Читать книгу С чистого листа. Жизненная мудрость малыми дозами сквозь захватывающую повседневность серых будней - Артур Брахман - Страница 5

На следующий день Кристоф проснулся в подавленном настроении, он сел на край дивана и думал: «неужели я снова не смог найти самообладания?». Он жалел о том, что ушел вчера, так и не пройдя собеседование. Чувство вины, стыда, осознание собственной трусости или несостоятельности съедали его. Он с усмешкой вспомнил, что всерьез искренне хотел, чтобы здание типографии рухнуло наполовину, лишь бы отменилась эта его встреча. Не слишком ли много я на себя беру, не слишком ли много мне чести? Ломать планы, а может и судьбы других людей, просто потому что я струсил? – безмолвно думал он, даже не подозревая, что и вчера и сегодня думал только о себе. Вчера потакал страху, а сегодня просто откровенно жалел себя. Один из верных симптомов жалости к себе – это делать драму на ровном месте и переживать из-за того, Из-за чего переживать точно не следовало бы.

Сейчас у Кристофа не было никаких планов, надо было осознать вчерашнюю драму, но так или иначе, день стоило начинать, завтрак сам себя не приготовит, и, уж тем более не съест. А сегодня как раз было время его приготовить.

Кристоф пытался сам себя приободрить, и, в целом, у него это получалось, в конце концов со временем забываются даже трагедии, а этот случай пережить было несложно. «Я принял решение и должен нести ответственность сам» – говорил он сам себе, словно герой голливудского фильма, приносящий себя в жертву. Но, надо признать, в его рассудке промелькнуло здравое зерно. И это стало отправной точкой к тому, чтобы день потек спокойной рекой, Кристоф начал придумывать себе занятия на сегодня, лучше всего ему прочищала мозги одинокая прогулка. Да, кому-то нужна бутылка виски, кому-то бурная ночь в клубе, кому-то просто бурная ночь, а кому-то всё и сразу, и Кристоф слышал, что все эти способы прочищают мозги в равной степени, но сам предпочитал всё же старый проверенный и, скучный по мнению многих, способ – прогулка подальше от шума.

Большой парк на окраине города притягивал таких, как он, тем что там было очень сложно встретить людей, по крайней мере утром буднего дня так точно, и Кристоф не задумываясь определил свой маршрут. Погода стояла хорошая, солнце пробивалось сквозь облака и бросало рассеянный свет на Землю. Свежесть и запах разнообразной растительности чувствовались за 100 метров от парка. Здесь Кристоф поворачивал от автобусной остановки за старый трехэтажный дом и шел по прямой до центрального входа. Из автобуса больше не вышел никто, да и на улице не было слишком много людей, что указывало на одно – прогулка предполагается тихой и спокойной.

Вскоре, небо совсем затянуло облаками, но дождя ждать не следовало: вокруг не было видно ни одной серой тучи. Он уже шел по парку минут 15, когда поймал себя на мысли, что вовсе не может расслабиться и не думать ни о чем. Он уже не вспоминал про вчерашний случай, скорее можно сказать, он помнил обо всех случаях сразу и делал из этого какой-то вывод, а может просто снова жалел себя, неосознанно, конечно. Кристоф достаточно молод, но при этом уже успел побывать в разных сложных жизненных обстоятельствах, он не жаловался на жизнь, считая, что всё, что происходит с тобой – во благо, даже трагедии, даже потери, малые или большие, если ты можешь перешагнуть через это и идти дальше – ты становишься сильнее и мудрее, что-то сгорает в тебе, огрубевшие оболочки отваливаются, как ступени ракеты, когда она преодолевает притяжение и все сферы Земли. Но вот парадокс, часто человек знающий и осознающий, не может применить свои знания и понимание к своей собственной жизни, а что толку от знаний, лежащих мертвым грузом за пазухой? На языке жизни знать – значит уметь.

