Читать книгу Аура - Артем Барановский - Страница 5

– Остап, подожди! – Я окликнул его чуть громче. Он обернулся и приложил указательный палец к губам. Я подошел на расстояние пары шагов и шепотом произнес: – Что ты обо всем этом думаешь?

– То, что мы только что потеряли почти две тысячи баксов, а несколько минут назад чуть на хрен не убились. Вот что я думаю, Олег.

В руках у Остапа, нашего проводника Сергея Остапенко, голубоглазого коренастого темноволосого парня с аккуратно выстриженной бородой чинстрап, был планшет небольшого размера с открытой на нем спутниковой картой. Точка, которая светилась на карте, отмечая местонахождение его дрона, когда мы были на крыше, теперь пропала.

– Я пытаюсь найти место, где подключение будет лучше. Надо понимать, куда упал мой квадрокоптер.

– Ты хочешь искать его в лесу? – Я надеялся, что ответ будет отрицательным, учитывая всю сложность ситуации, которая произошла.

– Я попал на деньги. Люди мне этого просто так на тормозах не спустят. Надо понимать, куда он упал. А еще ваш друг со сломанной ногой…

– Я найду какие-нибудь носилки для него. Может, что-то есть в медпункте, о котором ты говорил?

– Олег, ты, кажется, не врубаешься во всю сложность ситуации: камера дрона работала до последнего у меня на экране.

– Так…

– Знаешь, что это означает?

– Как минимум, что полет был нормальным.

– Вот именно! Я летел точно над деревьями, я неоднократно это уже проделывал, когда мы снимали зону отчуждения с высоты птичьего полета. Я все отслеживал по камере, факт столкновения с чем-либо исключен. Дрон просто перестал слушаться управления с пульта и рухнул.

Остап ткнул указательным пальцем в планшет и пристально посмотрел мне в лицо.

– Как это могло произойти? – Мне эти тонкости управления дронами были не знакомы, поэтому я не понимал намеков Остапа.

– С птицей мы тоже не сталкивались. Мелкие птицы боятся дронов, крупные тоже обычно не связываются, и просто улетают от него прочь. Они практически никогда не атакуют: в крайнем случае – только если мы пролетели прямо над гнездом такой птицы. Ничего подобного мы на камере не видели, верно?

– Верно.

– Возможно, нас просто сбили, Олег. Сбили на хрен.

– Каким образом?!

– Есть системы, которые дистанционно сбивают такие аппараты. Загляни хотя бы к нам в «Караваевы дачи». Есть специальные средства, которые глушат связь между дроном, спутником и пультом управления. Уж у военных таких штук полно…

– Выходит, нас видели?

– Возможно, засекли квадрокоптер. И тогда – что значительно хуже – нас, скорее всего, уже ищут. И теперь помимо того, что я попал на бабки, нам светят реальные сроки. Понимаешь, к чему я клоню?

– Надо сматываться.

– Вот именно.

– А если они найдут дрон?

– По дрону на нашу контору точно не выйдут: там нет никаких регистрационных номеров, он куплен с рук, а ту мелкую камеру с флешкой я только вчера купил на рынке – это пустая трата времени, пытаться найти кого-то таким образом. Но взять нас тут они могут и возьмут, если мы сейчас же не свалим. Но у нас серьезная проблема на пути назад. Это ваш друг.

– И что ты предлагаешь?

– Для меня он обуза. Идти самостоятельно он не сможет, а вместе с ним нас точно поймают. В общем, условия сделки меняются. Мне нужна вся сумма сейчас и еще семьсот баксов сверх. – Взгляд Остапа остановился на мне.

– Послушай, это уже перебор…

Лицо моего собеседника выражало недовольство, губы вытянулись.

– Это ты расскажешь военным ребятам, когда тебя поймают. А потом лет восемь-десять сможешь это рассказывать своим сокамерникам.

– Остап, но у меня не….

