Читать книгу Музей бывших Аси Самолётовой - Ася Самолётова - Страница 13

На мне: светлые джинсы с широкой белой резинкой, голубая майка с дельфином и капюшоном. В наушниках: Inna “Hot”

Родители Серёжи, друга Артёма, владели сауной. Спрос был небольшой, всё таки, условия не вип: плазмы нет, бассейн маленький, нет комнаты с диваном для привычных кастингов и совещаний в сауне. Небольшая, уютная семейная банька на дровах, куда чаще всего приходили семьи с детьми. Родители уехали за границу, а Серёжу оставили присматривать. Летом баня часто пустовала, в такие дни он устраивал дружеские встречи с пивом и ПТУшницами. Однажды туда была приглашена и я. Я долго сомневалась, так как пиво я не люблю, да и в универ поступаю, не подхожу под категорию частых посетительниц. Но подумав, что будет Тёма – решилась. Мы же пара.

В этот день нас было пятеро: Сережа со своей Мариной, которая догадывалась о ПТУшницах, но доказать не могла; я и Артём, Денис. Он привёз то ли коньяк, то ли настойку на травах – какой-то крепкий горячий напиток. Я отказывалась пить, но Марине удалось меня переубедить. Банька, релакс, польза для тела и души.

Вот, я выпила первые сто грамм. Первые сто грамм крепкого алкоголя. Не сладкого винца с виноградника бабушки и дедушки, не магазинное порошковое пойло в красивых стеклянных бутылках. Коньяк оказался мягким, тепло обволакивающем горло. Голова моментально потеплела и размякла, суетливость и волнение прошли. Я неторопливая, довольная. Не согласна, что алкоголь – это способ забыться. Наоборот, это возможность быть здесь и сейчас, это спокойное озарение. Как же мне хорошо! Это июль, сейчас нет сугроба, в который прыгают с разбега после бани. Да и неважно. Меня окутывал запах мелиссы и чабреца. Чувствовала солёные губы Артёма, от поцелуя пьянела, как ещё от одной стопки спиртного. До сих пор не верила в то, что мы вместе. Ещё месяц назад я клялась себе забыть его, была простой домашней девочкой, с простыми мечтами. И вот они – явь. Неужели, счастье – не выдумки?

После третьей стопки, запитой самой дешёвой газировкой с ароматизатором «Дюшес», мы начали танцевать. Тело стало непривычно послушным, мягким и пластичными. Я сливалась с музыкой, погружалась в неё, меня больше ничего не стесняло. Вся энергия, всё желание танцевать высвобождены, как заточенный тысячи лет джинн.

– Ого. Ты так танцуешь, оказывается!

Услышать это от своего тренера вдвойне приятно. Правда, обстоятельства несколько не похожи на танцевальный зал.

На следующий я чувствовала себя лучше, чем в любое другое утро. У меня не просто не было похмелья, я ощущала себя превосходно. Организм полон бодрости, готова любить, творить, спасать мир – да просите о чем угодно, я же теперь вся такая приторно-счастливая.

День и ночь смешались, моя жизнь резко стала такой насыщенной, что я едва различала явь и сон. Когда обнимала Артёма, чувствовала пульсирующий шар энергии в солнечном сплетении, от него исходило то же самое, я ощущала тонкое взаимодействие между нами.

– Я никогда не встречал такой страсти, – говорил он мне, когда я целовала его.

– Я никогда так не любила и не получала любви в ответ.

Июль заканчивался морем. Такого восхитительного моря я и не припомню. Нет, это было всё то же местное море, с горящими предложениями горячей кукурузы, пива и креветок. С той же мутноватой у берега водой и отшлифованными волнами стёклышками в песке. Просто моё настроение было настолько хорошим, что и море показалось лучшим в мире. Я отдыхала с родителями. Пожалуй, я и не вспомню чаепития лучше, чем на крыльце деревянного домика с видом на море. На резных лавочках я щурилась от утреннего солнца и читала сборник венгерских сказок. Или выводила маркером на камешке в форме сердечка «Я тебя люблю».

А потом я встретила одноклассников. Они приехали в этот же пансионат. Думала, сейчас мне будет намного легче общаться с ними. Я выучила их язык. Словарь невелик: за нас красивых, за них неверных, третья с левой за любовь, не понижай градус.

Таким незамысловатым образом мы прообщались весь вечер. Потом пошли на пляжную вечеринку. Там я, с заплетающимся от наших разговоров, языком, решила показать как нужно танцевать. Ну не зря же на танцы ходила. В истерично-хаотичных движениях вывихнула руку. Потом почувствовала неприятные позывы в желудке. Вот и моё первое знакомство с ощущением, что алкоголь не так уж прекрасен. А мама говорила! Сорвалась с площадки и убежала в кусты. А после позвонила парню.

– Алло, Тёма! Привееет, а я тут пьяная такая, стою в море, по щиколотку, остужаюсь. Как думаешь, меня скоро отпустит?

– Кися, ну ты чего? Зачем ты пила?

– Мне тааак плохо, я по тебе скучаю. Представляешь, меня впервые стошнило от выпитого! А ещё я руку вывихнула, болит, ужас.

– Тебе нужно домой. Ты с одноклассниками? Пусть проведёт кто-то.

Да, и правда пора. Я еле дошла домой. Зашла в душ, мылилась и молилась, чтобы мама не увидела. Невероятно кружилась голова, я дважды упала и снова ударилась рукой. Жалкое зрелище. Легла на кровать как можно аккуратнее, она тихонько скрипнула. Я не чувствовала тело, оно провалилось в бездонный матрас. Снова подташнивало. Во рту гадкий сладковатый привкус, то же ощущение и в носу. Мой нос всегда чувствовал алкоголь, у кого ни спрашивала – никто не понимал, что за особенность. Думала об одном: хоть бы мама не заметила, я едва ли не четверть тюбика зубной пасты извела на попытки устранить запах спиртного.

Наутро было плохо. Поздравляю, Ася! Ночью дебют в кустах, утром первое похмелье. Вот она, взрослая жизнь.

Нашли врача, он вправил руку и прописал мазь. Спросил: «Как вы так умудрились вывихнуть руку?»

– Ну, я танцевала…

В ответ лишь озадаченное молчание.