Сейчас ответов не было никаких, только вопросы, да и то скорее риторические, но тем не менее Кристоф умел мысленно доходить до многих жизненных истин, подолгу думая о чём-то конкретном. Сейчас желание было только одно – полностью освободить свой ум и просто насладиться естественностью природы, это как-то заряжает и очищает, но почему, иногда это бывает настолько сложно осуществить? Он, как всегда, невольно начал рассуждать сам с собой, что большинство людей даже не задумывается насколько шум города, передряги на работе, столкновения людских характеров на самом деле выматывают человека и высасывают его жизненную энергию. Дорога шла вверх, на холм, покрытый многочисленными деревьями, мысль Кристофа тоже не собиралась останавливаться. Неужели люди так легко отдают себя в жертву материальному (сам он не считал себя материалистом). Или они просто приспосабливаются, привыкают так жить? Да, точно! На «помощь» приходит привычка. Привычка ехать на работу 2 часа в одну сторону, ведь ради денег можно и потерпеть. Привычка пить таблетки от головной боли вместо того, чтобы просто подышать свежим воздухом и побыть наедине с самим собой. Недавно, где-то в книге он прочитал, что боль – это сигнал, как сигнал в машине, когда кончается бензин или нарушается работа в каком-то механизме. Боль – это сигнал нашей машины, что что-то не так. Организм пытается сказать, что ему не подходит тот образ жизни, которым человек живёт. Но человек пьет таблетку и чудесным образом она помогает. А помогает ли? Точнее сказать, притупляет, делает нечувствительным. И вот, сотни тысяч, миллионы нечувствительных людей снова топают утром на работу и притупляют свою чувствительность каждый раз, когда есть хоть малейший намек от организма, что что-то идет не так. А у Кристофа пока что всё шло так, он почти закончил подъем на холм. Господи, какой же здесь прекрасный воздух. Интересно, стал бы человек ехать на машине, у которой пробито колесо или нет дверей, или постоянно течет масло? Наверное, нет. Он бы сразу устранил поломку, потому что ехать на такой машине – настоящее безумие. Но если в телесной машине что-то идет не так, мы не особо обращаем внимания на сигнал и загоревшуюся «лампочку», а ведь это всё равно что приклеить двери автомобиля на клейкую ленту «нормально, ещё поездит». Мы так привыкли к этому, что это стало частью нашей жизни и стало вполне «нормальным». Вот так постепенно человек приспосабливает себя и свой организм удовлетворительно чувствовать себя в неудовлетворительной среде, которая с каждым годом становится еще более неудовлетворительной, но что нам следующий год? Там придумают новую таблетку. А ведь есть ещё и душевная боль – думал Кристоф.

На вершине холма, в наиболее живописной части парка, где открывалась панорама на поля и озера, ракурс был направлен в противоположную сторону от города, что было весьма символично. За целых полчаса прогулки Кристоф так и не встретил ни одного человека, это была настоящая удача, а ещё большей удачей стало то, что скамейка наверху холма была свободна! Было тепло и Кристоф уже заранее решил, что если скамейка окажется незанятой, он проведет там не меньше часа в созерцании и спокойствии, лишь бы эту идиллию никто не нарушил.

Подойдя к самому краю и сев на скамейку возле ограждения над расстилающейся равниной, Кристоф потерял дар мыслительного процесса и завороженно глубоко дышал свежим, превосходным воздухом. Пока он взбирался на вершину, облака ушли куда-то за горизонт, и сейчас он был наедине с самим чистым небом, с лучами солнца и бесконечной далью. Он смотрел вперед и немного вверх над всем, как если бы был птицей, и глубокая синева неба уносила его с Земли куда-то в неведомые края, где он точно знал, что есть настоящее счастье жить, жизнь прекрасна, и сейчас это был неоспоримый факт.