Тюрьма. Что может быть страшнее? Молодой парень, талантливый журналист – я еще столько всего могу сделать. Стать известным, получить признание, в конце концов, взять мать ее Пулитцеровскую премию! А что будет, попади я в тюрьму? Все лучшие годы проведу, хрен знает как и где, а когда выйду – сопьюсь оттого, что жизнь не удалась и просто сгину. И все из-за чего? Из-за этой дебильной авантюры и этого дебильного издания?!

– Подумай, – прищурился Остап. – Хорошо подумай.

Его взгляд был холодным и расчетливым. Я понял, что шутить этот человек не намерен. А тем более он не намерен попадаться в руки правоохранителям. Судя по его словам – и это было очевидно – маневра для решения не оставалось.

– Слушай… У них есть смартфоны в сумках. Может, какие-то деньги… Но подъезд обвалился, а сумки на крыше…

– Молодец! Это уже что-то. Зайдем через чердак соседнего подъезда. В этих домах всегда все смежно. Зайдем тихо, они нас даже не услышат.

– Может, стоит как-то сообщить Кириллу? – Я вопросительно посмотрел на собеседника. То, что сейчас предстояло сделать, мне совсем не нравилось.

– Ну подумай сам, Олег: он не оставит своего друга здесь. А вести обратно троих, включая одного нетранспортабельного, я не буду. Риск попасться возрастает многократно. И кто его понесет, ты подумал?! – Он ткнул в меня пальцем.

Я почувствовал в себе нарастающее раздражение, но пытался сохранять трезвость рассудка.

– Мы же проходили под основанием моста, когда шли в город…

– Теперь ты понимаешь?! Мы шли на высоте около трех метров над водой, потому что иди мы по мосту – точно попались бы патрулям! Кто закинет его на такую высоту? Кто понесет дальше? А как там пройти с ним на руках, когда один человек едва ли протискивается, согнувшись вполовину…

– Но ведь есть же и другие пути… – Я вопросительно посмотрел на Остапа, пытаясь придумать что-то еще. В его взгляде я прочитал лишь раздражение и гнев.

– Знаешь что: я не намерен рисковать задницей из-за вас и вашего друга, который, тем более не в состоянии передвигаться! Мало того, что мы только что посеяли квадрокоптер почти за две штуки «зеленых», так еще ты мне предлагаешь тащить его на себе?! – Он сделал шаг по направлению ко мне.

– Ты посеял, Остап, – ответил я ему.

Он неприятно прищурился, опустив взгляд на планшет, и продолжил:

– Мы, скорее всего, привлекли внимание служб безопасности и военных. Ты понимаешь, что нам светят реальные сроки? Они сбили средство наблюдения – может, мы работаем на какое-нибудь иностранное государство? Разбираться не будут – впаяют госизмену и дадут десяточку. Тебе это надо?!

– Нет, конечно, нет! Я не намерен садиться в тюрьму. Но ты же понимаешь: если их поймают – они сдадут нас…

– А кто им поверит, Олег? Кто? Нас к этому моменту тут уже не будет, а когда прокуратура возьмется сверять факты и проверять их слова, мы уже будем далеко и вообще – засядем где-нибудь у меня на даче. И доказывай дальше, что мы оттуда вообще выходили, а уж тем более были в какой-то зоне отчуждения…

– Показания двух людей. Против нас двоих. И еще главред знает. Он же и послал нас на это задание.

– И что он скажет, Олег, как ты думаешь?

– Я думаю, что не признается никогда и никому. Для него это риск загреметь.

– Вот! Так что считай, что нам повезло, и концы мы зачистили. Еда у меня в сумке. Хватай наши рюкзаки, забирай их добро, и через десять минут я жду тебя на углу продуктового магазина. Я пока попробую поймать GPS-сигнал, может, еще и дрон захватим. Тогда вообще будем в сплошном плюсе.

– Я понял, Остап, хорошо. – Я повернулся и направился к дому.

Внутри было неприятное чувство. Я хотел поступить, как мне казалось лучше, но аргументы, которые привел Остап, оказались весомее.

