Читать книгу Примерь мои туфли. Исповедь беглянки - Айгуль Михневич - Страница 3

Чулпаново

Началась эта история в далёкие советские времена в живописной глубинке на юге Татарской АССР. Село Чулпаново находится на берегу реки Черемшан. Места там удивительно красивые, богатые, плодородные. Люди добрые, интересные, своеобразные.

Молодой красивый Ильяс (имя вымышленное – А.М.), вернувшись из армии, влюбился в продавщицу местного сельмага. Ради неё он бросил девушку, которая дожидалась его из армии. Родители были против продавщицы. Они боялись, что, если у неё в магазине случится недостача, им придётся продать единственную корову. Чем тогда семью кормить?

Но юноша настоял на своём и женился на любимой.

Сразу после свадьбы мать на горе молодой супруге отправила сына на свидание к той самой красавице, которая ждала его два года. Каким образом можно заставить молодого человека в первую брачную ночь уйти от любимой к нелюбимой, не знаю, но именно эту историю я много раз слышала в детстве.

Так семейная жизнь моей матери не заладилась с самого начала. Свекровь была злой и властной. Говорили, что в молодости она была очень красива и разбила немало мужских сердец. Изучив слабые стороны невестки, она быстро заставила ту пожалеть о браке, случившемся против её материнской воли.

Получив благословение от матери, молодой супруг не стал разрывать связь с девушкой, которая ублажала его в первую брачную ночь. Она родила ему двоих детей. Первый сын появился примерно в то же время, что и моя старшая сестра, в том же селе. А через пару месяцев после моего рождения на свет появился их второй мальчик. Говорили, что потом эта женщина родила ещё троих детей от разных мужчин. Вышла ли замуж, не знаю.

Подозреваю, что у отца моего есть ещё одна незаконнорождённая дочь. Друзья встречали в нашей местности девушку, похожую на меня, словно двойник. Подходили, обознавшись, встречали недоумение в ответ на приветствие, а потом высказывали мне обиды – мол, странные у тебя шуточки, Айгуль. Уверена, это внебрачная дочь моего похотливого отца.

Насколько я поняла из рассказов взрослых, семья, в которой вырос отец, не отличалась супружеской верностью. Один из его братьев был только официально дважды женат. Красивый, интересный. У него родилось пять дочерей от разных женщин, и всех девочек он назвал одним именем.

Дед мой и его сыновья были любителями женских прелестей. Сколько детей они наплодили в общей сложности, одному Богу известно.

Как-то к одной из моих двоюродных сестёр подошла девушка и сказала:

– Почему ты со мной не здороваешься? Мы же родственницы!

– Таких «родственниц», как ты, у нас пол-Татарстана. Что же мне теперь, со всеми здороваться? – ответила та чуть высокомерно.

Отец по профессии был электриком, увлекался фотографией, что делало его очень популярным. К алкоголю, по словам матери, был равнодушен, не курил и вообще был красавец мужчина, весёлый и привлекательный.

Спустя много лет при каждой встрече его старенькая мать будет цепляться за мои руки и плакать, причитая:

– Я не виновата, что вы остались сиротами! Я не хотела, чтобы они развелись! Я не виновата…

Лицемерие – одна из особенностей этого семейства.

Кривое Озеро

Мать родилась в двенадцати километрах от Чулпанова. Моя любимая деревня – Кривое Озеро. Жителям чудом удалось спасти свою мечеть от разрушения, когда пришла советская власть. Наша мечеть никогда не закрывалась.

Всю свою сознательную жизнь я наблюдала за тем, как бабушка и дедушка читали намаз по нескольку раз в день.

Мать рассказывала случай из своего детства. Однажды она пришла из школы и сообщила:

– Мама, нам сказали, что Бога нет.

Та схватила её за волосы и заперла в чулане:

– Чтоб я этого больше никогда не слышала!

Семья была очень набожной, но это не мешало братьям моей матери пьянствовать ещё со школьной скамьи, избивать и унижать сестру (младших они не трогали), драться с соседями. Мать говорила, что в деревне особой жестокостью отличались наша и ещё одна семья, остальные жили мирно, в любви и согласии.

