Читать книгу Элла Алекс - Ав Жуковский - Страница 9

До вечера на нудистском пляже не произошло больше ничего примечательного: с одинокой гологрудой девушкой на шезлонге, которая так заинтересовала Эли (чего мой приятель старался не показывать), он все же не познакомился. А я, искупавшись еще пару раз в море и полежав полчасика в скальных нишах у берега, не открыл больше никаких новых ощущений от пребывания голым под солнцем.

Когда солнце, наконец, устало созерцать наши неприкрытости и окончательно скрылось за нависшей над бухтой скалой, мы засобирались обратно в город. Эли на дорожку потрепался о чем-то со смотрительницей туалета, – именно так выглядела пожилая гречанка, сидевшая у обшарпанной будки рядом с бетонным помостом пляжного душа, и закутавшаяся по самые горло и запястья в старые полотенца. А на парковке из озорства он сфотографировал голого парня, который весело позировал своему другу на фоне знака «Нудистский пляж». Парень был так воодушевлен, что даже откликнулся на призыв незнакомого ему ливанца подскочить вверх, опереться на этот самый знак руками и животом, и таким образом прикрыть табличкой свое серединное хозяйство. Нудист проделал это с глупейше-залихватской сияющей физиономией.

В машине по пути домой я посвятил Эли в значение огромных вывесок «МЕХА», тут и там встречающихся в Греции на дорогах. Он сам спросил, догадываясь, что под фотографией блондинки в шубе написано именно по-русски:

– Алекс, это же по-русски? Что значит «МЕКСА»?

– Это «меха», Эли. Fur.

Он был любознательным, а я любил сносить языковые барьеры.

По дороге в Олд-таун мой приятель снова озаботился своими планами поехать на Миконос. Он спросил, не буду ли я против, если мы заедем в туристическое агентство в Новом городе. А какая разница? Поехали в Новый город.

С трудом припарковавшись на одной из улиц рядом с университетским кварталом, мы пошли искать агентство путешествий. Внимание ливанца привлекла контора респектабельного вида, за стеклами витрин которой были видны фотографии океанских лайнеров и больших самолетов – все в солидных рамах. За массивной тусклой стойкой орехового дерева восседали две женщины средних лет – обе в очках и в одинаковых белых блузках. Пока я разглядывал фотографии и рекламные проспекты, Эли облокотился на стойку и углубился в беседу с дамами.

Прошло не меньше четверти часа. Вид у ливанца был разочарованный и растерянный. Было заметно, что он отчаянно пытается заставить сотрудниц бюро найти для него подходящую возможность перебраться на Миконос. Но так же очевидно было и то, что никакой возможности нет. Выражение лиц обеих женщин в очках было извиняющимся, доброжелательным, но непреклонным.

– Похоже, совсем никаких шансов уехать на Миконос. Только через неделю, – говорил эли, шагая с понурой головой к машине за углом.

– Сочувствую, – я помедлил. – Но знаешь, одна моя знакомая говорила так: «Если что-то невозможно, значит тебе это не нужно». Наверное, она бы расценила это как астральный знак, подсказку судьбы, что может, тебе и не надо на Миконос. – Я пытался шутить и нарочно говорил с театральными интонациями. По печальной усмешке было видно, что мой приятель это понимает. – Может, стоит попробовать так и отнестись? «Пращи и стрелы яростной судьбы» вовсе не обязательно «сражать противоборством». Непротивление. Такая индийская штука, знаешь? – Я улыбнулся. Эли покосился. Я подтвердил: – Говорят, иногда помогает правильно относиться к жизни.

– Ты так и делаешь?

– Я не эксперт. Только учусь. Можно почерпнуть кое-что полезное, слушая людей.

– Ну-ну…

Настроение у ливанца явно было приопущенное. Так что еще в машине я начал прикидывать, чем могу заняться вечером, когда Эли оставит меня одного и уйдет поправлять настроение своими плэйбойскими делами. Но въехав под массивные башни Старого города как к себе домой, мой новый знакомый вновь меня удивил:

– Если у тебя нет планов, мой русский друг, я предлагаю прогуляться по центру. Хочешь есть?

Я уверил, что не особо голоден, но не стал отказываться от компании. В конце концов, было бы невежливо не ответить на приглашение такого радушного чичероне, только что устроившего экскурсию в одно из самых неожиданных мест за время моих путешествий.

Сумерки сменились теплой южной темнотой, которую здесь, на улицах Олд-тауна, щедро раскрашивали подсветки шумных торговых лавок и баров. И вот я снова очутился на небольшой площади, окруженной ресторанами, мечетью Сулеймана с грудеобразными куполами и высокой толстой башней с часами. Теперь я был тут уже не как турист-одиночка, а в компании с другом, которого многие местные принимали за туземца. Эли сказал, что у него здесь назначена встреча. И действительно: из-за столика на углу у ресторана ему махал крепкий грек почтенных лет.

– Сергио, как дела? Как твой день?

