Читать книгу Чрезвычайный и полномочный - Артем Тихомиров - Страница 11

Глава 1

Стены подземелья сочились водой, словно были сделаны из губки. Вода скапливалась на неровном полу и хлюпала под ногами идущих.

Высокий, мощный, как все настоящие воины Диккарии, шел позади, второй, поменьше и посуше, нес чадящий факел и освещал дорогу.

Воняло под землей ужасно – так охарактеризовал бы здешнюю атмосферу Талиесин и даже менее взыскательный неварвар. Даже орк из Головорезии. Но Хрясь Большестрашный, глава клана Водохлебов, находил этот запах очень приятным. Да чего уж там – просто великолепным!

Тут, без сомнения, сказывалась наследственность. Водохлебы принадлежали к чморлингам, и многие поколения жили в недрах гор, занимаясь угледобычей и прочими прелестями подземного бытия. Запах моря большинству сухопутных был неприятен. Хрясь же считал, что он отвратителен; его воротило, едва он улавливал слабый отголосок легкого бриза. Вот то ли дело спертый воздух под землей – такой густой и щекочущий нервы, словно это дракон напускал тут ветров после сытного обеда. Это настоящая жизнь, это счастье.

Хрясь оправдывал свое прозвище – Большестрашный. Его физиономия подошла бы под определение «абсолютное безобразие», и даже среди самых некрасивых варваров Диккарии он выделялся не в лучшую сторону. Захоти кто-нибудь устроить конкурс на соответствующую тему, Хрясь победил бы всех одной левой.

Одевался вожак клана Водохлебов как положено чморлингу. Главным предметом его туалета был килт в горизонтальную полоску, и носил он его с гордостью, полагая себя настоящим сыном этой гордой и суровой земли. Негоже варвару плавать по морям, словно он паршивая рыба или баклан. Настоящий варвар должен жить в пещере. И это не обсуждается… А кто придумал штаны и делает из них культ, просто предает Величие Предков! Король, например. Потому что бульклинг. Остальные тоже – Хрясь мог наизусть перечислить всех «отступников», которых многие годы мечтал наказать за предательство…

Мысль о Великом Возвращении к Корням занозой сидела в мрачной душе Хряся. Денно и нощно – с тех пор, как стал главой Водохлебов – размышлял он над этим и все больше убеждался, что именно на него боги возложили непростую и опаснейшую миссию.

«Кто, если не я? – думал вожак. – Все остальные погрязли в роскоши, набивают брюхо и ни о чем не думают. Забыли, кто они! Предатели! Никому нет дела до того, во что превращается Диккария… Ха! Поганый вертеп, где власть потихоньку прибирают цивилизанчики и гномы. Виданное ли дело – еще двести лет назад любой варвар при встрече с исконным врагом сносил ему башку и пировал его еще бьющимся сердцем! А сегодня, о будут прокляты эти дни! Сегодня тиндариец и гном пируют на свадьбе короля – вот до какого племенного унижения дошли мы!»

Этот и подобные ему внутренние монологи звучали в голове Хряся почти без остановки. Буквально во всем он выискивал признаки упадка и разложения. Облака дождевые набежали – ерунда, раньше они были куда дождевее; лошадь лягнула в зад – слабачка, вот раньше лошади лягались так, что ты успевал лишь понять, что пролетел полстраны и вот-вот рухнешь в болото; король женится – чушь, вот раньше были такие женитьбы, что сам континент содрогался от тостов в честь повелителя отчаянных головорезов…

Хрясь стукнулся лбом о выступающий из потолка камень, и его мысли рассыпались, как горох. Большестрашный проморгался. Он забыл, что в ста метрах от входа свод туннеля становится ниже.

Варвар, несший факел, остановился, ожидая приказаний.

В последние дни любой мог заметить, что Хрясь стал какой-то странный. Взгляд его плавал неизвестно где, а изо рта нет-нет да и вырывалось неразборчивое безадресное бормотание.

Стучак почесался под своим килтом. Блохи, освеженные подземельной душной атмосферой, усилили свою жизненную активность.

Вождь потер ушибленную репу. Надо было все-таки напялить какой-нибудь шлем.

– Ничто не встанет на пути героя, жаждущего справедливости… – туманно и патетично проворчал Хрясь и ринулся вперед, наклонив голову.

Стучак указывал дорогу, хотя оба знали, куда идут, и заблудиться не могли при всем желании. Чморлинги не способны заплутать даже в самых запутанных подземных лабиринтах – такова уж их природа. Но факел добавлял визиту Хряся солидности. Вождь все-таки, а не конюх.

