Читать книгу На краю вселенной - Асан Кенжебаевич Ахматов - Страница 7

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
АТЛАНТИДА
ГЛАВА IV

Оглавление

После того, как они поздравили Актана, когда Айчурек и Дарика шли в столовую, мать спросила у дочери:

– Не рано ли ему слушать книги таких серьезных писателей?

– Нет, мама. Ему надо развиваться. Хватит ему сказки, да книги детских писателей слушать… Его возраст уже такой, что он уже готов к более серьезным произведениям.

– Я думаю, «Человек, который смеется» – это для взрослых?

– Мама, я знаю, что вы не читали этот роман… Зачем так говорите?

– Я простая колхозница, такие книги в жизни не видела. Но зато вы, дети мои, читаете. Этого мне хватает. Значит, растете образованными. Это меня радует больше всего… Но мне кажется, что ему пока все это рановато.

– Мама, не забывайте, что он не такой, как все! У него глубокий внутренний мир. Он растет, не стоит на месте… Тем более у Актана сейчас переходной возраст. В это время подростки ищут ответы на многие жизненные вопросы, найти которые непросто. Потому ему сейчас, для его же блага, нужно серьезные вещи слушать.

– Эх дочка, что сказать, может, наверное, ты и права… Но для меня-то он всегда остается маленьким беспомощным мальчиком! Насчет «Человека, который смеется» – я хоть и не читала, но фильм видела.

– А что там такого, мама?

– Кино меня в свое время поразило… Там, если не ошибаюсь, слепая девушка была, по имени Дея, и ее любил урод Гунплен.

– Не Гунплен, а Гуинплен, мама, – поправила дочь.

– Какая разница… Там про незрячую девушку есть. Меня тревожит, что конец фильма трагичный. Значит, и книга такая. А эта девушка как повлияет на его сознание, один Бог знает… Зачем же мальчика загружать?

– Это поучительная, глубоко философская книга!

– Тем более глубоко философская… Он и так всегда весь в мыслях. О чем думает, о чем переживает – ни слова не скажет. Сама знаешь, какой он ранимый и восприимчивый…

– Мам, не беспокойтесь! Я думаю, ему эти книги пойдут на пользу! Но если вы хотите, я могу поменять… – не стала Дарика перечить матери.

– Да ладно уже!.. Взяла так взяла. Ты уж меня прости. Старая стала, как несушка цыпленка своего от разных напастей крылом защитить пытаюсь… Кудахтаю, как всегда, почем зря… А в чем-то ты права, мальчик вырос, – согласилась мать с дочерью и, глубоко вздохнув, добавила: – Ему жить среди людей. Тебе потому, думаю, видней какие ему нужны книжки.

– Мама, все будет в порядке, поверьте мне.

– Ты у меня самая ученая… Скоро диплом получишь. Высшее образование получишь. Потому делай как знаешь!

Вот такой получился у них разговор в отношении подарка Дарики.

В подсобном помещении столовой Айчурек нос к носу столк- нулась с долговязым Казыбаем Чынтемировым, который принес очередную партию свежевыловленной иссык-кульской рыбы.

– Ну что, принимайте товар! Где ваш сотрудник? Целый час жду его здесь, – проворчал он, очень недовольный.

– Какую сегодня приволок? – спросила Айчурек, глядя на полный мешок рыбы.

– Как всегда – сига, судака и чуть форели есть. 20—25 кило- грамм будет.

– Я смотрю, у тебя сегодня неплохой улов… Бизнес идет!

– У меня всегда хороший улов.

– Значит, на ужин отдыхающих рыбой баловать будем.

– Это уже ваше дело. Ну, где там ваш мясник-рыбник? – про- должил злиться Казыбай.

