Читать книгу Мастерская: Белый мрак - Бахор Рафиков - Страница 8

– Знаешь, такие как мы… обычно не находят себе места в этом мире. Под словом «мы» я имею в виду всех жителей этого города. И тебя в том числе. Ты ведь не думаешь, что попал сюда по случайности?

Реформатор обогнул стол, за которым сидел Антуан, и сел напротив него.

– Еще до основания Цитадели я понимал, что далеко не каждый должен сюда попасть. Лишь те, кто разделяет наши взгляды на этот мир.

– И как вы определяете нужных вам людей?

– В этом и заключается вся сложность. Долгие недели, месяцы, а то и годы наблюдения за определенными людьми. Только, когда у нас не остается ни малейших сомнений в том, что данный человек подходит нам, мы являемся перед ним. И предлагаем выбор. Остаться там, где он всегда был или же последовать за нами.

– И что, вы годами ходите за человеком по пятам, изучая его привычки и черты характера?

– Ну что ты, все не так дико. Сеть Белого мрака достаточно обширна. Наши агенты повсюду, ведут обычную жизнь в обществе, но… при этом тщательно к нему присматриваясь.

Реформатор, заметив искру непонимания в глазах музыканта, слегка подался вперед и скрестил пальцы рук перед собой.

– Я приведу пример из своей жизни. До того, как стать тем, кто я есть сейчас, я испробовал все виды деятельности, более или менее подходящие для моей цели. И в конце концов остановился на преподавателе.

– Неожиданно…

– Тебе трудно представить человека в капюшоне в преподавательском кресле, – усмехнулся мужчина, – Но то, что ты видишь сейчас, всего лишь образ, а образы можно менять по щелчку пальцев. Без лишней скромности скажу, что я был далеко не заурядным преподавателем в университете, и ни у кого не возникало мысли, что этот преподаватель является главой революционного сообщества.

Реформатор задумчиво провел пальцами по шее.

– Будучи на той должности, я мог постепенно узнавать каждого из своих студентов. Погружаться в их внутренний мир. Выныривать оттуда, если он меня не привлекал и изучать еще пристальней тех, кто «зацепил». По их ответам, реакции на то или иное слово, можно было определить нужных людей. И постепенно… ненавязчиво… подпитывать их своей философией… склоняя к своим взглядам… к своим желаниям. Молодые люди еще податливы, и я этим пользовался. Большая часть жителей этого города юноши и девушки. Обычно я находил нужную искру именно в творческих людях. В них есть некое… стремление к прекрасному… лучшему чем то, что их окружает…

– К совершенству, – закончил за него Антуан. – Теперь неудивительно, что вы обратили внимание на нашу троицу.

– На одного из вас я обращал внимание всю свою жизнь.

– Франц? Ну, конечно же. Я с первых минут общения с тобой понял, что вы с ним невероятно похожи. Мечтатели, не находящие себе места в этом мире. Действительно… сходство ваших взглядов поразительно…

– Разумеется. Он мой сын.

Антуан чуть не упал со стула.

– Что?

– Я – отец Франца, – невозмутимо произнес Реформатор.

– Но… вы… ты… вы же мертвы!

– Разве? – поднял брови мужчина, проверив, бьется ли сердце.

– Что за шутки? – воскликнул Антуан.

– Никаких шуток, друг мой. Все что я сказал, чистая правда. Что касается моей смерти… так было надо. Для того, чтобы у Франца была нормальная жизнь.

– Немного странные представления о нормальной жизни!

– А ты не согласен? Все эти годы я занимался тем, что старательно плел паутину Белого мрака, меняя город за городом, страну за страной, одну личность за другой. Хотел бы я такой жизни для своего сына? Определенно, нет. И в то же время он был слишком мал, чтобы понять мои мотивы и смириться с тем, что его отец ушел из семьи. Я не хотел, чтобы он плохо обо мне думал. Пусть лучше он считал меня погибшим.

Антуан окунул пальцы в копну своих длинных волос, стараясь уложить в голове все, что узнал от Реформатора за четверть часа. Наконец, он поднял голову.

– Почему вы не вышли сначала на Франца? Почему привели меня сюда первым?

– Я боюсь, что для Франца было бы слишком большим потрясением увидеть меня спустя столько лет, да еще и быть при этом в состоянии воспринимать какую-либо информацию. Я привел тебя первым, чтобы они последовали за тобой.

– Они? Я думал, вам нужен только Франц.

