообще создали Струэнзе множество тайных и явных врагов, чему немало способствовали и сами приемы Струэнзе.

Свои реформы Струэнзе проводил крайне круто, не считаясь ни с чьими интересами, не справляясь ни с чьими мнениями и желаниями. Сокращая государственные расходы, он, например, с беспощадной жестокостью уволил без всякой пенсии массу чиновников. Еще сильно повредило Струэнзе его пренебрежение к датскому языку. Все указы составлялись на немецком языке, все «коллегии», исключая «датскую», употребляли в качестве правительственного и делового языка исключительно немецкий. Прошения всякого рода, адресованные в правительственные учреждения, также приходилось писать по-немецки; иначе их не читали и не давали им хода. Предоставленная печати полная свобода послужила, прежде всего, во вред самому Струэнзе. Этим путем противники его, не стеснявшиеся в своих нападках на Струэнзе, приобретали себе все больше и больше сторонников в стране; особенно способствовало росту его непопулярности рождение королевой второго ребёнка, принцессы Луизы, в 1771 году, и всеобщая уверенность в отцовстве фаворита. Разразилось несколько вспышек народного недовольства, причем Струэнзе обнаружил слабость, неустойчивость, недостаток нравственного и политического мужества и такта. Это ободрило враждебную Струэнзе придворную партию, во главе которой стали мачеха Кристиана VII, вдовствующая королева Юлиана Мария Брауншвейг-Вольфенбюттельская, её сын наследный принц Фредерик, его секретарь, впоследствии один из главных государственных деятелей, Уве Хёх-Гульдберг и многие высокопоставленные лица. Партия эта решилась совершить дворцовый переворот.

В ночь на 17 января 1772 года, после придворного бала, вдовствующая королева с наследным принцем и их приверженцы вошли в спальню короля, разбудили его и заставили подписать приготовленные Гульдбергом указы об арестах. Вслед за тем Струэнзе и его главный сотрудник Брандт были арестованы и заключены в крепость, а королева Каролина Матильда отвезена в замок Кронборг.

Переворот был встречен в столице общим ликованием. Была назначена особая комиссия для следствия и суда над Струэнзе. Он сразу сознался в своей связи с королевой, и его вместе с Брандтом приговорили за учиненные ими «преступления против величества» к лишению чести и смертной казни. Приговор был приведен в исполнение 28 апреля.

Через принцессу Луизу-Августу Датскую, официально признанную дочерью Кристиана VII, Струэнзе является предком нынешнего короля Швеции Карла XVI Густава и нынешнего наследника испанского престола принца Фелипе Астурийского.

Помещая казнённого Струэнзе в Чистилище, Данте воздаёт ему должное за реформы и мирную политику.

В поисках графа Орсо я наткнулся сразу на всех троих. Данте не разделяет, а объединяет эти персонажи кровной местью; Брабантка отделена от них точкой с запятой – не причислена к умершим насильственной смертью. Поэт упоминает, что Брабантка ещё жива и должна поспешить замолить свои грехи!

«Да разве там он?» – «Там». – «Ну, братец, виноват:

Слона-то я и не приметил» И. А. Крылов «Любопытный»

Что я не приметил сразу и чуть не пропустил в этой великолепной «Материализации духов и раздаче слонов», устроенной Данте в Комедии? Ни много, ни мало, а центральное событие Русской истории XVIII века, спрятанное им глубже всех, по понятным причинам. Два кандидата, избежавшие прямой мести, как и сообщает поэт, на роль графа Орсо – братья графы Орловы, убившие несчастного Пьера де ла Бросса – мужа Екатерины II – Петра III [Рис. Ч. VI.1] – Российского императора и возведшие на престол Российский «Брабантку» – Екатерину II. Наследовал Екатерине II сын её и Петра III – Российский император Павел I [Рис. Ч. VI.2], «Устранивший беззаконие».

Посмотри на итальянский текст: «Pier da la Broccia» и увидишь: «Россия!»

Из академической статьи:

Григорий Григорьевич Орлов (6 октября 1734 года (17341017) —13 апреля 1783 года, Москва) – граф (с 1762 года), фаворит императрицы Екатерины II, второй из братьев Орловых, строитель Гатчинского и Мраморного дворцов. От него императрица имела, якобы, незаконного сына Алексея (1762—1813 годы), родоначальника графского рода Бобринских.