– Здравствуй Эли, мой друг! Все просто отлично, хороший день. Чему нам не радоваться? Есть солнце, есть клиенты, есть сыр и вино, – улыбнулся мужчина, приподняв стаканчик.

– Найссс. А это Алекс, он из России.

– Привет Алекс, приятно познакомиться. Вы давно на Родосе?

– И мне приятно, Сергио. Вторую неделю.

– Как там Путин?

– Путин далеко, ничего про него сказать не могу. Но не думаю, что у него что-то изменилось, пока меня не было.

Сергио довольно покивал. Они с Эли начали неспешную беседу о совершенно неделовых вещах. По-видимому, назначенная встреча если и относилась к бизнесу, то как-то очень неочевидно. Сергио кликнул мальчика из ресторана и предложил нам напитки. Стало ясно, что он тут босс. Вероятно, в подобных встречах Эли просто заводил полезные знакомства для своего будущего дела.

Во время разговора ливанец то и дело поглядывал по сторонам, а паузы в их беседе становились все длиннее. И тогда Сергио переключился на меня.

– Что вы успели посмотреть на Родосе, Алекс?

– Много мест, которые туристы называют достопримечательностями, но явно еще не все. Самые интересные места могут показать только местные. К счастью, вчера мне повезло встретить того, кто знаком с Родосом. – Я кивнул в сторону спортсмена. – И сегодня он показал мне нудистский пляж.

– Да? Ха-ха-ха! Вот, оказывается, чем может удивить наш остров русского!

– Я никогда раньше не был в таких местах.

– Ну и как? – живо поинтересовался ресторатор.

– Эмм… Неожиданно. Это будет памятный день.

– А что вас обычно интересует в путешествиях?

– Пожалуй, старые камни. Я имею в виду исторические места. Мне нравится история, и я люблю трогать ее свидетельства.

– Тогда вы в правильном месте. Тут вокруг одна сплошная история. Иногда сомнительно, что у этих мест есть настоящее или будущее. Мы живем на руинах и ими питаемся.

– Многие вам позавидуют.

– И я их понимаю. В нашей жизни есть стиль!

– Меня всегда тянуло в такие места, хотя понятно, что и тут жизнь не без проблем. Она наверняка не похожа на рекламный ролик Баунти, тем более что у вас в Греции сейчас кризис. Но весь этот дух средиземноморской жизни, очарование моря, старых камней и многовекового уклада… Наверное, о людях южной Европы написано больше всего книг в мире. Так что я один из тех, кто завидует. – Я легонько отсалютовал, подняв стаканчик.

– Очень мило с вашей стороны, очень вежливо. Похоже, вы поэт. – Седовласый мужчина в красно-синем полосатом поло совсем не выглядел излишне впечатленным, – наверняка на своем месте он и не к таким любезностям привык. Тем не менее, Сергио казался заинтересованным беседой. Дружелюбно прищурив глаза, он мотнул головой в сторону высокой башни с часами, торчавшей над площадью:

– Знаете историю этой башни, мой друг?

– Увы, я даже не знаю, что это за башня.

– Это очень древняя башня. На самом деле она новая, но это потому, что ее пришлось

строить заново. Старую башню греки построили еще в седьмом веке. Но потом – гораздо позже – на Родосе случилось землетрясение, а в подвале башни тогда был арсенал и пороховой склад. Внутри произошел большой взрыв, и башня обрушилась. Но на ее месте решили построить новую башню. И конечно, сделали всё не так, как было раньше. Она выглядит не так, как старая, византийская.

– Да, я вижу. Кажется, это барокко?

– Или неоклассицизм, я в этом не силен. В любом случае: вот, пожалуйста! Башня снова появилась, и люди ее полюбили еще больше прежней. Она стала одной из главных достопримечательностей старого Родоса. Интересно, не правда ли?

– Да, и поучительно.

– Новое порой бывает лучше старого, даже в таком древнем месте. – Это подал голос Эли. Он оторвался от телефона и сказал:

– Алекс, у меня еще одна встреча. Если ты закончил свой напиток, пойдем?

Мы вежливо и многословно поблагодарили Сергио за угощение и беседу. Ясно, что для него это был короткий эпизод общения с приезжими туристами, а для Эли – обычное общение с одним из легко приобретаемых знакомых. Для себя же я нашел в этом очередной неожиданный случай, добавивший неординарности к и так выходящему из ряда вон дню. Ну вот когда в последний раз я сидел на живописной площади за стаканчиком в компании с неожиданно встретившимся местным обитателем, который непринужденно, на примере первой попавшейся достопримечательности описал мне так символически и кратко всю суть средиземноморской истории?

После того, как мы попрощались с Сергио, и Эли договорился с ним о новом рандеву, мы медленно двинулись по площади мимо старинной башни с часами. Насколько я услышал краем уха, ресторатор приглашал ливанца посмотреть один из местных отелей, кажется, тоже ему принадлежащий. Эли упомянул об этом, пока мы шагали по истертой брусчатке Старого города. К удивлению, и его тронула история про башню. Может даже больше, чем меня. Достаточно было услышать его бормотание:

– Вот это история, а? Про башню с часами. Пороховой склад, взрыв, и тут же новое строительство… Изумительно, а?

