Читать книгу Истопись. Eistopeis - Артур Викторович Шевененов - Страница 14

Давайте-ка взглянем повнимательнее на то, что же предлагается талебовостью в части сдвоенного фильтра-критерия: «рисковать шкурой» (skin in the game) и «ведение прежде авторства». Последнее (в нашей обобщающей стилизации) само по себе выглядит почти тривиально: в самом деле, необходимо быть знакомым с источниками, и компетенции должно предшествовать озвучанию мнения. Все так – и, ах, кабы демократия памятовала сие последнее: понимание, мышление прежде выражения «собственного мнения» (зачастую бесструктурного, несуразного, да и не своего – привнесенного извне даже на уровне предпочтений или грез-направлений).

Но он имеет в виду нечто конкретное, и потому менее интуитивное или заранее очевидное (это как с сужением общего уравнения к конкретному значению параметра с целью извлечения нетривиальных, видимо курьезных следствий там, где общие либо технически трудно получить – решения лишь численные или приблизительные, – либо непросто осмыслить, либо следствия нетривиальные трудно извести из видимо «ставшего на место», из парадокса представшего чем-то тождественным, в порядке вещей). Талеб имеет в виду, что необходимо не по ходу написания книги (ведения семинара и проч.) нагонять и добирать знаний, но иметь их прежде. Правдоподобно, и даже неловко возражать.

Но приглядимся: оба принципа в общем-то указывают на нечто единое: заплатить цену, прежде нежели нечто получить. Рискнуть многим, или же посвятить время изучению, – и тогда получаемое понимание якобы будет или должно оказаться более достоверным – субъективно-психологически и даже объективно, эпистемически. С первым, субъективным, спорить не станем; но второе, «твердое», едва ли гарантировано, даже если к сему монотонно приближаешься: чем больше предведения, тем-де яснее понимание – или дальнейшее постижение.

Но ведь это во многом частное представление пути, нами изначально формализуемого как уступка талебовости, в рамках «проделывания работы за оппонентов» (позволили себе этакую сверхфору, игру в благородство там, где на взаимность не рассчитываем): остаток пути во многом определяется предшествующим следованием. Как обобщенным инвестированием. Ведь и он предлагает некую модель инвестирования, где, кстати, возможен расчет на получение много более вложенного – к примеру, «антихрупкости» как золотой жилы. Но разве не должно ему быть готовым заплатить за нее всем, вплоть до «хрупкости» во всем остальном, включая предшествовавшее?

Более общо: его принцип – не представляет ли всего лишь частного случая простого восполнения и резидуали? Когда опрощение включает, среди прочего, и совлечение всего, кроме выбранного (в лучшем случае, дабы не «продешевить», – главного). Быть готовым заплатить всем остальным, рискнуть всем вплоть до прочего оставшегося, так что среда (в т.ч. как игрок случая) решит, пользовать ли сей опцион. По слову писаному, найдя драгоценнейшее, пойти и все остальное продать.

Если приглядеться, сверх сего талебовость не предлагает ничего, ибо выходит за зону интересного, заметая ниже необходимого и сверх достаточного (т.е. требуя излишнего в меньшем). Тем самым это либо правдоподобная пустышка, либо химера, едва касающаяся зоны интересного – континуум или спектр меж необходимым и достаточным. В лучшем случае предлагая вспоможение либо «дом на песке», в худшем же – «бремена неудобоносимые», дополнительное ограничение к преизбыточному числу, что и без того трудно удовлетворить без ущерба прочим пунктам закона.

Талебовость так и не подбирается к принципу симметрии, что заложен и в златом правиле, и в кантовости как мета-императивности (потенциале создания императива, по определению равно обязательного к исполнению всеми сторонами, включая автора), притом что последнее лишь подражает первому, одновременно заимствуя из руссовианского царства целей (где даже животные обладаю правами и не должны рассматриваться исключительно как средства). Тем паче странно, что талебовость метит угодить в область супер-асимметрии: может быть, для того и говорит о вводных или предварительной компетенции, что рассматривает сии как средство повышения шансов выхода на «квадрант антихрупкости», включая растущую отдачу к масштабу (IRS)? Но тогда нет нужды сводить успешность в сем (или чем-либо помимо области познания как такового, помимо его прагматичной роли или инструментальных заменителей) к эпистемическому улучению и улучшению.

