Читать книгу Полюбуйтесь… Коррупция: хроника одного судебного расследования - Б. П. Борисов - Страница 5

18

То есть персона уровня «олигарха регионального масштаба», соединяющая в одном лице – бизнес и государственную власть.

19

Дело происходит в г. Краснодаре – краевом центре одного из регионов Российской Федерации: причем, повторяю, если бы пострадавший в пожаре «депутат городской думы» подал на меня в суд на возмещение убытков от пожара.

20

Суд, принимающий решения, безусловно, в полном соответствии с Законом и, конечно же, строго по совести.

21

«Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире» – цитата из советского художественного фильма «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика» (1966 г., режиссер Леонид Гайдай, Мосфильм, авторы сценария: Яков Костюковский, Морис Слободской, Леонид Гайдай).

Слова Труса (актер Георгий Вицин) в суде, где его судят в качестве обвиняемого. – URL: https://dslov.ru/pos/p1726.htm#:~:text= Цитата из советского художественного фильма «Кавказская пленница или новые приключения Шурика» (1966 г. режиссер Леонид Гайдай, Мосфильм, авторы сценария: Яков Костюковский, Морис Слободской, Леонид Гайдай) Дата обращения: 13.07.2022

22

– Подозреваю, что, ой как немного в мире обнаружится государств, в которых высшей ценностью, конституционно, будет именно человек, а не человек-личность. …Разве что в предгосударственном устройстве древнейших племен? Однако последние не писали и не принимали всенародным голосованием тексты своих конституций. …Впрочем, сей «пасс» имеет уровень шутки. Я ведь живу в этом государстве.

23

Ибо в центре интереса института суда по определению не может быть человек, но только социальные отношения, гармонизация общества. Интерес самосохранения родового социального субъекта (а суд – это форма реализации самосохранения) – ядро судебных отношений. Как социальный институт, суд центром имеет прежде всего родового субъекта – общество. Он социо-, а не гумано-ориентирован по наиболее глубокому своему основанию.

24

Ситуация, заметим, достойная апории античных элейцев-философов, в которых действительное-видимое объявляется мнимым… Соответственно, в связи со сказанным, поставим (пока без ответа) вопрос, касающийся именно адекватного «элейцам IV в. до н. э.» способа доказательства «ложности чувственно-видимого» в пользу истинности «невидимого»: как возможно исходно, безусловно, понятное в своей наличной определенности деяние (с фактом исходно подтвержденной причиной виновности) судебно признать «отсутствием деяния», доказать, что тот, кто нечто сделал, на самом деле якобы не имеет к происшедшему деянию никакого отношения? …Разбором (в том числе) именно таких ситуаций ведь живет суд.

25

Термин «объективно виновного» здесь употребляется в смысле: «действительно виновного», того, кто материально-практически изменил мир, действуя некоторым определенным образом.

Скучный комментарий, не имеющий прямого отношения к содержанию этой работы: объективное, – значит, происходящее независимо от способности восприятия и той видимости бытия, которая возникает на стороне субъекта восприятия бытия.

Проблема объективности в истории философии поднималась постоянно, в частности, в связи с обсуждением вопроса о способности человеческих чувств (а также способности восприятия и отвлеченного теоретического сознания) к верному отражению-отображению внешнего бытия. Особенным образом названная проблема оказалась поставленной в связи с обсуждением вопроса о критериях истины. Философия марксизма в решении вопроса данного вопроса настаивает на фундаментальной значимости критерия материально-производительной практики. Преобразование независимо существующего (от субъекта познания) объекта на основаниях, постигнутых познанием законов сего объекта, является единственно достаточным «конечным критерием» доказательства истинности.

Любой другой критерий истинности, обходящий основание материально-производительной практики (например, логическая истинность, истинность достоверного наблюдения без практического преобразования объекта наблюдения, истинность веры в авторитет слова другого субъекта и собственной убежденности и проч.), не является безусловно достаточным: …достаточным к тому, чтобы определять содержание суждения/умозаключения в качестве обладающего свойством именно объективной истинности, но не «относительно-истинного в своей правоте мнения».

