Читать книгу Ларец кашмирской бегумы - Борис Батыршин - Страница 12

Фабричная контора оказалась небольшим помещением, с расставленными вдоль стен шкафами для чертежей. Груссе распахнул окошко и холодный, сырой воздух хлынул внутрь, принося сладостное облегчение.

В одном из шкафов отыскалось всё необходимое: бульотка[20], обжаренные кофейные зерна, вазочка с сахаром и ручная мельница. Николь принесла воды и, выпросив у Кривошеина спички, разожгла спиртовку. Она была готова взяться за что угодно, лишь бы подальше от стрельбы, лязгающих механизмов и, самого страшног о – лилового сияющего омута, в котором без следа пропадают люди, лошади и даже пушки.

Пока девушка возилась с приготовлением кофе, Коля обратил внимание на стопку бумаг на краю конторки. И вздрогнул, испытав ощущение, к которому подошло бы модное словечко «дежа вю». На самом верху стопки лежала знакомая картинка с «железным дровосеком» – та самая, увиденная когда-то в журнале «Механический мир».

Едва сдерживая лихорадочное нетерпение, Коля взял картинку и отложил её в сторону. Следующий лист… – ну конечно, почерк Лорэ-Груссе! Записки с рю де Бельвиль, так взбудоражившие рижского редактора – и даже пятна от мясного соуса, похожие на отпечатки пальцев, на месте.

– Мсье, я заберу эти бумаги, если вы не против? И вот, держите!

Голос Груссе вернул его к реальности. Француз приветливо улыбнулся и протянул кружку, до краев полную чёрной, как смола, ароматной жидкости. – Осторожно, мсье, горячо!

Коля чертыхнулся и едва не уронил кружку – её содержимое, в самом деле, мало отличалось от кипятка. Груссе собрал листки и присоединил к ним рисунок с «железным дровосеком». – Напечатано перед войной, для наших «рекрутов»– чтобы они знали, что их ждёт. Я тогда разыскивал по всей Франции талантливых, образованных молодых людей и уговаривал перебираться в Солейвиль. Кстати, одним из них был Алексѝс – помнится, я отправил его к профессору в ноябре прошлого года…

Коля едва удержался от изумлённого возгласа. Выходит, Кривошеин бывал в Солейвиле? Ну да, он же упоминал о тамошнем небе… Но как же разговоры об учёбе в Париже? Похоже, он не зря сомневался – стоит ли доверять новому знакомому…

За стол уселись вчетвером: он, Кривошеин, Груссе, а во главе стола – Саразен, словно патриарх семьи трансваальских буров, восседающий за трапезой со взрослыми сыновьями. Такие картинки лет десять назад часто мелькали на страницах «Нивы». То есть, ещё только будут мелькать…

Николь, как и подобает благовоспитанной девице, держалась в сторонке. Она благоразумно не встревала в разговор мужчин, и, кажется, жаждала одного: чтобы её не прогнали, не разлучили с тем, в ком она видела опору и надежду на спасение.