Следуя себе-империрующему, говорить (опираясь на свой же этический и эпистемико-прагматический фильтр) Талеб волен только о риске и даже не о его расширении в смысле природы неопределенности. Хотя бы потому, что посвятил время «практической» деятельности в области опоры на риск. (Очевидно, именно трейдеры, вообще торговцы и маркетологи любят сводить «практику» к своей области, а офисный планктон так и вовсе мнит себя «трудягами» исключительными, через определенный артикль). Его «цена» или залог собственной шкуры – это обмен фантиков на фантики же (желательно – меньшего их числа на большее), с вложением некоего эмоционального напряжения и времени.

А теперь сравним, представив иной профиль: человека, отдавшего лучшую часть жизни – юность и молодость – на исследование познания, а также его особенностей, следствий и приложений в конкретных областях науки, как и вне ее. Даже притворяясь (в том числе в собственных глазах) «полупрактиком», не был ни подмастерьем, ни реэкспортером, оставаясь производителем [смыслов]; был исследователем вопросов, а не наследователем ответов. Познавая и испытывая область знания как такового, он и говорит об этой широкой области. Тем самым – возвращающаяся ирония! – удовлетворяя невольно и талебовому критерию, и перекрывая таковой многократ. Не так уж удобно требовать мены лучшей.

Но есть некто (одним представлявшийся куда горемычнее, иным – тождественно всеблаженным), удовлетворивший и автоморфности, и простой полноте сполна – и просто. Дав закон, Бог оказался и подзаконным, одним из нас; а восполнив и опростив закон до любви, возлюбил вплоть до предельной цены, принеся в жертву самое дорогое – Себя, – тем исполнив и дополнительную заповедь: «несть большей любви, нежели если положить душу (жизнь) свою за други своя». Разумеется, все это – в презумпции Троичности как реализации Единства (включающего и формулу тождества «Есмь Якоже Есмь», или «Я это Я»), что не гарантированно для инославных мод: божества всенаслаждающегося, или его подменяющего просветленного (чередующегося с пустотой вместо Абсолюта, словно и сам от пустоты), или совершенно неизреченной сингулярности (Единства как тривиальной единичности, даже не уникальности), или хладного и произвольно-безотчетного самсарико-кармического механизма воздаяния (в т.ч. платежа как перехода в следующую игру). Во всех этих случаях не наблюдается ни полноты аксиоматизации (имеются как неотвеченные вопросы из серой зоны, так и «темные аяты»), ни простоты симметрии (любовь к нелюбящему или нелюбовь к любящему трудно исключить).

***

Так размышлял автор коротенькой прогулкой (пристрастие к коим – из того немногого, в чем у нас с носителем талебовости полное единодушие, за вычетом бесед: им отвожу свое время, когда, исчерпав внутренние ресурсы интроверсии, вновь – апостериорно и в зависимости от компании и ее профиля или ее нужд – предстаю экстравертом). Так вот, ход мыслей и планы по запечатлению прервал даже не порыв ЛЭП – это случится несколькими часами позже и продлится сутки, – но компания в лице нашей доброй знакомой, матери друга детства, и ее горе. Вернувшись домой, застал ее самое и собственную маму безутешными: умер ее муж, отец моего друга. Умер третьего дня, причем от коронавируса и, надо думать, одного из наиболее небезопасных его штаммов. О чем та предпочла умолчать или попросту не догадалась упомянуть, будучи убита горем. Книгу и так затеял как нечто спешное и не требующее отлагательств ввиду бушующей пандемии (кажется, даже Ньютону и Смиту проще было переждать чуму в собственных поместьях), а тут еще повод представился ускориться: невесть сколько времени остается и… нам, после объятий и слез в непосредственном соприкосновении. (Надо отметить, данную главу дописываю одной из последних основных, причем несколько позже выводов. Так бывает, хоть и нечасто, и списать придется многое на экстраординарные обстоятельства, а впрочем, – не качество исследования: здесь не прошу скидок и послаблений.)