Сын новгородского губернатора Григория Ивановича Орлова (1685—1746 годы) и его жены Лукерьи Ивановны Зиновьевой. Детство его прошло в Москве. Начальное образование получил дома. В 1749 году записан в лейб-гвардии Семеновский полк солдатом, участвовал в Семилетней войне, был ранен в сражении при Цорндорфе. Затем попал в Петербург, где познакомился с императрицей Екатериной Алексеевной, супругой Петра III, и стал её любовником. При её содействии 23 февраля 1762 года был назначен цалмейстером (казначеем) Артиллерийского ведомства, что оказало существенную помощь дворцовому перевороту в 1762 году.

После заговора Екатерина II возвела его в чин генерал-адъютанта и начальника Артиллерии. Влияние Орлова особенно усилилось после раскрытия Хитровского заговора, имевшего целью вырезать всю семью Орловых. Одно время императрица думала о бракосочетании со своим фаворитом, но план её вызвал большое сопротивление в обществе, в результате чего бракосочетание не состоялось.

Григорий Орлов не являлся выдающимся государственным деятелем. Скорее всего, императрица смотрела на него как на податливый материал, который должен был поступать так, как ей нужно. На все государственные должности Орлов был назначен не по своей воле, но он обладал определенным темпераментом, авантюризмом и находчивостью, имел довольно точную оценку текущих событий, и был полезным и сочувствующим консультантом во время раннего периода правления Екатерины II. Как президент Вольного Экономического Общества, он был также его самым видным защитником в великой комиссии 1767 года, хотя и нацеливался, прежде всего, на то, чтобы угодить императрице.

Орлов был одним из самых ранних пропагандистов идеи славянофильской эмансипации христиан против османского ига. В 1771 году Орлов был послан на мирный конгресс Фокшаны, как первый российский полномочный представитель, где он потерпел неудачу в своей миссии, отчасти из-за упрямства османов, а отчасти (согласно Панину) по вине собственного буйного нрава. При возвращении без разрешения в Санкт-Петербург, его заменили младшим братом – Алексеем Орловым.

В 1771 году Григорий Орлов был послан в Москву «с полною мочию» для прекращения эпидемии чумы, уносившей до тысячи человек в день, и действительно принял вполне разумные по тем временам меры для прекращения эпидемии. В частности, он установил денежное вознаграждение выписываемым из больниц (женатым – по 10 рублей, холостым – по 5 рублей), что стало более действенной мерой против утаивания больных, чем самые строгие приказы.

Орлов женился на своей двоюродной сестре Екатерине Зиновьевой, но брак не был долгим. Супруга скончалась в Лозанне в июне 1781 года в возрасте 22 лет от чахотки, после чего Орлов тронулся рассудком и впал в детство. 15 ноября 1782 года Гаррис писал о болезни Орлова: – «В настоящее время два весьма разнородных предмета живо волнуют Императрицу: …во-вторых, печальное положение князя Орлова, который после нескольких месяцев отсутствия возвратился сюда в состоянии полного умопомешательства… Помешательство князя Орлова глубоко опечалило её. Говорят, что никогда ещё за всю свою жизнь не испытывала она столь жестокого и тягостного потрясения, как от сего ужасного происшествия, постигшего самого старого её любимца, который всегда занимал первое место если не в любовных её чувствах, то, несомненно, в её привязанности. Поведение Императрицы при сих обстоятельствах свидетельствует о безграничной нежности и вместе с тем чуть ли не о слабости её характера. Она категорически воспретила употреблять для излечения его жестокие меры и не допускает и мысли о том, чтобы запереть его в одиночестве, надеясь на исцеление мерами кротости, чего никогда ещё никто не видывал. Она не только дозволяет для него визиты, но и сама принимает его во всякое время, будь то в обществе или наедине, и даже при занятиях наиважнейшими делами. Состояние князя Орлова и бессмысленные его речи трогают её до слёз и удручают настолько, что уже до конца дня не может она ничем заниматься, или даже найти отдохновение в развлечениях. Иногда ей приходится выслушивать самые тягостные слова, и несколько дней назад он вдруг выкрикнул, что угрызения совести лишили его рассудка, и что участие в одном весьма давнем деле навлекло на него праведный суд небес».

