Читать книгу Бассейн с акулой - Атаман Вагари - Страница 3

Дорога оказалась длинной – более двух с половиной часов в один конец. Мы решили ехать сегодня же, не откладывая. Если бедную девушку убили, расследование должно проходить в ускоренном темпе, каждая минута на счету. Ведь тот, кто лишил её жизни, также с каждой минутой всё чище затирает следы. Мы с Питом остро почувствовали, что вступили в битву с преступником, с его умом и хитростью.

В электричке я ещё раз просматривала распечатки, которые агент 003 выкачал из Сети. Сам Сыщик подытоживал:

– Вилла Рискони – очень старый дом, построен на холме в 1888 году. То есть ему больше века! Стоит особняком к городку элиты и богачей Карридена. Почти со всех сторон окружён дремучим лесом. Этот же лес через два километра к северу примыкает к кладбищу. И в этом же лесу берёт начало речка Карри.

– Да, и вилла перестраивалась, меняла владельцев. Сначала это был маленький домик, но к концу двадцатого века, она разрослась чуть ли не в замок, – дополнила я. – Последняя владелица виллы, давшая ей имя – Лизавьетт Рискони, авангардная художница и маньячка. В 1988 году она совершила двойное убийство своей лучшей подруги Герании Шлейн и её мужа Нормана, утопив их в речке Карри. Она хотела сделать из их смерти шедевр, мистерию-буф, квинтэссенцию своего творчества. Но не успела скрыть улики, и спалилась: полицейские уже пустились по её душу. Она бросила дом и скрылась. По одной из версий уехала за границу, у неё было много любовников-иностранцев, которые спонсировали её работы.

– Ага, а по другой версии совершила ритуальное авангардное самоубийство в своём доме, где-нибудь в тайных комнатах, и её призрак там обитает вот уже четырнадцать лет. А ещё там же обитают призраки Герании и Нормана, неупокоившиеся, потому что художница хотела написать их портреты. Она была сумасшедшей, почище, чем иные сумасшедшие, с кем мы сталкивались на нашей практике! С тех пор, как она исчезла, и копы опечатали её дом, там никого не было. За невозможностью разыскать убийцу дело закрыли, оно превратилось в висяк. А дом стали бояться даже отпетые любители экстрима. Я читал на одном из форумов, что туда лучше не ходить, дом словно живой, и были случаи, когда на заходивших туда что-то нападало.

– Разумеется, мы должны проверить факты! – заявила я. – Факт – самая упрямая вещь на свете. Элиза фотографировала этот дом и рассматривала фотографии за несколько мгновений, как её якобы хватил инфаркт. С чего молодой преуспевающей девушке лазать по лесам и кладбищам и снимать старую развалину, где жила полоумная малярка?

– Маляркой я бы госпожу Рискони не назвал, – покачал головой Пит, не соглашаясь. – Ты же сама видела её репродукции. Хоть её никто не признал, она по-своему гениальна. В своих картинах и скульптурах она сочетала несочетаемое, изображала неизобразимое. Во всех красках, видах, ракурсах, позах и цветах, мыслимых и немыслимых. Она изобрела свой собственный стиль, смесь сюрреализма, авангардизма, андерграунда. Я думаю, что она пошла на убийство ради того, чтобы её заметили, чтобы стать знаменитой.

Я изогнула бровь:

– Что-то ты неровно дышишь в одинаковой степени и к мёртвым прекрасным двадцатилетним старухам, и к талантливым живописующим монстрюхам. Ты уж определись, кому отдаёшь предпочтение!

– О, конечно же, жизни! И нахождению разгадки! – поднял вверх указательный палец 003 и улыбнулся. – Кстати, маньячку звали Лизавьетт, а нашу жертву – Элиза. Возможно, тут что-то есть.

– Возможно. Нашу остановку объявили, Пит, выходим на следующей.

Дальше нам предстояло полчаса трястись в автобусе до самого Карридена, а потом – пешая дорога до этой самой виллы. Мы были не против прогуляться. Места настолько колоритные, радующие глаз пейзажи, пышущие зеленью, что в такой атмосфере даже дождевой червь может стать великим художником. Между кустарниками и деревьями притаились аккуратненькие домики почти как пряничные, церквушки, уютные магазинчики. Из шумного огромного мегаполиса мы попали в параллельный мир фэнтези. Так выглядел сказочный городок богачей Карриден.

Мы обошли его по нужной нам дороге и, сверившись с картой, устремились в сторону страшного холма.

Вначале мы прошли мимо магазина с товарами для дома и ремонта, потом очутились на маленьком мосту, переброшенном через речку Карри, узкую здесь. Солнце ещё высоко стояло над горизонтом, было жарко, но ветрено. Нам было приятно идти по таким замечательным местам, и не будь наши обстоятельства сопряжены с расследованием загадочного преступления, мы бы даже замедлили шаг, чтобы понаслаждаться вдоволь.

– Вот с этого моста Лизавьетт скинула их в воду. Геранию и Нормана Шлейнов. В полицейском рапорте значилось, что это было ночью и что она споила их вином со снотворным. Они были не в себе, вялые, и она их в таком состоянии уронила, а потом спустилась и держала их головы под водой, пока они не захлебнулись, находясь в полусне, – рассказывал Пит.

– Отсюда мораль: не пей вино с лучшей подругой, – заявила я поучительным голосом. – Я подозреваю, что Лизавьетт была либо влюблена в мужа Герании, либо завидовала её молодости. Самой Лизавьетт было тридцать лет, Герании двадцать, а Норману тридцать три.

– Как бы там ни было, прошло четырнадцать лет, и мы вряд ли тут сможем что-то расследовать, – вздохнул Пит.

Небольшая речка выглядела мирно. Я представила детишек-херувимчиков, играющих на мостике, пускающих кораблики. Совсем не вязалось, что здесь могло произойти столь жуткое коварное убийство. Пит добавил:

– Кстати, ещё. Про снотворное, или яд. Он воздействовал таким образом, что не должен был оставлять следов. Полностью выводился из организма, растворялся.

– А каким образом тогда детективы раскрыли это? – задалась я вопросом.

– Лизавьетт описала всё в своём дневнике. Она написала даже формулу этого снотворного. Дневник нашли в доме, как главную улику. Но Лизавьетт к этому времени исчезла. Я вот думаю, может, она даже провалилась в портал в параллельном измерении.

– Ага, села на метлу и улетела. Такое мы тоже видали в нашей практике, – заметила я полушутя-полувсерьёз.

Поёжилась. Тот яд-снотворное, который не оставляет следов в теле жертвы, который невозможно обнаружить при вскрытии. Как это похоже на историю с Элизой Силлин! Уже что-то нащупывается.

А вот и холм. Он напоминал покатую горку, хорошо просматривающуюся со всех сторон, обдуваемую четырьмя ветрами. Интересно происхождение этого холма. Землетрясение? Карстовые отложения? Прохождение ледника? Или искусственно созданный в древности громадный курган, либо насыпь, где планировалась ритуальная постройка? При случае нужно покопаться в краеведении. Я на ходу достала блокнот и сделала пометку.

Вилла вблизи была гораздо больше, чем я предполагала. Серые, где-то коричневые стены из камня, бетонных блоков, перемежались с более старинной кладкой. Сразу можно отличить, что центральная часть более древняя, а правое и левое крыло – новые пристройки. Вид где-то целых, где-то разбитых окон соответствовал фотографии. Дверь заколочена наглухо. Кое-где сохранились оборванные ленты полицейских заграждений. Во многих местах часть стены и черепицы с кровли осыпалась и покрылась мхом. Вилла выглядела внушительно и давяще.

Мы негласно разделились, став обходить виллу по периметру, чтобы хорошенько рассмотреть снаружи. Я почти сразу нашла место, где могла стоять Элиза, чтобы сделать фотографию за сутки до смерти. Первое фото показывало виллу с угла левого крыла, второе – только правое крыло. Я дотрагивалась до стен, вглядывалась в валяющийся мусор. Эх, даже если что-то и было, за четырнадцать лет наверняка ничего не осталось.

Я предположила, что вилла изнутри разграблена, испачкана похабными надписями, граффити и что там много мусора. И даже что мы там можем встретить местных бомжей. Но вспомнила, что рядом элитный городок, где живут люди, имеющие по три-пять машин. Вряд ли бродяги сюда рискуют захаживать. Интересно, Элиза заходила в виллу или просто щёлкала её?

С агентом 003 мы встретились нескоро.

– Она такая огромная! Тут как искажение пространства, пятое измерение. Сразу видно, что дом проектировала истинная сюрреалистка.

– Серийная убийца, Пит, – напомнила я.