26

…То, что в созданной выше картинке мы прибегаем к средствам переворачивания обыденно-естественно понимаемого содержания бытийных событий на противоположное и заостряем на сем внимание, – это не случайность. Действительно, для нормального обыденного сознания здравого смысла определение «виновного» «невиновным» является противоестественным. Но если такое происходит, то в чем дело: более внимательное рассмотрение оснований дела, выявляющее новые, не учтенные изначально обстоятельства, какая-либо иная причина? Как такое возможно?

Если оставить в стороне ситуацию, когда судебным расследованием действительно выявляется нечто такое, что делает причинившего вред «электрика», на самом деле, не имеющим к сим событиям объективного отношения, то в голову приходит следующее: если не имеется объективной причины, то должна быть причина субъективного характера. И здесь нормальное обыденное сознание подсказывает: только в том случае, если «слабый-виновный» в одном отношении обнаруживается вовсе уже не слабым – в другом отношении, то, исходя из логики «торжества не истины, но – силы», именно с этой последней стороны и будет признан «правым», «невиновным» и т. д. Сказав так, мы вновь открываем «врата для вольных фантазий». Едем дальше…

27

Обстоятельств, трансформирующих саму способность его восприятия, превращающих ее в такую, которая обеспечивает искаженное представление объекта либо выводы, не совпадающие с действительным положением вещей.

28

Болезнь (особенно душевная) действительно способна быть (в пределах действия болезни) обстоятельством непреодолимой силы, ибо она захватывает человека целиком, не оставляя ему способности принятия адекватных психическому здоровью решений. Ситуация эта не является высоко-реалистической, однако она возможна.

29

Например, резко обрел «расстройство психики», потерял способность адекватного восприятия бытия и принятия логически выверенных суждений о последнем и, при этом, не отстранен от дела, остается действительным «функциональным элементом» судебного процесса и принятия судебного решения.

30

Примеры: грубое внешнее физическое насилие; насилие, имеющее источник в виде корпоративных социальных отношений и вытекающих из последних «непреодолимых без существенного ущерба для здоровья личности» следствий от неповиновения, от «неисполнения корпоративных социальных обязательств»; непреодолимость личной «волевой-страстной потребности», подчиняющей и подавляющей разум, взламывающей способность здраво мыслить и принимать взвешенные решения…

31

Например, решение о том, что он (ответчик) не несет ответственность за то, что не позаботился, чтобы номинал электропредохранителей в доме обеспечивал предохранение дома от пожара в случае возгорания электропроводки…

32

Например, используя инструменты «подкупа»: человек, имеющий на своей стороне осознаваемые неудовлетворенные потребности, в тенденции способен быть склонен к действиям, осознанной платой за которые оказывается удовлетворение таковых потребностей. Причем даже в том случае, если таковые действия являются для социального функционера запрещенными. Проблема для человека, не имеющего возможности удовлетворить потребность иначе, нежели в нарушении своих «должностных обязанностей», здесь более состоит не столько в самой субъективно осознаваемой допустимости деяний, направленных на нарушение запрета, сколько в соизмеримости «компенсации» с «санкциями за нарушение». …Чем «строже санкции», чем более санкции сближаются с «ценой жизни», – тем выше стойкость в стремлении соблюдать правила и не нарушать запреты; например, механизм «телефонного права»: превращающегося в действительность, например тогда, когда человек – «покровитель меня – маленького человечка», просто неофициально-вежливо попросит «принять правильное, хотя и заведомо ложное решение»; в случае же неисполнения просьбы, превратится в личного врага того, кто такую просьбу осмелился не выполнить; например, «инстинкта корпоративной солидарности», «уважительно-авторитарного влияния» и т. п.

33

Условий существования воспроизводящих нормальную для «естественного отбора джунглей» ситуацию выживания не того, кто борется за истину (даже если формально он является «функционером коллективного разума), но того, кто занят более всего собственным выживанием и благополучным существованием.

