Читать книгу Россия в экономической войне - Б.Э. Нольде - Страница 8

С самого начала войны часть германского флота – преимущественно более старые боевые корабли – была выведена в Балтийское море. Кильский канал был закрыт для судов под иностранными флагами, что позволяло в случае чрезвычайной ситуации использовать эти суда в Северном море, которое, естественно, оставалось центром германской обороны. Но германских боевых кораблей в Балтийском море оказалось достаточно для того, чтобы обеспечить Германии превосходство над российским флотом.

В то же время с самого начала военных действий стало понятно, что в Балтийском море будут находиться только флот Германии и флот России. Правительство Великобритании еще до войны сообщило России, что в случае войны с Германией британский флот в Балтийское море заходить не будет. В 1912 г. в ответ на вопрос Сазонова о том, какие действия предпримет Великобритания, если начнется война, сэр Эдвард Грей сказал:

В подлежащих ведомствах уже обсуждался вопрос о военных действиях в Балтийском море, но при этом выяснилось, что если английскому флоту и не трудно было бы проникнуть в Балтийское море, то его нахождение там было бы сопряжено со значительной опасностью, так как ввиду возможности для Германии наложить руку на Данию и преградить выход через Бельт он мог бы оказаться запертым, как в мышеловке[36].

Из этого следовало, что ни одно из судов британского флота не должно было заходить в Балтийское море. Правда, несколько позже там все-таки оказалось несколько британских подводных лодок. Таким образом, боевые корабли Германии, находившиеся в этом регионе, могли столкнуться только с российским флотом.

Процедура прохождения судов, установленная в датских проливах в начале войны, полностью подтвердила опасения Великобритании. 7 и 8 августа 1914 г. Дания и Германия подписали соглашение, согласно которому пролив Большой Бельт должен был быть заминирован обеими сторонами, проход через датские проливы – закрыт для всех военных кораблей, а торговые суда должны были сопровождаться в дневное время датскими лоцманами. В свою очередь, Германия брала на себя обязательство не принимать участия в военных действиях в проливах Скагеррак и Каттегат[37]. Открытой оставалась только часть пролива Эресунн со стороны Швеции. Германия пыталась добиться закрытия шведских проливов, однако безуспешно. Тем не менее сложившиеся обстоятельства наглядно показали, что Грей был совершенно прав, когда говорил о Балтийском море как мышеловке для британского флота.

Численное соотношение между российским и германским флотом в Балтийском море свидетельствовало о явном превосходстве Германии. С самого начала войны российский флот выставил защитный кордон вдоль линии, проходящей через Аландские острова, Гельсингфорс, Ревель, Моонзунд и Рижский залив. Россия успешно защищала входы в Ботнический, Финский и Рижский заливы, но избегала прямых столкновений с германским флотом. В открытом море Германия полностью контролировала российскую морскую торговлю и все морские пути между Россией и ее союзниками, а также нейтральными странами. Германский историк военно-морского дела писал:

В Балтийском море наше отношение к России заметно отличалось от отношения к нам со стороны Великобритании в Северном море. У нас не было необходимости сражаться против российского флота, который стоял на своих базах в Финском и Рижском заливах. Достаточно было того, что, используя резерв нашего североморского флота, время от времени мы могли продемонстрировать наши силы в российских водах[38].

Отвлечемся на время от морского пути в Швецию через Ботнический залив и сосредоточим внимание на южной части Балтийского моря. Доминирование Германии в этих водах привело к полному прекращению всех контактов между побережьем России и внешним миром. Такая ситуация очень легко объясняется. В действительности согласно германским правилам ведения морской войны все торговые суда, которые шли под российским флагом, попадали под эмбарго. Напомним, что Постановление о морском призовом праве, которое Германия приняла 30 сентября 1909 г., но стала применять лишь с началом боевых действий, полностью опиралось на Лондонскую декларацию о правилах морской войны 1909 г. В соответствии с этой декларацией для захвата вражеских судов не существовало никаких ограничений. Поставка товаров в Россию на судах под нейтральным флагом также была сопряжена с серьезной опасностью, поэтому никто не хотел подвергать себя риску.

