Читать книгу Чрезвычайный и полномочный - Артем Тихомиров - Страница 1

Карета, хотя и снабженная особо прочными осями и колесами, медленно, но верно проигрывала битву с бездорожьем.

Поначалу – еще в Вейлимонде – она весело подпрыгивала на ухабах, словно радуясь путешествию, но примерно через неделю, столкнувшись с тем упрямым фактом, что севернее границы королевства существует только пересеченная местность, растеряла свой энтузиазм. С каждый разом ее вздрагивания все больше напоминали конвульсии. Корпус натужно скрипел, жалуясь на жестокую судьбу.

Лошади, тянувшие это издыхающее произведение каретного искусства, тоже выглядели невесело. Они давно смекнули, в какие края заносит их злой рок, и потеряли всякую надежду вернуться когда-нибудь домой.

Крайний пессимизм сквозил в каждом лошадином движении – это мог заметить даже самый неопытный взгляд.

Содержимое кареты, состоявшее из двух мрачного вида пассажиров, не издавало ни звука. Высокородный аристократ с постной физиономией и его слуга, дроу с угольно-черной кожей и снежно-белыми волосами, хранили стоическое молчание.

Мысли их, при всей разности мировоззрения и воспитания, сводились к одному: оба понимали, что добром поездка не кончится.

Так оно и случилось.

Через Перевал Дробленых Костей карета с грехом пополам перемахнула, но, спустившись в очередную долину, решила, что с нее хватит.

Когда случилась катастрофа, Талиесин, новоиспеченный посол Тиндарии, как раз высунулся в окно. Он уже видеть не мог эти суровые «поэтические» пейзажи, эти горы, покрытые вереском холмы и леса – тошнило… но надо же было хотя бы примерно определить свое местонахождение…

Сделать это ему не удалось. Задняя ось с треском сломалась, напугав лошадей, и экипаж накренился на правый бок. Лошади дернулись. Передняя ось сломалась тоже. Талиесин успел только вякнуть что-то невразумительное, как почувствовал, что вылетает наружу, целя в глубокий овраг, наполненный грязной водой.

Плюх!

Вода оказалась холодная и отвратительная на вкус.

– Господин! – воскликнул дроу, держась из последних сил.

Карета остановилась. Чемоданы и кофры, привязанные веревками и ремнями к задней части экипажа, в большинстве своем рассыпались кто куда.

Кучер, едва не повторивший подвиг своего хозяина, удержался на козлах только чудом. Его терпению тоже пришел конец, и он выругался. Это вполне соответствовало катастрофическому моменту.

Черныш выскочил из кареты, бросаясь господину на помощь, и храбро прыгнул в овраг.

Из недр оврага долетали ужасающие звуки. Позабыв о своем происхождении, славе эстета и чистюли, Талиесин изрыгал невиданные ругательства.

Виконт стоял по колено в воде, расставив руки и любуясь, во что превратился его наряд.

– Господин… – Черныш суетился вокруг него.

– Уйди с глаз моих! – взвыл Талиесин. – За что? За что мне такое наказание?

Но дроу не ушел. Он отлично знал своего хозяина, потому как служил ему уже десять лет, и просто повел его за руку наверх. Вдвоем они выбрались из оврага.

Кучер стоял возле кареты и скорбел.

– Вытри мне лицо, Черныш, – сказал Талиесин, держа руки растопыренными. С его одежды – сюртука, штанов, сапог и плаща – стекала жидкая грязь. И хуже всего, она стекала и с головы, превратив парик и лицо виконта в нечто неописуемое…

Талиесин сплюнул, содрогаясь от отвращения.

Невероятно – у него во рту самая настоящая грязь! В том самом рту, который привык вмещать в себя дорогие изысканные вина и восхитительные яства, о которых барды слагают песни!..

Голубые глаза Талиесина горели ярко, словно огонь в доменной печи. В них было столько отчаяния, что его хватило бы на целое королевство, населенное безутешными вдовами.

– Мы умрем! Вот прямо здесь!

Черныш вытащил платок и принялся вытирать аристократическое лицо хозяина с такой заботливостью, какой позавидовала бы и иная мамаша.

– Не думаю, господин, – ответил дроу. – Я понимаю, как вы расстроены, но это всего лишь земля, разбавленная водой с неба! Бывает и хуже.