Я направился назад к многоэтажному дому. По стене дома с той стороны, откуда мы пришли, вился плющ. Все здания в городе разрушались с годами, были в состоянии полнейшего запустения. Но прежде мне не доводилось видеть в таком масштабе, как природа отвоевывает свои территории назад, сантиметр за сантиметром.

Плющ полз вверх по стене и уже доходил до шестого или седьмого этажа. Да, много времени ему для этого потребовалось… Многоэтажный дом был все ближе.

«Так, лучше его обойти, – подумал я. – Важно не попасть на глаза Кириллу и Паше…»

– И еще, Олег, – сзади послышался голос Остапа. Я обернулся и взглянул на него. – Не вздумай отчебучить чего-нибудь. Если решил – то действуй до конца. Сейчас надо думать только о себе. Если увижу, что ты с «хвостом», можешь даже не идти в эту сторону: меня здесь уже не будет. Выбираться будете сами. И поверь, никто вам не поверит, что вас вел я, даже если вы решите меня сдать. Даже если они найдут дрон, он никуда их не приведет. А вот кучка сталкеров-новичков, решивших испытать удачу и полазать по запретной зоне, в результате чего по незнанию угодивших в неприятности с обрушившимся подъездом, для них это просто подарок! Поэтому лучше не надо, Олег…

– Я услышал тебя, – повернулся и последовал в обход дома.

Внутри было мерзкое чувство, что под гнетом этих аргументов я уже не могу что-либо ему противопоставить. Обстоятельства были сильнее.

«Надо было записывать эту свинью, – мелькнуло у меня в голове. – Тогда бы точно, в случае чего загремели бы все…»

Я старался идти максимально быстро, не создавая при этом лишнего шума, озирался по сторонам, чтобы ни на кого не нарваться. Ушибленное плечо ныло. Боль была глухая, будто зарождалась где-то в глубине костей, а дальше расходилась по всему организму.

Сложившаяся ситуация прокручивалась перед моими глазами вновь и вновь.

«Так, Олег, соберись. Давай думать логично: Кирилл без Паши никуда не уйдет, в этом нет сомнений. Они лучшие друзья. Попытка что-либо ему объяснить только породит еще больше вопросов и лишит еще и меня шансов на спасение. Их все равно поймают, но доказать, что мы были вместе, они не смогут – и их просто повяжут. Плюс у нас не было совместных фото ни с каких подобных мероприятий и с этого похода подавно, а если что-то и могло быть в телефонах, их я заберу в уплату долга перед Остапом. В конце концов, так сложилась ситуация. Да и мы же не друзья, верно?! Сейчас каждый должен спасать себя. И у меня появился шанс на спасение…»

Ведя этот внутренний диалог с самим собой, я обошел два дома. Внутренний двор, куда мне предстояло зайти, представлял собой коробку из нескольких домов, два из которых были соединены между собой углами крыш. Кирилл и Паша сидели возле обрушившегося двухподъездного дома. Поэтому попытка подобраться ко второму подъезду этого дома через них означала бы только одно – они бы меня заметили.

Заход с другой стороны возможен, потому как они должны сейчас находиться у первого подъезда. Главное сейчас – незаметно заскочить во двор и сразу же попасть в ближайший подъезд примыкающего к ним дома. Если меня не увидят, то можно забраться на верхний этаж, а оттуда на крышу. Пройти по крыше весь дом, а там… Надо прыгнуть с угла дома на другой?! Я задышал чаще, представляя, что мне предстоит сделать.

«Так, Олег, успокойся… Дома прилегают друг к другу крышами почти вплотную. Это даже прыжком не назовешь. Так, небольшой разгон – и все. Больший риск упасть или быть замеченным, если переходить этот участок медленно, а тут… разбежался, прыгнул – и уже на другой стороне».

На улице было тихо. Тихо и жарко. Тишина этого удушливого августовского дня нарушалась только резкими порывами ветра, который гудел во дворах, периодически поднимая столбы пыли на поросших деревьями дорогах, и редким постукиванием разбитых рам, болтавшихся в оконных проемах.