Читать книгу Вильмонтейльн. Трилогия - Ава Сурина - Страница 7

Принц Вильмонтейльн метался по раззолоченной спальне, подбрасывая в воздух горсть заговоренных лепестков белых роз, чтобы отогнать злых духов, мертвецов и смертных.

Камердинер Его Наипрекраснейшего Высочества Фламиль безучастно наблюдал за попытками своего господина привязать себя шелковой лентой к деревянной ножке кровати. Он и не такое повидал, работая по заданию короля Аберона в Радужном дворце. В конце концов, чем бы принц ни тешился, лишь бы в траве и грязи не валялся – и на том спасибо.

– Вот! – радостно выкрикнул Вильмонтейльн. – Теперь никто меня не похитит! Фламиль, передай прадедушке, что я жив и здоров и жду его на летнем маскараде!

Небрежным мановением руки принц отпустил камердинера и попытался восстановить в памяти тот ужасный день, когда его впервые похитили – никакой связи между первым и вторым похищением не было.

Он всегда занимался одним и тем же на протяжении семи сотен лет: придумывал одежду, затем шил ее, примерял и снова перешивал, потом украшал и накладывал чары для износостойкости ткани и фурнитуры и никто и никогда не похищал его.

Это было просто неслыханно!

Его, самого прекрасного принца всех времен и магических народов, хотело коснуться какое-то рыжее и лохматое чудовище!

Правда, выглядело оно очень знакомым, но где в этом прекрасном мире он мог увидеть столь отвратительное создание?

Поразмыслив в тишине и покое, Вильмонтейльн вспомнил, что в замке прадедушки висел потускневший и изрядно съеденный молью фрагмент гобелена, на котором была изображена его невеста Джилиана Алроуз, с которой давным-давно произошел магический конфликт, закончившийся отменой свадьбы и смертью прадедушкиной любовницы, которая, по слухам, была смертной.

Прадедушка очень расстроился и начал воевать, чтобы заглушить любовную тоску, и время от времени, выпив зачарованного вина, стрелял из охотничьего лука в гобелен с изображением невесты Джилиана, неизменно попадая ей в голову. Вот эта изодранная ржавая голова с торчащими из нее черными стрелами напомнила принцу увиденную женщину, хотя это мог быть и ее призрак, ведь в том отвратительно мире, куда она его притащила, крайне мерзко и сильно воняло смертью.

В конце концов, Вильмонтейльну надоело сидеть привязанным к кровати, и он стал кричать, чтобы слуги развязали его, ведь он был совершенно беспомощен в своих нелепых объемных нежно-лиловых одеждах с тысячей застежек и дюжиной вложенных друг в друга рукавов, но на его зов так и никто и не пришел.

Вдруг тишину дворцового дворика разорвал скрежет мечей, дикие стоны, полные боли, а затем ржание коней и грозный утробный звук рога.

– Вильмонтейльн! Выходи на рыцарский поединок, подлый злодей и гнилая ветвь рода Белроуз! – выкрикнул знакомый до боли голос, заставивший принца содрогнуться.

– Гавелерон! Святые Небо и Земля! Он снова воскрес! Какая жалость, что его в прошлый раз задрал кабан на охоте! О, нет! Меня пришел убить собственный брат, а я одет совсем неподобающим образом для этой драматической сцены!

Принц Вильмонтейльн стал усиленно дергать шелковую ленту, затягивая еще сильнее узел, пока не выбился из сил.

Он надеялся, что Гавелерон не найдет его покои в лабиринте комнат Радужного дворца, но это были совершенно напрасные ожидания. Старший принц построил этот дворец для себя, который занял после его очередной кончины принц Вильмонтейльн, и все из-за нелепой случайности.

На охоте принц Гавелерон запутался в плаще, который подарил ему Вильмонтейльн, и кубарем скатился с пригорка прямо под рога дикого кабана. Тут и пришел старшему брату конец, но он, вероятно, затаил злобу на Вильмонтейльна, считая, что тот специально подстроил его убийство, покушаясь на трон Волшебной страны.

Все эти мысли вихрем пронеслись в аккуратно украшенной косами голове принца Вильмонтейльна, побледневшего под толстым слоем пудры. Он представил, как старший брат вывернет его наизнанку и подвесит вверх ногами на дереве, а после надругается над его платьями, пытаясь влезть в них своей далеко неизящной фигурой.