Талиесин посмотрел на него, словно тот вдруг превратился в женщину, и оттолкнул.

– Негодяй! Как ты смеешь подслащивать пилюлю? Посмотри на меня! Это конец! Все! Я пойду домой пешком… Да! И если доберусь живым, то пусть король хоть съест свою задницу от злости, мне плевать!..

Виконт резко развернулся и широкими шагами двинулся в направлении, противоположном тому, куда, собственно, держал путь.

Черныш подождал, не надоест ли Талиесину истерика, но тот, кажется, решил посоревноваться упрямством с ослом. За короткое время он преодолел шагов сто.

Дроу обменялся взглядом со скромно топчущимся у кареты кучером и побежал за господином.

Уговорить его взглянуть на вещи под другим углом зрения было нелегко.

Покуривая трубку, кучер долго наблюдал, как вьется вокруг Талиесина Черныш и как тот размахивает руками и кричит, как баньши, и порывается убежать в сторону перевала.

Наконец хрупкий компромисс был найден.

Есть много способов, каким монарх может выказать подданному свою немилость.

Например, гильотина. Чуть что не понравилось – извольте, сударь, распрощаться с головой.

И тут уж несчастному остается уповать на собственную смелость и выдержку, чтобы встретить Смерть достойно, лицом к лицу. Всякие конфузы на эшафоте бывают, знаете ли…

Но это экстремально, и сейчас к этому, особенно в цивилизованных королевствах, редко прибегают. Прогресс не стоит на месте, и идеи прав человека, эльфа, гнома и прочих все сильнее завоевывают умы широкой общественности. С этим фактом короли ничего поделать не в состоянии, а потому вынуждены изобретать более изощренные расправы с неугодным.

Можно, к примеру, посадить его под домашний арест, можно назначить на низкооплачиваемую должность, где никто не даст ему даже самую маленькую взятку, или женить насильно на какой-нибудь уродине.

Король Дэндал поступил оригинальнее. Для Талиесина, так некстати влюбившегося в его фаворитку, мадемуазель Монсиваль, он придумал нечто поистине ужасающее.

Изобретательный ум правителя верно ухватил главную мысль: смерть для негодяя будет слишком легким наказанием.

Монаршая логика работала на полную катушку.

«А давай, – сказала она, – лишим виконта привычного образа жизни, заставим его окунуться в другую среду, где он не сможет удовлетворять свои аристократические инстинкты, среду настолько чуждую, что для «белой кости», рожденной в высших слоях общества, она будет практически смертельна…»

Дэндал потер руки.

Да! Это правильная мысль, гениальная мысль!..

Оставалось решить, в какое такое место засунуть Талиесина, чтобы заставить его раскаиваться в своей наглости – заодно и подальше от мадемуазель Монсиваль.

Думал король недолго. Злодейства всегда зреют куда быстрее, чем планы благородные, и обустраиваются в сознании автора с куда большим комфортом.

– Позвать ко мне виконта Эпралиона! – распорядился монарх.

Талиесин хорошо помнил тот день. Воистину, новость, которую он узнал, была хуже смертного приговора.

Стражники вытащили его из дворцовой комнаты, куда он был помещен под арест, и доставили, не мешкая, по адресу.

– Мы решили твою судьбу, – сказал Дэндал, обмахиваясь веером. – Мудрость, дарованная нам богами, помогла найти наилучший выход из щекотливого положения… – Монарх воззрился на стоящего посреди комнаты Талиесина, уши которого горели, как факелы.

Монарх невозможно косил – этот его недуг, заработанный в детстве после столкновения с каменной стеной, не смогли вылечить ни лекари, ни маги.

Со временем Дэндал стал даже гордиться этой, без сомнения, бросающейся в глаза чертой своего облика.

Она неплохо сочеталась с его перекошенными сколиозом плечами и кривой шеей.

– Тебе ведь хочется узнать, что именно мы придумали? – спросил король, бросая корм рыбкам в большом аквариуме.

– Все, что решит ваше величество, я приму со смирением преданного слуги, – ответил Талиесин.

«Сапоги не чищены, – с тоской подумал он, – сюртук не дали надеть, оглоеды… сорочка мятая, и воняю я, должно быть, как боров!»

– Хорошо. – Дэндал воздел длинный нос к портрету своего папочки, занимавшему половину стены.

