Читать книгу Между небом и гаражами - Арсен Даллан - Страница 5

Мы огибали залив Атлантического океана, путешествуя вдоль побережья Португалии. В яхте нас было семеро. Те еще морские волки. В открытом море – впервые. Штурвал – в диковинку. Мы катались в трехстах метрах от берега на двадцатиметровой, взятой напрокат яхте.

Это продолжалось четвертый день. И мне лично уже порядком надоело. Наша яхта в этих водах выглядела подобно седлу на корове: так же нелепо. А ведь когда-то в этих широтах проживали свою полную опасностей и отваги жизнь настоящие моряки, пираты. Герои моего детства, я грезил ими, подолгу предаваясь мечтам о том, как покоряю океаны. Когда-то слово «корабль» было для меня как волшебное заклинание. Таинственное, сулящее чудо.

Теперь же семь клерков из страховой и банковской сферы катаются на видимом расстоянии от берега, попивая пиво из жестяных банок. Карикатура на детскую мечту.

От работы с лебедкой ужасно ныли ладони, заканчивалось пиво, да и постоянная качка уже казалась весьма сомнительным удовольствием. Наши разговоры и шутки начали повторяться. В общем, надо было выходить на берег, занимать шезлонг и становиться наконец самим собой. Хватит играть в моряков. Решили пришвартоваться в первом же месте, похожем на причал. Им оказался сбитый из бревен старый перекошенный пирс рядом с захудалой португальской деревушкой, которая вряд ли могла насчитать и полсотни домов.

Мы пришвартовались и пошли искать еду, ночлежку и выпивку: что еще нужно семерым белым воротничкам на отдыхе? Все это мы нашли в одном месте – семейном ресторанчике, второй этаж которого был отведен под небольшие номера.

Изрядно утомившись от своих спутников, я решил уединиться. И провести вечер, шатаясь по деревне, в надежде увидеть что-нибудь интересное. Оставив своих спутников наедине с сочными стейками и прихватив с собой бутылку молодого вина, я отправился в путь, навстречу приключениям. И был бы этот вечер ничем не примечательным и не отличался бы от сотни таких же, когда я хмелел под шелест мыслей, если бы не встреча с Паоло.

Я почти осушил свою бутыль, когда шум моря дополнил чей-то крик. Стояла поздняя ночь, но было звездно, и луна светила изо всех сил, благодаря чему я смог различить силуэты людей метрах в тридцати от себя. Было похоже, что там кого-то тащили. Но откуда и куда – не разобрать. Слышна была возня: наверное, пленник сопротивлялся. Раздавался громкий женский плач. Что-то кричали, но слов было не разобрать. Единственное, что я различал, – это имя, которое женщины произносили навзрыд: «Паоло! Паоло!»

Не в силах больше оставаться в стороне, я побежал навстречу. Метров с десяти уже можно было рассмотреть происходящее получше: две женщины тащили мужчину, у которого в боку торчал настоящий гарпун со сломанной на треть рукояткой. Мне, сухопутному, он напомнил черенок от лопаты. От увиденного у меня сперло дыхание, сердце екнуло. Все оказалось хуже, чем я представлял. Это был не обычный пьяный скандал, а настоящая трагедия. Обе женщины плакали не переставая. Они тащили на себе раненого. Нетрудно было догадаться, что одна из них была женой, а вторая – матерью.

Я перехватил молодого человека у его матери. Старуха была так обессилена, что, едва освободившись от ноши, упала на колени. И понятно почему: Паоло был сложен как атлет. Его рука была вдвое толще моей, кисть размером с медвежью лапу, а рост его был выше двух метров – мне приходилось постоянно приподниматься на цыпочках, чтобы ноги пострадавшего не так сильно волочились по земле.

Парень был без сознания. Его длинные волосы полностью закрывали лицо.

«Вы вызвали скорую?» – спросил я на английском.