Поскольку двойное убийство, совершённое преднамеренно и запланированно, как раз подпадало под категорию серийных.

– Хоть июль и светлый летний месяц, у нас на всё про всё часа максимум два до наступления темноты. Так что, Пит, пойдём, покопаемся там.

– Да, уйдём с линии обзора. Тут всё хорошо просматривается! Если нас увидят какие-нибудь дотошные местные жители, у них возникнет много вопросов, по поводу того, кто мы такие и что тут делаем.

– Не бери в голову. Я уверена, местные уже давно почитают виллу за свою достопримечательность и привыкли ко всяким заезжим фриковатым придуркам, мечтающим о круизе с привидениями. Да-да, ты не ослышался, 003, фриковатые придурки – это мы.

Пит недовольно поморщился. Чувство гордости Сыщика оказалось слегка уязвлено! Я усмехнулась и первая полезла в дом через окно с выбитыми стёклами. Часть осколков в раме ещё оставалась, но у меня хорошие перчатки с кожаными вставками, предохраняющие ладони. Напарник агент 003 полез следом. Мы решили начать исследование с левого крыла.

***

Дамор, как и обещал, заехал за ней на мотороллере, и Синтия сдержанно объяснила, что сейчас вот-вот придёт Марк. А Марк всё не приходил. Что, если он обиделся, когда Синти сказала ему, что ей взбрендило устроить знакомство с приятелем из её школы? Что, если струхнул, услышав слово "Рискони"? И вообще, где его черти носят, чем он занимался с сегодняшнего утра, которое началось с полицейских сирен?

Синтия начинала нервничать. Если Хебб не придёт минут через пять, идти предстояло с одним Родни. Девушку одолевали противоречивые чувства по поводу вернувшегося откуда-то и свалившегося ей на голову друга. Она была и рада продолжению общения с ним, ведь они во многом близки по духу. И между тем, помня, как Родни перед своим отъездом настаивал на интимном сближении, Синти имела все основания сторониться его.

Родни тот ещё типчик. Они с Синти не виделись год, нет бы ему говорить не умолкая. Но не такой он породы. Он загадочно молчал, время от времени улыбаясь чему-то своему. Молчание всё больше становилось для Синти неловким.

– Ты ездил к родственникам, в другой город, да? – вспомнила Синти. Хотя твёрдо знала, что Родни соврал по поводу истинной причины своего затяжного путешествия. Никаких родственников у него не было. – И как, решились там все проблемы?

– Проблемы сами собой не решаются. Но да, кое-что рассосалось, – последовал неопределённый ответ.

– И чем ты планируешь здесь заняться? – полюбопытствовала девушка.

– Рыбалкой, – внезапно ответил тот.

– Ты что это, серьёзно? – захихикала Синтия. – И какую рыбу ты собрался ловить?

– Акулу на живца, – ответил Родни.

– В ручье Карри? Акулу?

Родни выдержал паузу и изрёк:

– В бассейне. Ещё меня пригласили на светский раут, недалеко от Роганс.

– В самом деле? Ты у нас знаменитость? Светский лев, да? Или светская акула? – игриво спрашивала Синти.

Параллельно девушка вспомнила, что Роганс – городок в нескольких километрах от Карридена, ничем не примечательный. Деревня деревней, какой ещё светский приём? Родни прикалывается! Снова со своим не от мира сего юмором. Синти не вникала.

– В каждом из нас живёт зверь, в которого мы можем превращаться, – усмехнулся парень.

Издали послышался звук мотора. Через несколько секунд, изрядно вихляя на поворотах, к парочке подъехал Марк Хебб, обдав их клубами пыли. Да так, что Синтия закашлялась, а Родни вальяжным жестом отмахнулся от дыма. Марк выглядел взъерошенным и нервным. Он удивлённо посмотрел на Родни, потом на Синтию, словно забыл, что в их походе на виллу предполагается третий лишний. Гёрлфренд напомнила:

– Марк, познакомься, это Родни. Родни, познакомься, это Марк.

Юноши пожали друг другу руки. Марк оглядел Родни оценивающе, а Родни Марка – с затаённым вниманием и вызовом. Синти предстояло выбрать, с кем она поедет на мотороллере. Родни представился ей светским львом и ловцом акул в бассейнах, хоть они и не виделись год. С Марком у неё только-только начался роман, но Марк вчера споил её непонятной бурдой, отшибающей мозги, а сейчас приехал взвинченный.

"Поеду-ка я с Родни", – решила Синтия.

– Мы что, правда поедем на виллу Рискони? – спросил Марк у Синтии.

– Да, и устроим там фотосессию. Ты взял поляроид? Пофотографируемся в непривычной обстановке, – улыбнулась девушка.

– Эм… Хорошо, ладно, ну как, мы поехали, да? – уточнил Марк.

При Родни он решил спрятать все кипевшие в нём эмоции – опять же по поводу возникновения здесь этого самого Родни. Дамор же выглядел слишком спокойным и невозмутимым, и с его лица не сходила лукавенькая, как у сатира, полуулыбка. Будто всё происходило по его устроению. Синтия не могла понять, почему она себя чувствует не в своей тарелке – ведь она же сама инициировала эту нелепую встречу и путешествие на виллу! Толком не зная до конца своих ухажёров, Синтия пустилась на сомнительное предприятие поехать с ними в непонятное, окутанное мрачными трагичными слухами место.

***

Луч фонаря высветил из темноты такое, что мы вздрогнули. Это был макет человека с выпотрошенными внутренностями, точнее с громадной дырой в месте живота, из которого торчали штыри и спицы разной длины с грациозно навешанными на них кишками в форме восьмёрок. Вдобавок, у сего анатомического пособия была непропорционально крошечная голова с большущими шарами-глазами по краям, из стекляруса, глядящими на нас в упор как лягушка.

– Ух, вот это сила искусства! – прошептал изумлённый Ривел. И дополнил: – В Сети писали, что Рискони всю свою виллу превратила в мастерскую, потому что ей это было удобно. Муза могла начать домогаться её прямо в клозете!

– Или когда она ужинала, – кивнула я, завороженно рассматривая кишки.

Я пыталась понять, из чего они сделаны. Явно ненастоящие – иначе бы разложились давным-давно! На ум пришли сцены из фильма ужасов "Восковые фигуры", где жил-был маньяк, который отлавливал людей, убивал и показывал потом их наивным посетителям своей выставки. Пока они не начали удивляться, почему это людей в их городке делается всё меньше и меньше. Должно быть, Лизавьетт, убивая подружку и её мужа, хотела пойти по стопам этого киногероя.

– Её воображение позволяет нарушить все запреты даже в мыслях. Эту композицию она наверняка бы назвала "Человек, который сожрал арматуру".

– Или "Арматура-глист, вырывающаяся из нутра на свободу", – подхватила я.

– Искусство заражает. Подобно тому как убийство тоже заражает. Ох, что ж это я такое несу?

Тем временем, пока агент 003 размышлял по поводу убийственного искусства, я разглядывала другие работы Лизавьетт. Меня потрясало, как за столько лет, пока вилла пустовала, вандалы не растащили эти скульптуры и не разрушили их. Да, местами картины и композиции выглядели потрёпанными. Рядом с выбитым окном, из-за того что в зимнее время туда попадал снег и заливал дождь, изрядно вздулся пол и чернела плесень, но других повреждений не было. Работы Лизавьетт все под стать увиденной нами первой. Жутчайшие и прекраснейшие оторванные руки, выглядели они как обугленные, все переплелись между собой. Огромная в половину человеческого роста голова, с раззявленным ртом, в котором лежал вырванный глаз, а из провалов глазниц торчали извивающиеся черви. Маленький скукожившийся человечек-карлик, у которого из груди рос куст герани – искусственной, с тряпичными листиками. Картины, на которых изображены прокажённые люди и люди, ещё живые, но только что лишившиеся рук, ног, нижней половины тела. Было также несколько нецветных фотографий в рамках – трупы и полуживые тела с мест аварий.

– Она издевалась над смертью. Когда долго смотришь на такое, глаз замыливается, и отвращение попросту перестаёт давать знать о себе. Это как быть хирургом, постоянно делать операции и смотреть на разрезанного напополам человека как просто на рядовую часть работы, – заметила я. – Смотри-ка, 003, какая интересная планировка. Двери нет, зато покатый проход ведёт сразу на второй этаж!

Мы исследовали коридор, по наклонной плоскости уводящий строго вверх. Он круто поворачивал, и зайдя за угол, мы увидели необычную композицию из висящих на потолке кухонных ножей. А пол усеян осколками стекла. Здесь в этой пустой, за исключением ножей и стекла, комнате, стены разрисованы глазами, расширенными от ужаса.