Он был известным браконьером в округе. Имел хорошие связи в нужных местах, потому особо не боялся заниматься незаконным выловом рыбы. Улов свой реализовал в пансионатах и на базарчиках, что расположились вдоль трассы Чолпон-Ата-Биш- кек. Это был налаженный незаконный бизнес, приносивший хо- рошие деньги и ему, и его покровителям. По крайней мере, они всегда имели на столе свежую рыбу. Но основным промыслом Казыбая была охота. Организовывал для «крутых» охоту по от- стрелу архаров, теке и баранов Марко Поло. Был этаким браконьером в законе. Кроме того, охотился на волков, шкуры которых сбывал иностранцам. Но особым пристрастием у него была охота на снежного барса. Его пятнистая шкура особо ценилась среди любителей этого тотемного животного кыргызов, занесенного в Красную книгу. По сравнению с этим его пристрастием, рыбалка выглядела просто как баловство. Так, сезонная работа.

Тем временем в подсобку вбежал мясник – он же в этом пан- сионате и рыбник.

– Я здесь, байке, вы меня искали?

– Не то что искал, я здесь тебя так заждался, что не могу на ногах стоять от усталости! Где тебя черти носят?! Не заешь, что ли, что время – деньги…

Мясник, молодой парень по имени Капар, был не из местных, как и многие работники пансионата. Сюда он на сезон приезжал из села Тюп, потому побаивался Казыбая, который был вхож к хозяину здравницы. Был с ним на короткой ноге. Хозяин мог бы на него наклепать – и тогда пиши пропало, Капар остался бы навсегда без работы. Потому, покорно склонив голову перед браконьером, он стал ждать от него указаний.

– Короче, принимай товар! – прикрикнул тот на бедолагу.

– Хорошо, хорошо, байке… – Капар понес мешок в холодиль- ник.

– Эй подожди, взвесить же надо! – остановил его Казыбай.

Они прошли в рыбный цех, где Казыбай на разделочный стол вывалил рыбу.

– Сига отдельно и судака отдельно взвесь. Форель по хвостам считай, – распорядился он. После того, как все было взвеше- но и посчитано, Казыбай аккуратно записал в свой блокнотик вес улова, подсчитал на калькуляторе сумму товара, для записи которой была отведена отдельная страничка. В этом плане он был скрупулезным человеком. Любил точность и педантично записывал все данные за неделю, месяц, год. Суммы доходов и расходов. Для следователя, если бы они попали к нему в руки, блокнот был бы бесценной находкой.

– Так, записал. Следующая партия будет послезавтра, и не пропадай больше так надолго, – сказал поставщик, довольный подсчетами своей прибыли, и, уже более дружелюбно, похлопал по плечу мясника. Выходя из цеха, он снова столкнулся нос к носу с Айчурек.

– Слушай-ка, а где твой ненаглядный?

– Зачем он тебе он? Наливать будешь опять, что ли?..

– Да нет. Дело к нему есть…

– Какое дело у тебя к нему? Не смеши людей!

– Да ладно тебе… Когда я ему наливал? Понимаю проблему. Не дурак.

– Если понимаешь, чего тогда его спрашиваешь?

– Вот за меня вышла бы тогда… Горя бы не знала! Жила бы в шелках и парче, – громко щелкнул Казыбай пальцами.

– Ну-ну. Не судьба, значит… На хоздворе, иди – он там, – И Айчурек дала понять, что разговор окончен.

Казыбай с Абылом были одноклассниками. Она училась на год младше их. Айчурек была видной девчонкой, многие бегали в школе за ней. Было время, когда Казыбай пытался за ней уха- живать. Однако выбор ее оказался другой. Не нравился ей Казыбай. Слишком он был хитрым и ехидным еще с тех школьных времен… Она предпочла скромного и даже малость застенчивого Абыла. В товремя у него была густая шевелюра, не то что сейчас – одна лысина осталась от былого. Когда Абыл ушел в армию, Айчурек переписывалась все два года, и дождалась его. Из армии он вернулся возмужавшим, крепким парнем. Красавец предложил ей руку и сердце. Она долго не раздумывала. Увы, теперь от того красавца остались разве что воспоминания… Если признаться, положа руку на сердце, она никогда по-настоящему не жалела, что вышла за него замуж. Были у них и прекрасные дни счастливой жизни. «Нужно дорожить тем, что у тебя есть»,

– так она думала и так учила своих дочек.