Туннель все длился. Потолок становился ниже. И вот когда даже низкорослому Стучаку пришлось идти, склонив голову, перед ними появилась дверь.

– Во имя подгорных духов, стучи, Стучак! – прорычал Большестрашный.

Мелкий забарабанил. Стук породил в недрах земли глухое эхо.

– Да открыто! Открыто! – приглушенный скрипучий голос донесся из-за двери. Было слышно, как его хозяин, точнее, хозяйка, сплюнула с досады.

Первым в пещеру протиснулся Стучак, вторым, проклиная все на свете, вождь Водохлебов.

– Чтоб тебя, Дрянелла! Почему надо было селиться в этой дыре? – накинулся на единственную обитательницу грота Хрясь.

– Под землей дела темные, дела судьбоносные легче делаются. Магия варваров сильнее там. То есть здесь, – ответила колдунья, прыгая вокруг котла с кипящей водой.

Дым стелился по пещере, но часть его уходила в трещины в потолке, так что разглядеть можно было почти все. Стучак в ожидании приказаний отошел в сторонку и сел на камень. Здесь он чувствовал себя неуютно.

– Да я не против, – сказал Хрясь, подходя к Дрянелле. – Но можно было сделать вход пошире и туннель повыше.

Колдунья – кривое сгорбленное существо с длинным носом и нечесаными лохмами – повернула голову и сверкнула желтым глазом. Хламида, что висела на Дрянелле, не поддавалась никакому описанию, но на ней очень элегантно висели пришитые суровой ниткой крысиные хвосты.

– Легко войти – легко и ворваться, – проскрипела старуха, выставив в сторону Водохлеба палец с кривым, истинно ведьминым когтем. – И навредить старой больной женщине. Много недругов есть у меня, вождь.

Хрясь в этом ничуть не сомневался. Профессия Дрянеллы сама по себе не предполагала большого числа почитателей, а учитывая страсть колдуньи к пакостям, немало было тех, кто с удовольствием пустил бы ей кровь. Если бы нашел. И если бы не испугался порчи и тому подобного.

Колдунья усмехнулась, взяла длинную палку и принялась помешивать в котле.

Из котла поднимался столб пара, пахнущего какими-то горьким травами.

Большестрашный огляделся. Пещера была самым настоящим ведьминским логовом, содержащим все необходимые для производства темного волшебства атрибуты.

Варвар нервно почесался. Ни разу не было так, что, придя сюда, он не испытал дрожи, словно какой-нибудь сопляк. Позорище! Ему-то чего бояться, ведь они с Дрянеллой союзники…

В тысячах склянок, стоящих на полочках, содержались экзотические, редкие и часто просто ужасные ингредиенты.

По словам Дрянеллы, в некоторых были снадобья, вываренные из новорожденных. Они якобы позволяли перемещаться по воздуху на дальние расстояния без помощи традиционного помела. А еще всякая гадость вроде пюре из печени нетопыря, ресниц пауков-птицеедов, фекалий скорпионова дракона-трехлетки или содержимого носа ботаника-заучки…

Хрясь содрогнулся, стараясь не показать своего страха. Сама атмосфера пещеры действовала на него подобным образом. Чувствовал он себя как после папашиной выволочки, коих в детстве получал в изобилии и по любому поводу.

– Ну, так чего? – громко спросил Большестрашный.

Дрянелла словно не замечала его и пялилась в глубину бурды, что варилась в котле. Котел стоял посреди пещеры, на металлических распорках, и под ним горел огонь.

– Что ты узнать хотел, о вождь клана?.. – Дрянелла сипела, словно простуженная водосточная труба.

– Я про наше дело! – сказал Хрясь. – То самое, ты знаешь. Я пришел за ответом. Ты обещала, что сегодня, когда там твои звезды встанут на нужное место!.. Так что говори и не мешкай!

Дрянелла захихикала и, хромая, начала передвигаться вокруг котла. Одна нога у нее была короче. Или другая длиннее. Неважно.

– Чего смешного? – разъярился вождь.

– Нетерпелив ты. В том, что ты задумал, терпение, между тем, одна из главных добродетелей.

– Накласть мне на добродетели! – сжал кулачищи чморлинг. – Мне нужно сжить со свету Пнилла и его прихлебателей!

– Тише! Тише! – Колдунья сделал несколько пассов.

– А что? Нас разве могут услышать наверху? – Хрясь посмотрел на потолок и ничего там такого не нашел.

– Наверху – нет, но все равно… Тайна выболтанная слабой становится, и всегда ухо найдется, в котором ей приют будет дан… – Дрянелла многозначительно взглянула на Хряся и взяла с низкого, видавшего виды стола ступку, где лежал заранее растертый порошок из трех разных ингредиентов.