– У неё тут музей. Каждая комната что-то символизирует, – осмотрелся Сыщик. – Вот здесь я усматриваю символ того, что если ты прячешься в стене и со страхом наблюдаешь окружающую действительность, она представляется тебе слишком острой и опасной.

Комната кончалась чёрными рваными занавесками, из тяжёлого бархата. Занавески были пыльными. Мы отогнули их, и на нас посыпались кости и скелеты. Вернее, они болтались на толстых верёвках под потолком, а когда сдерживающие их шторы были нами убраны, вывалились всей массой, едва не сметя нас на битое стекло.

– Карамба! – вскрикнула я. – Надеюсь, это не настоящие.

– Академические макеты! Пластмасса, – Пит уже успел потрогать.

Всего скелетов шесть. Ещё там висели такие же страшные картины, изображающие монстров-мутантов, разрывающих плоть несчастных жертв, а ещё виднелась лестница вниз и вверх.

Мы с Питом разделились для экономии времени. Я пошла наверх, а Пит вниз. Наверху я нашла несколько пыльных комнат, поросших паутиной. Где-то спальня, где-то гостиная, где-то небольшая библиотека.

Когда я осматриваю в ходе миссий дома, я всегда обращаю внимание на книги. Ведь можно составить впечатление о людях, исходя из того, какие книги они хранят. Здесь же в библиотеке книги самые обычные. Любовные романы и детективы в мягких обложках, книги по кулинарии, по ведению домашнего хозяйства. Слово островок цивилизованной нормальной жизни большинства людей. Старый торшер с разбитой лампочкой, рядом с пыльным креслом. Может, у Лизавьетт была любимая тётушка или бабушка, которая тут читала? Как знать.

Ещё на стенах висели страшные картины Лизавьетт. Я обратила внимание, что если в тех помещениях левого крыла, где мы начали свой осмотр, преобладали расчленённые тела людей, то здесь акцент в картинах был сделан на мутантов. Животные сущие химеры, генномодифицированные виды, выглядящие будто сошедшие с гравюр средневековых художников, которые рисовали таких существ в назидание, как олицетворение пороков. Или олицетворение того, что с тобой будет, если ты попадёшь в ад.

– Клот, ты там занята? Пойди сюда, тут я кое-что нашёл! – позвал меня снизу Пит.

Его голос возбуждён.

Я спустилась по лестнице и, преодолев многочисленные композиции из моделей дьявольских монстров и порождений преисподней, очутилась в главной гостиной. Это большой холл в центральной части виллы. Наверх вела широкая лестница. Направо санузел, налево кухня. Ещё правее и левее – двери и проходы в правое и левое крылья дома. Пит позвал меня на кухню.

Кухня оказалась очень просторной, с кафельным полом в красную и белую клетку.

– Ты тоже заметила, да? – взволнованно показал мне Пит кухню, обводя её рукой.

Я поначалу не сообразила и предположила:

– Здесь нет картин, нет скульптур?

– Клот, кухня чистая! Смотри, тут нет пыли! А ещё посмотри вот на это!

Пит подвёл меня к холодильнику, правда, выключенному из сети. В доме по понятным причинам вот уже четырнадцать лет не было электричества. Агент 003 открыл створку холодильника, и я с удивлением обнаружила уложенные там бутылки с вином, а также продукты вроде хлеба, долгоиграющей сырокопчёной колбасы… Я осмотрела упаковку – дата срока годности стояла первое августа! То есть колбасу можно спокойно есть ещё целую неделю, прежде чем она станет несвежей.

– В этом доме кто-то живёт! Кухней пользуются! Смотри сюда, здесь посуда, тут кто-то что-то ест! Вода в канистре, наверняка купленная на прошлой неделе! – Сыщик показал пластиковую канистру, заполненную наполовину.

– Очень странно. Кто тут может жить? Если бродяги, то слишком уж шикуют с вином и колбаской, – гадала я.

– А ещё – ванная. Её используют. Там тоже чисто. Я даже нашёл там швабру и тряпку.

Мы переместились в ванную. Вилла Рискони раскрывалась новыми гранями. Выходит, тут обитали люди! И как они заходили сюда? Тоже пролазили через окна?

– Ух, выследить бы тех, кто тут живёт. Вдруг они связаны с Элизой? – предположила я.

– Это был бы идеальный план. Также может оказаться, что Лизавьетт вернулась и наведывается сюда, в своё законное жилище, – гадал Пит.

– Это навряд ли, – засомневалась я. – Всё-таки Лизавьетт хоть и серийная убийца, но не мазохистка, чтобы вот так сдаваться полиции, приезжая сюда! Да и вообще, её возможно и в живых-то и нет!

Ванная поразила чистотой и безупречностью. Я потрогала краники, воды нет.

– Они могут брать воду для мытья полов в ручье, тут до него метров двести, если не меньше, – предположил 003.

За ванной сбоку висела плотная голубая занавеска, с изображёнными там рыбами. Я задалась вопросом:

– Так, а там что? Тоже скелеты сейчас выбегут? – и бесстрашно отогнула занавеску.

– Ух ты, дверь! Подсобное помещение, наверное, – предположил Пит.

Я подёргала за ручку. И сразу отметила, что металлическая ручка выглядела натёртой до блеска, будто за неё часто хватались. Дверь закрыта, и под ручкой находилась замочная скважина.

– Клот, знаешь, у меня тут мысль такая. Не сочти меня за слишком осторожного, но я бы постоял на шухере, посмотрел в окно. Если тут кто-то живёт, то в любой момент может прийти, и… – высказал свои вполне благоразумные опасения Ривел.

– Пит. Мы на задании, – копаясь в рюкзаке в поисках Иглы Демоуса, я упредительно и нарочито строго посмотрела на напарника. – Не отвлекаемся. Поскорее осмотрим тут всё – поскорее получим недостающие части паззла. А остальное всё к делу не относится.

– У нас пока даже и самого паззла-то толком нет, – вздохнул 003.

– Кое-что есть. Есть вилла, которую фотографировала Элиза. Вилла маньячки-художницы. И есть некие люди, которые сюда ходят, пьют тут вино и закусывают, – проговорила я, достав Иглу Демоуса – прибор, созданный гением наших учёных ТДВГ, который может открыть любой замок.

Я копалась уже вовсю этой Иглой в двери. Щёлк. Щёлк-щёлк – и дверь открылась. Со скрипом.

– Хоть они и закусывают, однако петли смазать не удосужились. Дай-ка фонарик.

Взяв у 003 кусочек света, я нашла лестницу, круто обрывающуюся вниз.

– Ой. У меня всякие мысли про трупы, спрятанные в подвале, – Пит принюхался, тщательно вдыхая воздух в свой сыщицкий нос. – Мертвечиной вроде не пахнет, и на том спасибо.

– Сыщик, не дрейфь! Что на тебя нашло?! – я слегка ударила напарника по плечу. – Это всего лишь рядовое задание!

– Я не дрейфю! Сорвиголова у нас ты, и должен же быть хоть кто-то в нашей команде, кто компенсирует твою бесшабашность? – гордо выкрутился 003.

Мне же было очень любопытно, и я первая пустилась в загадочный подвал.

Скоро мы оказались в погребе, покрытом пылью, паутиной, кое-где плесенью, с пустыми полками и валяющимся мусором, обломками старой мебели. Там находилось много использованных палитр с красками, старых кисточек, ненужных испорченных рам, куски засохшего бесформенного гипса. Ещё Пит обнаружил небольшие горсти серого вещества, насыпанные по углам. Рядом с одной из таких горстей лежал высохший скелет мышки.

– Какое милое произведение искусства, – сыронизировала я.

003 предупредил меня, быстро зажав нос рукой:

– Клот, не дыши! Они травят тут крыс, мышьяком наверняка! Вот почему кухня чистая и там колбаса. Я тоже про это подумал, что в таком доме должны завестись мыши, а их тут нет. Пойдём-ка отсюда, поищем больше информации про это место, может, всплывут имена тех, кто тут может жить?

Я сочла, что Пит уж слишком осторожен, до гиперболизированности. И покачала головой:

– Мы ещё не закончили.

– Да мы даже не знаем, что мы ищем! – изрёк Пит совершеннейшую правду.

– Однако, кое-что уже нашли, – в тот миг я, продолжая осматривать этот закуток, заметила потайной ход. – Не может быть такой маленький подвал под таким большим домом, смотри, там что-то есть!