– Ну ладно, пойду поищу друга своего, – улыбаясь, сказал Казыбай, видя недоброжелательный настрой Айчурек.

Когда на хоздворе появился Казыбай, Абыл как раз закончил

менять ножи газонокосилки и собирался идти к коттеджам по- стригать траву.

– Салам алейкум, Абылжан! Подожди, куда собрался…

– Салам! Тебе чего? – угрюмо спросил Абыл.

– Как дела?

– Да пойдет!

– Что-то вы все сегодня недоброжелательные какие-то… – усмехнулся «друг».

– Не понял.

– Ладно, проехали. Шо, головка болит? Опохмелить тебя не надо?

– Не надо!..

Конечно, Казыбай соврал Айчурек, что понимает ее проблему и не собирается наливать мужу водки. Казыбай не упускал возможности напоить Абыла. Это он делал с каким-то тайным удовольствием. Довести Абыла до состояния животного… Домашний скандал в таких случаях был обеспечен. Сам Казыбай от этого получал кайф, мол, выбрала не меня, а алкаша – теперь и мучайся.

– Нет так нет. Куда спешишь?

– Что, не видишь? Траву стричь!

– У меня к тебе дело, – важно сказал Казыбай.

– Что за дело? – насторожился Абыл. Он знал, что Казыбай просто так ничего не предлагает. Они, его дела, как правило, были связаны с какой-либо авантюрой.

– Сети сегодня вечерком надо закинуть на озеро.

– А я причем? Мне некогда. Да я и давно этим не занимаюсь… Ты же в курсе.

– Да я тебя не просил бы, просто этот мой помощник балбес Базарбай в запой ушел. Полгода не пил, а тут сорвался… А мне

нужен напарник. Большой заказ есть.

– Нет, не смогу.

– Большой заказ, большие бабки! Понимаешь? Шо, тебе бабки не нужны? Ты не забыл про свой должок? – Он напоминал про пятьсот сомов, которые Абыл занимал в начале лета. – Сходи со мной на море, и мы квиты, – улыбнулся Казыбай своей ехидной улыбкой.

– Нет, не проси, не смогу…

– Да что с тобой такое? Раньше ведь всегда мог…

Абыл сильно жалел, что брал у него деньги. Знал же, что этот прохиндей с него выжмет в сто раза больше.

– Ты же знаешь, почему я завязал… Этот егерь Сапаш достал меня вконец в прошлый раз. Дал мне «китайское» предупреждение.

– Да пошел он этот Сапар-манпар! Кто он такой, коммуняка чертовый? Да никто. Мы скоро на его место поставим своего человека. Не будет его здесь! – сказал Казыбай так, будто Сапаровская судьба уже кем-то была предрешена.

– Нет, все равно на воду не пойду. Проси кого-нибудь другого. Вон сторож Байзак – тот слоняется без дела… Сутки на посту отстоит и не знает, куда себя деть…

– Ну ладно, я предложил, ты отказал, – сказал Казыбай недо- вольным тоном, дав понять, мол, что ко мне по каким-либо вопросам больше не обращайся. Абыл и рад был бы не обращаться к нему, но с тех далеких школьных времен коварный Казыбай, как удав, умел медленно поглощать нужных ему, окружающих людей, держа их в зависимости от себя. Напоследок он напомнил Абылу:

– Только про должок не забудь, – и пошел в сторону бараков за бестолковым Байзаком, как он его называл. У него не было другого выхода, кроме как взять его на рыбалку.

Когда Казыбай проходил мимо барака, где жила семья Огон- башевых, из-под крыльца донеслось рычание Тайбаса. Казыбай остановился. Огляделся. Рядом никого не было. Актан в это время сидел дома, в наушниках, слушал аудиодиски и не мог бы ничего сделать.


– Чего рычишь, тварь?! – сквозь зубы прикрикнул Казыбай на волка.

Тайбас на всю жизнь хорошо запомнил голос и запах этого человека. Именно этот ненавистный двуногий был тем, кто разорил их логово, истребил семью волков и заставил страдать маленького волчонка.