Неизвестно сколько времени прошло, но он уже чувствовал, что прогулка удалась. Нужно посидеть еще немного и можно идти в обратную дорогу. Через минуту всё той же тишины и глубины чувств, Кристоф заметил движение где-то справа от себя. Повернувшись, чтобы разглядеть движущийся объект, он увидел своего первого встречного за сегодня в этом парке. За секунду он определил, что это бездомный человек, мужчина в лохмотьях, невысокого роста, небритый, но и не грязный, слегка запыхавшись делал последние шаги перед восхождением на вершину холма. Он приметил Кристофа ещё издали и смотрел на него не сводя глаз. Бездомный хоть и был без дома, но здесь он явно чувствовал себя как-то по-хозяйски, это выдавал его взгляд и походка, он словно заходил к себе домой и окидывал взором свои владения, не понимая откуда тут взялся посторонний человек, и Кристофу даже стало немного неуютно. Осознавая, что это бред, он пытался себя отвлечь от мысли о том, что сейчас ему придется общаться с бездомным и даже пытался игнорировать его восхождение на вершину. Но опыт и статистика подсказывали обратное. Бездомные очень любили Кристофа, это было закономерностью, Кристоф всегда точно знал, если в зоне видимости присутствует какой-то маргинал, странный тип или бездомный – он обязательно подойдет к нему под любым предлогом, так уж было заведено. Это то же самое, когда вы подходите к своему дому и вокруг ни души, но в вашем дворе также в сторону одного из домов идет некий человек, вы не знаете кто он и не знаете куда он идет, но какое-то внутреннее чутье подсказывает, что этот человек зайдет в один подъезд с вами, возможно даже вы поедете вместе в лифте. До вашего дома остается метров сто и еще три других дома, но нет, этот человек идет точно в ваш подъезд, это ясно, как божий день! И вот вы все ближе к своей двери и видите, что действительно, незнакомец также не намерен сворачивать. Кристоф терпеть не может такие моменты, он не любит пересекаться с соседями, надо обмениваться какими-то обязательными условными фразами, желать друг другу чего-то… Но жизнь всегда ставила его в такие ситуации, видимо, для того чтобы он смог их преодолеть. Где-то в городе, очевидно, также был пункт найма бездомных, которым платили за то, что они появлялись внезапно на пути Кристофа то там, то тут. В этом месяце было уже трое. Этот, четвертый, был новеньким на этой работе, его только наняли, Кристоф еще не встречался с ним. Он выбрал наиболее логичную модель поведения: «Буду делать вид, что не замечаю его, а потом тихо и спокойно пойду туда, откуда он только что пришел, может всё и обойдется.»

– Знаете, если всегда от чего-то бежать, то в итоге просто больше некуда будет бежать.

О нет, план провалился, передо мной стоит бездомный-философ, это самые крепкие орешки, от них так просто не уйдешь, ох, и хорошо же их стали готовить в этой конторе – лихорадочно пронеслось в уме.

– А почему вы решили, что я от чего-то бегу? – напуская на себя задумчивый вид, спросил Кристоф.

– Я же вижу по вашему взгляду, как Я только зашел сюда, вы сразу захотели улизнуть, но из вежливости решили это как-то завуалировать – спокойно отвечал бездомный.

Кристоф слегка покраснел, бездомный попадал в точку каждым своим словом.

– Извините, не хотел вас задеть, но мне правда пора идти.

– Не переживайте, я этот взгляд встречаю довольно часто, и я привык. Но куда же вам бежать? Вы явно безработный, в 11 часов буднего дня сидите здесь безмятежно глядя вдаль и вдруг у вас появились срочные дела вдали от города? Какие? Белок покормить?

Господи, кто передо мной? Шерлок Холмс под прикрытием? Что ему вообще нужно?

А бездомному явно доставлял удовольствие такой ход диалога, он слегка ухмылялся, но все в нем говорило о бескрайней доброте, Кристоф впервые взглянул ему в глаза и испытал ощущение, что не хочет сопротивляться обстоятельствам, хочет поговорить искренне именно с этим человеком. Он увидел в нем не бродягу, а благородного путника, который, буквально, двумя словами открыл свою душу Кристофу. Вот что бывает, когда проходишь мимо предрассудков и стереотипов напрямую к сердцу человека, выкладывая без утайки то, что чувствуешь, а не то что взвешивает и диктует тебе мозг. Вот, сейчас, бездомный рубит правду, но она не бьет Кристофа и не приводит в замешательство, а наоборот располагает к собеседнику и вызывает интерес, это даже не прямолинейность, это как если бы вы надели дурной наряд и убеждали себя в том, что он вам к лицу, а ваш друг подошел бы к вам спокойно и с улыбкой, глядя в глаза, сказал «дружище, не носи это, тебе не идёт, сбрасывай с себя этот чехол и не притворяйся».