34

Традиция такую ситуацию, если она представляется действительно безальтернативной (кроме гибели), называет «ситуациями непреодолимой силы»; в том же случае, когда появление искажений обнаруживает на своей стороне «свободную волю личного самоопределения», то коррупцией. Коррупция тесно связана с воздействием «субъективно непреодолимой силы», особенно «если она социально оформлена».

35

Оборачивание заблуждения – как и гипотетической истины, а также образов фантазии, – в якобы достаточно обоснованную и даже «псевдодоказанную» истину (причем с претензией на обладающую таким уровнем не только теоретической обоснованности, но также и экспериментальной материально-практической подтвержденности, чтобы превратиться в источник противоречащих истине решений уровня «непреодолимой силы») вполне способно иметь основанием своим также: во-первых, внелогическую по способу действия фанатическую мифологически-религиозную веру с вытекающими из последней убеждениями, например о том, что «искренне верующий человек», скажем так, «не способен лгать». Кстати говоря, именно это обстоятельство очень часто становится основанием к признанию правдивости – «вплоть до уровня истины» – убежденных свидетельств верующих людей. …Размышляя на уровне ассоциаций, так это нередко бывало, например, во времена исторического Средневековья, когда вставал вопрос «доказательства» о наличии связей «некто» с «миром нечистых сил», с существованием и приключениями «оборотней», «ведьм» и прочих «персонажей сатанинского мира». Как говорит по такому случаю «народная мудрость»: «бред одного» – это бред; «бред двоих», совпадающий по своему содержанию, – уже «правда»; «коллективный бред» проходит по разряду «истины»… а «бред, в который изначально безотчетно веришь», – объективная, априорная, неопровержимая в своей истинности аксиома.

36

Так сказать, без «примесей сомнения», «фанатической».

Основания веры, как имеющие внелогическую природу, существенно связаны с теми психически закрепленными предметными связями, которые имеют своими основаниями инстинкты и обеспечивающую приведение в действие инстинктов интуицию. Сформировать веру в нечто здесь означает – перевести восприятие и отношение к бытию с рационально-критического на интуитивный-некритический уровень. Действия, основанные на фундаменте фанатической (некритической-внерациональной) веры, в той мере, в какой обнаруживает себя фактор неспособности применять рациональный критерий контроля за мотивацией и осуществлением деятельности, обнаруживают начало «фанатической веры» в качестве силы «непреодолимого масштаба». Таковая специфика обнаруживала себя, например, в рассмотрении правоты действий и поступков членов первобытной общины. Если деяние противоречило требованиям ритуального, мифологически принимаемого как безусловно истинный, жизненного распорядка, то сознание, фанатически уверенное в правоте мифологического ритуализма, не было способным принять то поведение, которое противоречило последнему.

37

В том числе, идущие вразрез с нравственностью, знанием истины, даже рационально-религиозными представлениями: просто потому, что имеет место фанатически-предпосылочная убежденность, что нечто должно быть именно так, а не иначе.

38

В искажении истинности представлений, как нечто, обладающее актуально непреодолимой силой своего проявления.

39

В частности, недостаточной грамотностью лица, наделенного определенными статусными в системе социальной иерархии полномочиями, такими, реализовать которые компетентно он не способен.

Названное «непреодолимое основание» заключающих заблуждение высказываний, понятно, способно быть преодоленным в, так сказать, временной перспективе. Однако в актуальный момент, когда «низко компетентная личность признана выносить решения и делать выводы, предполагающие высокий уровень грамотности и компетентности», препятствие такого рода способно иметь проявления уровня «непреодолимой силы воздействия».

40

«Идол» преодолим тогда, когда он осознан и принят в качестве предмета устранения. Будучи же неосознанным, он действует на познание фактором спонтанно-непреодолимой силы.

