Читать книгу Жизнь между схватками - Артемий Гвазава - Страница 7

У меня был хороший адвокат, и нам всем дали год условно, а мне лично еще и назначили штраф в размере семьсот пятьдесят рублей за то, что я была «локомотивом», то есть маленьким главарем банды.

Это было шоком для всех моих родных, так как сумма для нас была астрономическая, хоть нам ее и раскидали на три года.

Тогда же я себе пообещала, что никогда в жизни больше не буду воровать. «Да ну, херовое это дело. Прибыли никакой – одни убытки», – думалось мне.

С тех пор я была под домашним арестом. Это означало, что с утра я приходила в школу, там расписывалась о своем прибытии, а вечерами зафиксировать мое присутствие дома ко мне приходил молодой участковый, мужчина лет двадцати, только что отслуживший в армии. Он был красивый, вежливый, интеллигентный мент, что само по себе большая редкость в пределах Российской Федерации. Но я тогда не умела всего этого оценить – я была слишком молода.

Так, невзначай, он стал оставаться на чаепитие по вечерам, предлагая мне жвачки, которые я сама не могла купить.

Мои родные смотрели на него позитивно, поэтому не были против его долгих просиживаний у нас на кухне.

В конце концов, он признался мне в любви. Это было его первой и единственной ошибкой. Такие юные особы, как я, да еще и с непростым прошлым, как правило, отталкивают порядочных и искренних молодых людей. Может быть, если бы он так не торопил события, дал бы время мне повзрослеть, была бы совсем иная история.

Да, мои дорогие читатели, и книги не было бы.

А я мечтала совсем не об этом честном блюстителе порядка, совсем не о нем. Но с ним я впервые увидела по телевизору мою мечту. Мы вместе проводили вечера за просмотром фильмов. Возможно, выйди я за него замуж, как он предлагал, через три года (мне бы тогда исполнилось восемнадцать лет), мы бы так и просиживали все свои вечера у голубого экрана на диванчике, как два голубка. Наверное, я б родила ему сына и пошла бы учиться на судмедэксперта.

Но режиссер Тодоровский тогда уже снял на его беду фильм «Интердевочка», и эту кинокартину транслировал первый канал нашего телевидения… И в героине, которую так правдоподобно сыграла Яковлева, я и увидела себя. Саша был рядом, но я ему ничего не сказала.

Мои родные не оставляли меня, сироту. Тетя Лена официально оформила надо мной опекунство и получала на меня опекунское пособие, с него-то мы и выплачивали штраф. Но тем не менее родственники бессовестно эксплуатировали меня, заставляя выполнять непосильный для одного человека объем работы.

Я была у них как служанка. Каждый день, прежде чем покушать, я должна была натаскать воды, покормить кур, убраться дома, сходить в магазин и помыть за всеми посуду, да еще и подоить корову. Вечером очень хотелось гулять, но это было невозможно; только мент Саша иногда выводил меня на прогулку, я отдыхала от своих принудительных работ, он покупал мне сладости и дарил те ценные минуты свободы, которых так не хватало мне, вольной от природы цыганской девочке. Конечно, добрую половину этих дел я привыкла совершать и при маме, но это было для мамы, для детей и совершенно добровольно, к тому же, в этом была крайняя необходимость.

Без меня бы все встало, а самое главное – дети, которых жалко, и мама, которую тоже я любила и жалела. А здесь, в семье моих родственников, я чувствовала себя чужой среди своих… Что бы я не сделала, все было им не так. Я всегда была плохой. И еще меня всегда удивляло, почему в моей тетке столько яду. Теперь я думаю, она завидовала маме, ее проворности, храбрости и везению. А то, что мама была просто страстным, активным человеком, – этого она не принимала во внимание. Но была и еще одна причина, о которой пока никто не знал, даже я.

Часто за стопкой водки тетя Лена любила упрекнуть меня, а заодно и маму. Последнее меня очень обижало. Одним словом, в четырнадцать лет – как раз в этот момент моей жизни у меня начался переходный возраст – я воспринимала свои новые обязанности как издевательство над собой: мне тогда казалось, что они меня используют, как золушку.

Но когда мне пришлось еще и терпеть насмешки, тут уж терпение мое лопнуло окончательно. Это было последней каплей! И тогда я собрала вещи и ушла из дома прочь.

Иду, как сейчас помню, по дороге и плачу, а кругом темнота, ни души – страшно и холодно…

И вдруг, как в сказке, мне навстречу идет девочка, такая же заплаканная. Мы переглянулись и поняли, что посланы друг другу самой судьбой. Пройдя еще пару шагов, мы оглянулись и, улыбнувшись, решили познакомиться:

– Как тебя зовут? – спросила я.

– Оля, – ответила она, – а тебя как?

– Лена. А ты чего ревешь?

– Да вот, с родаками поссорилась, ушла из дома, теперь не знаю, куда идти. А ты?

– О-о! Та же фигня, – рассмеялась я, сияя от удовольствия.

И мы стали думать вместе, куда идти и что делать.

– А может, на вокзал пойдем? – предложила я. – Заночуем там, а утром на семичасовой электричке поедем в Тверь.

Оля согласилась, и мы дружно направились в сторону вокзала.

Шли мы медленно, не спеша, а машины пролетали мимо нас.