Скончался Орлов в своём Нескучном под Москвой в ночь на 13 апреля 1783 года, торжественные похороны состоялись 17 апреля. Отпевали Григория Орлова архиепископ Платон и Крутицкий епископ Амвросий. Из дома гроб вынесли четверо братьев Орловых в сопровождении многих знатных лиц. Гроб с телом князя Орлова хотели было положить на парадный одр, но офицеры-конногвардейцы выпросили разрешение донести гроб своего любимого командира до места его последнего пристанища.

Григорий Орлов является основателем гатчинского дворцово-паркового ансамбля, его главного детища. Мыза Гатчина была подарена ему Екатериной II в 1765 году, а 30 мая 1766 года началось строительство Большого Гатчинского дворца по проекту итальянского архитектора Антонио Ринальди.

Дворец строился в итальянском вкусе и воспроизводил роскошную итальянскую виллу (то, что Ринальди ездил в Англию и гатчинский дворец построен по образцу английский замков – это глубоко укоренившийся миф). Внутреннее убранство не было великолепным, к тому же финансовые трудности Орлова, скорее всего, не позволили ему закончить дворец в том виде, в каком он задумывался. Но его убранство было выполнено с большим вкусом, а планировка отвечала всем современным требованиям. Значительная часть отделки сохранилась до наших дней (Белый зал, Проходная Ринальди, помещения Малой анфилады – жилой половины хозяина, а также Вестибюль и коридоры первого этажа). В современной коллекции музея можно найти отдельные предметы убранства орловского времени. Это древняя и современная скульптура, живопись, фарфор и т. п. Имелись во дворце и удобства – роскошная баня с локальным водопроводом: вода из водонагревательных баков по трубам поступала в ванны.

На рубеже 1760—1770-х годов началось создание «английского сада» (пейзажного парка). Работами руководили братья Сперроу (Спарроу), Джон и Чарльз. После смерти Джона был приглашен Джеймс Гекет (Гакет). Работы были завершены в конце 1790-х годов, уже при новом владельце, императоре Павле I.

В 1760—1780-х годах была построена новая дорога, соединившая Гатчину с Царским Селом и сделавшая Гатчину транзитным пунктом на пути из Петербурга в южные губернии России.

В 1765 году Екатерина II пожаловала своему фавориту графу Григорию Орлову мызу Лигово с деревнями Лигово, Ивановская, Новая, Старое Паново, Новое Паново, Новое Койрово и Сосновка. Земли поместья находились между дачами Александрино и Новознаменка и простирались от Финского залива до Лиговского канала. Имение пересекала Петергофская дорога с регулярным ансамблем «приморских дач».

Мыза размещалась в версте от Петергофской дороги, неподалёку от Лиговского пруда c каменной водяной мельницей. Каким было Лигово при графе Орлове, видно из подробного плана 1777 года: на западном берегу пруда, южнее плотины, находились мыза с пристанью и хозяйственные постройки. Господский дом, где Орлов принимал Екатерину, располагался на противоположном берегу. Это был симметричный комплекс из небольшого главного здания и двух протяженных флигелей по бокам.

Впавшего в детство и раскаявшегося графа Г. Г. Орлова Данте помещает в Чистилище. Второй его, более знаменитый и доблестный брат Алексей Орлов, граф Чесменский, возможно, присутствует в Комедии в другом месте, но не упомянуть о нём здесь я не могу.

Из академической статьи:

Граф (с 1762 года) Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский (1737—1808 годы) – русский военный и государственный деятель, генерал-аншеф (1769 год), сподвижник Екатерины II, брат её фаворита Григория Григорьевича Орлова.

Происходил из дворянского рода Орловых. Родился 24 сентября 1737 года в селе Люблино Бежецкого уезда Тверской губернии, в семье Г. И. Орлова, который незадолго до смерти в 1746 году стал новгородским губернатором. Получил образование в Сухопутном шляхетском корпусе. Службу начал солдатом лейб-гвардии Преображенского полка, в начале 1762 года был сержантом.

Один из руководителей дворцового переворота 28 июня 1762 года, в результате которого на российский престол взошла императрица Екатерина II. Он был одним из заговорщиков, заставивших императора Петра III подписать акт об отречении от престола. Он же, согласно общераспространённой версии, убил свергнутого императора. (Однако достоверных подтверждений этой версии не существует; известное «покаянное письмо» из Ропши Екатерине, в котором А. Г. Орлов сознался в причастности к убийству Петра Фёдоровича, некоторые из недавних исследований называют фальшивкой).