Однажды она призналась:

– Я не хотела бы вернуть ни одного дня из своего детства.

Надо ли говорить, что предложение моего отца могло быть воспринято как возможность сбежать из родительского дома?

Всего у матери было четверо братьев и две сестры. Когда в семье появилась первая девочка, дед выбежал на улицу и закричал:

– У меня дочь родилась!

Она была долгожданная, ровно на десять лет младше своего старшего брата. Вслед за ней родились ещё две девочки, одна из которых оказалась очень болезненной, а другая – просто самая маленькая. По словам матери, к младшим относились более ласково, чем к ней.

Расскажу об одной особенности, присущей татарскому народу. У татар младшие всегда должны подчиняться старшим, беспрекословно. Слова родителей – закон.

Родителям нельзя перечить, им нельзя высказывать своё неудовольствие, надо угадывать их желания и подчиняться во всём. В отношении детей им можно всё, просто потому, что они родители. На них молятся и ставят на место Бога.

Как в армейском анекдоте: первый пункт устава – командир всегда прав; второй пункт устава – если командир неправ, смотри пункт первый.

Родители всегда правы. ВСЕГДА. И говорить о них должно исключительно с придыханием и поклонением.

Старшие братья и сёстры обладают почти рабовладельческими правами. В классической татарской семье им тоже следует подчиняться беспрекословно. Правда, старшие при этом должны защищать, обучать и оберегать младших, но…

В искажённой интерпретации этих правил про уважение к личности младшего речи не идёт. Обычно в таких случаях младший становится чем-то вроде чернорабочего, боксёрской груши и мальчика на побегушках в одном лице. В случае отказа подчиняться в ход идут кулаки, оскорбления, разные способы унижения и прочее.

Так было в нашей семье.

Именно той искажённой интерпретации татарских традиций моя мать хлебнула в полной мере в своём детстве. Это отразилось на её характере, отношении к окружающим и атмосфере, которую она создала в нашем доме.

Ещё вспоминали, что она писала сатирические стихи и заметки, за которые ей часто доставалось, так как в деревне их читали громко, посмеиваясь над соседями. Полагаю, именно от матери мне досталась склонность к злой иронии и сарказму.

Мой прапрадед был настоящим богатырём. Мог одной рукой вытащить коня с повозкой из трясины. Но опасался призыва на службу в царскую армию. И если кто-то замечал эту его силу, говорил:

– Расскажешь кому – убью!

Когда во время работы в поле наступал обеденный час, прапрадед громко кричал в сторону деревни:

– Жена, неси еду!

И она слышала его, бежала на зов.

Моя прабабушка, мама дедушки, прожила почти до ста лет. Помню старую слепую женщину, лежавшую на диване. Она умерла, когда мне было лет шесть или семь.

Одна из двоюродных сестёр Лейсан рассказывала:

– Лежала она редко, большую часть времени сидела. Ела каждый день по листку алоэ. Когда я мыла полы, проверяла рукой, качественно ли. Каждый день надевала всё чистое. Она очень мою маму любила. Та её кормила всегда и ухаживала. Я хорошо помню, как она умирала. Переоделась во всё чистое и попросила меня заплести ей волосы. Потом легла и умерла.

Дед был невысокого роста, смуглый, черноглазый. Мастер на все руки, работящий и очень энергичный. Не чурался никакой работы.

Из воспоминаний Лейсан:

– Я с ним валенки валяла в бане, он меня учил. Как сейчас помню всё детально. А ещё он печи клал и срубы рубил. Даже когда не мог физически работать, к нему приходили и просили просто постоять, посоветовать. Не выговаривал звук «р» и, когда ругался, это так смешно звучало. Делал отменные ножи из непригодных для работы кос. В мастерской у него был верстак и очень много инструментов. Там же был чугунный круг, на котором он отбивал косы и делал ножи. Зимой на озере выпиливал кубы из льда и отвозил их в погреб. Там этот лед был даже в июле-августе. Каждое утро ходил на рыбалку, и мне приходилось чистить целую ванну рыбы. Раков они не ели, отдавали курам. Я так хотела всегда сварить и поесть, но бабушка считала их грязными животными. Дедушка никогда не ел разогретую пищу. Ему готовили три раза в день.