На самом деле, практически не было никакой необходимости в навигации между Россией и Швецией по южным водам Балтийского моря, поскольку маршрут к северу от Аландских островов пока оставался открытым. Все остальные пути проходили по датским проливам, а входы в эти проливы находились под контролем германского флота. Лондонская декларация, которая уже в первые месяцы войны обнаружила свою неэффективность для британской блокады Германии, оказалась совершенно законным основанием для того, чтобы Германия контролировала контакты России с нейтральными странами. Конечно, чисто теоретически в российской импортной и экспортной торговле могли использоваться определенные товары, которые, согласно Лондонской декларации (статья 28), не считались военной контрабандой. Однако сам механизм призовых судов представлял для такой торговли вполне реальную угрозу, даже в рамках ограничений, установленных декларацией, не говоря уже о том, что при обнаружении военной контрабанды на судах, идущих под нейтральным флагом, по условиям того же закона требовалась конфискация не только грузов, но и самого судна (статья 40). Так или иначе, но с самого начала было понятно, что, поскольку в южных водах Балтийского моря доминировал германский флот, в связи с чем деятельность российского флота была ограничена одной лишь береговой обороной, навигация из российских балтийских портов осуществляться не могла[39]. Это означало потерю торговых маршрутов, по которым в 1913 г. проходила треть общего объема российского импорта и экспорта.

Ситуация, сложившаяся в Балтийском море в начале войны – то есть практически полная экономическая блокада России со стороны Германии, – на протяжении первого года войны не претерпела никаких изменений. Режим, установленный для прохождения датских проливов, оставался прежним. Проливы де-факто были закрыты для боевых кораблей и открыты только для торговых судов Швеции и Дании. Такой режим в равной степени устраивал как Германию, так и Великобританию. В действительности со стороны Германии поступали протесты по поводу запрета на проход военных кораблей по проливам Скагеррак и Каттегат, а также Бельт и Эресунн, поскольку это ограничивало свободу действий германских военно-морских сил, сконцентрированных на Гельголанде[40]. Однако в силе оставалась первоначальная договоренность. Германия настаивала на отмене де-факто существующего нейтралитета датских проливов, мотивируя это тем, что в конечном счете германский флот и не предпринимал активных действий против Великобритании. С другой стороны, когда речь шла о том, чтобы торговые пути в Данию и Швецию были открытыми – а этот вопрос был одинаково важен как для Германии, так и для Великобритании, – ни та ни другая сторона не желала нарушать установленный порядок, в связи с чем ограничивалась контролем над морской торговлей в обоих направлениях. Таким образом, германская морская торговля в южных водах Балтийского моря беспрепятственно продолжалась, в то время как Россия не имела возможности торговать[41].

Значительные перемены произошли летом 1915 г. после того, как Германия оккупировала побережье Балтийского моря от границы до Рижского залива. Наступление началось в апреле. 7 мая была занята Либава, а в июле – Виндава. Попытки германского флота захватить Рижский залив не увенчались успехом, в то время как российский флот, в котором к этому времени появились четыре новых военных корабля, продолжал контролировать Моонзунд и Рижский залив[42]. Тем не менее после оккупации Либавы и Виндавы у России исчезла последняя надежда на возобновление навигации в Балтийской море. Оккупация Риги и Моонзунда в самый разгар российской революции осенью 1917 г. положила конец военной операции, начатой в 1915 г.[43] С точки зрения военно-морского противостояния России с Германией компенсацией за такие события, как захват Германией единственных портов, которыми владела Россия – Либавы и Виндавы, – и в результате потеря Россией выхода в южные воды Балтийского моря осенью 1915 г., стало появление в балтийских водах британских подводных лодок.

Начиная с 1915 г. британские подводные лодки совместно с поддерживающими их российскими подводными лодками стали реальной угрозой для торгового сообщения между Швецией и германскими портами на Балтике. Это был большой успех, поскольку Швеция снабжала Германию железной рудой – важнейшим промышленным товаром. Германия заминировала подходы к Аландскому архипелагу, но не могла контролировать действия подводных лодок. Однако появление этого нового фактора не оказало значительного влияния на общую ситуацию в Балтийском море в целом и на российскую навигацию в частности[44].