Лаз, который я нашла, находился за старым покосившимся шкафом. Сей шкаф стоял неплотно к стене, между им и стеной было пространство в полметра. Умно! Если смотреть на шкаф со стороны спуска в подвал, ничего не видно. А если смотреть из той точки, где лежал дохлый мышонок и посветить туда фонарём, что я и сделала – то можно найти этот потайной ход.

Там, за шкафом, был очень узкий маленький проход, искусно проделанный в толще бетонных блоков фундамента виллы.

– Ты смотри-ка, Пит, как интересно! – залезла я туда с фонариком.

Пит же, явно скрепя сердце, пошёл за мной. Он ведь настоящий друг! Я услышала, как он достаёт верный Степлер Демоуса —пистолет, заряженный пулями с транквилизаторами. Мы очутились в тайном помещении и так и ахнули!

Комната, которая предстала во всей красе узкой полоски света фонарика, по площади примерно метров двадцать. Рядом с "дверью" помещался красивый резной металлический канделябр со свечами и на нём лежала зажигалка. Ещё несколько свечей расставлено по выступам из стен, по всему периметру. Стены из кафеля выложены синей и голубой плиткой. В центре помещалось углубление, примерно полметра – бассейн. Но без воды. Посреди этого бассейна возвышался ровный прямоугольник, покрытый отшлифованным кафелем. По габаритам примерно как кушетка – метр на два. А напротив входа в эту кафельную синюю комнату стоял столик со свечами.

Столик сразу привлёк моё внимание, я подошла к нему, обходя бассейн.

– Тут какое-то оккультное место… – прошептал завороженный 003.

Пит принялся осматривать стены и бассейн, а я разглядывала записные книжки, листочки бумаги с начертанными непонятными символами, веточки ка полузасушенных растений, курильницу для благовоний. Посреди всех этих странных предметов, лежала вещь, которую мне очень хотелось взять в руки. Поскольку я была в перчатках, великого проклятья я не боялась.

– Смотри, агент 001, тут в этом бассейне на кафеле нарисовано четыре акулы по углам. Бассейн квадратный. Я уверен, что своими углами он ориентирован на четыре части света. Да, тут нарисованы акулы! Кстати, ты видела, сколько картин с акулами здесь? Это всё рисовала Лизавьетт?

Моя рука уже сжимала вещицу, приглянувшуюся мне. Это красивый кулон в форме акулы. По размеру он примерно в треть моей ладони, просто, но в то же время искусно сделан. Продолговатое тело рыбы, приоткрытая хищная пасть в предвкушении добычи, и конечно же большой спинной плавник, сулящий при первом приближении смерть и опасность.

– Клот! – окликнул меня Пит.

– Что?

– Акулы! Тут кругом акулы! И бассейн тоже с акулами!

Изначально, когда мы сюда пришли, и из-за того, что тут было темно, мы не сразу посветили фонарём под потолок. Теперь я тоже увидела, как над выступами стены, находящимися на уровне груди и где стояли свечи, помещались картины. Множество картин, в рамках и без, разного размера, и на каждой из картин акулы. Где-то просто акулы, плавающие в глубине и безразлично взирающие на подводный мир. Где-то акулы с раззявленной пастью. Где-то снова кровожадные рисунки, о том, как акула пожирает человеческую плоть – руки, ноги, а изуродованное тело жертвы всё ещё бьётся в агонии, погибая в морских волнах.

– Как ты думаешь, что это такое? А что там у тебя, что ты держишь? – Пит обратил внимание на кулон у меня в руке. – Где это ты взяла?

– Оно тут лежало, – показала я на столик.

– Зачем ты это взяла? Вдруг это проклятая штуковина какая.

– Улика с места преступления, – возразила я.

– Клот, ты что, всерьёз хочешь забрать это с собой? – испугался агент 003.

– Да, – кивнула я и подняла листок бумаги, на котором синими чернилами было изображение этого кулона. – А вот тут инструкция! Смотри, что тут написано!

Для активации Кархародона необходимо вызвать вибрации призыва, используя имя Большой Белой Акулы, произнесённое пятикратно, так как пять есть число древней нашей Богини Морской и покровительницы Акул. И тогда все те, кто под стать Богине, будут принимать носящего Кархародон за своего.

– Колдовство какое-то, чёрная магия! Ты же понимаешь это, – посмотрел на меня Пит серьёзно.

– Интересно, кто это писал? Уж не Элиза Силлин? И возможно мы нашли то, что должны были?

Меня охватило воодушевление.

– Это может быть опасно! – предупредил 003.

– Ривел, приведи-ка мне пример на нашей практике, когда было не опасно, – поставила я его в тупик.

Напарник вынужден признать:

– Ну хорошо. Уломала. Ты что же, будешь забирать тут всё в качестве улик?

– Нет, пожалуй, только этот медальон и записку. И с чего ты взял, что я это буду забирать? Я это отдам на исследование нашим коллегам! Что я, вор что ли? Я это позаимствую и честное слово вернусь и положу на место!

Пит, увы, не разделял моего энтузиазма.

– А что теперь? Поедем домой, и отнесём всё это на Базу?

Я покачала головой, задумчиво рассматривая медальон и записку. Медальон мне очень понравился. Странное чувство, но когда я взяла его в руки, мне показалось, что я ранее сталкивалась с чем-то подобным.

– Ты так смотришь на эту акулу, как на бриллианты! Не замечал ранее за тобой такой любви ко всяким цацкам, – сказал Пит.

– Женщины имеют свойство меняться, – пошутила я. И стала перечитывать записку: – Имя Большой Белой Акулы. Какое это может быть имя? Может быть, латинское, научное название? Может быть, это и есть Кархародон? А что, если произнести слово "Кархародон" пять раз? Кархародон, Кархародон, Кар…

– Что ты делаешь?!

– ..хародон, Кархаро…

– Клот, это же просто ребячество! – Пит махнул на меня рукой.

– …дон, Кархародон!!! – завершила я свою скороговорку на торжественной ноте.

И тут же почувствовала, как медальон в моей руке… откликнулся! Это ощущение сложно описать. Он словно стал теплее, дрогнул! Или мне так показалось?

– Пит, надеюсь, что ты под стать древним богам, и что же, ты теперь принимаешь меня за своего? – улыбнулась я другу.

– Я тебя принимаю за психа! Но раз я с тобой тут тусуюсь, значит, я точно такой же псих. А из этого следует, что псих психа видит из-за психа, то есть о да, Клот, ты в доску свой! – Пит бухнул мне руку на плечо. – Пошли отсюда.

Я засунула медальон и записку-инструкцию в карман. Мы вышли из загадочной синей комнаты с акулами, поднялись на первый этаж, и через ванную прошли в холл.

– На мой взгляд, мы нашли тут более чем достаточно, – Пит покосился на меня, потом на дверь.

– Ничего подобного! Мы ещё не осмотрели верхние этажи центральной части здания, чердак и правое крыло.

Я устремилась к лестнице, ведущей вверх. Агент 003 вздохнул и безропотно последовал за мной.

Там мы нашли несколько комнат, в которых стояла старая и подпорченная временем мебель, и другие работы Лизавьетт Рискони. Всё выглядело так, будто хозяйка оставила дом с чётким намерением сюда вернуться, и как будто оставила она его на месяц-другой, но никак не на четырнадцать лет.

Скоро нам стало понятно, что в доме были помещения, где люди – новые неведомые хозяева, бывали чаще. Тут не надо быть выдающимся детективом. Кухня, холл и ванная поддерживались в идеальной чистоте, а также та синяя Акулья комната в подвале. Как часто тут бывали? И на сколько времени они сюда приходили? И главное – с какими целями? На втором этаже в центральной части мы обнаружили любопытную систему соединяющихся друг с другом коридоров. Многие комнаты обладали двумя-тремя дверьми, которые выводили в крошечные холльчики, лесенки и проходики. По одному из них я очутилась вновь в левом крыле, где уже мы были. Пит нашёл проход в правое крыло, и сообщил, что там много пыльных картин с мутантами, а также больше всего разбитых окон.

Меня влёк чердак. К нашему удивлению, дверь туда оказалась запертой. Пришлось снова воспользоваться Иглой. Замок был старым, проржавевшим, из чего мы заключили, что на чердак давно никто не поднимался. Едва мы проникли туда, нас встретил затхлый душный воздух. Здесь все окна целые и не открывались возможно даже в те времена, пока Лизавьетт тут спокойно жила до своего шедеврального двойного убийства.

Чердак был скопищем всевозможного хлама. Здесь большая часть мебели и предметов оказалась завешена старыми простынями, словно списанные музейные экспонаты. Из-за того, что пыльных окон тут вполне достаточно и дневного света ещё хватало, мы не стали пользоваться фонарём.