Всё детство я ела качественный домашний мёд. Дед, а затем и его старший сын, были пчеловодами.

Ох уж эти пчёлы! О них я расскажу подробнее, когда буду писать о Кривом Озере.

А вот бабушка… Бабушка была удивительной женщиной. Внешность её была не слишком примечательной: невысокий рост, светлая кожа, добрые светлые глаза. Но до чего она была мудрая, кроткая, терпеливая, стойкая! Сколько горя она испытала в своей жизни! Но это не сделало её жестокой, скорее, наоборот. Она была очень отзывчивая, понимающая.

У неё я училась со смехом рассказывать о своих проблемах. Когда было больно, она смеялась; когда было страшно, она тоже смеялась; когда переживала за кого-то, снова находила повод для смеха. А потом тихо плакала у озера, когда никто не видел.

Если хотела до кого-нибудь донести свою мысль, выдавала её иносказательно в разговоре с другим человеком, но в присутствии того, кто должен был это услышать: «Сынок, тебе говорю, дочка, ты слушай». В таком поведении был глубокий смысл. Следуя уроку бабушки, я стала писать «Разговоры с подушкой» в интернете, обращаясь к людям через посредника в виде условной подушки.

Она никогда не жаловалась на здоровье. Умирая от рака, начинала стонать от боли только тогда, когда впадала в беспамятство. Всё остальное время тихо улыбалась, старалась шутить.

– Вот видишь, все берегли меня от одного, а я умираю от другого, – говорила она мне с ласковой улыбкой незадолго до смерти.

Из воспоминаний Лейсан:

– Дедушка с бабушкой часто на мотоцикле уезжали в лес на цветение черёмухи, собирать орехи, калину. Но, думаю, он увозил её просто отдохнуть от дома. Бабушка была, как девчушка, с ним. Часто смеялась над его шутками, прикрыв рот рукой.

Она была очень мудра и хитра. Умело манипулировала мужчинами, да так, что никто и догадаться не мог, что ими манипулируют. Но и наивной простоты в ней было немало.

Вспомнился смешной случай. У дедушки тогда ещё были проблемы с алкоголем. Бабушка спрятала водку в корзину, где гуси высиживали яйца. Он это распознал и говорит:

– В другом конце деревни у кого-то водка стояла в тёплом месте и вся испортилась. Представляешь!

Тут наивная женщина ему всю водку и отдала.

А ещё бабушка одной из первых в деревне стала носить капроновые чулки, поскольку была приезжей. Помнила, как девушки одевались там, откуда она родом. В молодости подкрашивала брови углём.

Она всегда пела, когда что-либо делала. Вязала берёзовые веники, положив табуретку набок, и пела под ранетками около маленького гаража, которого давно уже нет. Думаю, ей это просто нравилось. А потом они с дедушкой вешали эти веники в бане наверху, на жёрдочке. Бабушка очень часто пела.

Я тоже люблю петь. Пою при любой возможности. Под каждое состояние у меня свой мотив. Иногда весёлый, иногда не очень.

Я расслабляюсь, когда пою. Это медитация, которая спасает от депрессий, помогает сбросить негатив, настроиться на положительный лад, освободиться от накипевшего и мечтать.

Когда в доме случается ссора, буквально через несколько минут могу начать петь. Не потому, что мне хорошо, а потому, что надо восстановиться, успокоиться. Это мой способ перенастройки души.

В детстве мне часто говорили: «Айгуль, не пищи!» – и я бывала вынуждена замолчать. Любила оставаться одна, потому что можно было петь без страха. А сегодня муж закрывает двери, когда я забываюсь и начинаю петь рядом. Благо, дом большой, есть где отвести душу, не слишком надоедая своими трелями.