– Конечно же нет. Вы все трое представляете для меня огромнейший интерес. Когда я узнал, что мой сын приехал в Петербург и заселился в комнату с двумя соседями, я сделал все, чтобы добыть нужную для меня информацию о них. Я знаю каждую малейшую деталь из твоей жизни, Антуан. Поэтому у меня нет никаких сомнений в том, что ты должен быть здесь. Со своими друзьями.

– Вряд ли сейчас подходящий момент для того, чтобы круто повернуть свою жизнь в другое русло. Александэр разбит после смерти Кристины; я даже не имею понятия, куда он направил свой путь. А твой сын скорее всего все еще в Германии и возможно, уже не вернется.

Реформатор вскинул брови.

– Почему ты так думаешь?

– Когда мы прощались друг с другом тогда, в парке… мне показалось, что больше мы друг друга не увидим. Хоть я и не подал виду.

– О, он вернется. Поверь мне.

– Вы это знаете?

– Я это чувствую.

Он поднялся; Антуан тоже встал.

– И еще я чувствую, что Цитадель станет местом, где вы трое вновь воссоединитесь. И, возможно, откроете для себя новую страницу жизни.

Они вышли из комнаты и спустившись по лестнице, двинулись по коридору.

– Реформатор?

– Ммм?

– По поводу Белого мрака… что кроется за этим названием? Я спрашивал об этом Кочевника вчера, но он сказал, что не может ответить на этот вопрос.

– И это правда. Потому что у каждого на него свой ответ.

– Да что же все у вас так запутанно!

– В этом есть своя прелесть, не так ли? Под Белым мраком кроется глубочайшая философия, но такой ее делает именно отсутствие конкретных постулатов. Здесь не стоит искать истины, потому что ее попросту нет; есть только то, что вокруг нее. Для кого-то Белый мрак – это белое в черном, что можно трактовать как достижение благих целей посредством совершения злодеяний; для других – черное в белом, когда под добродетелью может скрываться кромешная тьма. Иные видят в Белом мраке вечную борьбу добра и зла – небезызвестный символ инь-янь. И десятки, сотни различных интерпретаций Белого мрака могут прийти на ум. Каждый понимает его по своему… я ответил на твой вопрос?

– И да, и нет… лучше бы я не спрашивал…

Реформатор рассмеялся.

– Ладно, оставим эти мысли… у меня кое-что есть для тебя, и я думаю, ты это оценишь.

Они как раз вошли в просторный светлый зал, украшенный в старинном стиле. Взгляд Антуана сразу же упал на стул, стоявший посередине помещения.

– Не может быть!

Парень подскочил к нему и взял в руки скрипку со смычком.

– Это моя скрипка! Я оставил ее в концертном зале перед тем, как меня арестовали! Как… откуда…

– Как я уже говорил, наша сеть довольно обширна, – произнес Реформатор, поправляя свой капюшон. – Похвально, что ты сразу же узнал свой инструмент, хотя, впрочем, я и не сомневался в этом.

Антуан любовно провел ладонью по струнам.

– Даже не знаю, как вас благодарить.

– Наполняй своей музыкой сердца местных жителей – это и будет лучшей благодарностью. Да, кстати… я хочу тебя кое с кем познакомить…

Антуан только сейчас заметил женский силуэт у окна. После слов Реформатора девушка подошла к ним, явив на свет свое выразительное лицо, обрамленное черными локонами.

– Это – Анита. Она будет твоим наставником, пока я буду отсутствовать.

– Наставником?

– Нянькой, если тебе так больше нравится, – отозвалась девушка, с легкой улыбкой взирая на Антуана. Реформатор укоризненно посмотрел на нее.

– Анита временами достаточно… импульсивна. Но если опустить этот факт, она будет для тебя прекрасным проводником в наш маленький мир. Она посвятит тебя во все тонкости пребывания здесь. Я уверен, что вы поладите.

– Поладить с такой девушкой – меньшее, что я обязан сделать, – промурлыкал Антуан, склонив голову. Анита, даже не взглянув на него, обратилась к Реформатору:

– Как долго ты будешь отсутствовать?

– Около трех дней. Некоторые дела в Петербурге требуют моего особого внимания.

Антуан присвистнул.

– В Петербурге? Как же вы управитесь за три дня, если добираться до него нужно больше недели?

Анита усмехнулась. Реформатор ограничился тенью улыбки.

– Мне нужно идти. До скорой встречи, Антуан.