Папочка, он же король Анрид II, взирал с холста с выражением невыразимого страдания на лице. Талиесин знал, в чем тут дело. Художник просто не мог не отразить мучения, что приносили его величеству подагра и несварение желудка.

Три года назад они-то и скрутили прежнего монарха так, что бедняга оказался в могиле.

– Ты понимаешь, виконт, что после того, что было, мы не можем оставаться с тобой в одном городе. – Он указал на Кинмирсил, часть которого виднелась в распахнутом окне. – Я уехать не могу, ибо на плечах моих забота о королевстве и моих подданных. Кто же еще проследит за тем, как эффективно проводится программа по повышению налогов? Ведь за чиновниками нужен глаз да глаз.

«Это точно, – подумал Талиесин. – Особенно такой».

– Поэтому уедешь ты. Мы поручаем тебе важную и ответственную миссию, виконт. У тебя появится возможность принести пользу своей стране на поприще посла. Устанавливать и поддерживать контакты с другими народами и расами – что может быть благороднее?

Если это был вопрос, то Талиесин не знал на него ответа.

Точнее, не хотел знать. Целью его жизни уж точно не было принесение пользы кому бы то ни было, кроме себя.

Мурашки поползли у него по спине.

– Простите, ваше величество, вы сказали что-то насчет…

– Верно. Ты отправляешься в Диккарию, чтобы стать чрезвычайным и полномочным послом. – Дэндал посмотрел на виконта с торжеством: ну, разве я не гений? – Надеюсь, очень надеюсь, ты рад. Мало кто удостаивался подобной чести.

Талиесин словно воды в рот набрал. Ожидать публичной казни – это одно, но узнать, что тебя «помиловали» таким вот образом – совсем другое…

– Я не слышу, – довольно грозно произнес король, глядя на виконта. Во всяком случае, предполагалось, что он смотрит на него, но на самом деле один его глаз изучал дверь, другой потолок.

– Я… я очень рад, ваше величество, – промямлил Талиесин.

– Отлично! – Король хлопнул в ладоши. Виконт вздрогнул, отчаянно надеясь, что все это только шутка.

Вскоре выяснилось, что ничего подобного. Дэндал вытащил из большой резной шкатулки бумагу с указом и протянул ее виконту.

– Видишь, все по закону, – улыбнулся король. – Имей в виду, дел у тебя в Диккарии будет множество. Так сложилось исторически, что с варварами у нас долгое время были натянутые отношения. Ни мы, ни они не забыли нашего прошлого, не забыли войны, разбой и прочие прелести соседства… Последняя заварушка была триста лет назад, если ты помнишь, и тогда мы заключили мир. С той поры и сохраняется шаткое равновесие между сторонами. Есть мнение, что варвары, окрепнув за это время, могут снова вернуться к мысли о широкомасштабном набеге. Нам по многим причинам хотелось бы этого избежать. Твоя задача – изучить эту проблему всесторонне и сделать все, чтобы отвратить возможную угрозу. Я ясно выражаюсь, виконт?

– Да, ваше величество. – Талиесину казалось, что он – школьник, которого отчитывают за подложенную на стул учителя кнопку.

Мир перед его взором пытался вальсировать.

– Без сомнения, достойные эльфы возглавляли в прошлом нашу миссию, но не слишком удачно. Последний посол пропал пять лет назад, и до сих пор мы не могли найти ему замену. Теперь проблема решена. Поздравляю тебя, Талиесин.

– Спасибо, ваше величество. Когда прикажете отправляться?

Король взял пару минут на размышление.

– Послезавтра.

Виконт прикусил язык.

Жизнь его с треском и грохотом, словно дом, смытый селевым потоком, съехала в бездонную яму.

– Теперь иди. Инструкции получишь от канцлера сегодня вечером.

Талиесин хотел заметить, что разбирается в дипломатическом искусстве так же, как медведь в бальных танцах, но не осмелился.

Наигранное благодушие монарха, скорее всего, означало, что на самом деле он мечтает уничтожить виконта на месте.

Да, ничего более дьявольского Дэндал придумать просто не мог.

Теперь весь двор будет потешаться над Талиесином, его сделают героем анекдотов и гнусных пасквилей. Его имя предадут позору, как случается со всяким, кому король официально выдал патент на опалу.

Талиесин вышел от короля, еле переставляя ноги.