41

– 1) «идолы человеческого рода»: «идолы рода» – искажения и ошибки в образах и представлениях бытия, обусловленных естественно присущей человеку ограниченной способностью чувствования и мышления. Человек не способен видеть то, что не различает его глаз; слышать то, что не способно слышать его ухо, мыслить не-почеловечески… и т. д.;

2) «идолы пещеры»: «идолы пещеры» – ограниченность способности делать суждения, связанная с односторонностью жизненного опыта, ограниченностью воспитания и образования. Как говорится, …никогда не выезжавшему из «родной деревни» трудно высказывать адекватные истине представления «о заморских странах»;

3) «идолы рынка»: «идолы рынка» – присущая человеку способность судить о вещах и событиях не на основании достоверных проверенных фактов, а понаслышке, опираясь на сплетни и недостаточно подтвержденные мнения;

4) «идолы театра»: «идолы театра» – склонность человека к некритической опоре на «мнение авторитета», особенно когда таковыми выступают религиозная идеология, идеология харизматических политических лидеров, точки зрения «лично уважаемых людей» и «авторитетных мыслителей» – ученых, философов и др.

42

Страстного стремления поступать именно таким, а не иным образом; в том числе путем, не совпадающим (противоречащим) с требованиями закона и специальных должностных установлений.

43

Стремление «быть вольным человеческим существом» в условиях необходимого существования в социальной системе, воспринимающейся и переживаемой как «среда внешнего бытия существования личности», достаточно аналогично тому, как дикие животные воспринимают кормящий их природный ландшафт. С существенным отличием в том, что дикие животные еще не доросли своим сознанием до способности видеть ландшафт именно предметом потребления, когда социальный человек, как личность, видит и природу, и социальные отношения качеством среды своего жизненного самоопределения и потребления. И если в свободе самоопределения человека на первый план выходит живое природное начало, превращающее социальное основание в среду реализации живой потребности и в предмет потребления, это способно становиться истоком таких отношений, когда ложь, намеренное использование социального в целях удовлетворения потребностей личного-индивидуального становится средством удовлетворения противоположного социальному личного интереса.

44

И, как следствие, противоположный разуму антистихийной природы способ разрешения проблем бытия выходит на первый план.

45

Ради обретения которого Капитал персонифицировал себя человеком, превратив его в антистихийно-природное по способу функционирования социальное существо.

Причем, и это существенно, разрушать разумно организованный мир изнутри его самого.

…Достаточно эффективным способом созидания «партизанской псевдоистины» обнаруживает себя особый, основанный на намеренности нарушений строгости рациональной логики способ рассуждения, включающий логические ошибки, заключающиеся как в нарушении законов логики, так и нарушении правил образования умозаключений, включающих в себя подмену необходимых для доказательства элементов: подмену аргумента, подмену предмета обсуждения, подмену тезиса обсуждения и т. д. Желание представить собственное желание и вытекающие из сей потребности выводы-умозаключения первичными к истине вполне способно приводить к нарушениям логики рациональных рассуждений и к намеренно ошибочным суждениям. Ложные умозаключения ведь отличаются от «заблуждений» именно основанием намеренности. Заблуждение – это ошибочные суждения, возникающие ненамеренно, как ступень к познанию истины. Ложь, наоборот, имеет намеренный характер. Поэтому преодоление «лжи» имеет своим основанием уже не столько углубление познания объекта, устраняющего заблуждения, сколько устранение самого «лжеца», обнаружение лжи и развенчание намерений субъекта, такую ложь формулирующего.

Таким образом, сказанное показывает, что те или иные определенные решения человек, находящийся в роли судьи, способен принимать свободно, опираясь на свои собственные ум и волю, коими он персонифицирует социальную систему, так и обнаруживая себя подавленным основаниями субъективно непреодолимой детерминации, в том числе и связанными с неспособностью «мыслить и делать не в свою пользу».

46

Судебного решения, нарушающего нормальную связь между деянием и его классификацией по основаниям некоторого общепринятого закона.

47

Способным заставить судей намеренно пойти против истины/закона ради того, чтобы свободно-вольно принять решение, «выгодное названному электрику».