Вскоре после восшествия Екатерины на престол, получил чин генерал-майора. Как и всем братьям Орловым, участвовавшим в перевороте, Алексею был пожалован графский титул.

Орлов не получил хорошего образования и воспитания, он не знал иностранных языков, а его дурные манеры шокировали придворных дам. Несмотря на это, он интересовался наукой, покровительствовал М. В. Ломоносову и Д. И. Фонвизину, состоял в переписке с Ж. Ж. Руссо. Был одним из основателей Вольного экономического общества и первым его выборным председателем.

Не занимая формально видных должностей, Орлов долгое время оказывал сильное влияние на государственные дела. В 1768—1769 годах он разработал план военной операции против Турции в Средиземном море (Первая Архипелагская Экспедиция). В 1769 году получил командование эскадрой русского флота; за победу в Чесменском бою в 1770 году получил право присоединить к фамилии наименование Чесменского.

В 1772 году ездил полномочным послом в Фокшаны на мирный конгресс, но, потеряв там терпение, прервал переговоры, чем вызвал неудовольствие императрицы. Получил от императрицы Екатерины II повеление доставить в Россию княжну Тараканову, что и исполнил, притворившись её сторонником и предложив ей свою руку. По его приказу та была арестована адмиралом Грейгом в Ливорно в мае 1775 года. В 1775 году Орлов получил отставку (к этому времени его брат Григорий утратил милость Екатерины).

После смерти Екатерины II, император Павел I устроил перезахоронение Петра III. По приказанию Павла Алексей Орлов нёс перед гробом императорскую корону. Современники вспоминали, что получив этот приказ, граф «зашёл в тёмный угол и взрыд плакал. С трудом отыскали, а еще с большим трудом убедили его взять корону в трепетавшие руки» [Рис. Ч. VI.3]. После этого Алексей Орлов покинул Россию и уехал за границу, взяв с собой дочь. С воцарением императора Александра I, граф с дочерью вернулись из Дрездена в Москву, где поселились в Александрийском дворце у Донского монастыря.

Граф А. Г. Орлов-Чесменский первым ввёл в России «моду» на цыганское пение, которым увлёкся во время военных походов против Турции. В 1774 году он привёз в Москву из Валахии первую цыганскую капеллу, которая положила начало профессиональному цыганскому исполнительству в России, существенно повлиявшему на развитие русской народной музыкальной и романсовой культуры.

Скончался 24 декабря 1807 года в Москве.

На Хреновском конном заводе, принадлежавшем графу Орлову, была выведена одна из самых известных в мире русских пород лошадей – Орловский рысак, а также первая в России верховая порода лошадей – Русская верховая.

А вот и Пьер де ла Бросс.

Из академической статьи:

Пётр III (Пётр Фёдорович, урождённый Карл Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский; 21 февраля 1728 года, Киль—17 июля 1762, Ропша) – российский император в 1761—1762 годах, первый представитель Гольштейн-Готторпской (Ольденбургской) ветви Романовых на русском престоле. C 1745 года – владетельный герцог Гольштейна.

После полугодового царствования свергнут в результате дворцового переворота, возведшего на престол его жену, Екатерину II, и вскоре лишился жизни. Личность и деятельность Петра III долгое время расценивались историками единодушно отрицательно, однако затем появился и более взвешенный подход, отмечающий ряд государственных заслуг императора. Во времена правления Екатерины за Петра Фёдоровича выдавали себя многие самозванцы (зафиксировано около сорока случаев), самым известным из которых был Емельян Пугачёв.

Внук Петра I, сын цесаревны Анны Петровны и герцога Гольштейн-Готторпского Карла Фридриха. По линии отца был внучатым племянником шведского короля Карла XII и сначала воспитывался как наследник шведского престола.

Мать мальчика, названного при рождении Карл Петер Ульрих, умерла вскоре после его появления на свет, простудившись во время фейерверка в честь рождения сына. В 11 лет он потерял и отца. После его смерти воспитывался в доме своего двоюродного дяди по отцовской линии, епископа Адольфа Эйтенского (впоследствии – короля Швеции Адольфа Фредрика). Его воспитатели О. Ф. Брюммер и Ф. В. Берхгольц не отличались высокими нравственным качествами и не раз жестоко наказывали ребёнка. Наследного принца шведской короны неоднократно секли; множество раз мальчика ставили коленями на горох, причём надолго – так, что у него распухали колени и он с трудом мог ходить; подвергали другим изощрённым и унизительным наказаниям. Воспитатели мало заботились о его образовании: к 13 годам он лишь немного владел французским языком.