Пит нашёл на чердаке уголок, где Лизавьетт хранила чистые холсты, рамы, запасы красок и кистей. У красок, в отличие от колбасы внизу в холодильнике, уже истёк срок годности, они засохли напрочь. Ещё там лежали старые альбомы-эскизники, которые заинтересовали моего друга так же сильно, как и меня – медальон с Кархародоном.

– Ты только посмотри, она тут работала над гениальной картиной! И снова – акула!

В эскизнике, который с восхищением разглядывал Пит, мы увидели карандашные наброски. Лизавьетт на нескольких листах искала форму выражения лица героини картины, позу, композицию. Картина изображала неземной красоты женщину верхом на акуле, устремляющуюся навстречу волнам.

– Она уделяла большое внимание этой работе. Но что бы это значило, и есть ли законченная картина? Не это ли то, что мы ищем? – задался Пит вопросом.

Он оглядел чердак и, словно повинуясь наитию, двинулся к большому плоскому предмету, закутанному в белый саван. Предмет этот прислонен к стене, у дальнего окна, и по габаритам был прямоугольником примерно метр на полтора. Питом, так же как и мною в Акульей Комнате, овладела магия этого места, и он принялся с ярым нетерпением разворачивать картину. Настала моя очередь спрашивать:

– Что ты делаешь?

– Хочу посмотреть! – упрямо заявил агент 003. Меня несколько обескуражила такая перемена в нём: ведь до того, как мы пришли на чердак, он буквально достал меня высказываниями пойти прочь из этой виллы.

– Клот, достань фонарь! Это же она! – в восторге ахнул Сыщик.

Но и без фонаря понятно, что мы нашли законченную картину, повторяющую сюжет в эскизнике. Только в красках.

– Как ты узнал? – спросила я.

– Я использовал методику, которой пользуются все детективы: подключил эмпатию, умение мыслить как преступник. Проник в душу маниакальной художницы.

– Ты несёшь тарабарщину, – признала я.

– О да, ведь мы недавно пришли к выводу, что мы оба психи и в доску свои, так ведь? Гляди-ка, агент 001, в этом лице – её автопортрет!

Пит несколько минут умильно разглядывал женщину, мчащуюся в пенном море верхом на акуле, под кроваво-красным небом. Женщина изображена в несколько эротичной позе, вся выгнулась, запрокинула голову, приоткрыла рот, словно находилась в объятиях любовника. Женщина с картины обладала богатой каштановой копной волос, стройной полуобнажённой фигурой и большой красивой грудью. Акула, на которой она так сексапильно восседала, напоминала эту рыбу лишь отдалёнными чертами. Художница изобразила тут акулу сущим адовым монстром-демоном, с прожорливой зверской пастью и страшенными почти человеческими глазами, в которых плескались похоть и садизм. Морские волны в том месте, где акула выплёскивалась из воды, окрашены цветом крови жертв. Жертвы, кстати, не нарисованы: скорее всего, по замыслу госпожи Рискони, акула уже их съела. Сожрала, наслаждаясь потоками крови, в которой плыла, задрав голову, и предвкушала ещё большее наслаждение от общения со своей соблазнительной всадницей.

– Ты уверен? Это Лизавьетт? – уточнила я.

– Да, я видел её фото, похоже, что это она, – закивал Пит. – А зверь, как мне кажется, не акула, а акул. Самец, то бишь.

– Морскому ежу понятно, – закивала я. – А ещё на эту картину надо поставить цензуру "восемнадцать плюс", или хотя бы "шестнадцать плюс".

– Ха, если шестнадцать плюс – то тебе нельзя смотреть, – хихикнул Пит, который имел везение вылезти из утробы мамы на свет на четыре месяца раньше меня. То есть ему уже шестнадцать, а мне шестнадцать будет только через полтора месяца.

– Ты возьмёшь с собой эту картину? – поинтересовалась я. – Она большая, красивая, украсит твои коллекции у тебя в комнате.

Я дружески подколола Сыщика, ведь он заядлый коллекционер всяких мелочей. С детства любит собирать, систематизировать всё, что только можно. Не ограничиваясь традиционным сбором значков, монеток, наклеек, комиксов, камушков, вкладышей жвачек, моделей машин и трупиков засушенных насекомых. В личных коллекциях Питера Ривела можно найти такое, что и в голову не придёт, что это можно коллекционировать. Например, недавно он открыл коллекцию фотоснимков луж в форме человеческого носа. У агента 003 свои амбиции, так он намеревался когда-нибудь попасть в Книгу Мировых Рекордов как владелец самой упоротой коллекции, которой нет ни у кого. Похвальное желание, под стать его великой цели стать знаменитым супер-детективом!

– Я возьму эскизник, – ответил Пит серьёзно. – Не хочу отставать от такого профессионала, как ты!

– Я польщена, – улыбнулась я.

– Ну-ка, сможешь подержать картину снизу, хочу рассмотреть её при дневном свете? – попросил Пит. И пояснил: – Чтобы запомнить её, отметить все детали.

Мы поднесли картину поближе к окну, поскольку при свете фонарика разглядывать такое произведение не удобно. И когда мы посмотрели в окно, то увидели, как в сторону виллы движутся два мопеда, по той самой дороге через речку Карри и мостик, как мы сюда шли.

Минуты нам хватило, чтобы понять: мопеды целенаправленно подъехали к вилле и остановились метрах в десяти от неё. С них сошли трое молодых людей: высокий блондин и девушка сидели на одном мопеде, а худосочный темноволосый молодой человек – на втором. В руках у худосочного фотоаппарат-поляроид, и он принялся фотографировать виллу и парочку своих спутников.

Я и агент 003 остолбенели. Ведь сначала мы хором подумали о том, что загадочная молодёжь могла быть теми людьми, кто ел колбаску, травил мышей и занимался оккультной практикой в бассейне с акулами. Потом нас насторожил тот факт, что они, как и Элиза, снимают эту самую виллу на фотоаппарат и тоже на поляроид. Мы затаились и стали наблюдать.

– Чего это они сюда понаехали? – спросил Пит.

– Тш-ш!

– Думаешь, они нас слышат?

– Навряд ли, но всё равно – тш, – предупредительно второй раз прошипела я.

Меня интересовало, как они себя будут вести. Что они собой представляют и каковы у них мотивы. Попутно пыталась разглядеть их, но с такого ракурса, как мы сидели у этого чердачного окна, сие сложно сделать. Ребята фотографировались, потом я увидела, как они между собой совещаются о чём-то, а затем девушка взяла за руку темноволосого фотографа и потащила ближе к вилле. Фотограф упирался немного, но подчинился. Второй парень, блондин, остался на несколько секунд стоять рядом с мопедами. Он вдруг поднял глаза кверху, и…

– Шухер!! – воскликнул Пит и отпрянул назад от окна.

Я тоже. Поскольку и у меня, и у Сыщика создалось стойкое представление, что он мог нас увидеть.

– Карамба… – прошептала я своё излюбленное ругательство.

– Знаешь, мне кажется, они также, как мы, в первый раз тут, – предположил Пит. И показал направление, обводя чердак по часовой стрелке: – Они туда пошли.

Агент 003 подбежал к ещё одному запыленному окну и осторожно выглянул:

– Точно! Ходят там, возле левого крыла. Около того окна, где ты влезала. Те двое.

– А третий пялится на дом с этой стороны, – проговорила я, аккуратно посмотрев в первое окно. – Но сейчас отвернулся. Так, снова поворачивается.

Я быстро отошла от окна.

– Тс! Слышишь? – Пит поднял палец вверх. Хоть стены в доме не слишком тонкие, но мы услышали далеко-далеко внизу глухой оклик девушки.

Она звала кого-то. Два или три раза. Какого-то то ли Рона, то ли Рональда, то ли Робина – так мы услышали. Я снова посмотрела в окно и увидела, что блондин идёт в сторону своей компании, бросая на дом внимательные цепкие взгляды. Этот блондин мне не понравился. Пит стоял на стрёме у второго окна:

– Они хотят сюда залезть! Клот, если они сюда залезут, конец нашей конспирации. Мы не успеем вылезти отсюда. Придётся выходить к ним и знакомиться. А это не есть хорошо. Мало ли кто они? В лучшем случае просто обыватели, а в худшем какие-нибудь…

– …инопланетяне в человеческом обличье, или акулы-оборотни, которые персонально тебя сожрут, – подшутила я над гипер-благоразумной осторожностью Ривела. – У меня идея получше. Самим нам с тобой стать инопланетянами-акулами! А точнее – призраками. Выкурить их отсюда. Тем более, у нас осталось неисследованными правое крыло.

