Читать книгу Последняя исповедь Орфея - Артем Андреевич Белоусов - Страница 2

Часть I
I

Оглавление

Постепенно приходя в себя, я очутился в ванной комнате, стоящий полуголый подле зеркала. Окинув себя оценивающим взглядом, я принялся за каждодневные экзекуции, которые свойственны всей западной цивилизации: душ, чистка полости рта, избавление от растительности на лице. Будто машина, над которой поработал наладчик – все процессы настолько автоматизированы, что, если бы в этот момент в ванную ворвался незнакомец, всадивший в мою грудь пару ружейных дробей, – я бы спокойно окончил все эти действия, вышел из ванны и лишь только после этого рухнул навзничь.

Еще один взгляд в сторону зеркала. Вроде бы все не так плохо, особых изменений не наблюдаю. Единственная деталь, которую я подмечаю из раза в раз в последние месяцы – потухший взгляд. Для большинства подобное является сигналом о том, что человек перешел на новый этап жизни, окончательно созрел, возмужал и превратился в очередного индивида, двигающегося по заранее проложенным тропам бессчётным количеством его предков. Многие матери и отцы готовы закатить пиршество при первых проявлениях синдрома «потухшего глаза» у своего чада. Отныне потомок не будет доставлять хлопот, он оставит любые попытки протиснуться в гущу леса. Теперь для него есть только тропа, которую ему так любезно показали.

Быть может однажды, сидя в своем прохудившемся кресле на очередном собрании родственников, глядя на своего постаревшего партнера, не особо любимых детей, ненужных внуков, в нем загорится прежняя искра, которую он саморучно погасил в юношестве. Его взгляд перестанет быть стеклянным, появится несвойственная ему нынешнему жестикуляция. В глазах будет читаться ужас от происходящего сюра. Это – предсмертный поцелуй чего-то живого, чего-то, что, как обманчиво казалось ему самому, он уничтожил, оставив лишь пепел на месте былого величия личности, способной создавать, разрушать, не подчиняться. Поцелуй страстный, оставляющий привкус гари на губах, жгучий, как подожжённый абсент, выпитый на голодный желудок. Его начинает трясти, он просит воды, закашливается, пытается отогнать мысли, которые не посещали его голову десятки лет. Он чувствует себя героем театральной постановки, основанной на пьесе, жанрово относящейся к гротескно-комическому фарсу. Именно поэтому вместо поэтической смерти в балахоне с косой, его мрачным жнецом становится его давно уже увядшая супруга. Вот она выходит в своем воскресном платье на середину комнаты, неся в руках огромный поднос с крышкой для блюда. Вся родственная рать расступается в божественном благоговении, не смея ей как-либо мешать. Подходя к своей жертве, она мягко берет ее за подбородок одной рукой, поднимая голову и глядя стеклянными глазами на ее искаженное лицо. После этого она одергивает руку, снимая крышку с подноса. На нем: его член, его сердце, его мозг, обильно сдобренные тертым пармезаном и специями. Глаза жертвы тут же тухнут, он, отдыхиваясь, падает в свое кресло, тело снова становится обрюзгшим и начинает процесс сращивания со своим замшелым троном. На его лице ни единой эмоции, его голос снова монотонен.

«Все же индейка удается тебе лучше, чем курица, любимая.»

Занавес.

Последняя исповедь Орфея

Подняться наверх