Пётр рос боязливым, нервным, впечатлительным, любил музыку и живопись и одновременно обожал всё военное (однако боялся пушечной пальбы; эта боязнь сохранилась у него на всю жизнь). Именно с воинскими утехами были связаны все его честолюбивые мечты. Крепким здоровьем не отличался, скорее наоборот: был болезненным и хилым. По характеру Пётр не был злым; часто вёл себя простодушно. Отмечается также склонность Петра ко лжи и нелепым фантазиям. По некоторым сведениям, уже в детстве он пристрастился к вину.

Ставшая в 1741 году императрицей, Елизавета Петровна хотела закрепить трон по линии своего отца и, будучи бездетной, в 1742 году во время торжеств по случаю коронации объявила наследником российского престола своего племянника (сына старшей сестры). Карл Петер Ульрих был привезён в Россию; он перешёл в православие под именем Петра Фёдоровича, а в 1745 году его женили на принцессе Екатерине Алексеевне (урождённой Софии Фредерике Августе) Ангальт-Цербстской, будущей императрице Екатерине II. В его официальный титул были включены слова «Внук Петра Великого»; когда в академическом календаре эти слова были пропущены, генерал-прокурор Никита Юрьевич Трубецкой счёл это «важным упущением, за которое могла академия великому ответу подлежать».

При первой встрече Елизавета была поражена невежеством своего племянника и огорчена внешним видом: худой, болезненный, с нездоровым цветом лица. Его воспитателем и учителем стал академик Якоб Штелин, который считал своего ученика достаточно способным, но ленивым, одновременно отмечая в нём такие черты, как малодушие, жестокость по отношению к животным, склонность к хвастовству. Обучение наследника в России длилось всего три года – после свадьбы Петра и Екатерины Штелин от своих обязанностей был отставлен (однако навсегда сохранил расположение и доверие Петра). Ни за время обучения, ни впоследствии, Пётр Фёдорович так и не научился толком говорить и писать по-русски. Наставником Великого князя в Православии был Симон Тодорский, ставший законоучителем также и для Екатерины.

Ум Великого князя по-прежнему занимали детские игры, воинские экзерциции и он совсем не интересовался женщинами. Считается, что до начала 1750-х годов между мужем и женой не было супружеских отношений, но затем Петру была сделана некая операция (предположительно – обрезание для устранения фимоза), после которой в 1754 году Екатерина родила ему сына Павла (будущий император Павел I).

Наследник-младенец, будущий российский император Павел I, был сразу же после рождения отнят от родителей, его воспитанием занялась сама императрица Елизавета Петровна. Впрочем, Пётр Фёдорович никогда не интересовался сыном и был вполне удовлетворён разрешением императрицы видеться с Павлом один раз в неделю.

В начале 1750-х годов Петру было разрешено выписать небольшой отряд голштинских солдат (к 1758 году их число – около полутора тысяч), и всё свободное время он проводил, занимаясь с ними военными упражнениями и манёврами. Эти голштинские солдаты некоторое время спустя (к 1759—1760 годам) составили гарнизон потешной крепости Петерштадт, построенной в резиденции Великого князя Ораниенбауме. Другим увлечением Петра была игра на скрипке.

За годы, проведённые в России, Пётр никогда не делал попыток лучше узнать страну, её народ и историю, он пренебрегал русскими обычаями, вёл себя неподобающим образом во время церковной службы, не соблюдал посты и другие обряды. Слишком поздно ему стали внушать сознание его великого предназначения, чтобы ждать от этого внушения скорейших плодов. Он даже по-русски так и не выучился и говорил на этом языке редко и весьма дурно.

Когда в 1751 году Великий князь узнал, что его дядя стал шведским королём, он обмолвился: «Затащили меня в эту проклятую Россию, где я должен считать себя государственным арестантом, тогда как если бы оставили меня на воле, то теперь я сидел бы на престоле цивилизованного народа».