Та, что помладше, ответила мне, что у них нет мобильного телефона, и поэтому они хотят сначала отнести Паоло домой. Очевидно, что это была не лучшая идея, ведь с каждым шагом раненый ослабевал все сильнее. Было темно, но я мог разглядеть на песке полоску крови, которую оставлял за собой несчастный. До дома он не дотянет. Я набрал номер службы спасения, оператор пообещал, что машина будет через десять минут, и попросил нас оставаться на месте.

Но просто ждать мы не могли. Нужно было срочно вытащить гарпун и перевязать рану, иначе шансов дотянуть до больницы у мужчины было немного. Гарпун засел глубоко, на две трети свой длины. И наверняка задел какой-нибудь жизненно важный орган. Я не силен в медицине и совсем не знаю строение и расположение внутренних органов: где селезенка, где печень. Но я понимал одно: если мы немедля не остановим кровь, Паоло уже ничто не спасет.

Мы положили несчастного на землю, предварительно расстелив на ней платок его матери. Я разорвал рубаху в том месте, где была рана.

От увиденного я стиснул зубы: рана была ужасной. Закружилась голова, то ли от запаха крови, то ли от выпитого вина.

«На счет три!» – крикнул я. Женщины замерли, я схватился за гарпун. «Один, два… Три!» – и я что есть силы дернул гарпун на себя. Наверное, не надо было дергать так сильно, но я перестраховался. Гарпун выскользнул из раны, и я, не рассчитав силы, повалился на песок. Женщины завизжали и заплакали еще громче. Я поднялся и рявкнул не своим голосом: «Не паниковать!»

Это подействовало: они замолкли. Схватив бутылку, я начал лить на рану вино. Не знаю, правильно я делал или нет. Кровь хлестала. Но меня уже пугал не вид крови, меня пугало, что ее фонтан заметно ослабевал. Я с трудом перевязал рану и, обессиленный, рухнул рядом с Паоло.

Было темно, я чувствовал, что руки были в крови. Всего трясло от холода, а им было тепло.

«Как это произошло?» – чуть отдышавшись, спросил я женщин. Они переглянулись, но не смогли мне ничего ответить. Видимо, они сами не понимали, что стряслось.

«Паоло ушел в море один, – рассказывала молодая женщина, – хотя обычно он ходит на рыбалку с соседями. Его не было целый день. А затем он вернулся с уловом, выгрузил все на кухню и молча, не говоря ни слова, снова ушел. Часа через три, уже ближе к закату, мы решили отправиться на поиски. Мы нашли его у лодок, в воде, лицом вниз. Из правого бока у него торчал сломанный гарпун».

Женщина не смогла продолжить рассказ, потому что в этот момент Паоло закашлялся. Сначала он просто кашлял, а затем, повернувшись на бок, начал раз за разом выплевывать: казалось, что из него вышло сразу несколько литров воды.

Как я сразу не догадался, что Паоло наглотался воды! Толку-то от моей возни с раной, если парень вернее мог умереть от удушья…

Полностью откашлявшись, несчастный приподнялся на локти и застонал. Только сейчас он заметил, что ранен. Оглянувшись по сторонам и не узнав моего лица, он как будто разочаровался.

Ни о чем не спрашивая ни меня, ни женщин, он начал говорить. Медленно и обрывисто, то шепотом, то вдруг резко переходя на крик. Скорее всего, он просто бредил. Рыбак потерял много крови и чудом не задохнулся. Он долгое время был без сознания и сильно ослаб. Не нужен был термометр, чтобы понять: у Паоло сильнейший жар.

И хотя каждый понимал, что долгая речь не пойдет ему на пользу, никто не посмел его перебить. Потому что пока Паоло говорил, он жил.

«В детстве я стоял на берегу. Передо мной была бескрайняя синева, и ветер подгонял волны. Тогда я верил, что только мне под силу погрузиться в пучину этого океана, опуститься в самые темные его глубины, познать все, что он таит в себе. И мне было плевать, что многие пытались переплыть его раньше, что миллиарды людей уже ныряли в его пучину. Я был уверен, я чувствовал каждой своей клеточкой, что именно мне удастся заплыть дальше всех. Я был уверен, что могу нырнуть и достать до самого дна…» – на этих словах Паоло попытался сесть. Я хотел помочь ему, но он оттолкнул мою руку с такой силой, что я опять повалился на песок.