– Знаете, я и правда хотел уйти, не очень уверенно себя чувствую наедине с незнакомыми людьми. – робко произнес Кристоф.

Бездомный подсел на противоположный край скамейки и начал говорить:

– Я давно брожу по разным городам, у меня вообще нет знакомых, для меня все люди незнакомы. И знаете, они ничем не отличаются от знакомых- Понимая, что Кристоф не может или не желает ответить, он продолжал с улыбкой:

– Я хочу сказать, что все люди хотят одного и того же, понимаете? С кем бы вы ни встретились, будьте уверены, что все они хотят всегда одного и того же, поэтому считайте всех их своими знакомыми.

Кристоф и понимал, и не понимал его одновременно, он собирался спросить «чего же все хотят?», но решил, что разговор этот ни к чему не приведет, однако, раз уж он начался, надо было его с достоинством продолжать.

– Почему вы решили, что я безработный? – поинтересовался Кристоф.

– А почему вы решили, что я бездомный? – все также с улыбкой отвечал бездомный.

– Но я этого вовсе не говорил – отрицал Кристоф.

– Однако, вы об этом так усиленно думали, что и озвучивать не имело смысла – бездомный улыбался так, словно что-то знал, какую-то тайну, которая была не доступна Кристофу в этот момент. Он улыбался, как улыбаются детям, когда учат их чему-то, а они задают свои наивные детские вопросы.

– Извините, если обидел вас этим – виновато произнес Кристоф.

– Да что же вы все время извиняетесь, разве по мне похоже, что я обижен? Или я сказал, что вы поступили плохо по отношению ко мне?

– И все же, почему вы решили, что я безработный?

– По вам это видно – произнес бездомный, естественно улыбаясь.

– А по вам, что вы бездомный – и тут они оба засмеялись, как старые приятели, преграда условностей была сломана и можно было просто говорить обо всём, кажется им обоим сейчас этого не доставало. Бездомный уже не казался Кристофу таким уж бездомным, ну разве что наполовину, даже лохмотья на нем казались элегантными. Он был вполне уверенный в себе человек, с достоинством вел диалог и его абсолютно не волновало его положение в обществе, его социальный статус, он точно не переживал по поводу пройденных и не пройденных собеседований, он был полностью свободен от всего, складывалось ощущение, что быть бездомным – это его собственное осознанное решение. Кристоф говорил много, обо всем, что его волновало, беседа, казалось, имела для него терапевтический эффект, он рассказал даже про недавний случай с мамой и дочкой, свидетелем которого стал и про свои мысли по этому поводу. Бездомный молча слушал, а потом сделал заключение:

– Вы, Кристоф, очень наблюдательный человек, вглядывайтесь в жизнь, наблюдайте за людьми, у вас есть редкий дар – видеть жизнь в ее истинном проявлении, незашоренными глазами.

– Я и сам часто думаю о том, что вижу вещи, которые другие люди не замечают.

– Да, но не делайте это своим превосходством над ними – добавил бездомный.

– Что вы имеете ввиду?

– Если вы видите, как котенок пытается добраться до миски с молоком, но у него не получается это сделать. Вы будете смеяться над ним, упиваясь своим положением или подтолкнете его к той точке, откуда он сам сможет добраться до миски с молоком?

– Конечно, помогу, что за глупые вопросы – выпалил Кристоф.

– Ну, и почему вы думаете, что в отношении с людьми это должно работать иначе?

– Многие люди даже не пытаются добраться до миски с молоком. В них нет ни беззащитности, ни невинности, чтобы возникла мысль ассоциировать их с котятами.