48

Ведь действия не по абстрактному шаблону антистихийно-природной организации, но принимая в качестве определяющей детерминанты человеческий интерес (возможно, и системно организованный, однако не на манер рациональной «машины антистихийно-природного производства», но первобытных орд, которые формировались из состава прежде всего «грабителей-вандалов», желавших не столько подчинить завоеванные народы, сколько их ограбить, а то, что не поддается грабительской приватизации, – уничтожить), – такие действия плохо укладываются в «заботу о маленьком простом человеке – социальном функционере». Стихийная природа уважает «грубую силу», эгоистическое вероломство, не признающее никаких преград, кроме оснований естественного отбора. Поэтому, если мы решаемся фантазировать и далее, опираясь на образ «простого электрика», интересы которого якобы так старательно удовлетворяют «судьи», загоняя в «угол разумно понимаемой несправедливости» олигарха, то нам просто необходимо будет отказаться от образа «простого слабого электрика» и поставить в центр стихию «псевдомифологического героя», взмахом руки разрушающего города и легко преодолевающего любые преграды.

…Но это, если речь идет относительно ситуации классового капиталистически-олигархического общества (а Россия начала XX столетия демонстрирует именно специфику олигархического капитализма), как минимум нелогично. Логичнее представить себе ситуацию, наоборот той сказке, которую мы придумали: «компания – фактический монополист и олигарх – обижает простого рядового человека, и тот, как ни старается, обнаруживает, что добиться справедливости через обращения в суд неспособен. …Он – не олигарх». …Вот это действительно похоже на правду. По крайней мере, в масштабе «реализма» логики естественного отбора, без мифологических иллюзий…

49

Куда более адекватно укладывается в последний, повторимся, перевернутая картинка, такая, когда в образе «хозяина положения» оказывается субъект противоположного типа, например: «городская управляющая компания и ее руководитель-олигарх», множеством формальных и неформальных связей сросшаяся с аппаратом государственного управления, когда глава этой управляющей компании действительно обладает рычагами воздействия на систему государственной и судебной власти, сочетая в таковом воздействии как то, что оказывается «для судей» обстоятельствами непреодолимой силы в случае несогласия последних, так и обстоятельствами стимуляции, исходя из ресурса коррупционной мотивации: «желанного-намеренного поступка в нарушение формально функционально-необходимых действий», обусловленных тем, что таковое нарушение просто выгодно нарушителям, когда коррупционно-корпоративная солидарность выступает в роли спасительного буфера, предохраняющего нарушителей от санкций со стороны Капитала, рационально выверенной антистихийно-природной регламентации, имеющей своим основанием не интересы волевой человеческой жизни, но целенаправленный прогресс познания и совершенствования антистихийной природы.

…Как говорится, «сие нехорошо». Но в условиях, когда решение о виновности/ невиновности принадлежит человеку, склонному принимать решения не только «по истине и по закону», но также и в зависимости от обстоятельств, в которые вклиниваются «корпоративная солидарность» и «личная выгода», сие неожиданно обнаруживает себя возможным. Увы, таково выражение самой природы социальности, в масштабе которой жизнь, даже будучи социально организованной и скованной обязательствами закона-устава-формальных связей, все равно остается живой природой, принимающей свои решения исходя из оснований инстинктов, среди которых важнейшими являются «жадность обретения удовлетворения потребности» и «страх самосохранения жизни», побуждающие совершать противоестественные для антистихийной природы деяния.

50

…Ибо, если «просто человек» являет себя более лишь живым существом, способным мутировать, то Капитал – социальными отношениями, производительной силой антистихийной природы, явленной социальной организацией, персонифицированной ее лидерами. Находиться на вершине такой социальной организации, даже «скромно» не признаваясь никому в этом, по сути своей то же самое, что быть «суперменом». Впрочем, названные рассуждения не имеют серьезного смысла…

51

Важнейшим из которых является существование не по индивидуальному-стадному инстинкту, а по осознанию социальной необходимости, по знанию, которое субъект обретает не столько из оснований собственного жизненного опыта, сколько из «обучения», из требований «социального функционирования», из идеологически управляющего социумом медиаисточника.