От всего этого принца скрутила судорога, а потом парализовал дичайший страх, ведь дверь его спальни разлетелась в щепки, и на пороге возник Гавелерон, облаченный в синий доспех, заляпанный кровью. Глаза его злобно сверкали, а волшебный меч угрожающе шипел, испаряя алые полосы кровоподтеков.

Вильмонтейльн затрясся всем телом, ведь боялся пыток, боли и расчленения, но особенно – белой льняной хламиды грубого пошива, которую носили пленники Радужного дворца и до эстетического улучшения которой он так и не добрался в своей погоне за совершенным дворцовым одеянием.

Закрыв глаза, принц ощутил дуновение ветра от заносимого над его головой клинка, как вдруг его завертело и выбросило, словно тряпичную куклу, в темноту, а затем больно ударило по голове.

Нос резанул запах тлена и разложения. Забрезжили очертания уродливых и корявых предметов такой смутно знакомой обстановки – он точно был здесь в одном из своих кошмаров, когда лохматое чудовище хотело его обесчестить, и встреча с которым пугала принца Вильмонтейльна теперь не так уж и сильно, как внезапно воскресший и жаждущий мести старший брат.

– Кто такой? – услышал он женский голос, доносившийся из тела черной змеи с желтыми глазами, которая, грозно шипя, застучала кончиком хвоста по полу, готовясь напасть на чужака.

– Сиятельная госпожа, – вдруг с галантной улыбкой произнес Вильмонтейльн и привстал на локте, обращаясь к черной змейке, – смею вам представиться: я принц Волшебной страны Вильмонтейльн Наипрекраснейший из королевского рода Белроуз, носящий титул самого прекрасного принца всех времен и магических народов.

– Люция, он видит нас, – произнесла женским голосом другая черная змейка с голубыми глазами. – Он потомок Аберона!

Она с шипением ткнула свою змеиную мордочку в лицо Вильмонтейльна, что было воспринято принцем, как церемониальное лобзание дворян и близких родственников, от чего он пришел в восторг, ведь любил подобные прелести этикета волшебного двора.

Шильда, которая не видела ничего, кроме юноши в безразмерной наволочке, вышитой лиловыми цветами, грозно нахмурилась, стараясь не подавать вида, что ее пугают больше две свернувшиеся восьмерками змеи, опутавшие руки незнакомца, чем сам факт его наличия в своей гостиной.

Мгновение назад она очнулась на диване от холодного прикосновения и щекота, и, открыв глаза, увидела двух черных змей у себя на животе. Закричав так, будто ее живьем режут на части, Шильда бросилась вон из комнаты, но споткнулась о разбросанный по полу эзотерический хлам и упала, плашмя растянувшись на липком и грязном полу. Затем лампочка в потолке с треском взорвалась. От раската откуда невесть взявшегося грома треснули все стекла в доме, а потом появился ее спаситель, на которого сразу же набросились две черные змеи по имени Люция и Хельма, оставив Шильду, наконец, в покое.

– Милостивые и сиятельные госпожи, – обратился Вильмонтейльн к двум черным змейкам, неподвижно застывшим перед ним, словно две чугунные кочерги, – не подскажите ли вы мне, как вернуться домой? Не хочу показаться грубым и бестактным, благородные леди, но я очень спешу, ведь в мое отсутствие в Волшебной стране могут произойти крайне ужасные и прискорбные события.

– Это кого ты «ледями» тут обозвал! – закатила рукава Шильда, намереваясь влепить оплеуху свалившемуся ему на голову франту и расчехлить из надушенных наволочек.

– Не трогай меня, чудовище! Я представитель белой крови! Живым не дамся! Лучше смерть, чем позор! Благородные леди, спасите меня!

– Так это ты, погорелец? Сейчас получишь у меня, чертов маньяк!

Вильмонтейльн с трудом уклонился от размашистого удара Шильды, которая умудрилась схватить его за один из множества рукавов, и, ахнув, провалился куда-то в подпол, снова исчезнув, будто его никогда и не было.

В руках у девушки остался белый кусок ткани, похожий на оторванное крыло огромного мотылька.

Внезапно тишину гостиной разорвал заунывный клекот кукушки – кто-то позвонил во входную дверь, а затем громко забарабанил в нее кулаками.