Читать книгу ПАНАРИОН В СТИХАХ. Размышления нерусского о русском в лирическом исполнении - Askar Asanuly Ussin - Страница 6

«Того же года приидоша языцы незнаеми, безбожники агаряне, их никто добре весть, кто суть, откуда изъидоша, и что язык их, коего племяни и что вера их. Зовутся бо татаре, кланяются солнцу, и луне, и огню. Нецы зовутся таурмени, иные зовутся кумане, инии монги. А инии сказуют, яко многи племены и народы от скиф восточных, совокупившиеся и други покоривше, заедино зовутся», – так писал первый русский историк Василий Татищев в своей «Истории российской». На современном русском языке имена этих восточных скифов звучат как туркмены, т.е. тюрки-мусульмане, кипчаки и моголы соответственно. «Смесь» этих народов в том или ином соотношении присутствует почти в любом современном тюркском народе, но, думается, в казахском народе эта «смесь» выражена ярче всего. Старший из трех жузов15 казахов – это нирун-моголы, т.е. «моголы, рожденные светом». Так вот, демонизировали-то, оказывается, моих предков. Именно они стали воплощением зла. Образ татар плотно стал ассоциироваться с греческим Тартаром, тарабарщиной, т.е. непонятным языком, и многими другими несалонными производными, которыми стал столь перенасыщен русский, читай христианский, или церковно-булгарский язык. Так всегда происходит, когда сталкиваются два мира. Христианский мир в конечном итоге победил, но победила ли при все при этом истина? Или все же истина была принесена в жертву политико-религиозной конъюнктуре? И, вообще, кто кого победил? Думаю, это не самый праздный вопрос из тех, что до сих пор меня интересовали.

Не иначе как победила самая что ни на есть высшая истина, если учитывать, что церковь признает мандат на истину лишь за собой. А, может, дело совсем в другом? Может, дело не только в христианстве, или не столько в христианстве, а сколько в общем ходе истории? По моему убеждению, знание изначально, и оно распределено равномерно по всему человечеству. Каждый народ обладает в определенной мере как «собственным» знанием, так и «общем», за исключением, может быть, тех, кто находится в некой изоляции. Но я опять же убежден, что никогда в истории не было абсолютно изолированного народа, и каждый из этих народов служил своеобразным сообщающимся сосудом для сохранения и приумножения такого знания. В критические моменты истории происходит так, что знание «перетекает» из одного сосуда в другой и на какое-то время, примерно лет на 300, случается такой «дисбаланс», «закупорка» знания, которое, – не забываем, – едино. И по раскупорке такого периода, который в русской бытописной тусе проходит под ярлыком «татаро-монгольское иго», происходит естественное выравнивание уровней. И так «маятник истории» качается до бесконечности, но при этом мне представляется, есть разные циклы. На фоне малых циклов существуют «макроциклы», которые длятся примерно по 2000 лет. Так вот, в течение такого «макроцикла» и живут различные религиозные системы. Похоже, «макроцикл» христианства заканчивается, и начинается другой цикл, который многие называют «эпохой Водолея». Похоже, так и есть. Вся наша история выгравирована звездами. И знание звезд, которое церковь, зицмонополист знания, в т.ч. астрологического, как это ни парадоксально, преследовала, похоже, возвращается.

Но это лирика. Знание не исчезает, оно только изменяется. Так и крест изначально не является христианским. Об этом в 3 веке н.э. писал ранний теоретик христианства Феликс Минуций: «Что касается крестов, то мы их совсем не почитаем, нам не нужны они, нам христианам. Это вы, язычники, вы, для которых священны деревянные идолы, вы почитаете деревянные кресты, быть может, как части ваших божеств, и ваши знамена, стяги, военные значки, что другое из себя представляют, как не кресты, золоченные и изукрашенные»? Я тоже спрошу, а что же такое хоругви с изображением Христа, как не военные символы скифов-язычников? В сущности, христианство – это лишь иначе расставленные акценты, при этом, что называется, материальная часть осталась без особых изменений.