– Но правда в том, что в них есть и невинность и беззащитность, но еще в них есть раздражение и злоба, и они задевают ваши раздражение и злобу, потому что в вас они тоже есть. Поэтому вы так обижены на этих других людей и говорите сейчас таким тоном – спокойно отвечал бездомный.

Кристоф посмотрел на себя со стороны и ему стало даже немного стыдно, он попытался остыть. А бездомный продолжал:

– Вот скажите мне, слышите вы эту тишину сейчас? -вокруг, действительно, было тихо.

– Да слышу и наслаждаюсь ей.

– А если бы сейчас здесь возник музыкант и начал нам что-то петь и играть, как по вашему, тишина бы пропала?

– Ну, разумеется.

– Но, извините, куда она может деться? Она все также останется лежать фундаментом у основания звуков, разве вы не можете настроить уши на ее волну? Разве, пока я говорю это, вы не продолжаете слышать тишину на фоне моего голоса? Мы говорим «нарушить тишину», но как можно нарушить основание? Если бы не было тишины, не было бы и звуков. Это как оболочка, внутри нее рождается всё, рождаются звуки, музыка, но она не перестает от этого существовать. На фоне тишины рождается, буквально, всё. В человеке также собраны все явления, если по какой-то причине его самообладание, такт и доброта сейчас затмились раздражением и злобой – это не значит, что они перестали существовать, они есть, но человек к ним глух в это время, также как глух к тишине, когда рядом звучит музыка, но стоит настроиться на ее волну, просто обратить внимание, и, вот, она снова с тобой. К ним и взывай человека, к самообладанию и доброте, потому что они есть в нем, и он сам бы хотел вернуться в их русло, но буря эмоций не дает это сделать, так помоги, подтолкни его, как котёнка, если ты это видишь, а он нет, иначе какой толк от твоей наблюдательности? Это я и имел ввиду, когда говорил, что все люди хотят одного и того же, и всех ты можешь считать своими знакомыми. Во мне есть всё то же самое, что и в тебе, а в тебе есть всё, что есть в любом другом человеке. Мы можем быть в разном расположении духа, но от этого наша общая суть не перестает существовать. Сложно представить человека, который хотя бы раз в жизни не испытал проявления любви, радости, счастья или злобы, грусти, огорчения, нам всем хорошо знакомы эти чувства. Мы все одинаково испытываем радость, когда я испытываю радость, будь уверен, я чувствую всё то же самое, что и ты, когда ты радостен. Более того, человеческая душа, наша истинная суть, не имеет пола, она не мужская и не женская, она просто есть и в каждом человеке одинаковая, и проявляется одинаковыми ощущениями. Так как после этого нас вообще можно разделять? Внешне мы отличаемся и это прекрасно, но все мы одинаковы по сути. Если ты знаком сам с собой, то ты знаком со всеми.

Кристоф не совсем успел уловить тот момент разговора, когда они перешли на «ты», но это и не было важно. Его голову занимали сейчас совсем другие вещи. Множество вопросов, которые никогда не тревожили его существо, вдруг возникли сейчас перед ним непреодолимой стеной, которую, у него было такое ощущение, он сможет преодолеть на каком-то этапе жизни. Но, сейчас, он даже не знал с чего начать, не знал что ответить. Концепция тишины пришлась ему по душе, он взглянул на мир с немного другого ракурса и нужно было время, чтобы хорошенько это обдумать. Про свою наблюдательность он теперь думал, как про некоторую ответственность перед другими людьми, в общем, мозг бурлил и надо было разложить всё по полкам. Дальше разговор их потек обыденно и даже вяло, так бывает, когда самое важное уже сказано и остаётся либо сидеть в тишине, осознавая, произошедшее, либо также сидеть в тишине, но произносить какие-то общие фразы для поддержания бессмысленного разговора. Кристоф выбрал второй вариант и сам не понимал, что говорил, его мысли были не здесь. Они пробыли там еще полчаса, бездомный наслаждался видом и тишиной, Кристоф смотрел вдаль, но не видел ничего. Бездомный пошел дальше своим путём, спускаясь с холма другой дорогой, а Кристоф вернулся тем же путём, что и пришёл.