Елизавета Петровна не допускала Петра к участию в решении политических вопросов и единственная должность, на которой он хоть как-то мог себя проявить, была должность директора Шляхетского корпуса. Между тем Великий князь открыто критиковал деятельность правительства, а во время Семилетней войны публично высказывал симпатии к прусскому королю Фридриху II. Больше того, Пётр тайно помогал своему кумиру Фридриху, передавая информацию о численности русских войск на театре военных действий.

Канцлер А. П. Бестужев-Рюмин объяснял маниакальную увлечённость наследника престола так: «Великого князя убедили, что Фридрих II его любит и отзывается с большим уважением; поэтому он думает, что как скоро он взойдёт на престол, то прусский король будет искать его дружбы и будет во всём помогать ему».

О вызывающем поведении Петра Фёдоровича было хорошо известно не только при дворе, но и в более широких слоях русского общества, где Великий князь не пользовался, ни авторитетом, ни популярностью. Вообще осуждение антипрусской и проавстрийской политики Пётр разделял с супругой, но выражал его гораздо более открыто и дерзко. Однако императрица, несмотря на всё возрастающую неприязнь к племяннику, многое ему прощала как сыну рано умершей любимой сестры.

После смерти императрицы Елизаветы Петровны 25 декабря 1761 года (5 января 1762 года по новому стилю) был провозглашён императором. Правил 186 дней. Не короновался.

В оценках деятельности Петра III обычно сталкиваются два различных подхода. Традиционный подход базируется на абсолютизации его пороков и слепом доверии к образу, которые создают мемуаристы – устроители переворота (Екатерина II, Е. Р. Дашкова). Его характеризуют как невежественного, слабоумного, акцентируют его нелюбовь к России. В последнее время сделаны попытки более объективно рассмотреть его личность и деятельность.

Отмечается, что Пётр III энергично занимался государственными делами («Уже с утра он был в своём рабочем кабинете, где заслушивал доклад, потом спешил в Сенат или коллегии. В Сенате за наиболее важные дела он брался сам энергично и напористо»). Его политика имела вполне последовательный характер; он, в подражание деду Петру I, предполагал провести серию реформ.

К числу важнейших дел Петра III относятся упразднение Тайной канцелярии (Канцелярия тайных розыскных дел; Манифест от 16 февраля 1762 года), начало процесса секуляризации церковных земель, поощрение торгово-промышленной деятельности путём создания Государственного банка и выпуска ассигнаций (Именной указ от 25 мая), принятие указа о свободе внешней торговли (Указ от 28 марта); в нём же содержится требование бережного отношения к лесам как одному из важнейших богатств России. Среди других мер, исследователи отмечают указ, разрешавший заводить фабрики по производству парусного полотна в Сибири, а также указ, квалифицировавший убийство помещиками крестьян как «тиранское мучение» и предусматривавший за это пожизненную ссылку. Он также прекратил преследование старообрядцев. Петру III также приписывают намерение осуществить реформу Русской Православной Церкви по протестантскому образцу (В Манифесте Екатерины II по случаю восшествия на престол от 28 июня 1762 года Петру это ставилось в вину: «Церковь наша греческая крайне уже подвержена оставалась последней своей опасности переменою древнего в России Православия и принятием иноверного закона»).

Законодательные акты, принятые за время короткого правления Петра III, во многом стали фундаментом для последующего царствования Екатерины II.

Важнейший документ царствования Петра Фёдоровича – «Манифест о вольности дворянства» (Манифест от 18 февраля 1762 года), благодаря которому дворянство стало исключительным привилегированным сословием Российской империи. Дворянство, будучи принуждённым Петром I к обязательной и поголовной повинности служить всю жизнь государству, при Анне Иоанновне получившее право выходить в отставку после 25-летней службы, теперь получало право не служить вообще. А привилегии, поначалу положенные дворянству как служилому сословию, не только оставались, но и расширялись. Помимо освобождения от службы, дворяне получили право практически беспрепятственного выезда из страны. Одним из следствий Манифеста стало то, что дворяне могли теперь свободно распоряжаться своими земельными владениями вне зависимости от отношения к службе (Манифест обошёл молчанием права дворянства на свои имения; тогда как предыдущие законодательные акты Петра I, Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, касающиеся дворянской службы, увязывали служилые обязанности и землевладельческие права). Дворянство становилось настолько свободным, насколько может быть свободно привилегированное сословие в феодальной стране.