Так вот, «акценты». Кто же эти туркмены, кипчаки, моголы изначально? Кто их родоначальник? В мифологии тюрков волк – родоначальник царских династий. Так, сам Чингизхан является потомком пепельного волка. Известный тюрколог Зуев писал, что по некоему тибетскому тексту 14 в. в генеалогии юэчжи-тохаров потомок первоцаря имел имя Пес-Хион, от которого произошли 18 племен тюрок Северной Пустоши: 9 племен уйгуров и 9 племен тогуз-огузов. Начнем с языка. «Тогуз» – «девять» на тюркском, так что получилась некоторая тавтология, но, как говорится, из песни слов не выкинешь. Ну, Тохар – это Тугарин-змей и есть. «Северная пустошь» – знакомая по средневековым картам «Пустыня тартар», покрывавшая всю территорию современной России. Эту землю в последний раз в ХХ веке описал Дино Буццатти в своем романе «Тартарская пустыня» («El deserto dei Tartari»). Это враждебное христианскому миру пространство, некогда бурлившее жизнью и извергавшее буйные орды варваров, вторгавшихся в Европу под именами гуннов, вандалов, бастарнов, свеев и т.д., превратилось в пространство призраков. Да, здесь остались только призраки. В булгарской летописи «Джагфар тарихы», объявленной подделкой, но оттого для меня не ставшей менее интересной, скорее, даже – наоборот, говорится, что «Хин» изначально означало «волк», затем стало означать «собака» и уже со времен первых мусульманских проповедников, т.е. в 8 веке, применялось в этом смысле ко всем кипчакам. Так же тюрки известны в истории как хиониты, или кермихионы, т.е. «красные псы», сошедшие с неба. Хионы имели красные доспехи и шапки. В частично сохранившемся «Бахман Яште» о врагах Эрана (Ирана) говорится: «Те люди, отпрыски Ярости, будут убивать 100, 1000, 10000 раз. Знамена и знаки бесчисленной армии тех демонов с распущенными волосами вернутся. В эранские земли, созданные мною, Ормуздом, широкими рядами придут полчища тюрков и красных хионов с поднятыми знаменами». Это, к слову, о мифологических корнях противостояния туранцев и иранцев.

Мне все же кажется, что упомянутые числа больше говорят о структуре войска, чем о «кровожадности» «отпрысков Ярости». Структура деления на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч упоминается в отношении татар Чингизхана. Интересно, что в русском 10000 («тумен») звучит как «тьма». Как тут не вообразить, что на твою землю опустилась густая тьма? И не крестообразной ли формы были знамена хионов? В этой связи, можно вспомнить также о вечно бодрствующем владыке Шамбалы Ригдене Джапо, который описывается так: «на красном коне, с красным знаменем неудержимо несется защищенный доспехами [всадник] и трубит в белую раковину…». Шамбала – страна «красных псов-волков»? Ригден Джапо – «панцирник»? Примечательно, что предок казахов Алаш держит над головой красное знамя («алаш», т.е. «красный»). Дзен – это «деяния небесных демонов», потому что исповедующие дзен, – а это как раз воины-самураи, – отрицают истинность слов Будды, зафиксированных в Лотосовой сутре и Сутре о Нирване. Тенгу, или же «небесного пса» красного цвета, в поединке победил знаменитый самурай Мусаси, что явилось вершиной воинского мечного мастерства Японии.