Тайбас, ковыляя, выполз из убежища и, ощетинившись, оскалил зубы. Шерсть его встала дыбом. Была бы у него возможность наброситься на Казыбая, он бы немедля сделал это. Но в данном случае силы были не равны.

– Ты меня не пугай, я пуганный! Я с твоей породы стольким шкуру содрал! А самая лучшая и дорогая была у твоих папаши и мамаши, – презрительно засмеялся браконьер. – И с тебя бы содрал сейчас, но кому нужна шкура волка-инвалида. Она не стоит ни гроша, никчемная ты зверюшка, – торжествовал Казыбай, упиваясь своим превосходствам над беспомощным животным. В ответ Тайбас еще больше ощетинился. Глаза его налились кровью.

– Не смотри на меня такими злыми глазами! Ты вообще-то должен быть мне благодарен, за то, что я тебя тогда не добил! Ладно, живи, пока я добрый… – сказал Казыбай снисходительно. Потом огляделся, плюнул в сторону волка, и пошел дальше, весьма довольный собой.

Тайбас долго не мог успокоиться. Безнаказанность ненавистного ему человека приводила его в бешенство. Он скулил от своей беспомощности. Только когда на крыльцо вышел Актан и подозвал его к себе, волк успокоился. Актан в наушниках слушал новый Mp3, потому не услышал, как Казыбай довел Тайбаса до белого каления. Актан уловил в воздухе неприятный запах сигарет. И еще – запах свежей рыбы. Он догадался, что кто-то из мужчин здесь был, и этот человек крайне не понравился Тай- басу.

– Что с тобой? Тебя кто-то обидел? И почему ты так скулишь? А-а… Ну успокойся. Я, кажется, знаю, кто здесь был, – догадался мальчик. – Почему ты всегда рычишь на этого человека? Это же был Казыбай? – спросил он у волка. – Ты знаешь какой-то его нехороший секрет?

Тайбас продолжал тихо поскуливать.

– Значит, знаешь, раз так скулишь… Мне иногда кажется, что именно этот человек причастен к несчастью твоей семьи. Это он, наверное, убил тогда всех волков? Вот ты его и запомнил с тех пор, потому и в бешенстве, когда чуешь его… Хочешь ему отомстить… Но не можешь. Но ты не беспокойся! Сапаш байке говорит, что когда-нибудь Бог накажет его за браконьерство! Потому что нельзя безнаказанно разрушать природу… Но вот вопрос только – когда? Ходит себе и ходит, горя не знает… А ты как думаешь, Тайбас? Накажет его Бог или нет?

Тайбас, вроде бы перестав скулить, снова заскулил.

– Ну ладно, успокойся… Давай-ка лучше послушаем книгу, которую мне сегодня подарила Дарика-эже, – сказал мальчик, на- угад достал одну из аудиокниг и вставил ее в DVD-плеер, что стоял на небольшой тумбочке возле скамейки, под окном. То была запись известной повести Эрнеста Хемингуэя «Старик и море». Плеер заиграл, из маленькой колонки, висевшей над скамейкой, послышался голос чтеца, который приятным баритоном начал свое повествование.

Он рассказывал о далекой Кубе, где в рыбачьем поселке жил старый рыбак Сантьяго, ему не везло – он выходил в море уже 84 дня, но пока не удавалось ничего поймать. С ним до этого рыбачил мальчик по имени Манолин, который очень помогал старику, но его родители решили, что Сантьяго стал неудачником, и велели сыну отныне ходить в море на другой лодке. А ведь старик научил Манолина рыбацкому делу, за что мальчик его так любил! И вот мальчик хочет помочь старику. Покупает ему сардины для наживки, приносит еду в его хижину. Старик же давно смирился со своей нищетой… И вот старый рыбак Сантьяго выходит в море один. Он надеется поймать большую рыбу. От этого зависит его жизнь. Удача вдруг улыбается старику… К нему на крючок, далеко в море попадается просто огромная рыбина. Это красивый голубой марлин. И здесь-то начинается главное. Старик должен победить сильную рыбу. Его борьба с ней, сила и воля буквально поражают Актана. Про- ходит день, затем ночь. Старик не сдается. Его руки изодраны в кровь о лесу. Силы вроде бы покинули, но он все равно не отпускает рыбу, продолжает удерживать ее, и вот, когда победа за ним и он победоносно тащит рыбину вслед за лодкой назад, к берегу, море ее не отдает. Ее съедают акулы. Остается только гигантский скелет и хвост. Рассказ заканчивается тем, что мальчик Моналин говорит старику, что будет те- перь постоянно ходить с ним в море и станет его талисманом. Старик же после тяжелейшего дня, обессилев, засыпает дома и ему снятся львы…