– Агент Сорвиголова, твои безумные затеи сродни цирку абсурда! Ты что, предлагаешь нам с тобой сейчас совершить ритуальное убийство друг друга, чтоб сделать друг из друга привидений?!

– Агент Сыщик, твоё мышление сродни мышлению хозяйки этого дома, с коим ты слился в невообразимом мастерстве детективной эмпатии! Нам незачем становиться привидениями по-настоящему, но стать привидениями под прикрытием мы можем вполне!

Коллега внезапно поддержал мою мысль и кивнул:

– В самом деле, есть резон. Так мы сможем по крайней мере сохранить наши лица втайне. Итак, призраки под прикрытием. Ты думаешь о том же, что и я?

Пит покосился сначала в сторону многочисленных простыней и белого тряпья, которого тут в избытке, затем в сторону меня.

– Разумеется, дружище. Привидения – это всегда белые аморфные субстанции, то есть живые простыни. Которые издают загробные звуки.

Между тем, снизу послышался громкий шум, возбуждённые голоса.

– Шустро же они сюда залезли, – проговорила я, примериваясь к пыльной простыне и зажав нос от позывов чихать.

– Да время вообще летит шустро, когда ты мёртвый, – пошутил Пит.

***

И вот, Синтия здесь. Сама плохо разобравшись в себе, она пыталась разобраться в этой вилле. Теперь ею всецело владела мысль-загадка – найти здесь что-то. Нечто, что её позвало. Она уже жалела, что взяла с собой молодых людей. Приходилось отвлекаться на них. Марк по своим суеверным причинам долго не хотел влезать в виллу, Родни – по своим. Синтия чувствовала, что причины разные у обоих. Марк чего-то боялся, а Родни что-то скрывал. Спросить в лоб у них не представлялось возможным. Синтия корила себя, зачем она заварила эту кашу.

В то же время, ей импонировало, как два её "кавалера" время от времени бросают друг на друга вызывающие взгляды. Она предвкушала, что ей будет приятно, что они оба будут бороться за неё. Это же такое романтическое приключение!

Первое, что они увидели, были уродские скульптуры, выполненные явно извращенцем.

– Какой ужас, какая гадость! – выдохнула Синтия, скривившись от отвращения при виде реалистично изображённых внутренностей и расчленёнки.

– А мне нравится, – посмел сказать Марк. – Очень даже оригинально!

– Фу. Родни, а тебе это нравится?

– Нет, – односложно ответил Родни.

– Вот видишь, Марк, Родни согласен – ужас и гадость! Кто-нибудь знает что-нибудь про это место? Кроме того, что в этом доме живут привидения?

– Что за привидения? – спросил Родни, проявляя заинтересованность на лице. Заинтересованность выглядела несколько снисходительно.

– По слухам, тут произошло убийство. Убиты парень и девушка, – ответил Марк. – В доме жил маньяк-скульптор.

– Фу! Не люблю такое, – призналась Синтия.

– Трусишка, – подколол Марк.

– Ничего подобного! Я же не говорю – боюсь, говорю, что не люблю! Куда ведёт эта лестница?

– Наверх, на чердак, наверное.

Ребята шли по дому, с любопытством осматривая комнаты.

– Даже не подозревал, что здесь так всё хорошо сохранилось, – изрёк Марк. – Столько картин! Сколько они могут стоить? Ведь можно выручить за них хорошие деньги.

– О, какое милое креслице. Марк, сфотографируешь меня? Я сюда присяду, – попросила Синтия. – А потом мы сходим на чердак. Родни, ты с нами? Чего молчишь?..

– Здесь жила дама, – внезапно изрёк Родни, рассматривая одну из жутких картин с затаённым мечтательным удовольствием. – Дама, которая убила супружескую пару. Это всё её работы.

– Ух ты, а откуда ты знаешь? – девушка параллельно кокетничала на фотообъектив.

– Просто знаю.

– Что, и даму эту ты знаешь лично? – спросил Марк, закончив снимок.

Родни кинул на него жёсткий, почти что уничтожающий взгляд.

– Не твоё дело. Я также знаю, почему сюда никто не суётся.

– Почему? – спросила Синтия возбуждённо.

– Потому что призраки всех прогоняют отсюда.

– Я не верю в эту чушь, – заявил Марк.

– Да? – хмыкнула Синти. – Почему же ты тогда не хотел сюда идти?

– Всё-таки чужой дом. Здесь кто-то мог жить. Бомж какой-нибудь, наркоман или гопники.

– Нашёл, чего бояться, – со злой усмешкой выдохнул Родни. – Гопники тебя всего лишь изукрасят в худшем случае, бомж ограбит, наркоман предложит дурь. Есть то, что гораздо страшнее.

Синтия вздрогнула. Родни что-то определённо знает! Про эту виллу, про то, что Синтию сюда позвало. Ей страстно захотелось поговорить со старым другом наедине.

– И что же? – замерев, спросила она.

– Есть вещи, о которых не произносят. Которые опасно произносить, – многозначительно заявил Дамор.

– Брехня, – Марк также презрительно усмехнулся. – Досужие домыслы для девочек-подростков.

– Ты так думаешь? – спросил Родни с вызовом.

Марк покосился на Синтию, словно вопрошая, зачем Родни сюда припёрся. Синтия снова почувствовала себя неловко, как между двух огней. Точнее, между двух петухов на петушиных боях.

И вдруг… Прямо в соседней комнате раздался тяжёлый громкий топот, будто кто-то убегал, со всех сторон стуча башмаками по полу. Синтия, Марк и Родни замерли. Тут же, в довесок, из другой стороны дома донёсся отдалённый протяжный нечеловеческий стон или вопль, напоминающий женский. Через несколько секунд, продолжающихся как вечность, он превратился в завывание, а с той стороны, где доносились шаги, послышался страшный грохот как от падения чего-то очень тяжёлого.

Бравада Марка куда-то делась. Он побледнел. Синтия вскрикнула. Её взгляд упал на Родни, и она удивилась: Родни сохранил хладнокровие и стал внимательно прислушиваться.

– Пойдёмте отсюда, – выдохнул Марк.

Синтию охватило чувство восторга, смешанного с естественным страхом. Ведь эти звуки свидетельствовали о том, что вилла не зря её позвала, ей давали знак!

– Марк Хебб, ты т-трус! – посмотрела на него Синти, даже не обратив внимания, что у неё самой дрогнул голос.

– Да, я бы тоже остался тут и посмотрел, что за привидения. Если это супруги Шлейн, я бы даже познакомился и поспрашивал про житьё-бытьё в загробном мире, – произнёс Родни невозмутимо.

***

Конечно же, я сознавала, что мой план попугать простых смертных – сплошное дурачество. Но наши с Питом приключения на вилле и атмосфера к этому располагали. Словно Лизавьетт Рискони заразила нас авангардным духом нестандартного отношения к смерти и таким вот андерграундным чувством чёрного юмора. Агент 003 вошёл во вкус, и даже забыл о своих принципах разумной осторожности. Это случилось после того, как он нашёл эскизник и автопортрет художницы. И я тешила себя самодовольной мыслью, что это именно я своим воровством медальона вдохновила Пита на подобные похождения.

Мы надели простыни – на случай, если всё-таки попадёмся на глаза этим троим ребятам, и пустились во все тяжкие. О том, что комнаты второго этажа соединялись между собой подобиями лабиринтов из анфилад маленьких помещеньиц, мы уже поняли. Благодаря этому строению виллы мы имели возможность наблюдать за пришельцами. А слышимость внутри оказалась такая, что мы уловили все их разговоры и сразу поняли, что они тут впервые. Странное совпадение на первый взгляд – ведь наша расследующая группа оказалась здесь одновременно с ними.

По их речам мы уразумели, что ни черта не напугали их, а наоборот разожгли любознательность. Черноволосый худой юноша нас боялся, и будь он тут один – драпанул бы как пить дать! Однако противный блондин с пристальными глазками и его подружка явно не собирались снабжать нас пальмой первенства на право нахождения в этом доме.

Из своего спонтанного эксперимента я заключила, что много можно узнать о людях, наблюдая за ними в экстремальных условиях. В частности, как они ведут себя, сталкиваясь с потусторонними явлениями. Питу тоже было это в высшей степени познавательно. Я поняла, что моя затея операции ППП, или "Призраки Под Прикрытием", принесла ему несравненное когнитивное удовольствие.

