Читать книгу На краю вселенной - Асан Кенжебаевич Ахматов - Страница 5

Семья Актана проживала в одном из бараков для рабочих на территории пансионата «Ак-Чардак». Глава семейства, отец Абыл Огонбашев работал разнорабочим и одновременно сторожем в той же здравнице. По характеру был тихушником, ничем не примечательным, особыми способностями среди прочих работников пансионата не выделялся, кроме того, что временами любил приложиться к бутылочке. Мать Айчурек Кылычева работала поваром в столовой. Женщина редкой души, широкой и доброй. Они с мужем были ровесниками. В этом году им должно было исполниться по сорок восемь лет.

Семья Огонбашевых воспитывала троих детей. Двух девочек и сына Актана. Старшая Дарика, в прошлом году закончив школу, своими силами с первой же попытки поступила на бюджетное отделения Кыргызского государственного университета, на биологический факультет. После успешного окончания первого курса приехала на каникулы, помогала в столовой матери. Дарику отличали исполнительность и трудолюбие, привитые ей с детства. Вторая дочка Бегимай разительно отличалась от сестры, имела мальчишескую натуру. С малых лет слыла задирой, постоянно дралась с мальчишками, часто защищая Актана, когда дети по своей детской глупости дразнили его за беспомощность. И потому Бегимай была ему не только сестрой, но в какой-то степени и братом, находилась с ним всегда рядом и старалась всячески оберегать от напастей. Они были душевно близки, и, наверное, для Актана она стала единственной от- душиной в его незрячей жизни, человеком, с которым он мог поговорить по душам и посекретничать. К сожалению, и она, окончив девятый класс, вынуждена была оставить Актана. По настоянию матери, ее отправили в город Каракол продолжать учебу в интернате имени Токтогула Сатылганова. Айчурек всегда мечтала дать своим дочерям хорошее образование, чтобы те не мыкались всю жизнь, как она, по столовым да прачечным. Но пока девочка привыкала к интернатским порядкам, матери не- сколько раз по вызову учителей приходилось ездить в Каракол. Ну, никак не хотела Бегимай учиться в этом заведении… Наконец-то после долгих уговоров она взялась за ум и окончила очередной класс с отличием. Хоть и был у Бегимай своенравный характер, но если за что бралась, то доводила дело до конца.

Во всем этом было одно «но». С тех пор, как Бегимай уехала в Каракол учиться, Актану приходилось особенно трудно. Скучал он по сестре, почти не с кем было пообщаться, поделиться своими мыслями. Отдушиной оставался лишь дядя, мамин младший брат художник Кулубек-тайаке. Но и тот в последнее время стал реже приезжать в гости, в основном только на лето, рисовать свои картины.

Актану нравилась летняя пора. В это время вся семья собиралась дома. Хотя, с другой стороны, в разгар сезона все трудились в пансионате и встречались вместе лишь поздно вечером. Это были издержки сезона… Сезоном на Иссык-Куле называли такую пору, когда наплыв туристов и отдыхающих зашкаливал. Что интересно, здесь, на побережье все мерялось именно «сезоном». Даже время – от сезону к сезону. Конечно, это было связано с тем, что большое число приезжих позволяло более или менее подзаработать. От «сезона» зависело благополучие местных жителей.

Сейчас, в августе месяце вся семья оказалась в полном сборе. Оттого Актану было, как никогда, комфортно.

В это утро Айчурек встала раньше обычного. Поправив постель, она взглянула на храпевшего мужа, накинула халат и прошла на кухню. Поставила на плитку чайник, выглянула на улицу. Светало. Заглянув под крыльцо, Айчурек не нашла там Тайбаса. «Значит, Актан на мысе», – заключила она. И про себя усмехнулась. Сколько она ни пыталась услышать, как мальчик выходит поутру из дома, ей это никогда не удавалось. Актан на- столько тихо передвигался по комнате, словно его вообще не было. Айчурек порой казалось, что он не хочет никого из семьи обременять своим присутствием, точнее, своим недугом. Она была матерью, и ей было больно осознавать реальность. Актан всегда был ее радостью и в то же время болью. Сколь- ко раз с момента его рождения она возила его по различным врачам, по клиникам и больницам, но все безуспешно. Врачи разводили руками, хотя и заверяли при этом, что, мол, не все так безнадежно… Четырнадцать лет жила Айчурек с надеждой в душе. Однако годы шли, а все оставалось по-прежнему. В этом году она твердо решила по окончанию летнего сезона взять в банке кредит и поехать с сыном в Москву, к самым лучшим офтальмологам. Подумав о том в очередной раз, Айчурек вздохнула: «Переходный возраст у него уже начался, он взрослеет. Что ждет сына впереди?» Его будущее для матери было сейчас самым важным. Айчурек посмотрела в сторону мыса, где по утрам гулял ее мальчик. И была удивлена, заметив рядом с ним незнакомую девочку. Хоть до них и было далеко, все же можно было рассмотреть, что дети о чем-то беседуют. В ту же минуту она услышала недовольное бурчание мужа:

– Айчурек? Ты где?.. Принеси воду…

Заслышав знакомый пропитый голос, Айчурек тихо вздохнула: «Началось» и пошла на кухню за водой. Зачерпнула кружкой из ведра, прошла в спальню. На кровати, свесив худые ноги, си- дел, весь с похмелья, Абыл. Он рано стал лысеть и к своему воз- расту остался практически без волос. А какой был парень, когда она выходила за него замуж!.. Стройный, статный, в школе среди одноклассников выделялся мужественной красотой… Он очень хотел сына. И вот, когда Айчурек родила слепого ребенка, как-то вдруг разом сломался. Начал потихоньку выпивать. По- чему-то во всем корил себя самого. Почему? Дело было так… Она в то время ходила на третьем месяце беременности. Поехали молодые муж с женой на той к другу, с которым Абыл вместе служил в армии в городе Нарын. Она не хотела ехать в тот день на тот той. Просила остаться дома из-за плохого самочувствия, предлагала, чтобы Абыл съездил один. Но он не слушал ее. Убеждал: «Как-то неудобно перед Уланом, ты же знаешь, он давно нас зовет к себе. А теперь еще и сына женит. Может обидеться». Она в конце концов согласилась. По дороге на перевале Долон у них сломалась машина. Пока он чинил, она замерзла, продрогла. Заболела, получила воспаление легких… Врачи потом предположили, что слепота новорожденного есть следствие той самой болезни и медикаментозного лечения. Абыл как узнал об этом, так с тех пор и корил себя. И как-то незаметно, со временем стал совсем другим человеком, пьяницей, сильно деградировал из-за водки.

– Вот как в жизни оно случается… – вздохнула опять Айчурек, протягивая мужу кружку.

Приняв молча из рук жены кружку холодной воды, Абыл с жадностью выпил ее до дна. Айчурек, ничего не говоря, стояла рядом. Что-то объяснять ему сейчас было бесполезно. Она по- нимала это…

Абыл исподлобья посмотрел на нее и недовольно спросил:

– Чего молчишь-то?

– А что сказать…

– Ну скажи что-нибудь… Будешь перемалывать мне мозги?

– Нет, не буду. Что с тебя взять…

– Презираешь?

– Нет, не презираю. И хватит об этом.

– А… где дети?

– Вспомнил о них. Где они могут быть? Девчонки еще спят. Сын гуляет.

– Гуляет… Больше делать ему нечего…

– Ты его только не трогай, хватит и вчерашнего, – Айчурек посмотрела на мужа горестным взглядом.

– Ладно, ладно, все, не заводись… – пробормотал Абыл, не зная, куда себя деть.

– Стыдно тебе должно быть перед детьми. Снова про свой метеорит начал кричать!..

– Не метеорит, а комета.

– Какая разница?

– И что я такого сказал?..

– Что, не помнишь?

– Нет.

– Вот так тебе легко… Натворишь дел – и не помнишь.

– Ну, ей богу не помню…

– Ой, забыл уже! Вспомни, как с пеной у рта кричал: «Конец света приближается! На землю летит метеорит – или как его там – комета. Врежется в землю, скоро мы все умрем. Нам всем конец!..» Хорошо хоть отдыхающие твоего концерта не видели. Стыдоба одна! Что теперь? – не жить? Да хоть завтра твоя ко- мета врежется в землю, а нам остался один день жизни, – что, теперь нужно стать «айбаном» (животным)?! По мне если даже завтра всемирный потоп, человеком нужно всегда оставаться! Который раз тебе говорю: если не изменишь свое поведение, чувствую, нас отсюда новый хозяин пансионата скоро выгонит! Погонит поганой метлой отсюда… И так на нас косо смотрят. Куда мы пойдем тогда, у нас и дома-то своего нет…

– Квартира в Бостерях была же. Пацану на лечение деньги ушли. Забыла, что ли? Что мне теперь делать?.. И потом – земля же есть!.. – попробовал огрызнуться Абыл.

– Я тебя за квартиру не корю. Хватит все время об этом напо- минать. И потом, что твоя голая земля без дома?! Девочки уже на выданье. Где будем встречать кудаларды (сватьев)? Позор, да и только! А ты прекрасно знаешь, что если мы в этом году не начнем строить дом, землю у нас отберут. Хотя бы фундамент залили бы! Постепенно все бы сделали, закончили бы дом строить… Ты же знаешь, с каким трудом я выбила в сельской управе эти несчастные шесть соток. Опомнись, прекращай пить, заберут – и оглянутся не успеем! Знаешь, сколько тут охотников на нашу землю… На улице останемся!

– Хватит! – перебил муж супругу. – Голова уже болит от твоего нытья…

Айчурек замолчала, не стала дальше вести разговор на эту извечную больную тему. Махнула на Абыла рукой и вышла из спальни.

– Не забудь: тебе сегодня траву стричь, – напомнила напосле- док, выходя, но про себя подумала: «Что-то ему объяснять – все равно что о стенку горохом. Лучше поговорю с младшим братом Кулубеком и начнем заливать фундамент… А там – смотришь, и стены потихоньку поднимем. Он хоть и художник, однако руки все же мастеровые, золотые во всем. Не откажет в помощи!..»

Втайне она надеялась на то, что у Абыла, когда он поглядит на работающего Кулубека, может быть, взыграет мужское до- стоинство. Возьмется за ум, начнет все-таки дом строить… А ведь все может Абыл – если бы только не эта проклятая водка! Айчурек грустно посмотрела на старые настенные часы, которые показывали половину седьмого утра, и засуетилась. Что ж, пора было идти в столовую, готовить завтрак для отдыхающих. Разбудив младшую дочку Бегимай, поручила ей накормить домочадцев, а потом тоже бежать в столовую, помогать. Старшая же, Дарика уже была на ногах. Она сама решила обойтись без завтрака дома и сразу идти вместе с матерью, в помощь ей.

– Дочка, останься пока, покушай, а потом придешь. Успеем мы для отдыхающих все сделать, – попыталась Айчурек убедить Дарику.

– Нет, мама, пока нет аппетита, – отказалась старшая.

И Айчурек не стала настаивать. «В пансионате вместе позав- тракаем», – решила она, выбегая из дома в компании с Дарикой.