Когда чтец закончил читать последние строки, Актан сидел, не шелохнувшись, пораженный трагизмом судьбы. Больше всего он был поражен тем, как старик, несмотря на суровость жизни, безгранично любил море. И в этом суровом безмолвии Сантьяго знал всех обитателей океана и очень трепетно к ним относился. Актан живо представил себе, как Сантьяго медленно на своей лодке плывет посреди моря, мысленно общаясь с рыбами и птицами. Привыкший к одиночеству, старик вслух разговаривает и сам с собой… Размышляя о судьбе рыбака, Актан захотел поделиться своими мыслями с волком.

– Тайбас, ты этот рассказ послушал? У меня слезы текли. Мне так жаль старика! Сердце сжимается от обиды… Старик победил рыбу, но океан не отдал ему добычу, акулы съели ее. Почему в этот момент рядом с ним не оказалось того мальчика? Наверное, он бы помог старику и отогнал всех акул от рыбы… А эти туристы, которые изумились размерам скелета рыбы, фотографировали на память, так и не поняли, что вынес несчастный старик! Ты слышишь меня, Тайбас? Какая несправедливость!..

Волк повел ушами, тем самым как бы соглашаясь с доводами Актана.

– Правильно сказал старик, что человека можно уничтожить, но невозможно победить. Сантьяго доказал, что способен противостоять всем невзгодам. Он выдержал самое тяжелое в своей жизни испытание только потому, что, невзирая на одиночество, думал о людях! Именно они дали ему силу! Получается, Тайбас, так, что в этой жизни нужно думать о людях, а не только о себе, как делают некоторые из нас… Скажи, Тайбас, в чем провинился старик, что жизнь обошлась с ним так сурово? Ответа нет – ни у тебя, ни у меня… Одно ясно: каждый из нас живет своей жизнью. Кто-то в нищете – и несет крест страданий, кто-то в роскоши и богатстве… И тот, кто богат, потому богат, что кто-то другой в этой жизни нищий. Хотя конец у всех один. Я вот что думаю, Тайбас, лучше бы бедный старик Сантъяго жил здесь, на берегу нашего Иссык-Куля, чем этот браконьер Казыбай. Старик бы брал себе немножко, для своего существования, не то что Казыбай, который стремится лишь к обогащению…

А тем временем Казыбай, вдоволь поиздевавшись над вол- ком-калекой, пошел себе дальше и нашел Байзака в вагончике для сторожей, что стоял на восточной стороне пансионата.

– Эй лентяй, ты чего спишь? – разбудил он дрыхнувшего сто- рожа. Тот с трудом открыл глаза и недовольно спросил:

– О-о, что случилось, Казыбай-байке?

– Ничего! Просто проведать тебя пришел.

– Так рано?

– Какой рано! Уже обед.

– Я вчера на дежурстве был. Ночью на КПП стоял… Спать хочу.

– Ой, прям-таки всю ночь глаз не сомкнул! Да как ни зайдешь на ваш КПП, – вы все там дрыхните! Не спи… Слышишь, не спи, так и всю жизнь проспишь. Вставай, дело у меня есть к тебе, – с важностью сообщил Казыбай.

Байзак недовольно вылез из промасленной постели, белье которой уже сто лет не менялось. Железная кровать противно заскрипела под его тяжестью.

– Что еще за дело? – протерев руками глаза, еще до конца не проснувшись, пробурчал он.

– На три миллиона. Вставай, а то без денег останешься!