Повыв вьюгой, я ощутила затаённый восторг, что явилась причиной замешательства нежданной троицы. Внезапно мне стало очень понятно бедных мёртвых духов, обожающих пугать живых людей в классических фильмах ужасов. Ведь это так прикольно быть паранормальным существом и кого-то пугать! В этом есть власть. А ещё в этом проявляется моя натура, что я в глубине души имела некоторые черты садиста. Мне хотелось засмеяться, но когда беловолосый парень по имени Родни оказался совсем близко, уже стало не до смеха. Я рванула во вторую дверь, боясь увидеть там тупик. Фуф, пронесло, есть ещё дверь! Я быстро сбежала вниз, на первый этаж, прошла через проход, загороженный занавесью, и очутилась в левом крыле.

Наверху чуть в стороне услышала звук трубы, а потом крики девушки по имени Синтия и юноши по имени Марк. Потом грохот, и за мной побежали шаги. Я их узнала, то был Пит.

Пит настиг меня в холле первого этажа, куда я благополучно выскочила уже знакомой дорогой. И возбуждённо зашептал:

– Я там нашёл тромбон, а ещё там скрипка есть, гобой, флейта, фортепьяно и гармонь. Что можно сказать, что талантливый человек талантлив во всём! И в рисовании, и в живописи, и в музыке.

– И в убийствах, – не преминула добавить я.

– А нам придётся быть талантливыми ещё и в улепётывании. За нами гонятся, бежим, скорее!

Простыни всё ещё на нас, мы рванули снова к лестнице. Оглянувшись, я увидела, как в дверной проход выбегает блондин. Он держал в руках длинный тяжёлый предмет, похожий на кочергу. И тоже увидел нас. Мельком увидел, но этого хватило, чтобы он в удивлении остолбенел. Нам бы с Ривелом метнуться в сторону выхода, ближайшего выбитого окна на первом этаже, и дать дёру от виллы куда подальше! Но мы, не сговариваясь, ломанулись в сторону правого крыла.

Оказавшись на втором этаже, мы вбежали в комнату, а там в тот момент находились Синтия и Марк.

Нам ничего не оставалось сделать, как с шумом пронестись мимо них. Синтия завизжала от неожиданности, Марк тоже закричал:

– А-а-а-а-а-а-а!!!

Мы успели проскользнуть через очередную дверь и побежать дальше. Синтия запищала:

– Фотографируй, фотографируй его, скорее!!!

Тут подоспел блондин.

– Это не привидение, а какой-то придурок! Я бы его хорошенько взгрел, – угрожающе зашипел он.

Теперь мы с Питом усложнили себе жизнь, бежав по второму этажу в сторону ещё не исследованного нами правого крыла. Ведь если говорить о путях отступления – это выбитые окна на высоте метров пяти-шести от земли. Пришлось полагаться только на удачу.

– Агент 001, я считаю, нам нужно срочно стать более страшными, – поделился соображениями напарник.

– И что ты предлагаешь, обернуться в акул?!

– Хотя бы напасть на них! Тем более, имеем полное право – они оскорбили нас! Назвали кого-то из нас придурком! Тебя или меня. Я бы вот вступился за твою честь и всыпал бы наглецу под первое число.

– Спасибо, мой верный рыцарь! – хихикнула я, прикидывая, что, возможно, в полумраке виллы обывателям показалось, что они видели одного из нас, либо приняли нас обоих за одного.

Я уже продумывала на бегу варианты, что если этот гад догонит нас, то придётся заговаривать ему зубы. Срочно убеждать, чтоб не дубасил нас по нашим сорви-головам кочергой. Или дубасил хотя бы меня одну, не Пита, потому что Пит не должен пострадать за мои авангардные импровизации в части ведения расследования!

Правое крыло оказалось новой пристройкой. Мы вбежали на второй этаж, там находились похожие лабиринты из маленьких комнатушек с двумя-тремя дверьми. Срочно искали лестницу вниз. Блондин Родни неминуемым злодеем преследовал нас по пятам. Едва мы вбегали в одну комнату – он уже был от нас через одну. Вот мы влипли-то!

***

Синтия пришла в себя спустя минуту. Стремительно промчавшаяся фигура, всё сметающая на своём пути, представилась ей если не призраком, то неуловимым жутким ниндзя, непредсказуемым в своих намерениях.

Марк дрожал почти как осиновый лист.

– Ты сфотографировал? – взволнованно спросила его девушка. И, не дожидаясь ответа, схватила его за руку: – Скорее, поможем Родни! Он может быть в опасности! Да не трясись ты так, это же правда какой-то придурок всего лишь!

Синтия не до конца верила в то, что говорила. Сказала это чисто для самоуспокоения. Ей почему-то казалось, что тот один призрак в простыне, которого увидели они с Марком, имеет мистическое отношение к убиенной супружеской паре. И связан с непреодолимым желанием посетить виллу и что-то найти здесь. Она была настроена во всём происходящем усматривать знаки, ведущие её к разгадке предвосхищений.

Подхватив Марка за руку, девушка потащила его следом за Родни.

Скоро ребята оказались в правом крыле дома, на первом этаже. Внезапно стало тихо. Девушка осмотрелась и только сейчас поняла, что они с Хеббом оказались в просторном помещении. То целый лекционный зал. Сцена с кафедрой, стулья, выставленные рядами. Три ряда по десять стульев в каждом. За сценой справа и слева виднелись дверные проёмы. А стена там закрыта тяжёлой драпировкой занавеси.

Но Синтию привлекла не сцена, не стулья. Сбоку стоял маленький шкафчик-этажерка, со стеклянными дверцами. Девушка подошла к нему…

Марк нарушил тишину:

– Что здесь такое? И где Родни этот? Почему притих? Сгинул что ли, к великой радости?..

И тут… следующее произошло одновременно. Раздался дикий шум и грохот, топот. Нечто невидимое выскочило из одного из дверного проёмов, пробежало мимо кафедры так, что кафедра аж затряслась. А из второго дверного проёма выскочила уже знакомая фигура в белой простыне. Марк замер в неподдельном страхе. Синтия же, пребывая под неведомым гипнозом, открывала дверцу шкафчика. Ничего не видела, не осознавала, что происходило вокруг. За фигурой в белой простыне выскочил Родни, размахивая ломом, и глаза его светились буйной жаждой насилия. Марк увидел свечение яростной радости в глазах Родни, на миг сделавшимися безумными, и это ещё больше напугало Хебба. В его голове пронеслась мысль, что Родни и эти призраки связаны между собой.

***

Я проклинала в тот миг свою глупость! Подставила нас с Питом и подвергла угрозе всю миссию! Нужно было тихо отсидеться на чердаке, спрятаться, подождать, пока эта троица уйдёт. Или вступить с ними в нормальный разумный диалог, познакомиться и выяснить, что делают тут. Нет, мне приспичило побыть попугаем! От слов "попугай ты меня, попугай!" Карамба!!!

Сама я запнулась возле кафедры и диким грохотом упала на деревянный пол, хватаясь за поломанный стул. Это проклятущая старая простынь зацепилась за щепку. Комната, в которой мы оказались, была в плачевном состоянии, здесь давно не убирались, краска облезла со стен, и вообще требовался капитальный ремонт. Она напомнила старую студенческую аудиторию в заброшенном вузе. Ещё здесь были наполовину выбитые окна, а через них просачивался тусклый свет догорающего дня.

Пит героически принял удар на себя – он схватил первый попавшийся под руку обломок стула и развернулся на сто восемьдесят градусов лицом к противнику. Блондин с кочергой отскочил, когда Пит весьма профессионально замахнулся на него. Агент 003 умудрялся сохранять инкогнито, оставаясь под простынёй. Чтобы помочь Питу, я вскочила на ноги и вдарила блондину по рёбрам. Тот от неожиданности выронил кочергу и уставился в мою сторону в немом удивлении. На его лице проскользнул страх. Я отскочила влево, подбежала к Питу. А блондин продолжал смотреть туда, где я стояла! Он что, не видел меня?!

События дальше развивались с сумасшедшей скоростью. Через мгновение я посмотрела на вбежавших сюда девушку и второго парня. Девушка что-то доставала из шкафчика, смотря на это нечто с зачарованным видом. Худой парень озирался с перекошенными от ужаса глазами. Блондин медленно поднялся. Пит напал на него, тот увернулся и дал сдачи, схватил край простыни и стал сдёргивать.

А потом… со стороны шкафа донеслось сверхъестественное свечение. Тут же испуганный юноша Марк и блондин Родни стали медленно падать, оседать на пол, теряя сознание. С Пита уже стащена простыня. Тот вылупился во все глаза в сторону аномалии и тоже упал без чувств. Я инстинктивно подалась назад, отползая за кафедру. И взирала с немым шоком на то, что происходило!