Что именно его изумило, я не успел услышать, так как в этот момент Эли вдруг на ходу обхватил за плечи шедшую впереди девушку. Я не успел даже опешить, как девушка обернулась, и даже не вздрогнув, расцвела в улыбке и впилась ливанцу в губы – он вовремя наклонился. Она была черноволоса, в джинсах, босоножках с высокими каблуками и в дорогой темной блузке, очень подходящей для вечерней ходьбы по барам и клубам. Когда поцелуй и басовитые комплименты ливанца («Оуааа, мон амууур, белииииссимаааа бэйби») были закончены, он провозгласил:

– А теперь знакомьтесь: это Алекс, он из России. Мистер классный парень!

– Я Джорджия. – Девушка протянула руку, я легко ее пожал, и тут же узнал яркую брюнетку из видеоролика, который Эли показывал в кофейне – те же ближневосточно-арабские черты лица и глаза, которые могут быть завлекающими и жестокими одновременно. Она выглядела жизнерадостной и опасной.

– Эли много о тебе рассказывал, – заявила Джорджия. («Вот тебе раз!» – удивился я.) Вы сегодня были на нудистском пляже? («Ну ничего себе!»)

– Да, так получилось. Когда это он успел рассказать?

– Мы переписывались весь день в мессенджере.

– О тебе он тоже рассказывал. Это ты звезда его видеоролика? Кажется, тебе пришлось немного пострадать от него.

Джорджия только расхохоталась.

– Тебе понравилось, да? Прикольный ролик получился, да? Эли хочет выложить его в Фэйсбук. Мне пришлось взять с него слово, что он хотя бы имя мое там не напишет.

Эли опять обхватил ее за плечи:

– Ты будешь знаменитостью интернета, дорогая! Тебе будут ставить лайки, а мне – писать: «Врежь ей еще!»

Джорджия только опять прыснула. Эли спросил:

– Итак, что ты хочешь делать, мон амур? Куда хочешь пойти? В ресторан, в бар, на танцы? В какое-то особое место? Ты так шикарно выглядишь!

– Нет-нет, давайте просто погуляем по Олд-тауну. Вечер такой классный!

– Окей, – удовлетворенно промурлыкал ливанец, и мы зашагали дальше по мостовой мимо зазывал ресторанов, настойчиво интересовавшихся, не желаем ли мы подкрепиться сегодняшними специалитетами или освежиться расчудеснейшими коктейлями в их заведениях. Бары тут и там врезались своими столиками, шатрами и оградками в шумную веселую толпу праздно гуляющих туристов. Джорджия начала рассказывать своему бойфренду, как прошел ее день – так быстро, что я не понял половины слов. По тому же, что удалось выхватить из ее болтовни, я пришел к выводу, что она где-то здесь работает в туристический сезон.

– Эй, Джорджия, так кем ты работаешь и откуда ты? – вклинился я вопросом, когда дождался, как она вывалила ливанцу самое главное о сегодняшнем дне и сделала маленькую паузу, чтобы набрать воздуха.

– Я массажистка в «Шератоне», это на той стороне острова, – махнула она рукой. – Я из Греции – с материка, – и приезжаю сюда, на Родос, летом. Я делаю разные виды массажа: расслабляющий, лечебный, косметический, тонизирующий… – Брюнетка говорила с интонациями, как на собеседовании в HR-агентстве, и умудрялась строчить словами как из пулемета.

– Тебе это нравится? – спросил я.

– Очень нравится, Алекс, я люблю свою работу. Так много клиентов приходит, столько разных интересных людей, у нас с ними быстро складываются прекрасные отношения, и с ними, то есть с этими людьми, так интересно разговаривать, они рассказывают столько интересных вещей!

– И ты не устаешь?

– А как же! Очень устаю! Вот сегодня я совсем устала! – Ага, по ее жизнерадостному лицу было видно, как она нечеловечески измождена. – А ты, Алекс? Чем занимаешься? Я имею в виду, что ты делаешь, кем работаешь?

Я ответил простым перечислением мест своей работы, как будто заполнил графы анкеты, и решил, что этого хватило, чтобы избавить ее любопытство от вакуума на мой счет. Ведь понятно же, что подробности ее не интересуют, а если она захочет узнать что-то особенное, непременно спросит. В то же время мне почему-то показалось, что даже если она и захочет узнать о чем-то, чего я не сказал, то возможно, пока повременит спрашивать. Что-то выдавало в ней и присутствие деликатности тоже, которое трудно было предположить с первого взгляда. Она была более мягкой и дружелюбной, чем заставляла думать ее внешность.

За спиной приглушенно ударил колокол. Когда я смотрел на башню, думал, что звук ее колокола совсем не такой. Но даже башня в этом городе смогла оказаться неожиданной. Так чего же удивляться, что удивить тут смогли и люди. Эти девушки Европы…