Пока сторож одевался, Казыбай обшарил взглядом убогий вагончик и обратил внимание на глянцевые журналы, которые стопкой лежали на табуретке у изголовья кровати. Он взял одно из красочных изданий и посмотрел на обложку. «Сторожевая башня» – прочитал название. Открыл, полистал – и в глаза бросилась статья под многозначительным заголовком «Есть ли жизнь после смерти?»

– Ты что, верующим стал? Это же журналы иеговистов, – ус- мехнулся Казыбай.

– Да нет… Так просто, листал их…

– Ты мне голову не морочь! – Казыбай ухмыльнулся. – Просто так даже кошки не размножаются.

– Правду говорю.

– Во дела… – произнес гость с иронией. Перевернул несколько страниц религиозного журнала. – При коммунистах все были атеистами, а при демократах все как будто с цепи сорвались и ринулись в веру! Вот мой сосед, балбес Сагын, бороду отрастил и все на войну в Сирию рвется. За правое дело, говорит, воевать буду… Тьфу, пушечное мясо! Вот как могут оболванивать людей! Словно стадо баранов прям, куда направят – туда и идут…

– Да нет же, говорю! Я не иеговист и не собираюсь им ста- новиться, – запротестовал Байзак, просовывая ногу в штанину камуфляжа.

– Да ладно, расслабься, это твое дело, в кого и во что верить… По мне, так хоть в самого черта верь! У каждого свой выбор в этой жизни!.. Я вот ни во что не верю, кроме, естественно, в силу доллара, – с ехидцей рассмеялся Казыбай, широко обнажив ряд верхних зубов из золота. От такого смеха у Байзака мигом улетучились остатки сна.

– Ну, а что за дело такое у вас ко мне, байкешка? – спросил он, наконец одевшись в камуфляжную форму.

– С твоими книжками о боге о главном забыл – зачем к тебе пришел! Нужно, короче, сегодня вечерком со мной выйти в залив, на озере и помочь сети ставить.

– А что так? Где ваши помощники?..

– Они завтра все заняты, – не стал Казыбай объяснять при- чину.

– Нет, наверное, не смогу…

– Что, не богоугодное дело, что ли?

– Да нет, этот безбашенный егерь на меня наехал в прошлый раз!

– Да-а, и до тебя добрался этот недоносок?

– «Афганец» он, психованный! Никто не хочет с ним связы- ваться.

– Ой, да ладно!.. Нагнал он, однако, на всех на вас всех жути. Что, рыба его, что ли? Где хочу, там и ловлю!

– Скажу честно, он грозился и вас на место поставить… Мол, по этому Казыбаю плачет статья…

– Это мы еще посмотрим, кого он на место поставит! По ком плачет статья?! По мне?! Вздор! Короче, решай: я или он!!! В общем, так… Я отвечаю за все, и не бойся ты никого. Понял? Плачу штуку сомов.

– Ну, если вы отвечаете, то я, пожалуй, согласен…

– Вот и лады! А то ноешь, как баба… И запомни. Пока я живой, никакой Сапаш-мапаш мне не указ. Эта наша земля и наша вода! Что хотим, то и делаем здесь! И не таких ломали, как он, долбанных «афганцев»… Это они там герои были, а здесь им не Афганистан. Здесь другие правила и законы жизни!

– Ладно, я все понял.

– Короче, к семи часам подходи на мыс. Оттуда отчалим. Да- леко ходить не будем, в заливе поставим сети. Дотемна, над- еюсь, управимся.

На этом и решили.

Казыбай вышел из вагончика и направился на стоянку для машин, где стоял его «субару». По дороге кому-то позвонил.

– Это я. Все, заказ, дай бог, выполним. Запомнил, на пятьсот человек… Понял, думаю, свадьба сына такого человека без рыбы на столе не останется!.. Время у нас еще есть – целая не- деля… Если что – действуем по нашему плану. Делаю ему автоподставу… Рыбу подкину, не беспокойтесь… Его багажник

жигуленка скорей всего не закрывается…

На краю вселенной

Подняться наверх