Синтия держала в руках что-то, напоминающее клок светлых волос. Рядом с ней в воздухе застыло светящееся полупрозрачное нечто. Оно повторяло контуры прекрасной милой леди, стройной, с длинными волосами, в длинном платье. Существо явно паранормального происхождения зависло, летая перед Синтией, и обращалось к ней. Девушка стояла также, как и я, в полном остолбенении.

Я почувствовала сильное жжение и дрожь в своём кармане. Дотронулась рукой, руку пронзили потоки неведомой энергии. Медальон с акулой! Он лежал там, и с ним что-то происходило. Но через секунду я перестала обращать на жжение внимание, потому что привидение девушки – а это было настоящее привидение – заговорило с Синтией!

– Слушай меня, у меня мало времени! Ты должна мне помочь, пожалуйста! Ради блага всех невинных людей, которые могут скоро погибнуть!

Она говорила быстро, взволнованно, умоляюще. А может, не говорила вовсе, а обращалась телепатически, и я по неведомым причинам слышала её?

– Пожалуйста, не бойся! Я тебе вреда не причиню. Бояться надо других! Они уже почти завершили приготовления. Со дня на день они устроят ритуал. Клуб Вуду-Лунге, ты должна пойти туда как можно скорее! Помешай ритуалу, разрушь круг. Там внизу, в подвале, где бассейн. Это очень важно! Разрушь круг! Мало времени, слишком мало времени…

Трясясь от страха, Синтия пробормотала вопрос:

– К-к-то т-ты т-такая? Что т-тебе нужно от м-меня?!

– Помоги мне, прошу тебя! Ты мой единственный шанс. Ты та, кто был рядом со мной, в момент, когда они пытались окончательно поработить мою душу. Возьми эти мои волосы. Это единственная связь. Возьми их и носи с собой, и я буду стараться по своей этой части себя отыскивать дорогу к тебе, пока я всё ещё здесь…

– Я н-не хочу! Я н-не готова! Я ничего не понимаю! – напряжённым голосом лепетала живая, говоря с мёртвой.

– Разрушь круг! Приди в Вуду-Лунге и призови меня, я подскажу, как! Я сама не могу, я очень слаба… С каждой ночью слабею, они выпивают мою душу, поглощают её, чтобы я была их рабой! Мало времени…

Голос призрака-девы стал тихим, внезапно оборвался. Её свечение замерцало, и неожиданно она налетела стремительно на Синтию. Девушка вскрикнула и… тоже упала! Призрак либо в неё вселился, либо в волосы.

Медальон сильно жёг! Вдруг он сверху намазан ядом, и теперь этот яд проникнет сквозь ткань моего кармана на кожу? Сердце моё на миг сковала сильная боль. Я перепугалась, но на пару секунд. Словно меня настигла паническая атака. Скинула с себя дурацкую душную простынь!

Уф, ну и дела! Выползла из-за кафедры и на негнущихся от дрожи в коленках ногах, медленно поднялась. Вокруг меня лежали четыре полутрупа. Это продолжалось несколько минут. Что за дом?! Кто эта девица, та, что мёртвая? А та, что живая?! Что мы тут обнаружили?!

Тут агент 003 пошевелился, приходя медленно в себя.

– Пит! – я подскочила к нему и затрясла за плечи. – Ты жив?

– Уф… Что со мной было? Меня что, этот идиот огрел по башке?

– Ты ничего разве не видел? В шкафу сидело привидение какой-то бабы! У них сговор с этой вот девчонкой! – принялась возбуждённо рассказывать я.

– Да? В самом шкафу, что, серьёзно?!

– Карамба, я себя саму чувствую идиоткой! Сюда нужно срочно прислать наряд из ТДВГ, чтоб они тут всё исследовали! Домина та ещё головоломка!

– Ну а сейчас-то что делаем, капитан? – растерянно спросил Сыщик, всё ещё плохо соображая.

– Ноги! Ноги делаем, дружище! – проговорила я сдавленным шёпотом, завидев, как Родни тоже начал шевелиться. Знакомиться с ним мне ну совсем не хотелось.

– Есть идея получше! – Пит достал степлер Демоуса и выстрелил в Родни. Тот сразу перестал двигаться, погружаясь в благостный сон.

Затем 003, встав и державшись на ногах более стойко, чем я, произвёл те же самые акты превентивного усыпления с Синтией и Марком. Ещё бы ему не сохранить хладнокровие – он ведь не видел только что настоящее привидение!

– 003, ты гений, – улыбнулась слабо я.

– А теперь давай выясним, кто они такие. Обыщем их!

– Да, капитан, слушаюсь и повинуюсь, – я безропотно отдала ему лидерство.

Синтия спала сладко как младенец, на деревянном грязном полу, сжимая в руках прядь белых красивых волос. У самой Синтии волосы не менее красивые, светлые, прямые до плеч. Из-под слегка задранного топика виден проколотый пупок, небольшая татуировка на шее, куча всяких мелких цацочек – колечки, браслетики, цепочки, и по нескольку серёжек в ушах. Модная гламурная чика. Обычная, как все! Встреть я такую на улице, среди толпы – не отличила бы от других тысяч похожих. Я оглядела внутренности шкафчика. Там лежали предметы, похожие на те, что я нашла в акульей комнате. Фимиам, курильница, масла, пучки трав, камушки и шарики. В шкаф часто лазили и даже протирали там пыль. Я вспомнила об амулете, он уже не жёг. Засунула руку в карман, достала и разглядела Кархародон. Что с ним такое, что это за штука и почему она как с цепи сорвалась? Она связана с привидением? Да и вообще, вопросов уйма.

При Синтии я ничего не нашла, кроме сигарет в кармане. При Марке был фотоаппарат, а также бумажник. Пит внимательно изучил его содержимое. Помимо мелких денег, там была карточка прав на управление мотоциклом. Из неё мы узнали, что зовут тревожного черноволосого худого юношу Марк Хебб и что ему 22 года. На вид, надо сказать, сущий неудачник. Какое-то глуповатое лицо. Хотя, конечно, не мне судить – уж я-то сегодня сглуповатила не по-детски! По своему аршину, получается, мерила.

А вот блондин Родни нас озадачил более всех. Ладно бы Синтия-курильщица и подружка полтергейстов, которая весьма симпатичная девочка внешне! При Родни мы хоть ничего и не нашли, что могло бы сказать о нём информацию по метрическим, паспортным данным. Однако, в заднем кармане его джинсов Пит обнаружил клочок мятой бумажки, с обрывками букв.

…говая Компа…

…сли Вам хочется достигнуть своих жела…

…наш номер телефо…

…е пожалеете, а наоборот, Вы раскроете Ваши воз…

В общем, мусор. Пит хотел засунуть обратно, но я задержала его, достала блокнот и переписала эти буквы. Мы не разговаривали. Словно боялись пробудить обитавших тут призраков. Транквилизатор должен прекратить действие часа через полтора. Я ещё раз разглядела Родни, пытаясь подробно запомнить его облик и черты лица. В его сжатых челюстях и сдвинутых бровях застыли животные черты. Волосы вьющиеся, не то чтобы прям белокурые, просто светлый шатен. Он высок ростом и по комплекции накачанный атлет. Удивительно, что когда он сцепился с Питом, Питу удалось ему противостоять, ведь по росту Родни выше Сыщика. Наверняка агента 003 спасла его скорость реакции и то, что с раннего детства Ривел занимался единоборствами. И ещё нас спасло от агрессивного Родни привидение, стоило отдать должное этому факту!

Родни, Синтия и Марк друг другу были совершенно чужи. Такие разные! Говорят, что друзья в одной компании похожи между собой. Со временем становятся даже как родственники, от постоянного общения и заимствования друг у друга. Психологический феномен близости. Даже нас с Питом зачастую принимают за брата и сестру. А эти вообще из разного теста слеплены. Синтия производит впечатление лёгкой тусовщицы, видимо, залезшей сюда из-за любопытства. Марк Хебб трусоват и неудачлив, хотя трусоват по-особенному: ведь истинный трус не стал бы получать права на вождение мотоциклом! А Родни подозрительный тип. Наверняка манипулирующий, привыкший урывать своё, скорый на расправу. Ведь не встреть его Пит мужественно стулом лицом к лицу, Родни бы без угрызений совести проломил ему череп кочергой! Подумав, какая опасность угрожала моему напарнику и другу, я лишний раз укорила себя за легкомыслие и хиханьки-хаханьки, которые я тут устроила.

На этом мы закончили наши изыскания на вилле Рискони на сегодняшний день. И тихо пошли обратно в городок, чтобы успеть на последний автобус до железнодорожной платформы.