Читать книгу Время худеть - Артем Овечкин - Страница 5

***

А звали то страшное существо Володей Вавиловым. И стоит отметить, что при определенном освещении он действительно выглядел лихо. Лицом он сильно напоминал исколотого ботоксом мопса.

Правда, у него самого на этот счет имелись другие соображения. Сам он считал свою внешность эталоном мужской грубоватой красоты. Сам он видел себя самцом. Кобелем, который не дожидается сучьей течки, а провоцирует ее.

Талант к самообману всегда был в характере Володи, равно как и серьезное, – прямо-таки сурьезное, – отношение к себе.

Итак, что нам о нем известно?

До тридцати лет Владимир трудился на кухне. Поваром. И как, черт его дери, трудился! Одно время в оренбургском общепите его имя даже стало нарицательным. Так и говорили, мол, «не будь Володей», «ты ж не Володя», «по кухне как будто Володя прошелся».

Но то дела давно минувших дней. Десять лет прошло с тех пор, как Володя решил сменить профориентацию. Он устал. Вся эта постоянная необходимость двигаться и думать убивала его. И потому, наверное, кухонной суете он предпочел занятие, которое уразумел более достойным зрелого самодостаточного мужчины. Он стал колдуном.

Да, да, именно так. Колдуном.

Хотя сам Володя слово «колдун» не жаловал. Он предпочитал сказываться «биоэнерготерапевтом». Он шел в ногу со временем и не хотел иметь ничего общего с безумными оккультистами.

Тем временем визг покрышек удалялся.

Биоэнерготерапевт Владимир проводил мерседес взглядом, огляделся и перебежал на другую сторону дороги. Тут он накинул на голову биоэнерготерапевтический капюшон и перебросил через забор биоэнерготерапевтическую лопату.

Еще раз огляделся – вокруг ни души.

Этим вечером профессиональный долг привел его на кладбище. И чем меньше свидетелей застанет его за работой, тем будет лучше. Для всех.

Володя подпрыгнул и зацепился за забор.

– Но почему он не войдет через центральный вход, как все нормальные люди? – спросит гипотетический наблюдатель.

– А потому, – ответят ему, – что Володе вход на кладбище строго воспрещен. Он худшее, что случалось здесь со времен готических субкультур. Нет, даже хуже. В разы! Те подростки никому особо не мешали, тихонечко слонялись, пили, плакали, слушали музыку, а вот Володя – он совсем другое дело. Все эти его… выходки… аж жуть берет.

Время не тянулось, не летело и не замирало. Шло.

Владимир преодолевал забор в лучших традициях немых комедий. Он скользил, забавно выпячивал задницу, пару раз чуть не сорвался и в конце концов зацепился рукавом за кусок арматуры. Крепко зацепился. Рукав так и остался реять там, наверху, когда Володя свалился вниз.

Показались татуировки на руке колдуна.

Право слово, то были не татуировки, а настоящая мозаика из рун, надписей и цифр, – преимущественно шестерок. На локте чернел перевернутый крест. Все плечо занимала козлиная голова, которую мастер весьма изобретательно вписал в пентакль; на запястье красовалась одноглазая пирамидка, а на пальцах черепушки.

Ну а как иначе? Занятие биоэнергетикой обязывает соблюдать определенный стиль.

Володя поднялся на ноги, отряхнулся и подобрал лопату. Ну, с Богом, – подумал он, – наше дело правое, – и двинулся вглубь кладбища.

Могилы на окраине его никак не устраивали. Слишком уж они старые и сплошь заросли деревьями, так что при копке непременно наткнешься на корни. А ведь для задуманного колдуну кровь из носу нужно было добраться до гроба.

Кстати, – спохватился Володя. Он сунул руку в карман и с облегчением выдохнул. Фотография лежала на месте, не выпала и не замялась. На ней была изображена некая жена некоего мужа, а по совместительству…

…паскудная дрянь! – подумал колдун и продолжил мысль. – За пятнадцать лет брака так своего супружника заездила, что тому хоть в петлю.

Да тут кто угодно заскулил бы. Это ж невыносимо так жить! Бедный мужик жилы рвет, повышение за повышением выслуживает; и ипотеку выплатил, и машину новую взял, и на отдых всю семью вывозит. Троих, между прочим, детей! Все деньги им! Все время им! А дни рождения? А новые года? Халовины? Это разве жизнь? Это гребаное белкино колесо, а не жизнь!

Так еще, по словам Верочки, у них дома настоящая муштра. Бедняга сразу после работы бежит домой, не иначе как опоздать боится. И чуть ли не через день с цветами. С цветами! А бедная Верочка что от него видела? Всратые тюльпаны на восьмое марта, вот что!