Правление Петра III отмечено усилением крепостного права. Помещики получили возможность своевольно переселять принадлежавших им крестьян из одного уезда в другой; возникли серьёзные бюрократические ограничения по переходу крепостных крестьян в купеческое сословие; за полгода правления Петра из государственных крестьян были роздано в крепостные около 13 тысяч человек (на самом деле их было больше: в ревизские списки в 1762 году включались только мужчины). За эти полгода несколько раз возникали крестьянские бунты, подавлявшиеся карательными отрядами. Обращает на себя внимание Манифест Петра III от 19 июня по поводу бунтов в Тверском и Каннском уездах: «Намерены мы помещиков при их имениях и владениях ненарушимо сохранять, а крестьян в должном им повиновении содержать». Бунты были вызваны распространившимся слухом о даровании «вольности крестьянству», ответом на слухи и послужил законодательный акт, которому не случайно был придан статус манифеста.

Законодательная активность правительства Петра III была необычайной. За время 186-дневного царствования, если судить по официальному «Полному собранию законов Российской империи», было принято 192 документа: манифесты, именные и сенатские указы, резолюции и т. п. (В их число не включены указы о награждениях и чинопроизводстве, денежных выплатах и по поводу конкретных частных вопросов).

Оказавшись у власти, Пётр III сразу же прекратил военные действия против Пруссии и заключил с Фридрихом II Петербургский мир на крайне невыгодных для России условиях, вернув завоёванную Восточную Пруссию (которая уже четыре года как являлась составной частью Российской империи); и отказавшись от всех приобретений в ходе фактически выигранной Семилетней войны. Выход России из войны повторно спас Пруссию от полного поражения. Пётр III с лёгкостью пожертвовал интересами России ради своего немецкого герцогства и дружбы с кумиром Фридрихом. Заключённый 24 апреля мир вызвал в обществе недоумение и негодование, он закономерно расценивался как предательство и национальное унижение. Продолжительная и затратная война закончилась ничем, Россия не извлекала никаких выгод из своих побед.

Первые зачатки заговора относятся к 1756 году, ко времени начала Семилетней войны и ухудшения здоровья Елизаветы Петровны. Всесильный канцлер Бестужев-Рюмин, прекрасно зная о пропрусских настроениях наследника и понимая, что при новом государе ему грозит как минимум Сибирь, вынашивал планы нейтрализовать Петра Фёдоровича при его восшествии на престол, объявив Екатерину равноправной соправительницей. Однако Алексей Петрович в 1758 году попал в опалу, поспешив с осуществлением своего замысла (намерения канцлера остались нераскрытыми, он успел уничтожить опасные бумаги). Императрица и сама не питала иллюзий в отношении своего преемника на престоле и позднее подумывала о замене племянника на внучатого племянника Павла:

В рядах гвардии заговор против Петра Фёдоровича сложился в последние месяцы жизни Елизаветы Петровны, благодаря деятельности троих братьев Орловых, офицеров Измайловского полка братьев Рославлевых и Ласунского, преображенцев Пассека и Бредихина и других. Среди высших сановников Империи самыми предприимчивыми заговорщиками были Н. И. Панин, воспитатель малолетнего Павла Петровича, М. Н. Волконский и К. Г. Разумовский, Малороссийский гетман, президент Академии наук, любимец своего Измайловского полка.

Елизавета Петровна скончалась, так и не решившись что-либо изменить в судьбе престола. Осуществить переворот сразу же после кончины императрицы Екатерина не считала возможным: она была на истечении пятого месяца беременности (от Григория Орлова; в апреле 1762 году родила сына Алексея). К тому же Екатерина имела политические резоны не торопить события, она желала привлечь на свою сторону как можно больше сторонников для полного триумфа. Хорошо зная характер супруга, она справедливо полагала, что Пётр достаточно скоро настроит против себя всё столичное общество. Для осуществления переворота Екатерина предпочла ожидать удобного момента.

Положение Петра III в обществе было шатким, но также непрочным было положение Екатерины при дворе. Пётр III открыто говорил, что собирается развестись с супругой, чтобы жениться на своей фаворитке Елизавете Воронцовой. Он грубо обращался с женой, а 30 апреля, во время торжественного обеда по случаю заключения мира с Пруссией случился прилюдный скандал. Император в присутствии двора, дипломатов и иностранных принцев крикнул жене через весь стол «folle» (дура); Екатерина заплакала. Поводом к оскорблению стало нежелание Екатерины пить стоя провозглашённый Петром III тост. Неприязнь между супругами достигла апогея. Вечером того же дня он отдал приказ её арестовать, и только вмешательство фельдмаршала Георга Гольштейн-Готторпского, дяди императора, спасло Екатерину.