«…прогуляться по нему, как человек-амфибия. Я верил, что только мне суждено познать саму сущность океана. Овладеть всеми его богатствами, да что там богатствами… Толку-то от жемчуга и золотых монет, когда ты владеешь его тайнами… Когда знаешь, как бьется сердце океана, из чего состоит его дух, понимаешь его законы…» – Паоло снова приподнялся и повернулся в сторону воды. Но глаза его были закрыты. «…когда ты молод, ты это чувствуешь… Не-е-ет, – рыбак повысил голос, – это не гордыня. Нет! Не это позволяет думать, что тебе под силу покорить океан. Нет, это жизнь, – продолжал бредить мужчина, – именно она заставляет тебя верить, что если уж и стоит плавать, то в самых глубоких водах, и уж если и стоит нырять в пучину, то только с самого высокого утеса. Желание окунуться в самое нутро океана, не тратя время на прибрежные воды…»

Паоло замолчал, теперь его глаза были широко раскрыты и смотрели вдаль. Куда-то поверх луны и неба. Свет звезд озарял лицо рыбака, будто свеча икону. Глаза Паоло не скрывали боли. Но не острие гарпуна было тому виной. Ни один клинок в мире не смог бы нанести рану страшнее той, что терзает изнутри.

«Затем ты взрослеешь, набираешься сил и ныряешь. Стремительно плывешь, и у тебя все получается, и вот уже исчез с горизонта берег, и меньше чаек летает над головой. Нет уже и других пловцов. И ты думаешь, что все у тебя получится, что ты выбрал правильный путь. Ты ныряешь глубже и глубже, в надежде окунуться в такие глубины, где еще никто не бывал, и ты веришь, что в них тебе откроется тайна океана», – после этих слов Паоло замолчал. Взглядом указал мне на бутылку с остатками вина. Промочив горло, продолжил неспешно, но чуть громче. Он говорил ровно, и казалось, что рана совсем не мешает ему.

«Но вдруг в один момент что-то ломается. Что-то происходит. Неуловимое. Ни взгляду, ни сердцу. Что-то меняется. Непонятно, случилось это только что или давно. Но ты замечаешь, что воды в твоем океане по колено. Так мало, что ты можешь просто стоять на дне и вода будет омывать тебе ноги. Мутная и горячая. Куда исчез океан?! Таинственный, пугающий! Настоящий! И откуда, черт побери, эта лужа?! Я вас спрашиваю!» – закричал Паоло, обращаясь ко мне и женщинам. Мы вздрогнули и замерли. Несчастный посмотрел мне в глаза: казалось, что он был слеп, потому что смотрел не на меня, а куда-то сквозь меня. Не уверен, видел ли он вообще мое лицо.

Не дождавшись ответа, рыбак продолжил: «Я добрался до самого дна океана, понимаешь?! До его сущности, как мечтал. Но мою голову напекает солнце. Ноги в океане, а голова упирается в небо. И ветра больше нет! Где мой океан!? – Паоло уже просто хрипел, как обезумевший. – Где моя бездна?! Где мой ветер? Как я мог потерять целый океан?! Бескрайний, бездонный, со штормами, волнами, величиной с дом». На этих словах рыбак начал говорить тише. Было видно, что кричать у него не было больше сил. Он снова повалился на спину и продолжил почти шепотом, иногда вздрагивая, как в лихорадке: «Куда он делся? Обмелел?»

Под конец мужчина говорил еле слышно. На уголках рта появилась пена, глаза закатились. Повязка стала насквозь мокрой от крови. Он говорил не громче, чем шелестит песок на пляже. Но слова заглушали волны и сирену подъезжающей скорой помощи.

Небо покрылось облаками, будто ни звезды, ни луна не желали слушать Паоло. Его увезли врачи. Женщин в машину не пустили, и они поплелись домой. Я остался на песке один, слушая эхо и притихшую воду.