Странным образом воины в красных доспехах – демоны, с одной стороны, и хранители сакрального пространства, с другой. Все, похоже, зависит от того, с какой стороны посмотреть. Можно еще привести примеры. Так, Кербер, охраняющий вход в Тартар, парадоксальным образом напоминает мне так же «охранника», но только из другой канцелярии – небесной. Да, по мне так Кербер и Херувим, библейский «охранник» Эдема, и по совместительству «вахана бога», имеют один корень: «к-р-б- [р]» и «к-р-в- [м]», где «р» и «м» суть окончания соответственно. Если вспомнить, что в древних языках гласные почти не прописывались, то графически – это почти один в один. Забавно, что в тюркском языке «Кер» означает «распинать, преграждать» и «лаять». Или, же «кор» – это и защита, и поругание чести, унижение. И так, и так – «к-р». Получается, почти что царь-помазанник Кир, или распятый царь-Христос. Похоже, «собака» и «сакральное» в тюркском языке тесно связаны воедино. Думаю, скифский период как раз и был этим периодом единства, когда и люди, и кони были единым целым. Именно кентавры были учителями человечества в тот период. Это потом уже началось «Великое разделение», и то, что некогда было одним целым, стало противопоставленным самому себе. Или же в древнекитайском «Каталоге гор и морей», написанном на стыке эпох в начале христианского летоисчисления, сказано: «Царство, дарованное собаке, называется [еще] царством собачьих жунов (собак-воинов). Его жители похожи на собак. Там женщина совершает жертвоприношение, преклонив колено, подносит вино и воду. Там белые кони в яблоках с красной гривой, с глазами как золото. Называются цзилян. Проедешься на такой, проживешь тысячу лет». Чем же не «потерянный рай», который можно понимать в том же смысле, что и рай, куда вход запрещен? «Цзилян» очень напоминает татарского «Зиланта», т. е. Змея. Змеи, кони и собаки, между прочим, тесно связаны. Так, на известной херефордской карте мира 13 века можно увидеть изображение получеловека-полуконя, держащего в руках змею. И рядом есть надпись на латинском: «fauni fenn caballi hommes». Этого кентавра невозможно с кем-либо спутать: это представление европейцев времен Чингизхана о гуннах, «полулюдях-полуконях», рожденных по черной легенде от союза фиговых «фавнов» и колдуний-алирун, которые, в свою очередь, были изгнаны из племени готов. Гунны, точно как и жуны, жили на границе известного европейцам мира. Также в мифе об Одиссее мы читаем, что во время его опасного прохода между скалами ему путь преградили Сцилла и Харибда с собачьими головами. Кстати сказать, когда-то эти чудовища были гарными дивчинами: так, Кирка из ревности к Главку обратила прекрасную, как херувим, Сциллу в ужасное чудовище. Красота превратилась в уродство. Я не сомневаюсь, что алируны так же были прекраснейшими в своем племени женщинами, но каноны христианского писания требовали, чтобы прекрасные женщины стали «ведьмами». Ит-барак, или же «большая собака», на которой шаманы язычников поднимались на небо, как описывал папский легат к татарам Плано Карпини, в исламе превратился в Бурака, на котором же Мухаммед совершил мирадж. Последний завещал воевать с первыми. Кстати, у Карпини в конце «последней главы» можно найти имена русских князей, и все это сплошь тюркские имена: Сунгор, Темер, Агней, Алога и т. д. Карпини объясняет, что татары и куманы делались русскими, переходя в христианство. А еще? Да, у христианского святого Христофора – собачья голова. Еще ногаи, т.е. воины-собаки, воевали с татарами на озере. Этот миф встречается и у францисканцев, и у китайцев, т.е. опять же как на западе, так и на востоке. Но его записали также и русские источники, только вот под другим названием. И данный миф стал называться «Ледовым побоищем», в котором святой-де Александр Невский отправил под лед рыцарей-тевтонцев. И не суть важно, существовали ли Невский и Артур на самом деле. Важен сам миф! Так вот что касается мифа об Александре, то там, оказывается, есть реальная основа, согласно которой темник (от слова «тумен») Ногай, в 1262 году возглавив войска Берке, принявшего ислам, году отправил под еще неокрепший лед реки Терек татар Хулагу, напротив, не изменявшего заветам Чингизхана. Да сама Москва выросла на месте, известном как «Кучка», что на тюркском, кроме прочего, может значить «щенок». В валлийском фольклоре «гончие Аннуна» было неслись по небесам. Лай гончих доносился криком мигрирующих диких гусей, а их добычей были потерянные души, которые отправлялись в Аннун. Гончими правила старуха Маллт-и-Нос. Миф был впоследствии христианизирован, чтобы описать «поимку человеческих душ и отправку грешных душ в Аннун». Так Аннун стал адом. А в легенде североамериканских индейцев Лакота о конце света одна старуха все вышивает бизонью шкуру и всегда должна поддерживать огонь, на котором в котле варится похлебка. Иногда похлебку нужно помешивать. Когда же старуха медленно привстает и ковыляет к котлу, большая черная собака, лежащая подле нее, также встает и разрывает вышивку старухи. Поэтому у старухи все никак не получается закончить вышивку. Говорят, когда старуха все же закончит вышивку, придет конец света. В «Огуз-наме» о предках тюрков Кара Барак, или «Большая черная собака», обещает защитить от голодных волков стадо хана, которое по определению является сакральным аналогично тому, как бизон сакрален для Лакота, если хан даст ему «жирный кусок курдюка». На что сын хана, понимавший язык животных, бросает кусок, а на возражения людей, мол, нельзя бросать такие жирные куски курдюка, отвечает, что он бросил для того, чтобы меж ним и собакой «не было сердечных обид». Не этот ли образ мы находим в «перевернутом» мифе о Кербере, которого усыпляют то «сладкой мелодией», то лепешкой со снотворным? Собака всегда священна, потому что находится на границе миров.

Кипчакский хан Боняк перед сражением уходил ночью в лес и «общался» с волками: он завывал, и если волки выли в ответ, то это считалось хорошим знамением. Другой кипчакский хан Сакал увещевал воинов перед походом на Венгрию: «Летите на конях своих небесных западнее своих братьев кочевых. В этой стране, нам по крови родной, поселилось зло, чей символ перевернутый меч. Ищите прислужников зла за горами, а как найдете, берите плети свои да сгоняйте их в стаи. Поклонники бога рабов должны быть рабами». Кипчаки были истинными скифами и поклонялись Мечу Марса. Но вышло так, что время Марса прошло, а меч стал перевернут. Добро обратилось в Зло. Брат пошел на брата. Семья начала распадаться. Но символизм никуда не исчез, а лишь оброс новыми смыслами. Так, искомый первоначальный смысл остался в мифе о мече Экскалибуре, который мог бы вытащить из камня только царь. Иисус говорил: «Не мир пришел я принести, но меч, ибо я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее». Кроме того, плетьми поочередно прогоняли своих врагов-пасынков и скифы, и кипчаки, и поляки, и татары, когда их жены сходились с рабами и приживали от них сыновей. То, что предначертано ходом небесных светил, не дано изменить человеку, хотя и инерция, и реакция есть естественные исторические процессы. В ход посылается плеть. Иисус изгоняет ростовщиков из храма плетью. Меч всегда «переворачивается», или опрокидывается под воду, вернее, под неокрепший лед. Ну, да ладно, все это досужие, никому не нужные споры; я же, всего лишь, любитель похалдействовать.