К маю 1762 года перемена настроений в столице стала настолько очевидной, что императору со всех сторон советовали предпринять меры по предотвращению катастрофы, шли доносы о возможном заговоре, но Пётр Фёдорович не понимал серьёзности своего положения. В мае двор во главе с императором по обыкновению выехал за город, в Ораниенбаум. В столице было затишье, что весьма способствовало окончательным приготовлениям заговорщиков.

Датский поход планировался на июнь. Император решил повременить с выступлением войск, чтобы отпраздновать свои именины. Утром 28 июня 1762 года, накануне Петрова дня, император Пётр III со свитой отправился из Ораниенбаума, своей загородной резиденции, в Петергоф, где должен был состояться торжественный обед в честь тезоименитства императора. Накануне по Петербургу прошёл слух, что Екатерина содержится под арестом. В гвардии началась сильнейшая смута; один из участников заговора, капитан Пассек, был арестован; братья Орловы опасались, что возникла угроза раскрытия заговора.

В Петергофе Петра III должна была встречать его супруга, по долгу императрицы бывшая устроительницей торжеств, но к моменту прибытия двора она исчезла. Через короткое время стало известно, что Екатерина рано утром бежала в Петербург в карете с Алексеем Орловым (он прибыл в Петергоф к Екатерине с известием, что события приняли критический оборот и медлить более нельзя). В столице «Императрице и Самодержице Всероссийской» в короткое время присягнули гвардия, Сенат и Синод, население.

Дальнейшие действия Петра показывают крайнюю степень растерянности. Отвергнув совет Миниха немедленно направиться в Кронштадт и повести борьбу, опираясь на флот и верную ему армию, размещённую в Восточной Пруссии, он собирался было защищаться в Петергофе в игрушечной крепости, выстроенной для манёвров, с помощью отряда голштинцев. Однако, узнав о приближении гвардии во главе с Екатериной, Пётр бросил эту мысль и отплыл в Кронштадт со всем двором, дамами и т. д. Но Кронштадт к тому времени уже присягнул Екатерине. После этого Пётр совершенно пал духом и, вновь отвергнув совет Миниха направиться к восточнопрусской армии, вернулся в Ораниенбаум, где и подписал отречение от престола.

События 28 июня 1762 года имеют существенные отличия от предшествующих дворцовых переворотов; во-первых – переворот вышел за «стены дворца» и даже за пределы гвардейских казарм, обретя невиданную доселе широкую поддержку различных слоёв столичного населения, а во-вторых – гвардия стала самостоятельной политической силой, причём силой не охранительной, а революционной, свергнувшей законного императора и поддержавшей узурпацию власти Екатериной.

Обстоятельства смерти Петра III до сих пор окончательно не выяснены.

Низложенный император тотчас после переворота в сопровождении караула гвардейцев во главе с А. Г. Орловым был отправлен в Ропшу в 30 верстах от Санкт-Петербурга, где через неделю погиб. По официальной (и наиболее вероятной) версии, причиной смерти был приступ геморроидальных колик, усилившийся от продолжительного употребления алкоголя, и сопровождавшихся поносом. При вскрытии (которое проводилось по приказу Екатерины) обнаружилось, что у Петра III была выраженная дисфункция сердца, воспаление кишечника, были признаки апоплексии.

Однако общераспространённая версия считает смерть Петра насильственной и называет убийцей Алексея Орлова. Эта версия опирается на письмо Орлова Екатерине из Ропши, не сохранившееся в подлиннике. До нас это письмо дошло в копии, снятой Ф. В. Ростопчиным; оригинал письма был якобы уничтожен императором Павлом I в первые дни его царствования. Недавние историко-лингвистические исследования опровергают подлинность документа (оригинала, по-видимому, никогда не существовало, а подлинным автором фальшивки является Ростопчин).

По свидетельству великого Данте, причисляю Петра III Фёдоровича к погибшим насильственной смертью нерадивым, но кающимся грешникам.