52

И здесь представление о том, что «живая гуманность» (как «дух гуманизма») якобы первична, находится в приоритете в отношении к основанной на разуме-знании «постживой классовой социальности», – это более метафора, нежели определение по существу дела. Идея проявления человеком-человечеством «любви к самому себе и себе подобным», как то, что опосредовано социальной организацией, – в условиях классового общества это не действительность, а идеологический миф. – Красиво звучащая, однако, являющая ироническое содержание идеология. Ведь наиболее глубоким и потому главным, ведущим началом в социальности является, по самой сути, не живое начало человека, но постживое начало Капитала и его проявлений в формах классового раскола в социальной организации. Социальность, как выражение антистихийно-природного довления над природой живой, стихийной, необходимо оказывается занимающей всегда первичное положение. И если вдруг оказывается, что природа стихии жизни неожиданно берет верх над основаниями социальности, то это означает только одно – крах социальности, поражение Капитала в совершаемом им «одомашнивании – покорении» стихийной живой природы.

53

Вот вариант «невероятного» судебного решения: – я, электрик-халтурщик, получаю полное оправдание результатам своей «халтуры» не потому, что имеют место «недостаток фактов», «объективные трудности расследования», но поскольку… именно так этот вопрос пожелал решить и решил суд.

Решил, «притянув за уши закон», перевирая факты, переворачивая все и вся, придумывая несуществующие объекты… – но все исключительно ради того, чтобы «меня, халтурщика оправдать»; решил сим образом потому, что посчитал более разумно-правильным-системным путем сделать именно так. …Как говорится, «и по закону, и по совести». …Снизу доверху, от первичной инстанции до Верховного суда.

…Суд первой инстанции принял бы решение отказать истцу (в моей возбужденной фантазии – генеральному директору городской управляющей компании, депутату городской думы) в удовлетворении иска, скажем, так: поскольку требования истца «недостаточно обоснованы»; остальные инстанции судебного процесса – также по «правильно-тенденциозно истолкованному» закону, но самое главное – «по совести», поддержали бы решение суда первой инстанции, поддержали бы по различным причинам, но с общим основанием: «мы», правосудие – единая команда», основополагающая структура в государственном устройстве, основанном на законе (= правовое государство). И уж если кто-то из команды принял некое (командно-значимое) решение, то решение это мы будем стараться поддерживать, а не опровергать. Соответственно, какую бы «странность» ни высказал в своем вердикте суд первой инстанции, если решение сего суда приняло законную силу, мы, суды апелляции, кассации и т. д., постараемся не порочить «славное начало единства целого системы».

…Таков сон, иллюзия, ибо нет сомнений в том, что Я – простой электрик – конечно, был бы в сием судебном разбирательстве, на самом деле, будь такое состоявшимся, безусловно, признан виновным и показательно наказан. Справедливость закона, неисковерканного тенденциозным применением, конечно, же, восторжествовала бы… иначе просто не должно было быть. …Но это только в отношении тех, кто «эксплуатируемый социальный класс», а не класс, экономически и политически господствующий, …именно «под себя» пишущий и «под свою необходимость (в том числе и человеческий интерес) применяющий законы.

54

…Какая справедливость? Та, о которой пишут учебники этики? Взглянем правде в глаза, а «правда» здесь – это смысл и итоги происшедшей в России на самом закате XX столетия Перестройки. Вместе с развалом СССР поменялись не только законы, ставшие адекватными новой (увы, в конституции не проявленной открыто) социально-экономической, капиталистически-олигархической системе государственной власти, но также и адекватные живым человеческим основаниям судебной власти представления о справедливости. В итоге Перестройки в России действительно утвердился не просто капитализм, но тот, в котором правит олигархия, социальная группа – класс, держащая государство (через «кадровую слитность» последнего с классом «монопольных владельцев средств производства») в своей частной собственности.

…Справедливости говоря, названное положение, соответствующее «классике олигархического социального строя», безусловно, адекватно только для России «предковидной исторической эпохи. Пандемия объективно содействовала укреплению государства в качестве самостоятельной социальной силы. Конкретно, относительно России, ситуация начала быстро меняться в сторону реставрации социализма. Однако куда и как приведет сие движение, пока еще полной определенности нет.

55

Не по названию и «официальным самоопределениям», а по реальной значимости, реальному весу и роли в сфере той деятельности, которой компания занимается, более того, имеющей олигархические связи по интересам и по способу совмещения властной полномочности с системой государственной власти.