Ну и где тут справедливость?

Бедная Верочка – это, кстати, нынешняя заказчица колдуна и коллега того самого несчастного, – по ее мнению, – мужика. Именно она рассказала Владимиру о ситуации. Именно она попросила его помочь.

Говорила, мол, стерва-жена мужью мошонку за эспандер пользует. Совсем, мол, озверела. А вот я-то, – то бишь Верочка, – буду для него глотком свободы и заслуженным счастьем. Так что нужно срочно уводить его из семьи.

Володя согласился помочь, уж так убедительна оказалась Верочка. К тому же у нее было пятьсот долларов.

Вот только не надо жадничать, – объяснял свою позицию на этот счет Владимир. – Нужно понимать суть вещей. Все эти аскетичные волхвы и знахари, которые открещиваются от денег, они либо выдумка, либо шарлатаны, либо пережитки прошлого. А я биоэнерготерапевт. У меня и диплом имеется, так что будьте любезны…

Владимир и Верочка ударили по рукам. Началась работа.

Володя внедрил пару пива, вошел в транс и связался с сущностью, которая помогала ему в делах. Эта сущность называла себя ангелом милосердия по имени Мразьмаил.

Ангел не любил загадок, недомолвок и всяких заковыристых пророчеств, на расшифровку которых требовалось время и мозги. Он говорил все как есть, четко и в деталях. Иногда он даже понукал Володю к тому, чтобы тот записывал план действий на бумажке.

Вот и сейчас Мразьмаил оказался предельно лаконичен.

– Возьми фотографию соперницы и положи ее в гроб вместе с покойником, – сказал он.

– Опять?

– Да, опять.

– Не подумай, что я жалуюсь, но нельзя как-то разнообразить наше сотрудничество?

– Нет, нельзя.

– Ну, предположим, – согласился Володя, – я это сделаю. И что тогда произойдет?

– Что произойдет? – ангел замялся, но лишь на секунду. – Она найдет свое счастье в уединении. Отправится в монастырь и обретет там Б… Б… Бо…

– Бо?

– Бо… Бо-э-э… Бу-у-э-э…

– Тебя что, тошнит?

– Немного. Погоди секунду, – Мразьмаил собрался с силами. – Бога. Она обретет там Бога.

– Ты уверен?

– Как никогда.

– Раз так, получается, все будут счастливы?

– Именно. Ловко мы с тобой придумали, да?

Эти беседы происходили у Владимира в голове. Ангел не являлся ему во снах или галлюцинациях, не вселялся в его тело и, – как только Володя не упрашивал, – поскупился на стигматы. У него даже голоса своего не было. Он говорил тем же самым голосом, которым колдун вел свой внутренний монолог.

И быть бы Мразьмаилу банальной шизофренией, если бы не одно «но». Он был гораздо умнее Володи. Он знал вещи, о которых тот даже не догадывался и не мог догадываться. Серьезно. Списать все на послеобеденный сон под включенный телевизор не получится.

Во время первого контакта с ангелом Володя сильно испугался. Дело дошло до того, что он уже собирался идти с повинной к психиатру, но Мразьмаил попросил обождать.

Ангел сумел доказать свою реальность. Как? Спокойно, методично и, – уж поверьте, – крайне наглядно. Детали мы опустим. Пускай эта недомолвка послужит разминкой для фантазии читателя.

Вот так Владимир и стал настоящим колдуном. Номинально. А по факту у него в голове открылось этакое официальное консульство Мразьмаила на земле. Ангел сам сводил его с клиентами, сам думал и сам предлагал решения. Володе оставалось лишь кормить свою гордыню, получать денежку и где-то раз в неделю лазать через забор на кладбище.

Кстати, о кладбище. Растительности вокруг заметно поубавилось. Циферки на надгробиях стали совсем свежими. Еще несколько минут ходьбы и колдун оказался бы среди новоселов, но тут его спугнул шум.

Где-то там, вдали, через несколько рядов – всхлипы, причитания и скрип колес кладбищенской каталки.

Дела, – подумал Владимир, – похороны в семь часов вечера. Странно. Очень странно. Видать, что-то пошло не так…

А не так пошло приблизительно все. Начиная с опечатки в свидетельстве о смерти и заканчивая аварией с участием катафалка. А меж тем произошли еще несколько обмороков, падение гроба и в лоскуты пьяный батюшка. Говоря короче и проще, у одной семьи сегодня случился чересчур долгий день.

Это можно обыграть, – быстро сообразил Володя.

У него появилась реальная возможность совершить обряд и при том не натрудить белы рученьки лопатой. Так что, приладив к своему лицу траур, Володя бодро порысил в сторону процессии…